|
Новый День №1
|
ГОЛОС ДИКТОРА 1: А сейчас для тех, кто не хочет слепо блуждать в лабиринтах своей судьбы, передаём астрологический прогноз: сегодня с 16 часов 34 минут до 19 часов 13 минут луна без курса.
ГОЛОС ДИКТОРА 2: Извините, не могли бы вы разъяснить мне, несведущей, что значит «луна без курса»?
ГОЛОС ДИКТОРА 1: О! Нет ничего проще. Это тот отрезок времени, когда переменчивая планета меняет свой прямой курс, и идёт на попятный. В этот период рекомендуется быть особенно внимательными к своему самочувствию. Избегайте массовых мероприятий, не назначайте важных дел и встреч. Если учесть, что сегодня пятница, 13 число, то становится, понятным, что меры предосторожности должны применяться с особой тщательностью.
ГОЛОС ДИКТОРА 2: Мы желаем вам успешно справиться с неординарными ситуациями, и напоминаем что мнение астрологов это не приговор, а только предостережение о предстоящих трудностях: несмотря ни на какие испытания, судьба человека всё-таки находится в его руках.
Зазвучала музыкальная заставка, и сразу звонит телефон.
ВИТАЛИЙ (выключает радио). Какая чушь!.. (снимает трубку, говорит вполне по-русски, но иногда непроизвольно произнося букву «р» на американский манер). Алло!.. Серёга! Привет!.. Да… ну, что?.. договорился?!. когда?.. Сегодня, сейчас?!. Ну, ты гигант!.. И всех обзвонил? Все могут?.. Да ты что!.. Ну, да, завтра уже никак, завтра у меня самолёт… что делать, на подольше не получается… А где встречаемся?.. У Дюка, ну, да, а как же!.. Спасибо тебе, страшно хочу всех видеть, ведь чёрт-те сколько лет… Скажи, а… Динка будет?.. иди на фиг, какой там сюрприз? Не будь гадом — скажи — да или нет?.. Ну, я же всё равно приду, куда я денусь… Я должен знать, как одеваться… понятно, не во фрак… да, жара жуткая… думаешь, футболку и джинсы — будет нормально?.. Да, да, всё, уже бегу!
|
|
Эта идея возникла у Ивана Семёновича Лагина пару месяцев назад, когда окончательно укрепилась в сознании мысль взяться за мемуары. Слишком много исторической лжи лилось в последнее время со страниц печати и экранов телевизоров. Иван Семёнович понимал, конечно, что не в его силах помешать этому потоку, но и сносить всё безропотно он за свою долгую жизнь так и не научился. И учиться этому не хотел.
Потому и задумал нарисовать свою картину времени, в котором было много всего: и плохого, и хорошего.
И для начала Лагин решил записать основные события в мире, в стране и в его собственной жизни год за годом. Составить своего рода хронологическую таблицу. А уже потом, отталкиваясь от неё, шаг за шагом пройти по дороге воспоминаний.
Иван Семёнович завёл общую тетрадь и выделил каждому году своей жизни по странице. И по вечерам, размышляя над очередной страницей, Лагин будто погружался в атмосферу прошедших лет.
Вот и сегодня он сидел в кресле, держа на коленях раскрытую тетрадь с наполовину заполненной страницей. Сверху было аккуратно выведено: «1955 год».
А ниже можно было увидеть несколько обрывочных записей:
|
|
История мировой культуры была бы явно ущербной без учета истории интимных и столь часто сакрализовавшихся сторон человеческого бытия. Рассмотрению этих сторон в их связи с религиозной и социо-культурной жизнью в целом в различных типах общества и на разных этапах человеческой истории было посвящено множество работ. В предлагаемой же здесь статье обращается внимание лишь на два полярных, но при панорамном рассмотрении не только конкурирующих друг с другом, а и
взаимодополняющих эталона мужчин и, соответственно, их сексуального поведения.
«… гиганты Большого Секса»
«Мачо» в простонародной культуре
Первый тип на протяжении всей человеческой истории был и остается широко представленным в «низкой» народной культуре. Для этого типа свойственно подчеркивание сугубо сексуальных «доблестей» мужчины и их значимости для особ женского пола. Так, уже в «Жизнеописании Эзопа» мы сталкиваемся с загадкой о десяти сорванных яблоках, одно из которых, правда, упало в навоз и, тем не менее, было-таки сорвано. Загадка камуфлировала сексуальные отношения уродливого с виду раба Эзопа с женой его хозяина философа Ксанфа; и особую пикантность истории придавало то, что, ни о чем не догадавшийся, философ, по сути, решил этот спор в пользу последнего. (1)
|
|
САНДАЛОВ. - Не то!.. Совсем не то… Василий, ты ведёшь себя как мямля!.. Любимая сообщает, что выходит замуж за другого, а ты в ответ бормочешь невнятно…
ВАСЯ. – Бормочу положеное по тексту. И потом, почему обязательно - любимая?.. По пьесе видно, что они лишь два раза вместе ходили в кино, и раз - в филармонию… Какая же это – любовь?.. Так… Шапочное знакомство!..
САНДАЛОВ. – Ну да, по твоему любовь – это когда девушка уже - на 6-м месяце… Да пойми: бывает любовь робкая, целомудренная, избегающая пылких признаний, тем более - эротических откровений…
ЛЕНА. - Вот именно!
САНДАЛОВ. - К вам, Леночка, тоже есть замечания… О своём предстоящем замужестве вы говорите Василию слишком серьёзно, даже угрюмо… А ведь вы давно догадываетесь, что он тайно любит вас, и понимаете, какой страшный удар для него - эта весть… Поэтому сообщать её вы должны с потаённым смешком женщины, прекрасно понимающей, сколь сокрушающий удар она наносит…
ЗУЕВА. - И говорите с ним поласковей. Всё-таки любящего тебя человека надо ценить, - даже если сама и холодна к нему…
ЛЕНА. - Хорошо, постараюсь.
САНДАЛОВ. - Тогда начали… Снова - ту же сцену!..
|
|
Видно прав был Беранже
Говоря стихами,
Что любовь, мол, в октябре
Расстается с нами.
Я хотел ему сказать:
«Ты не прав, дружище!» -
Он в ответ - «Не надо, брат,
Лучше пей винище!
Сколько знаю я людей -
Особей влюблённых,
Никому из них, поверь,
Не везло. Законно.
|
|
Я уже давно заметил вот какую странность: как только огород полью – через полчаса, от силы час, дождик начинается. Обязательно! Как будто ждёт, чтобы перед ним полил! И так каждый раз: день не поливаю, два, три, пять – никакого дождя! Ни капельки, ни капелюшечки! Что характерно: не поливаю не потому, что лень, а потому что некогда: то работа, то домашние дела, то незапланированный приём алкогольных напитков повышенной крепости. В общем, всё очень серьёзно, всё как у людей – а он, зараза, не идёт и не идёт! Уже и помидорные кусты скукоржились, и огуречные плети пожелтели, и лучок приказывает долго жить – а ему по барабану! Наконец, выхожу в огород с лейкой и головной болью. Корячусь час, второй, уливаю всё, вся и всех до самого до досыта. Потом вытираю со лба трудовой пот, на небо посмотрю – мать моя, то ни облачка не было и солнце жарило, как в пустыне, а сейчас гляди, тучки наползают! Ну, не скотство, а?
А вот у соседа моего, Пронькина, все в полном порядке, и никто ни на кого не наползает. У него вообще не жизнь, а одно сплошное правильное расписание. Счастливый человек! И конечно, если он огород поливает, то значит, дождя сегодня не будет. Гарантия – стопроцентная! И спит он так, что пушкой его не разбудишь (сам мне хвастался). И если в магазин идёт, к примеру, за колбасой, то обязательно домой принесёт её, колбасу. А не водку.
А у меня прямо как на грех – никакого чёткости в жизни, никакого расписания! И со сном ночным одни проблемы (днём выдрыхнешься – ночью какой сон! Сиди и слушай, как кошки исполняют мелодии любви!). А в магазин иду всё за той же, пропади она пропадом колбасой - обязательно домой водку приношу. Почему? Накой? С какого? Ведь не хотел же выпивать! Даже в мыслях не было! Мистика какая-то!
|
|
Сколько развелось на свете умеющих наводить морок — видимо-невидимо. Ворожеи, маги всех цветов радуги, длинноволосые ведьмы, шептуны с губами черными и сморщенными, как сухие маслины. Тайны их на ладонях записаны. В глазах — мрак и алчность, за которые в средние века гореть бы им всем на кострах. Миновали дни, когда этот люд шел через Виллинген, как цыгане — табором, и каждого простака норовил облепить, точно мухи сладкий кусок пирога. Остались гордые одиночки. Схоронились по норам и ловят, как на блесну — кого на страх, кого на гордыню, кого на несчастную любовь. Их не любят, о помощи просят стыдливо и чураются, как прокаженных. Обратиться к магу, все равно что взять в долг у дьявола, но берут — когда припрет.
Есть и другие — не корыстные профессионалы, привыкшие из любой человеческой беды вытягивать золотые соки, а колдуны поневоле. Женщины, обычно темноокие, ревнивые, падкие до чужого счастья. Магия их не запечатана в колоде карт или в сыром курином яйце, не отлита из горячего воска и не каплет ядом с острия булавки, а совершается тайно, в глубине сердца. Как взглянут — так и засохнет счастье, будто срезанная ветка. Этих боятся и ненавидят больше всего, потому что деньгами от них не откупиться, а только слезами и кровью.
У Марты фон Лурен глаза не завистливые - голубые и мокрые, как талые сосульки, но все равно ее дом жители городка обходят стороной. Дом — по годам старинный, родовой, а по сути просто запущенный и старый, в котором она вот уже больше чем полвека бьется в горькой нужде.
|
|
Проследовав по подъездной аллее через ухоженный сосновый бор, ограждённый со всех сторон высоким двухметровым металлопрофильным забором, новенький серебристый «форд» остановился у парадного входа спрятавшегося среди сосен шикарного трёхэтажного особняка.
Вечерело. В воздухе пахло жимолостью и хвоей. Багряные отблески выглядывавшего из-за деревьев закатного солнца пронизывали чистое сереющее небо кровавыми прожилками.
Леонид вышел из «форда» и направился к дому. Он был в дорогом костюме Diamond Chip и блестящих лакированных туфлях из крокодиловой кожи. Навстречу ему из дома вышел Владимир. На его тщательно выбритом с болезненно заострёнными чертами лице сияла улыбка. Они по-приятельски поздоровались и вместе пошли в дом. От Владимира разило перегаром, он был изрядно пьян, в руке у него была надпитая бутылка кубинского рома. Леонид сразу обратил на это внимание.
- Как я рад, что ты нашёл время заехать ко мне. Мы уже так давно с тобой не виделись,- сказал Владимир Леониду слегка заплетающимся языком, обняв при этом его свободной рукой за плечо.
|
|
Фауст
Глухая ночь
Сменила день пустой
Роса полей коснулась
Надо мною
Звезды блещут
Весь мир
Он предо мной
Он полон
Он целен
Знает
Здесь каждая былинка свой исход
Зачем родится и когда умрет
Все совершает странную работу
Здесь место каждому определено
Но я
|
|
За кочегаркой, то бишь школьной котельной, шли непрерывные бои.
Причём, что удивительно, один Дартаньян дрался на палках или прутьях с другим Дартаньяном. Почему-то никто из моих одноклассников не желал быть каким-то Рокфором.
Я стоял поодаль и наблюдал как дуэлянты тыкают друг в друга длинными деревяшками непрерывно выкрикивая: -" Я же тебя уже заколол! Несчастный! Соблаговоли упасть и умереть достойно. Как подобает гвардейцу кардинала.
- Витька! Ты что, забыл? Сейчас Дартаньян-я. А его заколоть никак нельзя. Он же непобедимый.
- Нет это я Дартаньян. Ща как дам в ухо, враз запомнишь.
Звонок на урок мгновенно прервал абсолютно непонятный мне диалог. Ребята дружно рванули в класс.
- Санька. А давай на следующей переменке ты Рокфором будешь. У тебя же телека нет. Выходит тебе всё равно.
- Не Рокфором, а Рошфором. Рокфор, между прочим, это сыр. Ну или наоборот. Короче, мальчики показывайте руки. Вы что совсем не ведите? Я же сегодня дежурная санитарка! И повязку имею и сумочку.-В дверях стояла дылда Лизка. Действительно через плечо на ней был надет самодельная белый квадрат, со следами пролитой зелёнки. А на рукаве присутствовала широченная повязка с вышитым красным крестом.
- Витька тебе в класс никак нельзя! Грязь под ногтями! Марш мыть руки. С мылом! То же мне Дартаньян-самозванец. Между прочим в Гасконии руки все моют. И не по одному разу в день.
- Ой. А ты откуда знаешь? Во Франции, во сне побывала что-ли.-Витька пытался отодвинуть бдительную санитарку и проскользнуть в класс.
|
|
Он высыхал от болезней и старости, но продолжал улыбаться и подбадривать окружающих. Его радость исходила изнутри, из сердца, и, когда он шутил, лицо его светилось. Во время своего последнего визита к врачу старик веселил работников регистратуры. Андрей Ильич уже не мог самостоятельно нести до кабинета свою историю болезни, как, впрочем, и собственное тело, однако продолжал шутить:
— Вот уже и моя история болезни растолстела так, что не помещается в щель между столом и витриной, — тихонько смеялся он. – Она толстеет, а я худею. Закон жизни.
Ему помогали дойти до кабинета врача, а он лишь усмехался.
— Помереть не боюсь, — говорил он. – Боюсь не помереть.
Однажды старик высох настолько, что от него остались одни глаза и улыбка. Долгое время он, молча, лежал на кровати в своем доме, но ничего не мог говорить. Обратная связь с миром живых прервалась. Он все видел, чувствовал, слышал, но заявить о себе не мог. Лишь улыбался и освещал комнату своей радостью.
Андрей Ильич слышал, как бранится сноха, ругает сына, чувствовал, как внуки залезают на него и играют на кровати в «войнушку», не замечая деда. Но ответить уже не мог. Хотел бы умереть да не получалось.
Как-то сноха мыла пол в воскресенье утром и предложила сыну Андрея Ильича убрать старика с постели и поставить его в чулан, чтобы не мешался играть детям. Сын согласился, и Андрея Ильича перенесли в кладовую комнату. Там он продолжал улыбаться и светиться от радости. Иногда его доставали из кладовки и ставили вместо ночника, чтобы электричество экономить.
|
|
Какой жанр литературы Вам наиболее интересен:
|
Кто онлайн?
|
Пользователей: 0 Гостей: 11
|
|