ОДНОКЛАССНИКАМ!
Друзья мои, девчонки и мальчишки!
Не повезло вам, также, как и мне.
Мы лицезреть могли полвека с лишком
Все глупости творимые в стране.
И ужасы бессмысленных репрессий.
И скудость нескончаемых тирад.
И смутный гул из всех краёв и весей,
И двух систем хронический распад.
Бравурный тон слащавых песнопений,
Помпезность, лишь сводящую на нет
Величие всех прежних достижений
И значимость одержанных побед.
Они всю жизнь преследуют нас с детства,
Переплетясь в одну большую нить.
И их никто, как сроки президентства,
Не в силах в одночасье обнулить.
РОМАНТИКИ
Возможно, кто-то скажет с придыханьем:
«Романтиков не сыщешь днём с огнём!»
Но сколько романтических свиданий,
Встреч при свечах и ужинов вдвоём.
Романтик же не должен непременно
Быть рыцарем, как славный дон Кихот,
Писать стихи, играть всего Шопена
И париться в парной под Новый год?
Романтика нужна определённо.
В иной момент потребует душа
Романтики. Романтики шансона.
Да и блатная тоже хороша.
Романтикам сегодняшним не надо.
(Прошла уже та светлая пора),
Петь под гитару вечную «Гренаду»,
Всем вместе собираться у костра.
Достаточно, чтоб в кровь адреналина
Вплеснуть, на всё и всех закрыв глаза,
Сесть в суперсовременную машину
И мчаться, не врубая тормоза.
Увы, друзья, сегодняшний романтик –
Мажор, а то и попросту бандит,
И ни один заслуженный прагматик
В обратном ни за что не убедит.
хххххх
Январь, как март. Февраль – апрель!
Не надо – такова природа –
Ходить за тридевять земель
За европейскою погодой.
В начале марта ледоход,
В конце, глядишь, набухнут почки,
И только круглый идиот
Не видит в этом чьей-то порчи.
А рад-радёшенек – рекорд!
Ещё один! Откройся, Гиннесс!
И заключительный аккорд –
Апофеоз – коронавирус.
хххххх
Есть в людях, (не во всех, но есть), такое,
Что сразу же бросается в глаза.
Что кроется за каждою чертою
Обычного, казалось бы, лица.
Отзывчивость, забота, благодарность,
Ум, воля, скромность, сила, доброта.
Короче говоря, неординарность,
Важнейшая и главная черта
Живого человека. Люди эти
Всё делают за совесть, не за страх,
Но их, увы, всё реже можно встретить,
Особенно в присутственных местах,
Тем паче в государственных, где лица,
Как маски, от министра до писца,
И мало кто способен похвалиться
Необщим выражением лица
И жаждой дополнительных усилий
Сверх средне-статистических. И вся
Единая безликая Россия
Не видит в этом зеркале себя.
хххххх
Не сник, не спёкся, не потух.
Не растерялся, не отвлёкся.
Три раза прокричал петух,
А я ни разу не отрёкся.
Не тратил понапрасну сил,
Не поддавался искушенью.
Да, никого не воскресил,
Хоть знал про чудо воскрешенья.
Нёс на своём худом горбу
Посильный груз унылых буден.
И не испытывал судьбу,
Как состоявшиеся люди.
Никто из них, на пьедестал
Взойдя, меня, ни до, ни после
В ученики к себе не звал,
С того от них и не отрёкся.
хххххх
Всё в жизни делал на бегу я.
Всю жизнь куда-нибудь спешил.
Там не поставил запятую,
Здесь букву в слове пропустил.
Всю жизнь пытался сдвинуть сроки,
Опаздывал, но всё равно,
Как прежде, пропускал уроки,
Чтоб лишний раз сходить в кино.
Всю жизнь листал, как дилетанты,
Я каталоги, словари,
Но сочинения, диктанты
Почти всегда писал на «три».
Всю жизнь пытался суетливо
Во что-то вникнуть и понять,
Но, что читал – не пригодилось,
Что написал – не разобрать.
ОПЫТ
Что опыт важен, каждый знает.
Но юность испокон веков
Скептически воспринимает
Советы мудрых стариков.
Что, вроде бы, «собаку съели»
В делах житейских, и не прочь
Почти всегда на самом деле
Ей искренне во всём помочь.
Но каждый человек, похоже,
Живёт по собственным часам,
И потому все сделать должен
Ошибки непременно сам.
Вбирая опыт по крупицам,
Который, судя по всему,
Потом опять не пригодится,
Как не печально, никому.
хххххх
Ты снова чем-то опечаленный,
Мой друг-товарищ дорогой.
Сидишь один, как неприкаянный,
Совсем какой-то не такой,
Как остальные. Не смеёшься и
Не смотришь с ними КВН,
Весь в прошлой жизни остаёшься и
Не принимаешь перемен.
Устав от грубого и пошлого,
Наивный, странный человек,
Мечтаешь на «карете прошлого»
Всё въехать в двадцать первый век.
хххххх
Как вам? А мне теперь, не скрою,
Порою кажется, друзья,
Что мир наш с вами так устроен,
Что разрушает сам себя.
И потому, какой угодно
В конечном счёте может быть
Модель развития, как модно
Везде писать и говорить.
Увы, любая полным ходом
По грустной логике вещей
Ведёт нас к гибели природы
И всей планеты вообще.
В ЗАЩИТУ БЕРЁЗОВОЙ АЛЛЕИ
Деревьев сто в один присест
Срубив, ничуть не сожалея,
Застройщик «МосЖилСтройИнвест»
Взамен Берёзовой аллеи
Решил воздвигнуть ряд громил,
Своих домов-многоэтажек,
О людях, кто в округе жил,
При этом не подумав даже.
Рубили в ночь, пока темно
По воровскому трафарету,
Как и в Москве заведено.
Однако, несмотря на это
И вопреки тем, кто считал,
Что дело будет шито-крыто,
Народ, проснувшись утром, встал,
Сплотившись, на её защиту.
Поднялся на борьбу народ
И стал допытываться правды.
Спасался через чёрный ход,
Стремглав, Фесюк, глава Управы.
«Где план застройки здесь домов?
Когда и с кем всё обсуждалось?»
Просить порубочных листов,
Их, как назло, не оказалось.
Писали в СМИ, создали чат,
Чтоб ставить посты и репосты.
Приехал местный депутат
И сделал в Думе ряд запросов.
И в каждый из воскресных дней
Под видом общих чаепитий
Все собирались возле пней,
Чтоб не навлечь кровопролитий.
Кричали, выступали с мест,
Пенсионер чего-то шамкал,
Пытаясь выразить протест
В дозволенных законом рамках.
Привыкший глотку драть, аж чай
С времён расцвета комсомола.
А остальные пили чай
И возмущались произволом.
Чтоб сразу после выходных
Трудиться снова в интересах
Всеядных банков и глухих
К людским проблемам СтройИнвестов.
В Москве, где денежный поток,
Как смерч, обрушился на город,
И каждый крошечный клочок
Земли сегодня страшно дорог.
Где не построят город-сад
Ни к празднику, ни к юбилею,
Пусть где-то люди отстоят
Одну несчастную аллею.
Где, отхватив большой подряд
В противовес всему живому
Возводится Собянинград
С придатком Ново-Воробьёво.
хххххх
Бывают в тягостные дни
Минуты невозврата,
Когда расходятся пути
И тропок нет обратно,
Когда груз прошлого лежит
Безрадостным итогом,
И ни один учёный гид
Не объяснит дорогу.
Бывают в горестные дни
Нелёгкие минуты,
Когда не только мы одни
Стоим на перепутье.
Открыв от изумленья рты
И осознав всю тщетность
Своих усилий, у черты
За коей – неизвестность.
Бывают в жизни нашей дни,
Как язвы, как нарывы,
Когда, сколь время не тяни,
Придётся сделать выбор.
Отбросить груз минувших дней
И вновь идти куда-то
Всем, оттолкнувшись посильней
От точки невозврата.
хххххх
В те времена, когда расчёты
И планы строились с умом.
Когда любимая работа
Являлась нужным всем трудом.
Когда трудящемуся люду,
А значит каждому из нас,
Жилось в стране своей повсюду
Намного лучше, чем сейчас.
Когда, в ту нашу с вами бытность,
Народ мог дух перевести,
А ложь, стяжательство и скрытность,
И алчность были не в чести.
И наше с вами поколенье,
С наивной верою в груди
Лишь в поступательность движенья
На историческом пути,
Не знало, что наступит время,
Когда, застигнутым врасплох,
Оно окажется в смятеньи
На переломе двух эпох.
хххххх
Кто обречён был неизбежно
Попасть под жизни бурный шквал
Судьбой и временем. Кто прежде
Надежды светлые питал.
Кто был наивен и доверчив,
Не зарясь на чужой карман.
Кому поверить было легче
В мечту, чем в чей-нибудь обман.
Кто верил, что по тем законам
Не мог остаться не у дел,
Хоть был идейно не подкован
И политически незрел.
Не знал, что годы пронесутся
И, как-то так, само собой,
Вдруг все законы обернутся
Своей обратной стороной.
И будут, хоть Москва большая,
Почти у каждого угла
Стоять юристы, предлагая
Отстаивать его права.
хххххх
О чём-то бесконечно хлопотать,
Сверять свой шаг и встраиваться в схему.
Не спорить, не искать, не сочинять,
А лишь писать на заданную тему.
Пусть этих тем немного, но хоть раз,
Коснувшись их, рискуешь оказаться
Заложником одних и тех же фраз
И уж до гроба с ними не расстаться.
Зато играть, как все вокруг, в слова,
Кому-то врать и верить говорящим,
Что если двадцать раз сказать «халва»,
На двадцать первый сразу станет слаще.
хххххх
Пора уж прошлое оставить.
И годы утекли в песок.
Но несговорчивая память
Готовит новый марш-бросок.
Уж эти мне её посылы!
Привычка бить исподтишка.
Она, похоже, не забыла
Мне не единого грешка.
А эта странная манера –
Плохое только вспоминать.
Корить, вновь приводить примеры
И в помощь совесть призывать.
Нет, так я просто им не дамся.
Я не один, наверняка,
Такой плохой. От этих санкций
Не умирал никто пока.
Я буду биться, извиваться,
Не признавать упорно суть.
А если в трёх словах и вкратце:
Пытаться память обмануть.
хххххх
Долго жить на земле нашей грешной нельзя,
Как ни грустно такое признание.
Человек-долгожитель сегодня не зря
Вызывает у всех сострадание.
От числа новостей, от потока проблем,
Пребывет порою в прострации.
И не может понять, для чего и зачем
Столько разной ему информации.
Кто-то помнит войну. Кто-то голод застал.
Кто-то Сталина видел и Берию.
Кто-то верил, хотя и не всё понимал,
Кто-то всё понимал, но не верил.
Пусть семь-восемь десятков каких-нибудь лет
Для истории капелька в море.
Сколько в них поражений и ярких побед,
Сколько страха, надежды и горя.
Свой порядок вещей, непонятный другим,
Мир, в котором свои ощущения.
Между ним, как не больно, и всем остальным
Всё растёт полоса отчуждения.
хххххх
«Под громогласное молчанье
Покинем мы земную твердь».
М. Лосев
Не беспокойся о наградах.
Забудь про призрачный уют.
Не будет нам с тобой пощады,
Хоть дальше фронта не пошлют.
Да, могут вычеркнуть из списков.
Без доказательства вины
Сослать без права переписки.
На время выслать из страны.
Забыть фамилию и имя.
Не пропускать труды в печать.
И (с миллионами другими)
Заставить весь свой век молчать
И чем страшней заболеванье,
Тем глубже внутренний наркоз.
Чем «громогласнее молчанье»,
Тем пафосней официоз.
хххххх
Мы с вами пушечное мясо.
Мы люди с трудною судьбой.
Нас называли раньше – массы.
Теперь вот кличут нас толпой.
А мы народ! Да-да, тот самый.
«Надежда, гордость и оплот!»
Забитый, как всегда бесправный,
Больной, но всё-таки народ.
И пусть князьям и нуворишам
Сегодняшним на нас плевать,
Мы всё равно живём и дышим,
И ждём, что Божья Благодать,
Благословение Господне
Рассеют тучи над страной,
Где всем зарвавшимся сегодня
Нас выгодно считать толпой.
хххххх
К чему ответственность, конкретность,
Принципиальность до конца?
Куда важней политкорректность
И сохранение лица.
Зачем общение с народом,
Когда любой простолюдин
Заходит с лёгкостью по коду
На сайт «Активный гражданин»?
Зачем все наши неликвиды:
Деревни, моногорода?
Пенсионеры, инвалиды,
С которыми одна беда?
И для чего нам, горемычным,
Ещё какой-то интеллект
Искусственный, когда обычный
Успешно сводится на нет?
А то и он, пожалуй, тоже,
Освоившись, пойдёт потом
Неповторимым, непохожим,
Своим особенным путём.
АВТОЛАВКА
«В трёх-четырёх часах езды от Москвы
жизнь отличается на тридцать-сорок лет».
Из интернета
Торопитесь дед и бабка.
Вам сегодня повезло.
Из райцентра автолавка
Направляется в село.
Подползает еле-еле,
Совершив большой пробег,
Как обычно, раз в неделю
После дождичка в четверг.
Тётя Дуся, Нюрка, Клавка,
(Бабка с дедом тоже тут,)
Как родную, автолавку
С нетерпеньем, стоя ждут.
Здесь народ неприхотливый,
Им какого-то рожна
Ведь не надо: водки, пива,
Хлеба, соли и пшена.
Каждый знает, как несладко
Жить сегодня на селе.
Но подкатит автолавка,
Сразу станет веселей.
Ведь без этой автолавки
Разучиться можно впредь
Всем селом плясать вприсядку,
Под гармошку песни петь.
В Конституцию поправку
Время сделать подошло,
Чтоб почаще автолавка
Выезжала на село.
хххххх
Не слышно дождя под соломенной крышей,
Чем меньше удобств, тем надёжней приют.
Чем тише кричишь, тем вернее услышат.
Чем меньше внушаешь, тем лучше поймут.
А где-то хоромы под кровлей железной,
Стальные ворота и стильный фасад.
И в них барабанит дождина-невежа
Вовсю, не стесняясь, и сыплется град.
На этой планете все люди, как дома,
Но только кому-то из нас по душе
Закрыться и прятаться в пышных хоромах,
Кому-то свой рай обрести в шалаше.
хххххх
Всё кончится, и даже прежде.
От безнадёжности вздохнут
Все, кто когда-то пел «Надежду»
И песенку про пять минут.
Всё кончится, и даже раньше,
Намного раньше может быть,
Чем самый далеко смотрящий
Себе бы мог предположить.
Всё кончится, но даже позже,
Уже через десятки лет
Вновь кто-то будет лезть из кожи
И повторять всё тот же бред.
Печатать пасквили в газетах,
Вариться в собственном котле
И вешать старые портреты
На грязном лобовом стекле.
К оглавлению...
