Проза Юрия Меркеев напоминает позднего Чехова. Недаром сходны и особенности биографии. Только врач, или, хотя бы действительно, медбрат, способен увидеть в череде чужих посторонних лиц — человека. И именно это состояние души и можно назвать «христианским мироощущением». Когда сострадание не подменяется лицемерием, а ласка сюсюканьем. Произведения Юрия сжаты — как пружина, горьки и полезны — как настоящее лекарство. Это «литературная пилюля». Таблетка от гордости, безразличия и небытия.
