Памяти Н. П. Ростовой
В кольце врагов, в кругу друзей
И в гордом одиночестве
Мы помним всех учителей
По имени и отчеству.
Кто отдавал себя всю жизнь
Работе днём и вечером,
Чтоб в нас, друзья мои, вложить
Разумное и вечное.
Всех, кто когда-то нас учил,
Трудился по призванию,
Крепил наш общий фронт и тыл
И вкладывал в нас знания.
Учил любить родную речь
И, чтобы все мы стоили
Без Родины, ценить, беречь
Страну с её историей.
Кто в нас уверенность вселял,
Не донимал схоластикой.
Кто наше тело укреплял
Спортивною гимнастикой.
Учил на классике ценить
И юмор, и иронию,
В природе синтез находить,
А в алгебре – гармонию.
Тогда их люди из РОНО
Не доставали вздорными,
Нелепыми, но всё равно
Вводимыми реформами.
Не строили на раз-два-три,
Вникали в обстоятельства,
И не пророс ещё внутри
Тлетворный дух стяжательства.
В кольце врагов, в кругу друзей
И в гордом одиночестве
Мы помним всех учителей
По имени и отчеству.
Всех до единого и Вас,
Любимая и главная,
Объединившая весь класс,
Надежда наша Павловна.
хххххх
«Как пройти в библиотеку?»
В ту, что раньше детвора,
Как на Хадж священный в Мекку,
Собиралась, аж с утра.
Где седой библиотекарь,
Фиолетовых чернил
Не жалея, словно лекарь,
Души детские лечил.
Где стоит на полках кладезь
Общей мудрости. Весь год
С них по очереди брались:
Пушкин, Байрон, Вальтер Скотт.
А за жёлтым Вальтер Скоттом
Столь загадочный Жорж Санд.
И запретный для кого-то
Помоложе – Мопассан.
А сейчас для человека,
Раз всё-всё диктует спрос,
«Как пройти в библиотеку?»
Сам собой отпал вопрос.
В век бездумного прогресса,
В век компьютерных затей,
Слишком много интересов
У подростков и детей.
И седой библиотекарь
На сегодняшний момент –
Атрибут былого века,
Бесполезный рудимент.
хххххх
Мой сосед по парте, бывший, Коля Прядкин,
Загадал однажды хитрую загадку.
Не сумел ему я правильно ответить:
«В чём ходили греки в двадцать первом веке?»
Я тогда смеялся, как и все ребята,
Что не догадался, на дворе двадцатый
Век, (лет семь мне, верно, стукнуло в ту пору),
Век же двадцать первый будет так не скоро.
Пролетели годы, промелькнули вехи,
Знаем, кто в чём ходит в двадцать первом веке.
Пройден век двадцатый в скоростном режиме,
И загадки стали уж совсем другими:
«Смогут «человеки», в том числе и греки,
Жить, друзья, и дальше, в следующем веке?»
хххххх
Так видно, дамы, господа,
Устроены мы, что ли,
Что человек почти всегда
И чем-то недоволен.
Работой, (если есть), страной,
Богатством и наследством,
А иногда самим собой
В порыве самоедства.
То раздражает белый свет
И всё его устройство,
То, что всё ладится и нет
Причин для недовольства.
И даже жалкий пустозвон,
Незнавший сотой доли
Невзгод и горя, даже он
Вновь чем-то недоволен.
Нелепый, сам уж по себе,
Но свыкнувшийся с ролью
Несчастного, в сплошной среде
Пустых, самодовольных.
хххххх
Я, видимо, уже не брошу
Жалеть о том, что было встарь,
Нести судьбу свою, как ношу
И повторять, как пономарь,
Одни и те же изреченья,
Как заклинания и бред,
И нудные нравоученья,
Не оставляющие след
В душе созревшего потомства,
Незнающих, что был Шекспир,
Зато читающих про монстров
И вхожих в виртуальный мир.
хххххх
Сегодня чёрт не разберёт,
И Бог всё объяснит едва ли,
Так жизнь продвинулась вперёд,
И мы продвинутыми стали.
Предела совершенству нет!
Со мной Iphon и днём и ночью.
И в нём есть личный кабинет,
И не один промежду прочим.
И я, хоть отстаю и стар,
Могу, чтоб время зря не тратить,
Приобрести любой товар
По карте, не сходя с кровати.
Я не стою в очередях,
Читаю в интернете байки.
Могу весь день сидеть в сетях
И ставить бесконечно лайки.
Вращаться в дружеском кругу,
Под караоке петь без фальши,
И одного лишь не могу,
Вернуть всё так, как было раньше.
хххххх
Я молюсь, друзья, сегодня,
Боже Правый, просвети,
Как вернуть на путь Господний
Заблудившихся в сети?
В мир суровый, мир реальный,
Где не будет похвалы,
Из прекрасной виртуальной,
Но опасной кабалы.
Сохрани, спаси, помилуй!
Помоги предостеречь,
Сохранить былую силу,
Возродить живую речь.
Знаю, неисповедимы
Все пути Твои, и свет
Божий скинет паутину,
Что сплетает интернет.
хххххх
Когда заглядываешь в сети,
То замечаешь без очков,
Как велико на белом свете
Число больных и дураков.
И создаётся впечатленье,
Что современный интернет
Помог их всех без исключенья
Из тени вывести на свет.
Теперь у них полно соблазна
Активной глупостью своей,
Которая весьма заразна,
Побольше заразить людей.
хххххх
Что-что, а слухи ходят быстро.
Прочёл в какой-то из газет,
Что скоро явится антихрист;
И целый перечень примет.
И вот душа пришла в смятенье,
Дрожит растерянная плоть,
А кто-то плачет в иступленьи:
«За что оставил нас Господь?»
Но обойдёмся без истерик,
Не надо никаких примет,
А просто раз включите «телек»
И загляните в интернет.
СПОР ДВУХ УЧЁНЫХ.
(Ироническая поэма)
1.
В одном НИИ, не зная горя,
Друг с другом бесконечно спорят
Гранович и Икселерод.
А время между тем идёт.
2.
Во время плановых работ
Гранович и Икселерод
Опять поспорили насчёт,
Простите на футбольный счёт,
Гранович выиграл компот.
3.
Спор двух учёных завершён
Сближеньем спорящих сторон,
В том, что «Динамо» – чемпион.
4.
Учёных двух научный спор:
Икселерод спросил в упор
Грановича, как он пролез,
Так думая, в КПСС?
5.
Спор двух научных оппонентов,
Двух без пяти минут доцентов,
Шёл на повышенных тонах,
Покуда вновь разбитый в прах
Гранович, стукнув кулаком,
Не побежал «стучать» в партком.
6.
Икселерод назвал открыто
Грановича космополитом.
Гранович не находит места
Себе нигде, и ждёт ареста.
7.
Икселерод назвал открыто
Грановича космополитом.
Гранович подключил бандитов.
8.
Грановича научный спор,
С Икселеродом до сих пор
Мог продолжаться очень долго,
Но молодой учёный Волгин
Вмешался, быстро доказав,
Что ни один из них не прав.
9.
Грановича научный спор
С Икселеродом, нам скорее
Напоминает разговор
Двух полуграмотных евреев.
10.
Спорят Гранович – Иксельрод.
Кто слышит, сразу догадается,
Что этот спор отнюдь не тот,
В котором истина рождается.
11.
Отправили, послушав спор,
Учёных двух с формулировкой:
«Узкий научный кругозор»
На курсы переподготовки
12.
Научных аргументов море,
Устав друг другу расточать,
Учёные стоят и спорят
Теперь, какую водку взять.
13.
Расширив свой научный круг,
Поддав, два доктора наук
Сидят с каким-то дядей Васей
И спорят, есть ли жизнь на Марсе.
14.
Гранович, Иксельрод с ментом
Стоят и спорят с ним о том,
Что в скверике не распивали,
А лишь гуляли перед сном.
15.
Гранович, Иксельрод вновь спор
В кафе затеяли научный,
У жён друзей потухший взор,
Поскольку жёнам очень скучно.
16.
Призвали на военный сбор
Учёных, приказал майор:
«Закончить свой научный спор,
Взять химзащиту, и во двор!»
17.
На даче продолжался спор
Заслуженных учёных мэтров,
Пока один, как метеор,
Из них не выскочил до ветру.
18.
В полупустой аудитории
Учёные друг с другом спорили.
Звучал вместо обмена мнений,
Поток взаимных оскорблений.
19.
Учёных двух научный спор,
Икселерод кричит: «Ты вор!»
«А ты, поганый мухомор!»–
Гранович дал ему отпор.
20.
Дискуссия в прессцентре РАН
Отменена, Гранович пьян.
«Позор!» – кричит Икселерод,
Сам он зашился и не пьёт.
21.
Учёных двух научный спор
Не состоялся до сих пор.
В районе Воробьёвых гор
Икселерод попал в затор.
22.
В научной телепанораме
Учёных двух столкнули лбами.
Поспорили о циклограмме.
Все телезрители канала
Ждут с нетерпением финала.
Ведь сразу после по программе
Идёт «Полиция Майями».
23.
Друзья, мы снова вместе с Вами
В научной телепанораме.
Задача телепанорамы,
Как можно больше дать рекламы.
24.
Гранович видит, что опять
Не преуспел в научном споре
И предложил потолковать
Икселероду в корридоре.
25.
Вечерних новостей обзор,
Сегодня главное событие –
Учёных двух научный спор,
Переходящий в мордобитие.
26.
Клеймят Грановича с тех пор,
Как он подался «за бугор».
Зачинщик травли патриот,
Русский учёный Иксельрод.
27.
Гранович, с некоторых пор,
Живёт, как Герцен, за границей.
Но с Иксельродом давний спор
Его и там не прекратится.
хххххх
Летят всё дальше без оглядки
Большие метропоезда.
«Здесь скоро будет пересадка!»
Куда? Да, видимо, туда,
Где нас с тобой, мой друг бесценный,
Спасёт лишь только поводырь.
Где, по подобию Вселенной,
Пространство распирает вширь.
Где вряд ли мы уже услышим,
Как прежде, птичьи голоса.
Не будем толком знать, чем дышим.
Где уничтожат все леса.
Где по диаметрам и хордам
Начнут сновать во все концы,
Спеша с платформы на платформу
Все сразу: взрослые, юнцы.
И в непрокуренных вагонах,
Не поднимая головы,
Два-три десятка миллионов
Людей в Москву и из Москвы.
хххххх
Работая, свой коротая досуг,
духовную пищу из чьих-либо рук,
мой старый, но слишком доверчивый друг,
бери осторожно, с оглядкой, а вдруг
тебя и всех тех, кто с тобою вокруг
прельщают, дурачат, берут на испуг?
А вдруг, кто нас с вами сегодня прельщает,
вещает, смущает, пугает, стращает,
кто краски зачем-то всё время сгущает,
лишь врёт и неправдой своей промышляет?
Духовную пищу усердно глотая,
доверчивый друг мой, учти, не любая
духовная пища у нас, к сожаленью,
годится сегодня к употребленью.
Духовный твой зуд каждодневный и голод
ещё, (ты и сам понимаешь), не повод,
чтоб как-то унять этот голод и зуд,
бросаться на всё, что тебе подадут.
хххххх
Когда-то давно на заре демократии
В бой рвался Собчак, закусив удила,
Уставшая вдрызг от забот партократия,
Весьма неохотно сдавала дела.
А весь наш народ, причитая и охая,
В экран телевизора вперив свой взгляд,
Усталый и пристальный, думал, не плохо бы
Проверить с чем эту свободу едят?
Бурить Капитала глубокую скважину
В итоге решился российский народ,
И вот уже пущено всё на продажу,
Вам ваучер в зубы, и полный вперёд!
Очнись, россиянин, игра в перестройку
Давно завершилась. Ты видишь, земляк,
Как всё изменилось вокруг, да настолько,
Что жизнь человека лишь просто пустяк.
Тебя ожидает суровая участь
И множество тяжких, безрадостных дней.
Уже Капитала продажная сущность
Проникла в сердца и рассудок людей.
Что будут давать и менять показания,
И каждый свою будет линию гнуть,
И множество лиц с извращённым сознанием
Лишь только и думать, как всех обмануть.
хххххх
Изображать себя страдальцем,
Мечтать и планы городить.
Проблему высосать из пальца
И ею всех ошеломить.
Чинить согражданам препоны,
Соседям вечный страх внушать.
На каждый чих писать законы
И их самим же нарушать.
Два раза в год менять бордюры,
Везде лишь видеть свой резон.
Брать в середине увертюры
Вдруг зазвонивший телефон.
Считать своё болото раем,
Как и любой другой кулик.
Стиль нашей жизни узнаваем,
Жаль только выбор невелик.
хххххх
Зажав в ладони чьи-то пальцы,
Устав от вечных передряг,
Бреду средь множества скитальцев,
Миссионеров и бродяг.
Средь странников и пилигримов
Из всех племён, родов и каст,
Чья миссия невыполнима,
Как видно и на этот раз.
Кто только на пути к спасенью,
И каждый шаг на нём чреват
Тем, что благие побуждения
Дадут обратный результат.
хххххх
Ко мне подкатила внезапно усталость,
а жизнь, между тем, как всегда, продолжалась.
Где солнце всходило. Где дружно смеркалось.
Кого-то мутило, кому-то икалось.
Кому-то лишь жить полминуты осталось.
И тут, на какой-то тревожной волне
усталость стремглав подкатила ко мне.
Она подкатила, и мне показалось,
что это не просто тоска и усталость
мне в тыл незаметно по-волчьи прокралась.
Что это в душе моей только что старость
плацдарм захватила и там окопалась,
и, как бы я ни был хитёр и горазд,
до смерти (моей) свой плацдарм не отдаст.
А будет, пускай лишь на малую пядь,
Его с каждым часом и днём расширять.
К оглавлению...
