* * *
Всё.
Надоело ломаться.
Перегорел и погас.
Господи, дай оклематься
после любви напоказ!
Только большие актеры
не притворяются, но
знают стезю, на которой
непоказное – смешно.
Только большие поэты,
этой стезе вопреки,
кажутся целому свету
честными, как дураки.
Вечные антагонизмы
сосуществуют в крови
и в отношении жизни,
и в отношеньи любви.
* * *
Не хитри и душой не криви,
не зови эту связь роковой –
по долинам и взгорьям любви
мы проходим с тобой не впервой.
По ее карамельным лесам
куковали мои соловьи
и взлетали к ее небесам
и тонули в озерах любви.
А закуска уже на столе,
и бутылка уже на крови,
и живем, говорю, на Земле –
заповедной планете любви.
ИЛЛЮЗИЯ
Когда не вдруг откажут тормоза
и одолеет головокруженье,
твою натуру выдают глаза –
отчаянные, до изнеможенья.
Ты замужем. Но, как ни назови,
не станешь ублажать и унижаться,
ведь женщина, в отсутствии любви,
вольна своей судьбой распоряжаться.
И, ежели сегодня мой черед
унять твою тоску по совершенству,
то – на пути к минутному блаженству –
еще одна иллюзия умрет.
* * *
Переплетенье тез и антитез,
решительно идет на всю катушку.
Любой из нас в душе, отчасти, Пушкин,
а в некоторой степени – Дантес.
Но Пушкина в себе боготворить
не торопитесь: он, по крайней мере,
до некоторой степени – Сальери,
отчасти – Моцарт, что и говорить!
Мы – двуедины. Судя по всему,
действительно, иначе не бывает.
И снова Каин брата убивает,
мучительно завидуя ему.
* * *
Эту женщину когда-то я любил.
Эта женщина ни в чем не виновата:
это я ее по образу лепил,
это я ее разлюбливал когда-то.
Жить бы, не сжигая кораблей,
чуточку добрее и сердечней –
это безусловно тяжелей,
но определенно человечней.
Даже если просто уважать,
в силу непреложного закона,
разве невозможно было удержать
ветреного, но – Пигмалиона?
Ах, Пигмалион, Пигмалион,
для чего – спросите Галатею! –
надевать узорный медальон
на такую мраморную шею?..
НОЧНОЙ РОМАНС
Которую ночь не сплю –
глаза проглядел вотще.
Зачем я тебя люблю
изрядно и вообще?..
Сижу, не смыкая вежд,
а вдруг ты сейчас войдешь
и краем своих одежд
коснешься моих одеж?
Когда же приходишь, ах! –
с иголочки всякий раз,
проводка искрит впотьмах
и ржет за окном Пегас.
* * *
Любимая, к чему упреки
и пререкания, когда
весна в положенные сроки
прошла и скоро холода?
Душа не ищет благодати,
а просто тянется к теплу
и препирательства некстати,
как звук железа по стеклу.
ЖЕСТОКИЙ РОМАНС
Эти встречи, ревнивые речи,
безупречной печали печать –
я тебе ничего не отвечу,
не хочу я тебе отвечать.
Мон ами, не вдавайся в детали,
упивайся красивой тоской,
а меня откровенно достали
обстоятельства жизни такой.
На десерт полюбуюсь тобою,
как сидишь – угловато и зло…
Мы расстанемся без мордобоя,
полагаю, что нам повезло.
Эти встречи, ревнивые речи,
безупречной печали печать –
ничего я тебе не отвечу,
не хочу я тебе отвечать.
* * *
Опять сегодня ты – дотошная,
жестокая и любопытная –
мое обыскиваешь прошлое
и говоришь слова обидные.
Мы все, за редким исключением,
не без греха, моя красавица,
душа, влекомая течением,
не сразу к Богу переправится.
Но перемелются, отмолятся
перипетии прошлогодние.
Давай попробуем не ссориться –
оно куда богоугоднее.
* * *
Какое нетрезвое нынче веселье! –
вино веселит, а добра не сулит.
Душа полюбила тебя на похмелье,
а сердце, некстати, болит и болит.
Да ну его к черту! Подсяду поближе –
ты пьешь и смеешься, хохочешь и пьешь
и, кажется, я никогда не увижу,
как ты суетливо меня предаешь…
* * *
Нечего меня жалеть.
Что мне в этой жалости?
Нелюбви не одолеть –
уходи, пожалуйста.
Уходи, душа пуста –
темная, забитая,
точно церковь без креста,
всеми позабытая.
Задыхается в груди
песня лебединая.
Умоляю – уходи,
уходи, любимая…
* * *
Ты нежнее и много моложе меня –
так береза нежнее замшелого пня.
И душой, почерневшей почти на корню,
я тянусь к твоему молодому огню.
Но уже не взлететь, не запеть, не обнять –
не могу заскорузлые руки поднять.
ЭЛЕГИЯ
Разойдутся нетрезвые гости,
перестанет орать воронье
и на старом забытом погосте
успокоится сердце мое.
Не печалься, моя дорогая:
оцени, безотчетно скорбя,
что теперь никакая другая
не отнимет меня у тебя.
Ничего-то уже не случится
в продолжение жизни земной,
только ива по-женски склонится
и заплачет в ночи
надо мной.
К оглавлению...
