* * *
Вновь шавки скалят зубы на Россию,
Друг перед другом яростью хвалясь.
Пьянея от бессмысленных усилий
Из-за угла швырнуть в Россию грязь.
Кто кормит эту свору пустозвонов?
Какой враг человечества в тени?
Кто беззаконье строит из законов,
Во всех грехах Россию обвинив?
Не исполнители – они марионетки,
Хоть это и не все осознают.
Они – как вид звучащей чёрной метки,
Которую упорно нам суют.
Всё тайное когда-то прояснится.
Пока же можно только наблюдать,
Как много пациентов психбольницы
Сумело вдруг медперсоналом стать.
Они сидят в руководящих креслах
И бред несут уже который год.
Но только с древних пор ещё известно:
Собака лает – караван идёт.
* * *
Нас покидают светлые моменты,
Но освещают предстоящий путь.
Мелькают дни, как кадры киноленты,
И кажется, что некуда свернуть.
Ничто не повторяется на свете,
И дней мельканья не остановить.
Уносит дни холодный встречный ветер,
Обратно их уже не возвратить.
Но с нами остаётся наша память.
Она хранит всё то, что позади.
Всё то, что может радовать иль ранить.
Всё то, что повстречали мы в пути.
Она хранит и то, что не свершилось,
Что с грустью скрылось в дымке голубой.
А оказалось, несвершенье – милость,
Дарованная нам тогда судьбой.
Нас учит жизнь не забывать ошибки
И понимать: приходится платить
За всё и не рассчитывать на скидки –
Их в этом мире может и не быть.
Нас покидают светлые моменты.
Но светлых мыслей множится запас.
И в голове звучат аплодисменты
Дням, уходящим в Прошлое от нас.
ТАНКА
1.
Солнце заходит.
Лес полумрак захватил.
Серые тени
Краски дневные теснят.
Время палитру менять.
2.
Воздух недвижим.
Солнца губительный жар.
Немилосердно
Плавит цветов аромат.
Где ты, желанная тень?
3.
Струится река.
Словно жизни минуты
Уходят, кружась.
За поплавком наблюдать –
Вместе с минутами плыть.
4.
На перевале
Взгляд устремляется вдаль.
Мир стал вдруг шире,
В душу вливая восторг…
Все неудачи внизу.
5.
Поздняя осень.
Падает снег на поля.
Как безнадежно
Белые хлопья кружат.
Пухом умчавшихся птиц.
6.
Дом словно замер.
Смолкли часы на стене.
Прошлого тени
Смотрят из пыльных углов.
Что перемены несут?
* * *
Горит костёр войны, сильней бушует пламя.
Всё многочисленнее и страшнее раны.
Созрел вопрос: так что же будет с нами?
Нам говорят, что всё идёт по плану.
Одни спешат на фронт, другие – за границу.
Всплывают все измены и изъяны.
И всё труднее прочитать на лицах,
Что всё действительно у нас идёт по плану.
А в Польше руки потирают паны,
Азартно продолжая суетиться.
Ждут передела, как небесной манны,
Чтоб частью Украины поживиться.
Сползает ложь с площадок телестудий
И множится как заросли бурьяна.
Когда ж поймут на Украине люди,
Что их ведут на бойню как баранов?
Слетают бодро новости с экрана:
У нас, у них – сплошная перемога.
Но радоваться всем нам слишком рано.
Кто знает, что там на уме у Бога?
12 ноября 2022 года.
* * *
Войти в Историю нетрудно,
Но что ты будешь делать там?
И без тебя там многолюдно,
И, в сущности, царит бедлам.
На стеллажах лежат вещдоки,
А из-за них кругом раздор.
В них замечают лжепророки
Своим пророчествам укор.
Их рвутся подменить трибуны,
Чтоб всё предстало как тогда,
Когда они несли с трибуны
Чушь про ушедшие года.
Среди жрецов искусства споры,
Кто в чём увидел плагиат.
Звучат взаимные укоры,
Что рукописи не горят.
История словам не верит,
Но всё же сохраняет их,
Чтобы случайно не сгорели,
Наивно заперев в архив.
Они лежат и ждут момента,
Когда их вытащат на свет
Под видом веских аргументов,
Коль ничего другого нет.
Искать в Истории решенье
Животрепещущих проблем –
Как после кораблекрушенья
Искать, где от загара крем.
Поход в Историю уводит
От нашего пути впотьмах.
Но люди ищут и находят
Аналоги в прошедших днях.
Попасть в Историю престижно
Для многих, кто в ней не бывал.
Кто наглотался истин книжных
И в голове нарисовал
Историю, как галерею,
Где сплошь великие мужи,
Чьи жизни как знамёна реют,
Чтобы примером нам служить.
Чтоб дать в час бедствия опору
И за собой вести народ
Тропой ошибок и раздоров
Сквозь полутьму эпох вперёд.
Да, так могло быть, но не стало.
В Истории – увы! – не так.
И там раздрай у пьедесталов,
И там, как и у нас, бардак.
И там как волны перемены,
И там засилье дураков.
Порой закрыть способна пена
Собою целый пласт веков.
Войти в Историю несложно.
Труднее жить сейчас и здесь.
И даже если это можно,
В Историю не стоит лезть.
* * *
Белой краской обрызгала жизнь
Поредевшие пряди волос,
И заполнили мозг миражи
Накопившихся в памяти грёз.
Сколько было возможных дорог.
По которым пройти не пришлось!
Сколько планов ушло за порог,
Не дождавшись, чтоб что-то сбылось.
А вокруг новых планов разгул.
Псевдоновых идей чехарда.
И всё также зачем-то бегут
Толпы странных существ в Никуда.
* * *
Рой прошлых жизней как вуаль
Смягчает резкие детали.
Тот, кто привычно смотрит вдаль,
Заметит мелочи едва ли.
И важен только Главный Путь,
А не побочные тропинки,
Хоть часто и зовут свернуть
На них красивые картинки.
Но времени на это нет.
Отсчёт обратный всё яснее.
И впереди манящий свет
Всё ощутимей душу греет.
А память рвётся сохранить
Частицы прежней жизни в новой.
И тянется сквозь время нить
Для ткани будущей основой.
* * *
Всё вытекает из причин,
Впадая в мысли и поступки.
Движенье малых величин
Хранит миропорядок хрупкий.
Смешны упрёки на Судьбу,
Когда Судьба – узор последствий,
И всё течёт через трубу
Ежеминутных соответствий.
Наивно Богу слать мольбы
И ожидать, что он поможет.
Неумолима нить Судьбы,
Которой этот мир стреножен.
Бог сам опутал всё вокруг
Причинно-следственной каймою,
И даже зоркий взгляд наук
Завесу тайн не приоткроет.
* * *
Дрожь холодного рассвета
На ресницах мокрых сосен.
Повторение сюжета
В память новый пласт наносит.
Ведь не просто так кружили
НЛО вокруг палатки.
Может, что-то заложили
В подсознание украдкой.
А быть может, стёрли что-то,
Что могло бы стать догадкой,
Память посчитав блокнотом
Или школьною тетрадкой.
По себе других не судят –
С нашей памятью сложнее.
Стёртое сегодня будет
Завтра снова и яснее.
Вдруг взорвётся озареньем
Словно бы из ниоткуда.
Для одних как вдохновенье,
Для других как божье чудо.
И опять в душе промчится
Дрожь холодного рассвета,
Приоткрыв слегка страницы
Незнакомого сюжета.
* * *
Уходят праздники в Историю,
Оттуда вылезают новые.
Об актуальности их спорим мы,
В пылу до драк дойти готовые.
В архивах множатся открытия,
Вскипают пеной диссертации.
И появляются события,
Пригодные для провокации.
Крутя калейдоскоп Истории,
Узоры нужные фиксируем
И создаём фантасмагорию,
Которой этот мир тестируем.
В мозги вбиваются понятия,
Из них слагаются суждения,
Чтобы под крышей демократии
У всех одно имелось мнение.
* * *
Кто знает, что там на уме у Бога?
Вы не поверите, но даже я не знаю.
Навряд ли Бог раздумывает много
Об обустройстве ада или рая.
Об этом размышляют богословы –
Зачем же этим Богу заниматься?
Он бросил в этот мир первоосновы
И людям предоставил разбираться.
Пути Господни неисповедимы.
Пытаясь в них хоть что-то прояснить,
Одни лишь заблуждения плодим мы
И быстро привыкаем с ними жить.
Из заблуждений вырываться больно,
И неизвестно, стоит ли вообще.
А если заблуждения достойны,
То с ними рай, как с милым в шалаше.
Кто знает, что там на уме у Бога.
А может, в том и суть, чтоб мы не знали
И не толпились на одной дороге,
А собственные тропы пролагали.
* * *
Болтать о правилах войны
Легко в уютных кабинетах,
Не чувствуя своей вины
За то, что начали всё это.
Источник войн не на полях,
Не в нарушениях границы.
Начало зреет в головах,
Пока в приказ не воплотится.
И посылаются на бой
Те, кто не помышлял об этом.
А может, просто на убой
В сраженье между Тьмой и Светом.
Какие правила войны
Для тех, кто смотрит смерти в морду,
Чьи чувства в узел сплетены
И ставят сложности рекорды.
Внезапный гордиев удар –
И узел в клочья разлетится.
И хлынут диких чувств стада,
Сметая разума границы.
* * *
Там, где когда-то жил поэт,
Я вижу страшную картину:
Кабриолет, а в нём скелет
С ножом, когда-то вбитым в спину.
С ножом в спине поэт не смог
Жить, да ещё в кабриолете.
В него то дождь летел, то снег,
А то и ураганный ветер.
Они летят и до сих пор,
Только теперь уже на кости,
Словно стандартных бед набор,
С небес швыряемый без злости.
Там нет ни злобы, ни добра –
Лишь равнодушные движенья.
И нож, пронзивший два ребра,
Движений этих отраженье.
Здесь, на земле, добро и зло
Давно уже нашли друг друга,
И грань меж ними занесло
Словесной многолетней вьюгой.
* * *
Я толерантен до корней
Моей берёзы родословной,
И с каждым годом всё сильней
Я верю в то, что всё условно.
На вкус, на цвет,
На глас морали
Стандартов не было и нет,
Хотя попытки и бывали,
Но только их не принял свет.
Во многих прячется Прокруст.
Ему дай волю – он наглеет.
И вскоре раздаётся хруст
Костей тех, кто подумать смеет,
Что можно выйти из границ,
Определённых сводом правил,
Где группа компетентных лиц
Всё по своим местам расставит.
Для всех, нарушивших размер,
Определяемый Прокрустом,
Найдётся много разных мер,
Чтоб привести негодных в чувство.
Порой всеобщих мнений свет
Играет радостно на лицах,
Но безусловных истин нет –
Всё может разом измениться.
Закон единства и борьбы
Свой буйный нрав опять проявит,
И безусловный путь судьбы
Тропой условною предстанет.
Единство мнений пропадёт,
Вновь мир увязнет в жарких спорах,
И толерантность расцветёт,
Скрывая старые заборы.
Прокрусты скроются в тени,
Отрекшись от своих делишек,
И будут врать календари
По поводу набитых шишек.
И те, кто непохожих гнал,
Станут терпимы и смиренны.
Вчерашних убеждений вал
Укроется под слоем пены.
А те, кто прежде был гоним,
Осмотрятся с победным чувством,
Наметят цель себе вдали
И превратятся вмиг в прокрустов.
Всех несогласных обвинять
Начнут в отсутствии морали,
А там и мерки создавать,
Под них сограждан подгоняя.
И агрессивный их задор
Бикфордовым шнуром затлеет.
Я толерантен до тех пор,
Пока прокрусты не наглеют.
* * *
Падают жизни под тяжестью лет
Словно осенние листья.
Пишется этот печальный сюжет
Грубой безжалостной кистью.
Время – художник, и Время – поэт.
Все времена многолики.
Время стирает свершённых дней след,
Но оставляет улики.
Следствие будут вести знатоки,
Вскроют сокрытые тайны.
От наших дел и страстей далеки
Всё разберут досконально.
И суд присяжных вердикт огласит:
Люди ушедших лет
Жили во лжи, как в пруду караси,
Но их вины в этом нет.
Папки с делами отправят в архив,
Призванный тайны беречь.
Каждой поставят какой-нибудь гриф,
Чтоб любопытных отсечь.
И не пройдут тайных знаний лучи
Через невежества тучи.
Будет История снова учить
И ничему не научит.
* * *
С годами зрение становится острее.
Мы лучше видим прошлые ошибки,
Что вырастали, как в оранжерее,
На почве наших убеждений зыбких.
Мы любовались их пышноцветеньем,
Затем благополучно забывали.
Но шли они за нами лёгкой тенью,
Не торопясь, но и не отставая.
И, выждав миг, внезапно нападали
И рвали душу острыми клыками.
А мы в недоумении гадали:
Ну что не так опять случилось с нами?
Со временем всё меньше мы гадаем.
Прошедший путь становится яснее.
Кого винить? – мы сами выбираем,
Куда свернуть в житейской лотерее.
* * *
Законодательство из дыр,
Весьма суровое на вид, –
Как Эльдорадо для проныр,
Кто боевит и башковит.
Среди законов хоть на миг
Блеснёт возможностей родник –
К нему они наперебой
Спешат весёлою гурьбой.
Кто не успел – тот опоздал.
А значит, шанс другому дал.
Свой кровный шанс, свой амулет,
Своё спасение от бед.
Опаздывать нельзя никак,
Заметив блеск возможных благ.
Там, где маячит дефицит,
Растут как на дрожжах дельцы.
И рынок – заповедник лжи –
Для них готовит рубежи.
Когда возможно всё купить,
Дельцам весьма комфортно жить.
К услугам их во все века
Висят законов облака.
А в них, готовая упасть,
Таится новая напасть.
Законы вертят так и сяк,
Ища какой-нибудь косяк,
Поскольку знают наперёд
И твёрдо в это верят:
Кто ищет, тот всегда найдёт
Незапертые двери.
* * *
Прошли унылые дожди. Упал последний лист.
В свинцовом зеркале пруда эскизы старых ив.
Недвижны струны камышей. Знать ветер-гитарист,
В предчувствии морозных дней, всё ищет свой мотив.
Пока же тихо. Мир застыл, от суеты устав.
Настало время подводить прошедших дней итог.
Страницы совершенных дел неспешно пролистав,
Готовит память переход на будущий виток.
И в тишине плывут стада степенных облаков.
Их обгоняя, мчат на юг углы усталых птиц.
В лесах видны издалека фигурки грибников.
И кажется, что нет конца покою без границ.
Как жаль, что это лишь обман. Лишь крохотный мирок.
За ним в безумстве городов покой не отыскать.
Там правит бал очередной окрепший бандерлог,
Решив, что можно, наконец, с гранатой поиграть.
* * *
Мы брали в руки буквари,
И нас по ним читать учили.
И книги как поводыри
По жизни предстоящей были.
«Мы не рабы. Рабы – не мы» –
Как заклинанье мы твердили,
Но в камерах земной тюрьмы
В душе рабами всё же были.
Болото рабства столько лет
Въедалось в наше подсознанье,
Что в жизнь свободною билет
Мы брали с чинопочитаньем.
И с верой, что придёт герой
Иль добрый царь и жизнь устроит.
Пусть всё течёт само собой
В комфортном жизненном застое.
От чаш свободы охмелев,
Решив, что можно всё и сразу,
Мы души превращали в хлев,
А потребление – в проказу.
Менялись добрые цари,
В тумане таяли герои,
В пыли скрывались алтари
Задуманных великих строек…
«Мы не рабы. Рабы – не мы»
Мы больше не твердим упрямо.
Не потому, что мы немы.
Нет, просто кончена программа.
Теперь и в мыслях даже нет,
Что что-то рабское осталось.
Мы избавлялись столько лет –
Или нам это лишь казалось?
Теперь у нас другой букварь.
Мы в модной импортной одежде.
Мы – не рабы. Но добрый царь
Рабов в нас видит, как и прежде.
* * *
Молнии били во влажный песок.
А мы всё гадали: по нам или мимо?
Вот и достался нам жёсткий кусок
Разбередившего душу экстрима.
Грома раскаты как хохот небес:
Что тебе надобно здесь, человечек?
Ты в наши игры нахально полез –
Что ж, мы тебя от нахальства излечим.
Эта гроза на песчаной косе,
Лес вдалеке, где могли бы укрыться,
Ветра броски и дождя карусель
Будут потом не единожды сниться.
Холод прогоним глотком коньяка,
С ветром затихшим уйдёт и тревога.
И преставшая злиться река
Вновь позовёт нас негромко в дорогу.
* * *
Последний дождь в последний день последней жизненной ступени.
Последний шаг, затем полёт через колоду измерений.
Вселенский покер без конца, а может быть, и без начала.
Маршрут на картах приведёт к ещё не ясному причалу.
И память снегом занесёт, для жизни новой холст готовя.
Но будет в памяти всплывать внезапной искрою зов крови.
В одеждах новых в этот миг вдруг вздрогнет старое сознанье,
Сквозь блеф привычный уловив реальность планов мирозданья.
Жизнь без начала и конца! Как ты ужасна и прекрасна!
Купаясь в океане чувств, ты остаёшься в нём бесстрастной.
А брызги чувств узор плетут, колоду измерений множа.
И прекратить сквозь них полёт сознание – увы! – не может.
* * *
Поклонник малых форм
В Большой Литературе,
Задав Пегасу корм,
В сторонке нервно курит.
И думает: «Пегас
Ест нынче с аппетитом.
Быть может, в этот раз
К вершинам воспарит он.
Сквозь облака невзгод,
Что ползают над миром,
Туда, где вечный лёд
В алмазах и сапфирах.
И звон холодных строк
Я принесу оттуда
И бичевать порок
Немилосердно буду.
Всю пустоту реформ
И наглой лжи разливы
Посредством малых форм
Явлю я перед миром».
– Скорей же в путь, Пегас!
Летим за вдохновеньем!
Я напишу рассказ
И два стихотворенья.
Лишь тишина в ответ:
Пегаса вновь сморило.
Летать желанья нет,
Взлететь – и то нет силы.
– Знать, не в коня был корм.
Ну что же всё так плохо, –
Сторонник малых форм
Промолвил с тяжким вздохом.
Пегас, открыв глаза,
Сквозь полусон заметил:
– Хотелось бы узнать:
Мы разве на диете?
К набору малых форм
Нас будто приковали.
Мне груз незримых норм
Давно на крылья давит.
В наборе есть свой вкус –
Поспорить с этим сложно.
Но потчевать им Муз
Всё время?.. Сколько можно!
О перемене блюд
Подумать бы неплохо.
А то года идут.
Да что года – эпохи!
Подумай, а пока
Сосну часок, пожалуй:
Летать за облака
Тяжеловато стало.
Ушёл былой кураж, –
Одно лишь чувство долга.
Быть может, ты мне дашь
Отгулы ненадолго?
Всего на пару лет
Забыть бы про заботы.
Передохнём, поэт, –
И снова за работу.
Но малых форм фанат
В ответ лишь усмехнулся:
– Отгулы просишь, брат?
Да ты совсем рехнулся?
Про отдых говорить
Для нас с тобою рано:
Мы много сотворить
Должны ещё по плану.
Так что, бросай ворчать.
Пора заняться делом.
Ведь творчества свеча
Ещё не догорела.
Ты прав: года идут,
И успевать за ними
Поможет только труд,
И он же дух поднимет.
Нам нужно превозмочь
Минутные невзгоды
И обрести помочь
Народу дух свободы.
И не жевать попкорн,
А дать отпор халтуре
Набором малых форм
В Большой Литературе.
– Ты прав, – проржал Пегас, –
Да что я, в самом деле.
Твой пыл меня потряс.
Ну ладно, полетели.
* * *
Прошло каких-то тридцать лет –
И все внезапно вдруг прозрели.
И снова рвутся дать совет
Всё те же самые Емели.
Политологии спецы,
Меняя взгляды как салфетки,
Грохочут словно бубенцы,
Усеявшие теле ветки.
Теснятся громкие слова,
Рождают новую реальность.
И оседают в головах,
Тесня сознанье в зазеркальность.
Меняя смысл привычных слов,
Плодятся глупости подвиды.
Глубокомыслие ослов –
Беда, серьёзнее ковида.
* * *
Отбросив путы суеты,
Дни убегают всё быстрее.
Забыты прежние мечты,
И трубка разума не тлеет.
Болтаюсь в океане чувств
Как щепка в штиль и жажду бури.
Она умчит сомнений груз
И трубку молнией прикурит.
Тогда сквозь разума дымок
Увижу будущие дали,
Где всё, что в жизни я не смог,
Другим для воплощенья дали.
И кто-то там, в грядущих днях,
Сумеет жизнь вдохнуть в идеи,
Что зрели в наших головах,
Но распуститься не успели.
* * *
Невежество всегда смешно,
Когда, пытаясь сеять разум,
Бросает в землю зёрна, но
На деле сеет лишь заразу.
Ростки заразы расцветут
И принесут плоды утраты.
И вновь артель «Напрасный труд»
Искать возьмётся виноватых.
И, разумеется, найдёт:
В артели ушлые ребята.
Затем кампания пройдёт
По обвиненью супостатов.
И повторится всё опять:
К свершеньям громкие призывы
Сомненья будут пресекать
И множить глупости разливы.
Невежество смешно порой.
И мы за ним следим с улыбкой,
Пока его последствий рой
Не ткнёт нас в наши же ошибки.
* * *
Нас обступают неудачи,
А мы презрительно спокойны.
К чему нам мелочные войны?
У нас совсем не та задача.
Нас неудачи обступают,
Но в месте главного удара
Их силы постепенно тают,
А значит, мы живём не даром.
* * *
Ветер унёс стадо слонов
Прочь от родного дома.
Сюрреализм призрачных снов –
Как это нам знакомо.
Явь или сон – разницы нет,
Все их границы смыты.
Слепит глаза истины свет
В капле слезы пролитой.
Время течёт, тихо журча,
Снова к своим истокам,
И, трепеща, разум-свеча
Гасится сим потоком.
* * *
Мы в этой жизни игроки
Или актёры – что досталось:
Но от того, о чём мечталось,
Мы равно страшно далеки.
Зато близки к тому, что даже
Представить не могли в мечтах,
Что, потеряв себя в летах,
Мы выставим их на продажу,
И нас раскупят по частям.
Смысл жизни мне – и аз воздам.
* * *
Случалось вам на волжском берегу
Ждать клёва рыбы с недовольной миной?
А я такое с гордостью могу
Припомнить, сидя в кресле у камина.
Как часто в жизни мы чего-то ждём
В квартире, на вокзале, на природе,
Под знойным солнцем, снегом и дождём
Всё чаще отчего-то год от года.
На ожиданье тратим мы года,
И с этим примиряясь постепенно,
Не сознаём, какая ерунда
То, что мы ждём. И как всё в мире тленно.
* * *
Душа как вспаханное поле;
Там, в глубине, процесс идёт.
И повлиять не в нашей воле
На нежелательный исход.
Душа то вдруг вскипит страстями,
То с головой уйдёт в себя,
И всё, что происходит с нами,
Забудет, разом отрубя.
Но не найти в себе ей места,
Душа стремглав назад бежит,
Являя миру в знак протеста
Свой оскорблённый внешний вид.
* * *
Неизвестно какого племени,
Непонятно какого рода,
Налетит вдруг ветер времени
И колотит в лицо народа.
А народ только молча щурится:
Он привык всё сносить безропотно.
И бредёт он по грязным улицам,
Принуждённый к никчёмным хлопотам.
Пробегают года, столетия,
Ничего в умах не меняется,
Вместо слов одни междометия.
И в потоках лжи души маются.
* * *
Над широким волжским плесом
Чайки носятся крикливо.
А вдали за тёмным лесом
Наползают черносливом
Туч клубящихся громады,
Горизонт во тьме скрывая.
Побелевших волн армады
Берег пеной заливают.
Ощущеньем скорой бури
Воздух до краёв наполнен.
С нетерпеньем бурю жду я
И вдыхаю ветер вольный.
Пусть безумствуют стихии!
Надоел застой покоя.
И предчувствую стихи я –
Это чувство много стоит.
* * *
Раскинуло сети широко
По миру вселенское Зло.
И ловит упорно пророков,
Но те всё живут Злу назло.
Живут, избегая ловушек,
Предвидя все происки Зла,
И лечат заблудшие души
От ран, что им жизнь нанесла.
* * *
Без цели жить на свете – тяжкий труд.
Хоть годы беззаботно и текут,
Но жизнь пуста, как высохшие соты.
И вдруг поймёшь на склоне серых лет,
Что жизнь была словно бессвязный бред,
И закричишь: «О дай, судьба, заботы!»
Но поздно: время вспять не повернуть.
И поплетёшься ты в последний путь,
Измучен нескончаемой зевотой.
* * *
Поднимем тост за светлые надежды,
За идеалы, что взрастили нас.
За то, что даже в этот трудный час
Огонь у нас в груди горит, как прежде.
Мы стали только чуточку мудрей,
Сердцами же остались молодыми.
И пусть проходит вереница дней,
Нам ни к чему бежать вослед за ними.
Поднимем тост за будущность детей,
Пусть жизнь к ним так же благосклонной станет.
И что из наших не сбылось затей,
Для них уже преградой не предстанет.
* * *
Который день ищу строку,
В которой будут мысль и чувства.
Как будто выдернул чеку,
А взрыва нет – и нет искусства.
Нет вихря мыслей, бури чувств,
И в голове гуляет ветер.
Но выход есть: бежать к врачу.
Жизнь – самый лучший врач на свете.
СТАРЫЙ ДОМ
Как мы любили грохот гроз,
Спешащих к нам с приходом мая!
В сердца надежду ветер нёс,
Осадок зимних дней сгоняя!
И вновь вокруг цветущий май –
Только не те раскаты грома.
Взрыв хаймерса разнёс сарай
И полстены пустого дома.
Ворвался ветер в старый дом,
Неся с собою запах гари.
Накрыл пол пепельным ковром
Как знак, что жизнь теперь другая.
Полупустой раскрытый шкаф –
Свидетельство поспешных сборов.
Начать жизнь с чистого листа
Придётся, видно, многим скоро.
И сохранит ли старый дом
Хотя бы часть тепла былого?
Иль станет, как и всё кругом,
Руинами родного крова?
Пока же он хозяев ждёт.
Ремонт пока ещё возможен.
И тянется за годом год,
Груз разочарований множа.
Забившись в страхе под кровать,
Скучают детские игрушки.
Здесь некому теперь играть,
Когда вокруг грохочут пушки.
На книжной полке как в строю
Стоят российские поэты.
Словно плечом к плечу в бою,
Как прежде, между тьмой и светом.
В шеренге запылённых книг
Жизнь, что не каждому открыта.
Бурлит духовности родник
Целительный как аква вита.
Имён знакомых тихий свет
Страницы памяти листает.
Давно поэтов этих нет,
Но каждый что-то нам оставил.
Нам Пушкин Слово передал,
От вековой очистив пыли.
Его словесности кристалл
Храним в душе мы и поныне.
Сиянье лермонтовских строк
Как свет, играющий в алмазе.
Поэт ещё бы много смог,
Если б не пуля на Кавказе.
Некрасов. Брёл в житейском месиве
И на душе вопрос носил:
Кому живётся весело,
Вольготно на Руси?
Есенин – сердце на ладони.
Разливу чувств предела нет.
В их глубине любой утонет,
Как некогда и сам поэт.
Вот Маяковский словно глыба
Стоит среди житейских бурь.
А вы ноктюрн сыграть смогли бы.
Когда вокруг сплошная дурь?
Твардовский. Книга про бойца,
В которой Тёркин прост и сложен.
Поэт был честен до конца
Во всём, но только всё же, всё же…
Высоцкий – поколенья нерв.
В нём бьётся жизнь без макияжа.
Заслоны все преодолев,
Он нам на нашу суть укажет.
Хотят ли русские войны.
Давно ответил Евтушенко.
И голос совести страны
Звучит из томика у стенки.
Грохочет рукотворный гром,
Рассудок заглушить мечтая.
Но строй звучащих мыслеформ
В сердца разносит ветер мая.
А старый дом хозяев ждёт
И, сотрясаясь от прилётов,
Прошедших дней подсчёт ведёт…
И всё надеется на что-то.
* * *
Суда «цивилизованной» Европы
Упорно бороздили океан.
Вёл европейцев неумолчный шёпот
Про ждущие богатства дальних стран.
Туземцы, не привычные к подаркам,
Гостей встречали в сладостном бреду.
И радовались бусам и жестянкам,
Меняя их на душу и судьбу.
Телец Златой душ приобрёл немало,
В силки богатства простаков маня.
Из душ сложил ступени к пьедесталу
И, наконец, добрался до меня.
Он обещал мне золотые горы.
На грудь – цепочку, на руку – браслет.
Взамен просил не лезть с судьбою в споры:
Ведь ничего бессмысленнее нет.
И вот, когда лишь шаг до пьедестала
Ему остался, встал я на пути,
Сказав куску презренного металла:
«Тебе, любезный, лучше вниз сойти».
Телец от злости просто захлебнулся
И заорал: «Да я тебя, да я!..»
А я лишь равнодушно улыбнулся:
«Ступай, убогий, Бог тебе судья».
* * *
Нередко болезни, всё чаще поминки.
Сужается круг самых верных друзей.
Казалось: прошедшие годы – разминка
Пред штурмом встающих вдали рубежей.
А разум зудит: «Ты планировал плохо.
Не всё совершил из того, что ты мог.
К чему отговорки, мол, это эпоха,
Коль в горле застрял оправданья комок».
Вот так и живём, не найдя адвоката
Бездействию, лени, ошибкам своим.
И только бессильно считаем утраты.
Которые сами всю жизнь и творим.
* * *
Задним умом грохотала война
В тщетной мечте о мире.
Только, пролившейся кровью пьяна,
Жизнь развлекалась как в тире.
Жизнь развлекалась дурманом побед
И перемирий блефом.
Жизни хотелось оставить свой след
В поле страданий и смеха.
В поле, где ветры гоняли куски
Мертворождённых планов.
Где засыпали тропинки пески
Старых как мир обманов.
Жизнь развлекалась, прочь мысли гоня,
В пламя бездумья прячась.
И тихий счётчик календаря
Мало для жизни значил.
Но как бы тихо ни шёл отсчет,
Не слышен в угаре рьяном,
Время, на жизнь невзирая, течёт
И новые строит планы.
Новая жизнь обретёт новый шанс
Не заплутать в болоте.
Если, конечно, опять Ренессанс
Вниз не уйдёт на взлёте.
* * *
Дорога жизни скручена в спираль.
Витки её с годами всё короче.
И впереди встают за далью даль.
Как череда туманных многоточий.
За далью – даль. И нам сквозь них идти.
И поменять маршрут не в нашей власти,
Хоть знаем мы, что ждут нас на пути
Бесчисленные ямы и напасти.
Мы будем падать, шишки набивать,
Кровь проливать направо и налево,
Навязанные роли принимать,
Пытаться сделать пешку королевой.
Но, может, там, за горизонтом лет,
В неведомой пока что ипостаси,
Мы ощутим весь жизненный сюжет
И вдруг поймём, что путь был не напрасен.
* * *
День за днём проходят годы
Равнодушной вереницей.
Планы, радости, невзгоды
Улетают вдаль как птицы.
День за днём сознанье тлеет,
Разгораться не желая.
Пребыванье в эмпиреях –
Как в родном привычном крае.
Возвращаться нет причины
В край чужой, хоть и реальный.
В край, где вместо лиц – личины
В суматохе карнавальной.
Глупость плещется повсюду,
Заполняя все пределы.
И бессмысленны запруды:
Этот мир не переделать.
Этот мир не переделать,
Но мы всё-таки пытались.
Не сумели, не успели
И с надеждами расстались.
День за днём проходят годы.
Как колонны на параде.
А в резерве у природы
Ждут ещё годов армады.
* * *
Ежегодный сплав по Волге
Стал обычною рутиной.
Мне б в тайгу хоть ненадолго
В пену Маны иль Сисима.
Ежедневные завалы
Из сиюминутных дел
Разгребать душа устала
И рассудок поседел.
Где вы, славные мгновенья
Безрассудства и удач!
Где святое вдохновенье
И влекущий рой задач!
Всё привычно и убого.
Пересох идей родник.
Планов как обычно много,
Только все ведут в тупик.
Виден свет за поворотом –
Но туда дороги нет.
Да и что-то нет охоты
Мне уже идти на свет.
* * *
В строке поэзии – лист прозы.
В мгновенье счастья – жизни лист.
Как согревают душу грёзы!
Как свет их трепетный лучист!
Страницы жизни треплет ветер,
Пытаясь строки затереть.
Но строки в жизненном сюжете
Как угли продолжают греть.
На разлетевшихся страницах
Ответов больше не найти.
Как быстро промелькнули лица
Тех, с кем нам было по пути!
Летит на память снег забвенья.
Но что он может предложить?
Снежинки тают как мгновенья,
А память продолжает жить.
* * *
Остановись мгновенье – есть вопросы.
Они покоя не дают ни днём, ни ночью.
Грохочут как невидимые грозы
И душу просто разрывают в клочья.
Куда летит технический прогресс?
Нам от его полёта не до смеха:
Что ни открытие – то сразу новый стресс
И головокруженье от успехов.
От ветров перемен на сердце ком.
Что принесут нам новые задачи?
Победы радость (верится с трудом)
Иль горький привкус новой неудачи?
Нас тянет потребительства коллапс
В песочницу удобных заблуждений.
Живем на этом свете только раз –
Зачем нам груз тяжёлых убеждений?
Как всё быстрее тают ледники.
Потоп всемирный с каждым днём всё ближе.
Но мы Ковчег не строим – не с руки:
Дух самосохранения всё ниже.
Идем словно по лезвию ножа,
Не замечая остроты момента.
Не видя, где кончается межа
Играющих со Злом экспериментов.
Из рода басен, видно, наша жизнь.
Мораль отброшена – и басня бестолкова.
Свет маяка, ведущий в путь, дрожит,
Оставить нас во тьме плутать готовый.
Но разум гонит пессимизма бред
И силой мысли освещает дали.
Не для того нам солнце дарит свет,
Чтоб мы во тьме как черви прозябали.
* * *
Снова снег летит на лужи,
Превратить их в лёд пытаясь.
В отголосках зимней стужи
Вновь я ожиданьем маюсь.
Чистый снег на грязных лужах –
Что за противостоянье!
В диалектику погружен,
Утопаю в ожиданье.
Чем закончится сраженье
Меж весною и зимою?
Разнесётся птичье пенье
Или вновь метель завоет?
Отрицанье отрицанья –
Вечное противоборство.
Новых качеств прорастанье
Сквозь заслоны непокорства.
Понимание законов
Не поможет в предсказаньях.
Рой законов и их клонов
Всё мешает в подсознанье.
Рассыпаются на части
Вроде строгие посылы.
И у карт меняют масти
Вдруг неведомые силы.
Ставит разуму заслоны
Жизни буйное кипенье.
Нет незыблемых законов
Там, где вечность – лишь мгновенье.
* * *
От законов диалектики
Никуда не убежать,
Хоть барахтаясь в эклектике
Можно мифы порождать.
Мифы жизнь спокойней делают
И оправдывают лень,
Наполняя душу верою
Что наступит лучший день.
Жизнь, по слухам, полосатая
Как тельняшка моряка,
Но усеяна заплатами:
Обветшала за века.
Череда полос сбивается,
Нарушая ровный строй,
Но в прогнозах ошибаются
Даже мудрые порой.
И когда законы строгие
Вдруг дадут нежданный сбой,
В панику впадают многие
И трепещут пред судьбой.
Паникёры вместе сходятся
В утешительных словах.
Мифы новые возводятся
В опустевших головах.
Поглощённые эклектикой,
Люди прячутся в мечты.
А законы диалектики
Тихо смотрят с высоты.
К оглавлению...
