1
…И он повернул направо. Еще мгновение назад собирался он, как обычно, показать левый поворот и выехать на улочку с односторонним движением, ведущую к дому. Но почему-то свернул направо.
«Надо вернуться, надо вернуться, – говорил он себе. – Вот сейчас, на ближайшем перекрестке развернусь! Но перекресток оставался позади, он намечал себе следующий, но и его проезжал. Какая-то сила влекла его вперед. Он стал пристальнее всматриваться в дорогу, потому что освещалась она уже хуже: фонарей по обочинам становилось меньше, а их свет – слабее. Он выехал за город.
Давно уже не бывал Сергей на этой трассе. В городе колесил он по одному и тому же маршруту: дом – офис – кафе – офис – банк – головной офис – снова банк – снова офис – дом. И так выматывался за неделю, что на выходных смотреть в сторону автомобиля не мог. Корпоративные выезды на природу? Он или старался увильнуть от участия в них, или делал все, чтобы свой автомобиль не задействовать. Во-первых, если честно, побаивался он автомобиля, не любил водить; садился за руль с опаской, удовольствия от вождения не получал и удивлялся приятелям, которые утверждали, что за рулем они расслабляются и отдыхают. Во-вторых, вульгарно берег свой автомобиль. Роскошная, по его представлениям, тачка свалилась, чуть ли не с неба. В первый же день его работы на новом месте шеф, выглянув в окно, спросил:
– Это ваш «Опель»?
– Мой, – ответил Сергей
– Нет, так не пойдёт. Нужна другая модель. Вам необходимо соответствовать уровню нашей фирмы и своей должности. И автомобиль нужен более высокого класса.
Шеф позвонил, и в кабинет вошла молодая женщина.
– Познакомьтесь. Это наш менеджер по персоналу. Поезжайте сейчас в салон и выберете что-нибудь подходящее. Там же вам оформят кредит под очень щадящий процент – у нас с банком договор. А свой «Опелёк» там и оставите как первый взнос. Да, Вета, – обратился он уже к девушке, – прихватите с собой моего водителя, а то знаю я этих хлопцев из салона – какую-нибудь дрянь впарят.
Та, которую шеф назвал Ветой, кивнула, знаком, позвала Сергея за собой. А, когда они спускались по лестнице, не оборачиваясь к Сергею, произнесла:
– Виолетта.
Сергей улыбнулся:
– Слышал уже.
Но девушка, по-прежнему не оборачиваясь, продолжала весьма серьезно:
– Вы слышали «Вета». Но называть себя так я позволяю только Игорю Семеновичу и очень близким людям. Для остальных я Виолетта.
На улице она решительно пошла к автомобилю Сергея. Перехватив его удивленный взгляд, сказала:
– Машины всех наших сотрудников я хорошо знаю. Незнакомая – одна. Стало быть, она ваша. К тому же, шеф говорил об «Опеле». Он здесь тоже один. Открывайте. – Вета подошла к автомобилю со стороны водительского места, протянула руку:
– Давайте ключи, я поведу сама. Так быстрее будет, чем объяснять дорогу. Заодно по дороге дам необходимые инструкции.
Сергей огляделся по сторонам:
– Так шеф вроде о водителе говорил…
– Володька что ли? Зачем он нужен. Больше пыжиться станет, раз десять капоты поднимет, видимость создавать будет. Игорь Семенович любит все разложить по полочкам, продиктовать чуть ли не каждый шаг. В салоне я знаю всех, они знают меня. Так что задерживаться не станем. Поехали.
Садилась в автомобиль Вета элегантно: опустилась на сидение и перенесла в салон одновременно обе сдвинутые ноги – видно было, что юбки она носит чаще, чем брюки. По дороге, взглянув сбоку на Сергея, добавила:
– Да, еще один совет: больше никогда не берите автомобили такой гаммы. Это не ваш цвет, не вашего темперамента.
– Как это вы определили?
– Мне нетрудно. По образованию я психолог. Преподавала в педучилище психологию и основы этикета. Хорошее было училище. Потом его переименовали в колледж, потом кому-то захотелось получить чудесное барочное здание – и лицензию колледжу не продлили, сейчас колледжа нет.
– Вам жаль? Голос у вас такой…
– Вы тоже хотите попрактиковаться в психологии? Не стоит, – Вета говорила сухо, по-деловому. – Не стоит. Достаточно одного психолога.
Некоторое время они ехали молча. Потом Вета, не поворачивая головы, спросила:
– Что это вы всё на мои ноги коситесь?
– Покажи ты мне глаза, что не смотрят на красивое, – Сергей, перенимая манеру разговора Веты, решил не тушеваться, а быть нахрапистее. Но Вета оставалась неприступной:
– Знание древней поэзии похвально, только ни к чему это не приведет. И пожалуйста, не вздумайте приударить за мной.
– А что же, были прецеденты?
– Повсеместно. Все новички спотыкались на этом. Поэтому предупреждаю: не пытайтесь.
И опять они ехали моча, и уже въезжая во двор салона, Вета сказала:
– Коль у нас уж завязался такой разговор, поставим точки над «и» во избежание расследований и выяснений с вашей стороны: я не любовница Игоря Семеновича. Просто он ценит хороших специалистов. Учтите это. Ну, вот, приехали.
2
«Приехали, – с досадой пробормотал Сергей, вспомнив тот разговор и всматриваясь в уходящую во тьму дорогу. – Вот сейчас и я приеду, обязательно въеду во что-нибудь». И было из-за чего досадовать. Знал он за собой грех: за рулем он либо бывал напряжен, цепко хватал руль и опасался пропустить хотя бы один знак, либо не мог сосредоточиться. Дорога уводила мысли куда-то далеко, он задумывался, переставал следить за движением. Отчасти и поэтому он не любил водить.
Теперь он заставлял себя следить за дорогой с особым вниманием, хотя делать это становилось всё труднее: погода резко испортилась. Внезапно пошел снег, поначалу очень неприятный – крупными липкими хлопьями. Они с размаху шлепались о лобовое стекло, залепляли его назойливой мозаикой. Пришлось включить дворники, но и это не спасало. Снежинки налипали быстрее, чем дворник успевал совершить одно движение.
Постепенно снежинки становились мельче, в стекло бились уже не распластанные звездочки, а почти ледяная крошка. Сергей уже слышал ее шорох по крыше автомобиля. Стало ясно: мороз усиливается, и, значит, асфальт покроется ледяной коркой.
Впереди показался оранжевый огонек – Сергей поехал прямо на него. Ну, конечно! Конечно, это маячок. Шлагбаум. Ремонт дороги. Сергей всмотрелся в прикрепленный на шлагбауме указатель: он предлагал объезд и справа, и слева. В обе стороны вели примыкающие дороги.
«Как в сказке, – подумал Сергей. – Прямо поедешь, сам погибнешь; налево поедешь, коня потеряешь»… Прямо поехать действительно равносильно гибели: кто знает, что там с дорогой, не ровен час – провалишься куда-нибудь. Коня, то есть, автомобиль потерять в этих условиях тоже не сахар. Остается поворот направо. А что там, в сказке, об этом говорится? Ах, да! «Направо поедешь – женатым будешь». Женитьба в планы не входила, но иного выбора у него не было, и он во второй раз за вечер повернул направо. «Всё направо и направо, – пошутил он. – Наше дело правое».
Что так неумолимо гнало его прочь от дома, от работы, из города? Почему не хватало решимости, развернуться и ехать назад? Сергею пришлось сознаться себе, что он сбежал. Сбежал от чуть ли не машинного однообразия работы, престижной и хорошо оплачиваемой, но втягивавшей его в монотонный, безысходный в своей монотонности ритм жизни. Он спасался от него вечерами тем, что, выключив во всей квартире свет, прятался в дальней комнате и, забравшись в кресло с ногами, бездумно глядел в ночное окно. Он сбежал от своих двух высших образований – юридического и финансового, – полученных вопреки его желанию и наклонностям, но под напором мамы и друзей («Не глупи: юристы и финансисты сейчас нужнее всего – всегда кусок хлеба будет»). Он же почти все свои тридцать шесть лет занимался не тем, что ему нравилось, хотя все делал хорошо. Ему не хотелось учиться в школе с углубленным изучением математики и английского языка, но учился и окончил ее с золотой медалью; ему неинтересно было разбираться в юридических коллизиях или выстраивать колонки цифр, но занимался этим добросовестно и был на хорошем счету. Он не любил водить автомобиль, садился за руль даже с некоторым отвращением, но упорно не отказывался от автомобиля, потому что невозможно, чтобы хороший, продвинутый сотрудник престижной фирмы был без престижной модели иномарки. Наконец, Виолетта… Приходилось сознаться, что он сбежал и от нее…
Ехать становилось труднее. Редкие фонари вдоль дороги не светили вовсе. А потом какая-то тень промелькнула вдалеке, мигнули огоньки. Сергей рванул руль, автомобиль вильнул, потом дернулся и остановился. Несколько раз он пытался Сергей завести двигатель, но не мог. Несколько раз протяжно сигналил, надеясь, что кто-нибудь услышит – безрезультатно. Сергей сел, скрестив руки на груди. Перспектива провести ночь в автомобиле на заброшенной, по всей видимости, дороге становилась реальной. Снегопад между тем усиливался, начиналась метель. Сергей попытался вызвать эвакуатор. Соединение произошло не сразу, а потом приятный, записанный на пленку голос поблагодарил Сергея за то, что он обратился именно в их службу, объяснил, что для вызова эвакуатора надо набрать цифру «2», для решения других проблем – цифру «3», для отказа от вызова – цифру почему-то сразу «5». Не успел Сергей опомниться, как в телефоне заиграла назойливая мелодия. Ни на цифру «2», ни на «3» на другом конце не отреагировали, мелодия продолжала вертеться, списывая со счёта деньги. Сергей нажал на «пятёрку» и услышал:
– Если вы действительно хотите отказаться от заказа, наберите «0».
Сергей понял, что эвакуатора не дождется, и сбросил номер. Он оглядел салон. Термос с чаем, к счастью, был с ним всегда. Первым порывом было налить в крышку горячего чая, выпить немного и успокоиться. Но потом он рассудил, что горячий чай лучше придержать на более позднее время, когда в салоне станет совсем уж холодно. Он открыл бардачок, порылся в нем. Пальцы наткнулись на что-то, нащупали шнурок, и Сергей вытащил за него игрушку, елочное украшение. Это был керамический ангел, – первая елочная игрушка, которую он запомнил осознано. Ангела привезла трехлетнему Сергею бабушка. Игрушка так понравилась мальчику, что он не хотел даже вешать ее на елку. Так и носил, прижимая к груди, пока взрослые не развесили все игрушки. Лишь потом он попросил, чтобы его подняли, и чтобы он сам повесил ангела на самую высокую ветку. Как красиво парил ангел под самой звездой!
Сережка с друзьями прыгали вокруг елки, ее веточки покачивались, стеклянные шары позвякивали. И вдруг… Сережка помнил все, как в замедленной съемке. Верхняя ветка качнулась сильнее, ангел соскользнул и упал на пол, на ковер. только поэтому игрушка не разбилась вдребезги – лишь правое крыло раскололось пополам. Сережка рыдал так, что гости – соседские ребята – прихватив полученные подарки, поспешили уйти. Мальчика долго не могли успокоить. Потом отец, взяв сына с собой на кухню, на его глазах склеил половинки крыла. Когда он их прижимал друг к другу, половинки сдвинулись, одна из них выдвинулась вверх, выглядело так, будто ангел приподнял одно крыло.
– Эх, не получилось, – с сожалением сказал отец. – Надо переделать. Давай сломаем и приклеим снова.
Но Сергей наотрез отказался. Ведь так можно совсем сломать, думал он. Ангел провел на подушке Сережки всю новогоднюю ночь. Наутро отец подвесил ангела на ручку окна. За окном мела метель, ангел смотрел на нее несколько недоуменно, приподняв правое крыло. Снежинки вертелись в немыслимом танце, а Сережка думал: как хорошо, что ангел у него дома, что ему не надо летать в такую метель. Потом ангела каждый раз устраивали на елке, так, чтобы он не падал. Позже ангел стал для Сергея чем-то вроде талисмана, и возил он его с собой и так свыкся, что забыл о детской игрушке. И вот наткнулся на нее.
Когда Виолетта, увидела этого ангела, посмотрела на Сергея с интересом. Вот! Опять он подумал о Вете! Напрасно она предостерегла его тогда, в первый день знакомства.. Все произошло от противного: чем чаще пытался он следовать этому предостережению, тем сильнее становился интерес его к Виолетте… Помня тот разговор, отгонял все мысли о Вете, но именно поэтому думал о ней все чаще и чаще. Не получалось у них легкого общения. Вета всегда держала дистанцию, причем очень изящно. Она была приветлива со всеми мужчинами, и на поверхностный взгляд могло показаться, что даже заигрывает с ними, но каждый физически ощущал непреодолимую стену между собой и Ветой…
Сергей очнулся от того, что кто-то стучал ему в стекло дверцы. Он опустил стекло, внутрь заглянула девушка. В голубой куртке с пышным воротником, в шапке, на которую уже осели снежинки, она была похожа на Снегурочку.
– Застряли? – участливо спросила она.
Сергей кивнул.
– Выбираться надо, – резонно заметила Снегурочка.
– Согласен. Но как и куда?
– Здесь недалеко гостевой дом. С экзотическим, надо сказать, названием. Мне ехать мимо. Попытаюсь вас дотащить. Трос у вас есть?
– Найдется! – Сергей радостно вылез наружу.
3
Гостевой дом и впрямь назывался необычно – «Оленьи рога». Во всяком случае, так показалось Сергею поначалу, когда он глянул на вывеску сквозь снежную пелену. Лишь позже, после того, как спасшая его Снегурочка, приветливо просигналив, скрылась, он прочитал надпись внимательнее. И тогда сквозь затейливую вязь букв проступило «Оленья тропа». Сергей с досадой пробурчал: «А рога-то точнее. К черту на рога занесло меня». Но выбирать не приходилось, и он поспешил ко входу.
В мертвый сезон дом был почти пуст, и Сергей без труда и недорого занял замечательный одноместный полулюкс. В номере он повесил верхнюю одежду в шкаф, швырнул на кровать кейс и пошел бродить по коридорам.
Повсюду вдоль стен стояли пальмы в больших кадках, а прямо под свисающими листьями пальм разместились глубокие кресла. Пожилая пара показалась в конце коридора. Постояльцы со скукой во взглядах медленно двигались на Сергея. У одной из кадок они остановились и так же медленно, как шли, опустились в кресла и тут же потонули в них. Длинные, узкие, острые на концах листья нависали над стариками, назойливо стараясь попасть концами в глаза. Старики неловко отклонялись, отодвигали листья руками, те упрямо возвращались назад. Проходя мимо, Сергей поздоровался. Ему не ответили, только старик, медленно подняв голову, посмотрел бесцветными, почти стеклянными глазами сквозь Сергея. Острый конец пальмы угодил старику в рот. Но и после этого они не попытались пересесть. Во всей этой коридорной оранжерее лишь единственное кресло стояло не под пальмами, а в противоположном торце коридора, неподалеку от стойки портье. Давно дежурную этим словом не называли, да и понятная всем стойка обернулась новомодным ресепшеном, но Сергею нравилось быть снобом.
Между креслом и стойкой оказался книжный стеллаж. Книги с него можно было свободно брать, читать, расположившись здесь же в кресле. И в номер можно было взять, отметившись у дежурной.
Сергей наобум взял с полки книгу, уселся в кресло. Он даже хмыкнул от неожиданности, когда взглянул на обложку. То был роман Апдайка «Беги, Кролик». Он перелистывал страницы, пробегал глазами давно известный текст, заложив палец между страницами, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. И снова он подумал, что по сути дела он, как и герой романа, тоже сбежал. Сбежал, помимо прочего, от работы, от ответственности…
Днем он позорным образом провалил серьезное дело. По его вине чуть было не сорвалась важная встреча. Позже путем невероятных усилий и – что уж там! – унижений и упрашиваний партнеров встретиться все же удалось, но Сергей понимал, какой козырь получили партнеры. Шеф не вызвал его для разговора. Может, не до того было, а, может – думал Сергей – шеф специально «выдерживал» его, выждал, когда подвернется подходящий момент. А, может быть, именно сейчас шеф разыскивает его, названивает, но только слышит в трубке: «Аппарат вашего абонента выключен или находится….». Но тут Сергей с удивлением и даже некоторым испугом понял, что больше нагоняя от начальника он боится укоризненного взгляда Виолетты. Она не станет его отчитывать, упрекать, но взглянет так, что уж лучше бы пощечину отвесила.
Читать расхотелось. Не вставая, он поставил книгу на место. Да, сбежал. И теперь он в занесенной снегом гостинице, в этой «Оленьей тропе» (или все же на тропе?), откуда неизвестно, когда и как выберется, откуда, если не наладится связь, даже сообщить о себе не сможет.
Впрочем, от грустных мыслей отвлекли обычные бытовые задачи. Было ясно, что: здесь он проведет, по видимости, не меньше суток, а у него ни зубной пасты, ни щетки, ни бритвенного прибора. Спросил у дежурной, где можно все это достать. Она указала рукой на автомат.
– Хотите наличными, хотите картой. Он все принимает, – объяснила она.
Напоследок Сергей снял-таки с полки еще одну книгу – «Спортивные автомобили». Еще не зная, что он будет делать с нею, Сергей взял книгу под мышку и направился к автомату. Автомат заверещал – и щетка, тюбик с пастой и бритва упали Сергею в руки.
В номере, пристроив на полочке в ванной покупки, положив на журнальный столик книгу, Сергей вдруг почувствовал, как голоден. Но ужин в гостинице прошел давно, отдельного буфета не было, а выйти наружу в поисках магазина и любой захудалой лавочки он не решился. Можно, конечно, было запереться в номере, раньше лечь и постараться перетерпеть голод до утра. Но вместо этого он снова вышел из номера и снова побрел по коридору. Дежурной у стойки не было, исчезли и терпеливые старики. Все вокруг словно замерло.
Он остановился у двери с табличкой «Боулинг». Вот! Вот то, что нужно ему сейчас! Как давно хотел он испытать это чувство, когда тяжелый шар, словно съехав с руки, катится – и кегли падают.
Когда-то отец снял с антресолей помятую с одного бока картонную коробку и достал из нее… Сергей еще не знал, как называются эти, похожие на бутылки пластмассовые штуки, на верхушке у которых шары с цифрами. «Это кегли, – объяснил отец. – В детстве я очень любил играть. Попробуй». Сережа катал шары и сбивал кегли до вечера, пока мама не взмолилась: «Голова уже болит от твоих кеглей. Да и соседи снизу скоро прибегут. Завершай».
Сейчас Сергей хотел, чтобы за дверью никого не было, чтобы он мог в одиночку, как тогда в детстве, погонять шары, получить удовольствие от самого процесса. Чтобы никто ему не мешал, никто не оценивал его умение или неумение играть, не смотрел снисходительно на его неловкие движения. Но глуховатый рокот катящегося шара стук упавших кеглей за дверью рушил его надежды. И все же он вошел.
Единственная в зале девушка размахнулась и уверенно посылала шар вперед. На ней был пушистый белый свитер, пушистый настолько, что в свете ламп казался сделанным из перьев. Сергей заметил, что, когда девушка отводила руку назад для замаха, правая лопатка остро выпирала на спине. И тогда можно было подумать, что это сложенные за спиной крылья.
– Вы играете? – не отрываясь от своего занятия, спросила она. – Компанию не составите?
Сергей смутился. Играла девушка мастерски, и он никак не мог быть ей партнером, в чем он честно сознался.
– Не беда! Важно, чтобы играли с удовольствием, с интересом. А мастерство – дело наживное, – и представилась. – Женя.
– Сергей.
– Вот и познакомились. Начнем?
Девушка сразу расположила к себе, и Сергей согласился.
Играла девушка гораздо лучше Сергея. Не раз он краснел с досады от своих промахов. Женя, казалось, не замечала оплошностей, неудач Сергея позиции и вела себя с ним как с равным. Потом неожиданно спросила:
– Я видела, как вы брали книгу у стойки, заметила и название – странный выбор в нынешних условиях. Вы любите автомобили?
– Скорее, наоборот. Никогда не интересовался. Да и водить не люблю.
– Почему же тогда водите?
– Работа, имидж, престиж фирмы, лицо фирмы – всё одно к одному.
– Понятно… Ну а книга-то зачем?
– Понятия не имею. Подумал вдруг: а что если здесь в полном уединении почитать, может и пойму что-нибудь, а то и увлекусь.
– Ну-ну, попытайтесь. А что с вашей машиной?
– Не знаю. Мотор как-то чихнул, заглох. Я уж приготовился ночевать на трассе. Если бы не та Снегурочка, может, и замерз бы. Надо будет вызвать эвакуатор что ли…
– Вряд ли это у вас получится. Связь здесь никуда не годится. Странное место. И со временем происходит что-то. Больше событий в единицу времени, что ли...
Продолжать не стала, а изящно разбила все кегли и сказала:
– Партия. Вы проиграли. Значит, должны будете исполнить мое желание.
– Что желаете? Приказывайте! – Сергей принял игру.
– Я пока не придумала. Сыграем еще?
Сергей замялся, Женя заметила это и примирительно сказала:
– Ну, нет, так нет. Я, признаться, тоже подустала.
А Сергей прислушивался. В приоткрытую дверь втекала осязаемая, вязкая тишина.
– Тихо-то как, – заметил он, – мне кажется, что здесь, кроме нас никого нет.
– Это так. Есть только дежурная и горничная, но они не в счет.
И опять Сергей ничего не сказал о стариках, сидевших под пальмами. А Женя продолжила:
– И, похоже, скоро будем заперты окончательно. Смотрите, как метет! Завалит все подходы и подъезды – и всё, мы заперты. А расчищать завалы никто не бросится – Старый Новый год, видите ли. И будем мы, как на необитаемом острове.
– Хуже всего, что на этом острове плохо с пропитанием.
– Ну, это как раз и не беда. Если вы раздобудете кипяток, то бутерброды и кофе я вам обещаю.
– Здесь и с кипятком напряженка? – попробовал пошутить Сергей?
– Как и со всем, – Женя говорила серьезно. – Кулер в коридоре испортился, у дежурной ни чайника, ни кипятильника. Видели бы, как она глянула на меня, когда я о кипятильнике заикнулась.
– Будет кипяток! – пообещал Сергей и убежал.
Что-то непонятное происходило с ним: он был уверен во всем, что говорил. Где он раздобудет кипяток, Сергей пока не знал, но в том, что сегодня вечером они с Женей будут пить кофе, не сомневался.
Вскоре он вернулся. Без кипятка, без чайника, даже кипятильника не было у него в руках. Но он так решительно и уверено направился к журнальному столику, что Женя удержалась от колкости, которая уже вертелась у нее на языке.
Сергей же достал из кармана пластмассовую коробочку с лезвиями для бритья, вытряс все лезвия на столик, снял обертку с двух из них и, не поднимая головы, спросил:
– Нитки у вас есть?
Женя смотрела с недоумением и недоверием, однако, порывшись в ящике тумбочки, протянула Сергею катушку. Сжав пластмассовую коробочку с обеих сторон двумя лезвиями, он тщательно примотал их, затем достал из кармана складной ножичек, раскрыл его. Недоумевающая Женя все же заметила, что появилось не лезвие ножа, а жало отвертки. Сергей же стал озираться по сторонам, словно искал что-то, потом снял с тумбочки настольную лампу и перевернул ее вверх дном. Дальше происходило что-то совершенно ужасное: Сергей стал откручивать отверткой болтики на дне лампы и вскоре снял нижнюю крышку. Женя со страхом смотрела на эту операцию и уже хотела сказать что-то, но Сергей предупредительно поднял руку – и Женя отступила. Тем временем он освободил провод от клемм, выдернул его из лампы и стал приматывать концы к лезвиям.
– Это должно как-то сработать? – робко спросила Женя.
– Понятия не имею. Никогда не делал прежде. Но отец рассказывал, что они в армии так кипятили воду и заваривали чай. Дайте-ка мне самую большую кружку.
Женя присела на корточки у тумбочки и достала большую фаянсовую кружку с огромным маком на боку. Сергей наполнил кружку водой, опустил в нее собранную конструкцию и поднес вилку к розетке. Женя зажмурилась.
Взрыва не произошло, свет не погас, а Женя, открыв потихоньку глаза, увидела, что вода в кружке помутнела от многочисленных мелких пузырьков, поднимавшихся от лезвий, а вскоре и закипела.
– Простейший электрочайник, – отрекомендовал Сергей, выдернув вилку из розетки.
Женя восхищенно посмотрела на Сергея и разлила кипяток по кружкам с кофе. Впрочем, она подготовилась к приходу Сергея: на столике в тарелке под салфеткой лежали бутерброды.
Сергей бережно положил вынутую из кружки конструкцию на другую чистую салфетку, просушил, дал остыть, затем отключил концы провода и вернул провод назад в лампу.
– А она будет работать? – с остатками недоверия в голосе спросила Женя. Вместо ответа Сергей нажал на кнопку выключателя – свет зажегся.
– Фантастика! – только и могла выдохнуть Женя. И тут же спохватилась:
– Между прочим, без двух минут двенадцать!
– Тогда с Новым годом, хоть и Старым, подхватил Сергей, чокаясь чашечкой кофе.
Они ели бутерброды, пили кофе, весело болтали, будто знакомы были вечность. Сергей давно заметил: есть люди, которых знаешь десяток лет, а все равно с ними, как с чужими, а есть такие, с которыми сходишься быстро, общаешься легко, словно росли вместе. Женя была из вторых.
Сергей вдруг вспомнил о встретившихся ему стариках, спросил у Жени о них.
– А, эти? Они здесь всегда, – Женя говорила неохотно, и Сергей не стал ничего больше уточнять и выяснять. Он смотрел на Женю. Ворсинки ее свитера всё также поблескивали в свете лампы, светились и кончики волос.
Женя поднялась, подошла к ночному окну и стала вглядываться в ночную тьму. Яркий свет в номере мешал видеть то, что за окном – Женя заслонилась от света ладонями и продолжала глядеть. Сергей вскочил, выключил верхний свет. Теперь комната освещалась лишь слабым светом ночника на тумбочки.
– Так лучше видно? – тихо спросил Сергей.
На вопрос Женя не ответила, а лишь еле слышно проговорила:
– Метет, метет по всей земле. Заметает. Занесет нас всех здесь вместе с гостиницей, и никогда мы не выберемся.
Сергей подошёл сзади и остановился очень близко от Жени. Он чувствовал ее тепло и небольшое напряжение. Он снова увидел ее остро торчащую лопатку и вдруг нежно провел по ней пальцем. К его удивлению, Женя не дернулась, не отстранилась, а тихо объяснила:
– Авария, – пояснила Женя. – Была страшная авария. Я ведь в прошлом автогонщица, точнее, штурман. Нас тогда сильно занесло. Мой пилот, Андрей, погиб на месте. А меня долго собирали по частям. Вот теперь лопатка и торчит.
Она обернулась с горькой усмешкой.
– Это не лопатка. Это – крыло, а ты ангел, – сказал Сергей почти шепотом.
– Сломанное крыло. Я ангел со сломанным крылом. Теперь летаю плохо и недолго.
– Что было потом?
Женя не ответила. От ее дыхания стекло затуманилось, и она стала пальцем чертить на стекле снежинки. Сергей осторожно обнял Женю за плечи, нежно притянул к себе. Женя не сопротивлялась. Он поцеловал ее волосы, затылок. Пуховой свитер слегка колол лицо. Сергей захотел развернуть Женю.
– Иди. Пожалуйста, иди к себе, – тихо сказала она.
4
А снег за окном всё сыпал. Его выпало уже столько, что небо стало темнее земли и казалось серым, и от обилия снега в номере было светло настолько, что Сергей, не зажигая света, прошел к креслу и глубоко опустился в него. И сразу стало уютно и спокойно. Высокая спинка кресла, массивные подлокотники словно защищали Сергея со спины и боков. А прямо перед ним было окно. Там, в ночи, сквозь заснеженные ветви деревьев проглядывало белесое небо, там простиралось бесконечное пространство.
Если разобраться, то сейчас происходило то, чего Сергей хотел давно. Со студенческих лет он представлял, как встречает какой-нибудь праздник или день рождения в таком вот одиночестве – чтобы это было далеко от дома, в небольшой гостинице, где мало постояльцев, где он был бы один в номере. А уж если при этом за окном метель, то совсем здорово! Считал, что так легче будет остаться наедине со своими мыслями и чувствами. И честнее.
Внезапно с карниза над окном сорвалась и рухнула, но тут же взмыла ворона. И в это самое время в дверь не то чтобы постучали, а легко пробарабанили кончиками пальцев.
– Не заперто! – не оборачиваясь, крикнул Сергей. Крикнул негромко, но за дверью расслышали.
Сергей видел, как в стекле отразилась открывающаяся дверь, выхватывая прямоугольник света из коридора, увидел женский силуэт, но еще раньше почувствовал аромат духов, который сейчас он уже не спутал бы ни с чем другим. Женя потопталась в дверях, закрыла ее за собой, спросила шепотом:
– Не спишь? Мне тоже почему-то не спится.
– Вот ты и пришла! – вскочил Сергей и схватил Женю за обе руки.
– Ты говоришь так, словно был уверен, что я приду, – усмехнулась Женя.
– Я надеялся. И очень хотел этого.
– Как то внезапно перешли мы на «ты», – в голосе Жени чувствовалась грусть.
– А это всегда лучше, чтобы сразу и внезапно. Как в воду нырнуть.
– Всегда-всегда?
– Чаще всего. Надо сразу, чтобы потом не жалеть.
Женя подошла к окну.
– А из твоего окна вид интереснее, – обернулась она к Сергею. – Давай посмотрим вместе. Только не говори ничего. Ладно?
Сергей подошел к Жене и взял в свои ладони ее холодную руку.
– Знаешь, – сказала она после короткой паузы, – подростком я часто подолгу не могла уснуть. И тогда представляла себе, что я одна в каком-нибудь заброшенном доме или в такой вот гостинице. За окном непременно снег, много снега. Он заваливает все вокруг. И я одна. Потом появляется… Я никогда не могла представить до конца, кто появляется, не видела даже лица…
Женя снова замолчала.
– А что потом? – спросил Сергей.
– Что же это такое?! – шутливо возмутилась Женя. – Тебе всегда надо знать, что было потом. А ничего не было! Потом я всякий раз засыпала. И сказка обрывалась.
И вдруг резко повернулась к Сергею:
– Но сейчас я не хочу! Не хочу, чтобы кончалась эта старая, как мир новогодняя сказка.
– Пусть не кончается! Пусть снег заметете все вокруг! Пусть завалит под самую притолоку двери. Мы останемся здесь.
– Нет. Сказка кончится…
– Почему?
– Потому что все сказки заканчиваются. Потому что утром сюда пригонят технику, снег разгребут, откопают твой автомобиль, и ты уедешь. Работу никто не отменял. И я тоже уеду.
Женя придвинулась ближе.
– Скажи, ты веришь в предначертанность? – неожиданно спросила она. – Возможно такое: ты думаешь о чем-то, тебе может даже показаться, что придумываешь что-то, представляешь это, видишь, словно в сне, а потом такое случается на самом деле, только по-другому? Бывает такое: придумал ты встречу с человеком, а потом она и впрямь случается. Только при других обстоятельствах? Настолько других, что ты можешь не узнать того человека, не понять, что это тот самый, твой. И тогда потерять навсегда.
Сергей замялся.
– Какая-то мистическая фантастика, – неуверенно сказал он.
– Ты не понял. Очень редко у людей все сходится одновременно в одну точку. Им надо сделать только один шаг. Но правильный. А они не решаются. Или боятся, что шаг будет неправильным. Или не понимают…
– Как же понять?
– Надо разучиться врать. Прежде всего, самому себе. Скажи: когда люди не врут?
– Не знаю. На исповеди, наверное…Когда ложь равносильна смерти, не врут...
– Вот-вот. Перед смертью. Пограничная ситуация называется. Когда нет смысла прятаться за какие бы то ни было ширмы… Впрочем, иные лгут и тогда… я, наверное, я очень путано объясняя? Но я не хочу, чтобы мы врали друг другу, – ее дыхание обжигало лицо Сергея. – Сколько мы знакомы? Два часа от силы, а, словно знаем друг друга всю жизнь. Мне хорошо от этого. Хорошо, что я здесь, рядом с тобой, что ты обнимаешь меня и хочешь, но не решаешься поцеловать. Но я боюсь лжи.
Сергей не отвечал. Женя провела ладонью по его щеке.
– И боюсь, что ты ничего не понял, – горестно выдохнула она. – Не понял. Я сейчас уйду. Кто знает, увидимся ли мы когда-нибудь.
Она вдруг заметила лежавшего на подоконнике ангела со сломанным крылом.
– Это твое? – спросила она, улыбаясь и поглаживая крылышки пальцем. – Какое чудо. Если твое, то, может, поймешь. Прощай.
Женя ушла так же внезапно, как появилась. Обессиленный Сергей опустился в кресло. В висках стучало, кружилась голова, кружилась, казалось, и комната вместе с креслом. Кресло раскачивалось.
5
Кресло по-прежнему раскачивалось, прогоняя дрему. Сергей приоткрыл глаза. За заиндевевшим стеклом дверцы автомобиля, слышались голоса. Снаружи пытались открыть дверцу, проникнуть внутрь – автомобиль раскачивался. Придя в себя, Сергей осмотрелся. Голова и грудная клетка болели, в руке он держал своего игрушечного ангела. С трудом ему удалось открыть дверцу изнутри. В салон ворвался морозный воздух, спасатели помогли ему выбраться наружу. Его автомобиль стоял на обочине, носом он въехал в огромный сугроб. Девушка в голубой куртке с пышным воротником разговаривала с полицейским.
– Да, это я вызвала, – долетело до Сергея. – Не знаю, может, минут пятнадцать… Когда я подъехала, все было уже так, как сейчас.
Впереди Сергей различил искореженный красный спортивный автомобиль. Он стоял поперек дороги, над ним нелепой грудой нависла туша мертвого оленя. Рога оленя и часть головы оставалась в салоне. Сидевшую за рулем девушку спасатели уже вытащили наружу, вокруг хлопотали врачи. Сергей еще плохо соображал, он видел только неестественно заломленную правую руку девушки в белом пуховом свитере. До него долетали обрывки фраз:
– В рубашке, видать, родилась девчонка… Рог по правой лопатке проехал… Еще бы чуть левее и ниже – тогда бы всё.
– Что со мной? Что тут произошла? – проговорил он.
– Повезло вам. Вам и этой девчонке. Повезло, что живы остались – инспектор ГИБДД говорил, не отрываясь от протокола. – Олень на трассу выскочил. Тут вообще-то знак стоял «Выход животных», да какие-то уроды выкопали и бросили в кювет. Да и снегопад был сильный – могли и не заметить знака. И что заставляет вас ездить в такую погоду?!
– А с девушкой что?
– Жива, жива, но в больничку все же отвезут. А вот спутник ее… на месте остался парень.
Сергей потянулся было к ключу зажигания, но инспектор, заметив движение, остановил его:
– Погодите- погодите. Я ещё ваши показания не записал. Да и медики вас осмотрят.
Сергей отвечал на вопросы инспектора, отвечал путано, отчасти не понимая, что говорит. Вызвал даже у инспектора подозрение, и тот заставил его дышать в трубочку. Но тест наличие алкоголя не подтвердил. Инспектор пожал плечами и отошёл. Сергей ждал врачей, отвечал что-то на их вопросы, сам всё думал: как он оказался в машине. Он хорошо помнил, как начался день.
Утром он первым делом пошёл к Жене. Надеялся, что не сердится она на него за нелепо скомканный вечер, что смогут вместе позавтракать. Дверь номера Жени оказалась раскрытой настежь, а в номере бойко орудовала горничная.
– Простите, – потоптался на пороге Сергей, – а что, никого уже нет? Где хозяйка номера?
– Как видите, никого нет, – горничная с утра была чем-то недовольна. – И хозяев тут никаких нету.
– Но как же? Тут девушка была вчера. Мы договорились позавтракать вместе.
– Не знаю, не знаю. Только здесь не девушка жила, а два старика. Но их нет уже – увезли.
– Кто увез? Куда увезли?
– Кому надо, тот и увез. И куда надо! – раздраженно и даже зло ответила горничная.
– И завтрака не будет, – бросила он в спину уходящему Сергею и пробурчала под нос:
– Открывай тут кухню ради одного.
Сергею ничего не оставалось, как съехать, но за стойкой дежурной снова не оказалось, и Сергей поплелся в номер. Там опустился в кресло и, очевидно, задремал.
А теперь сидел в автомобиле на обочине дороги, где произошла авария, а вокруг суетились люди. Он попытался позвонить в офис, Вете – не получалось: связи не было. Сергей вышел из автомобиля, осмотрел его. К удивлению автомобиль не пострадал, если не считать слегка помятого бампера.
– Я могу ехать? – спросил он у медсестры, которая печальным взглядом проводила одну из машин «Скорой», увозившую девушку. Медсестра, не ответила. «Неужели прошло два дня», – подумал Сергей и почувствовал дурноту.
6
– Смотрите-ка, живой! – Игорь Семенович встретил Сергея приветливо и вместе с тем сочувственно. – Что там произошло? Из больницы звонили, но толком ничего не объяснили.
– Сам не до конца понимаю. Столько событий за два дня. Извините, Игорь Семенович. Я, конечно виноват.. И прогул, и опоздал вот… Я готов понести наказание.
– Да-да, опоздали. Не полтора часа. Но после того, что произошло, объяснимо. А прогул… О каком прогуле вы говорите?
– Как о каком? Меня же два дня не было.
Игорь Семенович внимательно посмотрел на него:
– Сережа, вы на самом деле чувствуете себя хорошо? Поезжайте-ка вы домой. Отлежитесь.
Сергей заметил, что все это время Вета стояла поодаль, но, разговаривая по телефону, то и дело тревожно взглядывала на него. Она догнала Сергея у самого выхода.
– Сережа, – Вета впервые назвала его так, – вы можете рассказать мне, что и как произошло? Вы хорошо помните?
Сергей помнил. Помнил, что не без посторонней помощи вылез из автомобиля, что врачи его не отпустили, а сопроводили в больницу, чтобы убедиться, нет ли у него сотрясения мозга. Помнил, хоть и не вполне отчетливо обратную дорогу. А вот, как, оставшись в гостиничном номере, снова оказался в автомобиле и попал в аварию, вспомнить не мог.
– А больницу помните? Можете показать мне, где она? Это хорошо, что шеф отпустил вас. Не откажетесь мне помочь? Боюсь, что та девушка – моя лучшая подруга.
Сергею вдруг стало совестно: как он мог забыть о девушке?! Как не поинтересовался ее состоянием?! И он согласился. У самого автомобиля Вета решительно подошла к водительскому месту. Сергей не возражал, и покорно протянул ей ключи.
Ехали молча. Никому не хотелось лишних слов. Вдруг на полпути она спросила:
– О какой гостинице вы говорили?
– Есть там, в стороне от трассы, гостевой дом с забавным таким названием.
– И вы говорите, что жили там?
– Да. А что такое?
– Знаю я эту гостиницу. Но дело в том, что она, во-первых, распложена дальше того места, где, как вы говорите, случилась авария, а, во-вторых, скоро месяц, как закрыта на ремонт.
– Да как же так?
– Вот так да сами убедитесь.
Вета сбавила ход, свернула на прилегающую дорогу, и вскоре они уперлись в ограду, за которой виднелась гостиница. На ограде висела табличка: «Гостиница закрыта на ремонт».
Весь оставшийся до больницы путь Сергей пытался понять, что же произошло на самом деле. И не мог.
В больнице на удивление обошлось без проволочек и занудных выяснений. Им подтвердили, что поступила в результате автомобильной аварии девушка с серьезным переломом. Сейчас она приходит в себя после операции, и жизни ее ничто не угрожает. Разрешили даже подойти к палате и посмотреть сквозь стеклянную дверь.
– Хотя зачем? Она же спит. Вряд ли проснется с вашим появлением. Приезжайте лучше завтра, – сказала медсестра, больше для того, чтобы соблюсти порядок.
Они набросили на плечи халаты и подошли к двери.
– Это она, – прошептала Вета, едва взглянув на девушку и сжав руку Сергея. – Ведь все будет хорошо? Правда?
В это время Сергей нащупал в кармане пиджака и вынул керамического ангелочка. Оглянувшись, он проскользнул в палату, Вета юркнула следом. Они подошли к койке.
– Женя?! – чуть ли не выкрикнул Сергей.
Тут в палату вбежала медсестра.
– Уходите-уходите, – зашептала она, – завотделением идет. Он не любит посетителей.
Она едва ли не вытолкала их в спину. Дверь палаты закрылась. На спинке койки, на которой лежала Женя, висел керамический ангел со сломанным крылом. Сергей успел повесить его.
К оглавлению...
