Языку не повезло с хозяином. Дворник молчаливый. Вообще, какой-то забитый. Всех боялся, а жены – особенно. Возьмёт метлу да совок и весь день убирает мусор, что жители понабросали. А жена дворника, пока он работает, любовника приводила, грузчика из магазина и начинали они любовями заниматься, правда, если грузчик был в состоянии. Дворник знал, что баба слаба на передок, но молчал и крепче зубы стискивал, да быстрее метлой махал. А Язык мечтал о хорошей, красивой жизни, ему надоело сидеть в темноте да в одиночестве, решил он к другому хозяину уйти. Дождался, когда мимо любовник жены проходил и раскрыл рот, чтобы посмеяться над дворником, а Язык заметался во рту, кое-как вырвался и перескочил к грузчику. Хозяина поменял, а не подумал, что грузчики ещё тот народ, особенно, если в винно-водочном работают.
И пошла у Языка разгульная жизнь. Утром хозяин откроет глаза, а во рту, даже не кошки, а стадо коров прошло и кучи дерьма пооставляли. Потом грузчик похмелялся стаканчиком-другим дешёвенького пойла, который в магазине воровал или у бабки-соседки покупал, а от него вообще Язык в трубочку сворачивался. Грузчик выпьет, и начинает куролесить. Правда, оказалось, что любовник никакущий. Язык убедился, когда они ходили к жене дворника. Грузчик стакан примет на грудь и начинает хвастаться, сколько баб поимел, где имел да как имел. Любовница размечтается, глазки закатит, ручки в сторону, ножки раздвинет – ждёт, а грузчик приложится к бутылке, потом ещё раз и ещё, пока она не видит, рожей уткнётся в тарелку и храпит, пузыри пускает. Жена дворника обидится, поднимет его и взашей выталкивает на улицу. Рожденный пить… Надоело Языку в этом гадюшнике жить. Весь провонял, весь ссохся, даже меньше по размеру стал. Он же мечтал о красивой жизни. Понял, не того хозяина выбрал. И снова решил к другому уйти.
Язык недолго присматривался. Понравился дальнобойщик, который вино да водку возил в магазин. Бывало, приедет, пристроится возле продавщиц и что-нибудь рассказывает, а те слушают, уши поразвесят, а потом, когда очухаются, глядь, а водитель успевает с одной в подсобке побывать, потом и с другой, да ещё в кабинет к начальству заглядывал. Всех удовлетворял, даже директрису. «Вот это настоящая, интересная жизнь! Наш пострел везде поспел» – думал Язык. Дождался подходящего момента и быстренько шмыгнул к водиле.
И началась разъездная жизнь у Языка. Думал, будет на мир смотреть, красотами любоваться, но оказалось, что круглосуточно пришлось работать, круглосуточно трепаться. Что-нибудь сломается, водила останавливался, под машину залезет, высунет язык, а сам гайки заворачивает. А на Язык-то всякая грязь попадает! Ну, а ежели за рулём, всю дорогу песни горланит, а бывало, благим матом орёт, если фуру подрезали. Задумался Язык, так можно и в аварию попасть, без башки остаться, да и самому недолго потеряться. Вот тебе яркая и красивая жизнь! Понял Язык, опять просчитался.
Захотелось Языку спокойной жизни, такой, чтобы не работать, но всегда быть в тепле и чистоте. Долго присматривался в дороге, к кому бы перебраться. Увидел на дороге красивую девушку, которая всем машинам загадочно улыбалась, ручкой весело махала, видать лёгкой дороги желала. Вот она – жизнь красивая! Недолго думая, едва машина притормозила, Язык выскочил и очутился у новой хозяйки. Всё, можно отдыхать, да не тут-то было. Оказалось, Язык попал к проститутке, что на обочинах стоят и водил зазывают. Ох, пожалел, что сбежал, но было поздно! А эта девица в жару и холод на дороге стояла, водку пила и курила, всякую дрянь в рот совала, или ей заталкивали, да так глубоко, что Языку места не оставалось, а потом снова выходила на обочину и опять водителей заманивала, и так ежедневно, еженедельно, ежемесячно, почти без перерывов на отдых. Исхудал Язык, но стал крепким, гибким и быстрым, приходилось много работать, вот и накачал мышцы, но вместе с ними всякие язвочки да болячки появились. Ох, разболелся Язык! Надумал отлежаться в тёплом месте, отоспаться, отожраться, да просто отдохнуть.
Долго присматривался, потом увидел старушку – божий одуванчик. Лучшего не пожелаешь! Ходит по аптеке с клюкой, всем улыбается беззубым ртом – это очень хорошо, что зубов нет, больше места для Языка будет. Пока проститутка покупала рабочие принадлежности, Язык дождался, когда старушка подошла к прилавку, что-то хотела спросить, рот раззявила, а Язык перебрался к ней, и стал удобнее устраиваться на новом месте жительства. Вот она – тихая и спокойная жизнь начинается!
Старуха почуяла, что у неё язык разболелся, подошла к продавцу, разинула беззубый рот, вывалила язык, а он в болячках и язвочках. Понакупила кучу лекарств, что продавец посоветовал. Добралась старушка домой. И принялась лечиться: в рот брызгает, мажет, таблетки глотает, а кушать не кушает – все деньги в аптеке оставила, а до пенсии, как до Китая вприсядку. Удивился Язык, как же старуха выживает на копейки, какие получает? Бабулька откроет холодильник, сразу плакать хочется – вместо продуктов – лекарства лежат, а сама на голом чаю сидит. Бывало, изредка печеньку или кусочек хлеба с дешёвой колбасой съест и всё на этом. Государство-то вволю не кормит стариков, но и подохнуть не дает. А дети и внуки к старухе прибегали, вместо того, чтобы помогать, пенсию забирали. Говорили, Божьим духом сыта – этого достаточно!
«О-хо-хо!» – пригорюнился Язык. Хотелось вольной, красивой жизни, чтобы жрать от пуза, пить не отраву и лекарства, а хорошее вино, да коньяки всяко-разные и не работать, но в то же время, чтобы тебя уважали, почитали и ценили. У стариков такие привилегии не получишь, они затурканы сегодняшней жизнью и живут куда ниже плинтуса. Убедился!
Стал Язык присматриваться, к кому пристроиться, чтобы больших успехов добиться, но меньше работать. Долго выбирал. Похудел. Правильно, с бабкиной пенсией не до жиру, быть бы живу: постная пища, лекарства и обещания. И вот, когда старушка отправилась за хлебушком, она чуть не попала на пешеходном переходе под огромную машину. Выскочил здоровенный детина, гора мышц, на жирной шее золотая цепь, на которой можно быка племенного удержать, кулачищи, как кувалды, а шея пошире головы будет. Все машины остановились, никто не вылезает, все боятся, но сами внимательно смотрят, как он старуху материл, кулачищами размахивал да обещал в землю по самую шею вбить и квартиру забрать, потому что она пустым пакетом до машины дотронулась.
О, это настоящий мужик! С любым справится. Язык восхищённо поцокал. Да, с таким не пропадёшь. И едва детина открыл рот, чтобы рявкнуть погромче на старушку, Язык прошмыгнул на новое место жительства.
У нового хозяина, бандита с фигурой спортсмена или спортсмена с бандитской рожей, Язык словно на курорт попал. Вот она – настоящая и красивая жизнь, к которой он стремился! Овощи, фрукты – немеряно, мясо самое лучшее, продуктами холодильник забит. Да уж, это не бабкина нижеплинтусовая жизнь. Главное – бандито-качок мало разговаривал. Правда, умел материться: громко, долго и всяко, а вот светские разговоры вести не получалось. Может, образования не хватало, может ума маловато – единственная ниточка мозгов мышцами заросла. Полдня Язык с бандито-качком проводил в спортзале, потом в клубах трещали с такими же шкафами, затем куда-нибудь ездили, своим видом людишек пугали и бабло собирали, а под утро возвращались, качок бандитский денежки в пачечку укладывал, и спать заваливался. И так каждый день, каждую неделю, ежемесячно, пока Язык не попал на бандитскую разборку. И тут, когда пули засвистели, он понял, что могут не только язык оторвать за лишнее слово, но и голову насквозь прострелить. Понял, что у бандитских качков одна дорога – кладбище. В лучше случае, братва скинется и похоронит в могилке, а в худшем, могут в лесу прикопать. Ох, не хотелось Языку раньше времени помирать! Опять решил хозяина сменить.
Язык долго присматривался, к кому бы переметнуться. А потом, когда бандито-качок навестил знакомого, местного чиновника, чтобы делишки обсудить и за жизнь побазарить, Язык понял – это судьба. Вот она – жизнь настоящего человека! Всегда в чистеньком ходит. Свои охранники, личный шофёр. Все дорогу уступают. На совещаниях и заседаниях можно в игры поиграть, или подремать в кресле за широкими спинами чиновников. Потом в ресторан или в баньку заехать, где спинку потрут девочки-массажистки и исполнят любой каприз за ваши деньги. Заехать на дачку, которая не один мильён стоит, хотя зарплата так себе, если по бумажкам смотреть. Зарплата маленькая, а денежный ручеёк не иссякает. Наоборот, увеличивается, особенно, если поближе к столице-матушке пристроиться. А ещё лучше заживёшь, ежели на край страны смотаешься и подашься в слуги народа, там можно творить всё, что душе угодно, а за это ничего не будет, ну, почти ничего, потому что становишься местным царьком, и всё у тебя куплено, схвачено, за всё заплачено. В общем, царствуешь: хан, бай, барин, князь… Царёк – одним словом.
Всё, пора действовать. Пока качок туго думал и так же говорил с чиновником, Язык быстро переметнулся к местному царьку. И началась сказочная жизнь. На работу можно не торопиться. Чиновник скажет, что задерживается по делам, а сам на широкой кровати нежится. Почти до обеда завтракает, затем к личному парикмахеру, где волосёнки пригладят, причешут, смажут, далее ещё куда-нибудь заскочит, к вечеру появится на работе, подмахнёт две-три бумажонки, вопросы, какие нужно решить, свалит на плечи помощников. А там, глядишь, вечер наступил. Опять банька или бассейн, потом надо погонять в бильярд или в картишки переброситься. Ну, сдуть несколько тысчонок зелени нужному человеку – это же сторицей вернётся. Заскочить в ресторан. Выкушать вкусненького, что простым смертным не по карману, домой вернуться и вздохнуть – сильно устал и на диван или в кресло забраться и сидеть, вспоминая прошедший день, или строить планы на следующий день.
Хорошо жилось с чиновником! Всё было, что душа пожелает. А чего не было, но стоило захотеть, как по щучьему велению появлялось. Но чиновник был честным. Очень честным! Всё, что попадало в руки, ничего себе не оставлял. Оформлял на родню, как ближнюю, так и дальнюю. Переписывал дачки возле моря, квартиры в центре и не одну, гектары земли, кусочек берега морского или речного – всё для родственников, всё для них, потому что они самые бедные, а он привык помогать, потому что всю нелегкую чиновничью жизнь жил, как говорится – «Помоги ближнему твоему и тебе воздастся!» Он так и делал. Помогал ближним, а ему воздавалось. Всё, что в руки приплывало, отдавал своим ближним. Себе ничего не оставлял. Чиновник – это слуга народа и жить обязан, как народ и не лучше, а то, что на машине и с охраной ездит, так это по работе положено, он же для людей старается. Язык стал холёным, важным, медлительным. Привык отвечать сквозь белоснежные зубы и свысока. Любил рассуждать на умные темы, даже если не знал их, даже если никого рядом не было. Главное – говорить: много, долго, убедительно и без перерыва, тогда все посчитают тебя самым умным, самым нужным, самым государственным человеком.
Язык покатался, как сыр в масле, а потом заскучал. Казалось, всё есть, вот она – жизнь красивая, но чего-то не хватало. И понял Язык, ему простора не хватает. Эх, развернуться бы на всю страну! Эх, подмять бы под себя всё, всех и вся! Язык отъелся на чиновничьих харчах, заматерел в спорах, поднаторел в делах и почуял, что одного чиновника маловато стало. Почуял, что сможет не только с людьми уживаться, но и передать свой опыт всему живому и рассказать всем, кто ходит, бегает, плавает и летает. Любому подаст пример, как нужно жить. Барану покажет, что нужно не ворота пробивать, а лучше самому прогнуться да пониже, лишь бы польза была. Медведю, как пасеку разорить, мёд сожрать и, чтобы за это ничего не было. Попугая обучить, как надо разговаривать, что говорить, чтобы тебе все поверили, и тогда твоя жизнь превратится в сказку. Даже комару намекнёт, как из человека кровь сосать и в живых остаться. Понял, Язык, его ждут великие дела. Эх, вот бы ещё развернуться…
А вскоре представился такой случай. Чиновника пригласили на открытие мясокомбината. Правда, комбинат старый был, на ладан дышал, топни ногой – рассыплется, но в его покраску вложили немалые народные средства, даже высохшую траву на территории в зелёный цвет покрасили. Чиновник хотел показать, как ночами не спит, всё заботится о своём народе, всех любит и уважает. На встречу пришёл народ. Стариков да старух позвали, пообещали по куску мяса выделить, лишь бы они в ладоши похлопали перед телекамерами. И там, когда устроили показательное забивание, Язык увидел тощего, голодного быка – кожа да кости, которого заводили на скотобойню. Удивительно, где такого заморыша нашли. А может вся жизнь такая у нижеплинтусовских. Понял Язык – его время пришло, покажет, что можно сделать, чтобы жить хорошо. Даже быка-бедолагу обучит, как выманить денежки на своё пожизненное содержание, которых хватило бы на содержание огромного стада, а потом переехать в новое многоэтажное стойло, где-нибудь на берегу моря, которое на народные средства построят, и тогда начнётся настоящая сказочная жизнь. Язык почуял силу великую. Бросился к быку, чтобы знания и опыт передать. Повыше подпрыгнул, а в этот момент мясник взмахнул ножом и полетел Язык на землю. Мимо пробегала голодная бездомная собака. Поймала Язык на лету и проглотила его, даже вкуса не успела почуять. Теперь смотрит на всех умными глазами, и ничего не может сказать, а ведь могла бы жить красивой жизнью, но сама виновата. Язык сожрала. Дура.
К оглавлению...
