Тайна мыса Джексон (На основе реальных событий. Имена некоторых действующих лиц изменены)
2021 год. Факультет журналистики
Аркадий Кириллович, (или попросту – Пенсне) заведующий кафедрой литературной публицистики, резво, для своих восьмидесяти, поднялся из-за стола и подошёл к трибуне, стоящей в главном лекционном зале университета.
– Судари и сударыни. Бесконечно рад тому обстоятельству, что имею честь здесь и сейчас лицезреть вас воочию, а не в экране старого как я, монитора. Надеюсь, что все привились от этой чумы двадцать первого века. А посему можете безопасно пожимать друг другу руки. И даже, целоваться, в уединённом местечке. Коих в этом заведении предостаточно. Скажу больше. Подобное время препровождение частенько приводят молодых людей в контору, с многообещающей вывеской «Запись актов гражданского состояния»
Заслышав это женская часть присутствующих в едином порыве хихикнула, а парни сделали вид, что не расслышали.
– Согласитесь. Средства массовой коммуникации, способны на многое, но пока ещё не способно создавать маленькие человеческие особи, посредством удалённого доступа. – Аркадий Кириллович снял с переносицы очки, без заушных дужек, протёр их и аккуратно положил в футляр.
Студенты, по опыту прошлых семестров уже знали, что эта манипуляция приводит к оглашению очередного курсового задания.
– И так. Будущие акулы пера и лауреаты многочисленных премий. – Профессор выдержал театральную паузу. – Вам хорошо известны имена Марка Твена, Стеффенса и Уитмора. Может, кто-нибудь поведает, что между этими господами общего?
– Несмотря на попытку сидящей рядом подруги Зойки, удержать руку, Марина подняла её и даже встала с места.
– Слушаю, сударыня.
– Журналистское расследование. Они были основоположниками этого инфопродукта.
– Превосходно! Прошу опуститься на место и записать самую лучшую тему из тех, что я приготовил для курсовых заданий.
А звучит она так. «Михаил Леркантов. Тайна гибели»
– Но ведь это всем известно. О его смерти писано, переписано. – Возмутилась девушка.
– Милочка, имейте совесть не перебивать преподавателя! Извольте набраться терпения и дослушать тему до конца. Записывайте! 1986 год. Гибель лайнера. Названного в честь нашего великого соотечественника.
После занятий. Кафе «Веллингтон»
– Ничегошеньки в инете нет. Ну, старикашка – Пенснешка! Подсунул тему. – Маринка в сердцах вытащила из стакана коктейльную трубочку и облизав, завернула в салфетку.
– Во-первых не надо было высовываться, как динозавриха. А во-вторых зачем она тебе?
– Не поняла?
– Чего же тут непонятного? Гиганты эти, бродили по планете, свысока поглядывая. И где они теперь? Вымерли. А мышки, серые, вроде меня, сидели тихохонько, в норках. И до сих живут. Сыр с кухни приворовывая.
– Я если и мышь, то уж точно не серая! Скорее белая. Лабораторная. На мне профессор опыт ставит. Выживу или утону, как этот корабль. А трубочка для горла нужна. Кофе холодное обожаю. Из холодильника. Вёдрами пью, когда пишу. Ангину схлопотать, как раз, два. А если через соломинку...
– Ещё заказывать будете? – К ним подошёл молодой официант.
– Дамы желают знать, каким образом отправился на дно шикарный теплоход «Михаил Леркантов» и как это прискорбное событие связано с названием этого заведения? – Съехидничала Марина.
– Сей Веллингтон
Я в книге нашёл.
Красивое имя,
Высокая честь –
Веллингтонкая волость
В Новой Зеландии есть!
Израиль. Нетания
Переиначил известное стихотворение официант. И продолжил: – Цигель-цигель, ай-лю-лю, «Михаил Светлов»! Ту-ту-у-у.»1 А вот затонул кораблик или до сих пор плавает, не знаю. Сок хотите? За счёт заведения. От злых преподов здорово помогает. По себе знаю. – Парень улыбнулся и забрал со стола пустые стаканы.
Зоя стукнула себя по лбу. – Клянись, сейчас же! На томатном соке. Что отныне и до конца учёбы выпендриваться не будешь! Тогда я, так уж и быть, окажу братскую, то есть сестринскую помощь!
– Клянусь на скотче, которым ты мне руки стянешь, что впредь не буду их тянуть. За исключением чрезвычайного случая когда один симпатичный молодой человек вознамерится твою подружку окольцевать! А теперь выкладывай, что такое умное в кудрявом котелке вдруг сварилось?
– Помнишь я рассказывала про свою знакомую Лильку. Ту, которая подрабатывает художницей. Портретики прохожих рисует, на алее, в парке. И продаёт, чтобы от маман финансово не зависеть.
– И что? Курсовая при чём?
– Знаешь кто у неё мамаша? Настоящая детективщица! Про сыскное бюро «Крулевская и партнёры» слыхала?
– Ты подруга, часом коктейлем не траванулась? Симптомы налицо. Предлагаешь обратиться в эту контору. Так мол, и так. Задание горит ярким пламенем. По журналистскому расследованию. Подсобите, пожалуйста. Тугриков монгольских, не пожалею. Отвалю с пол тыщи.
– Была я в этом бюро. – Огрызнулась Зоя. – Всяких всячин из разных стан и городов хоть пруд пруди. А на столе у директрисы рисунок в рамке стоит. С пейзажем морским корабликом вдали.
– Лилькина работа?
– А вот и нет! Маргарита Сергеевна, Мамаша Лилли, однажды разоткровенничалась и рассказала, что картиночка плавала на том самом «Михаиле Леркантове». Я тогда ушами хлопала, как слониха индийская, а сейчас палз взял да и сложился. Это не гугл с яндексом, а самый настоящий ар, ар, артефакт! Если ты нашему Пенсне интервью с самой владелицей рисунка представишь! Да ещё в придачу и пару фоток присовокупишь! Прикинь! Он, на радостях, не курсовую, сразу дипломную, оформит! Давай, дармовые угощение быстренько выпьем и погнали!
Офис «Сыскное бюро Крулевская и партёны»
Марина, Зоя и Лиля расположились на мягком диване и затаив дыхание слушали рассказ Маргариты Сергеевны о делах давно минувших дней.
– Я тогда в нашей Южно-Российской прокуратуре трудилась. Только что советника юстиции третьего класса получила. Вызывает меня начальник и прямо в лоб ошарашивает. «Отправляйся в КГБ. Там уже ждут. Пропуск выписали.»
Стою, глазами хлопаю. В уме прикидываю. За что? Со шпионами не якшалась. Валюты не имею. Цеховиками2 правда, занималась. Но не лично, а как член объединённой следственной группы. В общем, в скорости, оказалась я в составе ещё одной следственной команды. Созданной специально для расследования обстоятельств гибели флагмана советского круизного флота. Первым делом велели дать подписку о неразглашении. Но поскольку уже и комитета этого нет, да и страны тоже, будем считать, что эта формальность утратила юридическую силу.
Марина, словно школьница, подняла руку и трясла ею от нетерпения.
Крулевская недовольно покачала головой и молвила – Слушаю.
– Маргарита Сергеевна, так он же у берегов Новой Зеландии, того. Прям туда в командировку ездили? На место гибели?
– Товарищи из органов эту поездку, аж через ЦК КПСС пробили. Подозревали, что это рук диверсантов. Допрашивали потерпевших. Мой английский здорово пригодился. Все бланки подшивались в папку с грифом «Секретно». Нас обязали сдавать даже личные блокноты. О существовании портативных диктофонов прокурорские, в те годы слышали, но в глаза ещё ни разу не видели.
Лиля округлила глаза и пялилась на мятую коленкоровую тетрадь, которую мать держала в руках.
– Дочь, не мне объяснять – если нельзя, но очень хочется, то можно. Делала записи тайком. Вечерами. По памяти. Ведь эта была моя первая поездка за границу. Мечтала. Выйду в отставку и в писатели подамся. Буду романы сочинять, как Юлиан Семёнов. Необычные и жутко интересные. Как видишь – не сложилось. Но сегодня кое-кому тетрадочка ой как поможет!– Марго улыбнулась и протянула её Марине. – Девочки изучайте пока. А я текучкой займусь. Компаньон звонил. Заказ везёт. Позже загляну и отвечу на вопросы. Если таковые возникнут.
Из допроса подменного капитана Всеволода Птицына.
– Почему, в столь сложном круизе, на теплоходе не оказалось основного капитана?
– Руководитель пароходства счёл возможным представить ему очередной отпуск. Ведь этот маршрут считался штатным. Тем более, что власти Новой Зеландии требовали обязательного присутствия на борту лицензированного лоцмана.
Американцы после того, как наши войска вошли в Афганистан вели всевозможные эмбарго. Запретили входить советским кораблям в их порты. Пришлось круизникам осваивать Австралийское направление. «Леркантов» был сильным конкурентом. Буквально – костью в горле тамошних капиталистов. А после того, как, судно реконструировали3 стал пользоваться у зарубежных туристов бешеной популярность. Ещё бы. Пять палуб. Двести тридцать девять кают. Кинотеатр. Казино.
– На теплоходе, плавающим под советским флагом, было казино? Такое возможно?
– Это стандарт. Неотъемлемая часть любого круизного судна. Конечно, оно закрыто, когда мы находились в портах стран, запрещающих азартные игры. Но в нейтральных водах – пожалуйста. Перед командой стояла задача заработать как можно больше валюты. Вот и старались. Цены на круизы у нас были ниже, чем у других фирм. Зато казино, ресторан, пять баров, магазины разной специализации и даже парикмахерская приносили солидную выручку.
– Понятно. А про несостоявшийся взрыв в порту Сан-Франциско вам есть что рассказать?
– Об этом инциденте наш капитан подробно докладывал в Комитет госбезопасности.
– Отвечайте на вопрос. И называйте всё своими именами. Произошедшее никак не инцидент. Это настоящая диверсия.
– На теплоход передали записку. В ней сообщалось о минировании. А нам вот-вот отчаливать. Что делать? Знаете, сколько стоит лишний час пребывания в порту?
– Ближе к делу. Без лирических отступлений.
– Бросились к водолазам местной военно-морской службы.
Те ни в какую. Помогать советскому судну! Слыханное ли дело?
– Уговорили?
– Растолковали, что если рванёт! Так и их капиталистическим посудинам, да и порту, достанется так, что мама не горюй.
Ребята понятливые. Одно слово – профи. Побросали дела и примчались осматривать днище. Нашли магнитную мину. К счастью – без взрывателя.
– Это всё?
– Нет. Угрожали. И не раз. Предупреждали. Не уйдёте с австралийского направления – получите новый сувенир.
Но подарок будет снаряжённый.
– И всё-таки. В чём, конкурентное преимущество «Михаила Леркантова». Экономика во всём мире живёт по единым законам. И капиталисты, получше нашего, умеют каждый цент считать.
– Так ведь мы же заправлялись прямо в океане. Любой, проходящий мимо советский танкер обязан дать нам топлива, сколько попросим. И неважно к какому пароходству он принадлежал. Ибо его капитал обязан в точности исполнить приказы Министерства морского флота и Министерства рыбного хозяйства. Конечно же советскому лайнеру, оно отпускалось по внутренним расценкам и в рублях. О рыночных ценах никто и не заикался.
В Великобритании стоимость на наши круизы продавали из расчёта семьдесят долларов за сутки. Вот и получалось, что путешествие на советском комфортабельном лайнере для иностранцев обходилось дешевле, чем их обыденная жизнь на берегу. Таким образом, мы приобретали постоянных клиентов. Которые покупали путёвки ежегодно. Помнили по именам членов экипажа. По возвращении домой писали письма, звали в гости. Ничего подобного у западников не наблюдалось!
– С этим разобрались. Теперь о главном. Теплоход вёл лучший новозеландский лоцман. Или я не права?
– Команда полностью доверяла Дэну Мессону. Ведь он утверждал, что является хозяином специализированной фирмы. Уже потом я узнал, что в этой конторе числился только один сотрудник – он сам! Простить себе не могу, что ушёл после вахты отдыхать. На мостике остались штурман, второй помощник капитана, два матроса и лоцман. Тот веселился и через судовое радио рассказывал пассажирам о местных достопримечательностях. Попросил штурмана проложить курс поближе к берегу. А потом вдруг неожиданно скомандовал – «Руль влево, 10 градусов». «Леркантов» изменил направление движения и оказался в узком проливе между мысом Джексон и маяком. Теплоход настолько близко подошло к утёсу, что пассажиры могли, вытянув руку, достать ветки деревьев, растущих на камнях.
А потом судно на полном ходу врезалось в подводную скалу. Но команда сделала всё от неё зависящее. Никто из пассажиров не погиб.
– А как же рефрижераторный механик?
– Я же сказал, пассажиров. А он – член экипажа. Оказался в затопленном отсеке и не смог.
Марина перевернула страницу, но больше записей в тетради не обнаружила. Дальше шли аккуратно подшитые вырезки из газет тех лет. Советских и иностранных.
Новозеландская пресса сообщала – «Лоцман – счастливчик. Ибо обладал редким патентом, на проводку крупных судов по водным путям новозеландского национального парка. На следствии, Мессон заявил, что отдал команду спонтанно. Хотел показать пассажирам красоты мыса и маяка. Утверждал, что по морским законам за судно и его курс отвечает капитан или уполномоченный офицер. Который запросто мог не согласится с предложением лоцмана и вести теплоход заданным курсом.»
«Ленинградский мореход» информировал читателей, правда самым мелким шрифтом:
«По факту кораблекрушения теплохода возбуждено уголовное дело. В действиях Всеволода Птицына состава преступления не обнаружено. Второй помощник капитана осуждён на четыре года исправительных работ.»
В комнату вернулась Маргарита Сергеевна. Взглянула на притихших девочек. – Ну, что? Хватит материала для курсовой?
Маринка кивнула, не зная как спросить разрешение на копирование.
Марго догадалась сама. – Дело прошлое. Не стесняйся, фотографируй. Ещё вопросы будут?
– Ага! – неожиданно для себя выпалили Зойка. – А с этим Дэном что стало? В тюрьму упекли? Надолго?
– О! Это отдельная песня. Детектив, можно сказать. Во время спасательной операции лоцман исчез! Воспользовался суматохой и удрал. Сдаётся, сильно испугался гнева наших матросов.
Полицейские Новой Зеландии его отыскали и арестовали. Никому из нашей следственной бригады допросить его не позволили. Результаты собственного расследования – немедленно засекретили. Но посадить виновника трагедии отказались. Официальной бумагой уведомили наше посольство, что он добровольно сдал лицензию, сославшись на состояние здоровья. Через несколько лет Мессон прошёл медкомиссию. Конечно, его признали здоровым. После этого Дэн получил назад лоцманские привилегии. Сделал карьеру и трудился в качестве капитана грузового судна.
После гибели «Леркантова» круизные суда всех стран мира лет пять обходили Новую Зеландию десятой стороной. Финансовые потери от халатности, а по-моему, блестяще выполненной диверсионной операции – не сосчитать.
– Неужели наши не захотели поднять такое классное судно? – Вставила «Пять копеек»4 Зойка.
В Минтрансе посчитали, что подъём теплохода и дальнейшее восстановление будут стоить больше самого судна. Да. Чуть не забыла! По необъяснимой причине теплоход не был застрахован. Наше правительство вчинило иск властям порта и лично лоцману на сумму сорок пять миллионов долларов. Но гуманный международный суд удовлетворил исковое требование лишь на скромные два миллиона семьсот тысяч.
– Мамуля. А почему, ты про картину ничегошеньки не сказала? Как она к тебе попала? Из вещьдоков5 затонувшего судна? – Поинтересовалась Лиля. – Сто тысяч раз на неё глядела, и не задумывалась.
– Допрашивала я как-то матроса с «Леркантова». Весёлый такой, балагур.
Вот он её мне и подарил. Говорил, что купил, этот морской пейзаж, в Ялте, на набережной. У девушки-художницы. Утверждал, что если её с тонущего корабля спасли, то уж второй раз ни за что на дне не окажется. А заодно и её новую хозяйку от всяких передряг спасёт. Я же тогда была молодая, привлекательная. Вот и оказывал мне знаки внимания.
«Анна Давыдченко» – прочитала дочь маленькую подпись внизу рисунка. – Хранишь как память об ухажёре?
– С тем пор много воды утекло. Красивый рисунок нашего Чёрного моря – подарок непосредственного участника тех страшных событий, теперь мой талисман. Стоит на столе и помогает в работе. Гляжу на него, и случается – очень нестандартные версии в голову приходят. Знаешь почему?
Лиля покачала головой из стороны в сторону.
– Дело в том, что крымская художница, человек удивительной судьбы. Самая настоящая графиня. Прямой потомок графа, генерал-лейтенанта Ираклия Ивановича Моркова. Известного участника русско-турецких войн. Командира московского народного ополчения, в войне восемьсот двенадцатого года. В числе его многочисленных крепостных был и лучший портретист России, будущий академик – Василий Андреевич Тропинин! Такие вот зигзаги, зачастую судьба преподносит.
Девушки от удивления округлили глаза. – Но сдержались. Не проронили ни слова.
Крулевская же, выдержав паузу, повернула к девушкам ноутбук. На экране которого светилась фотография эффектной женщины. Ниже шёл текст.
«Анна Владимировна Давыдченко. Член Международной ассоциации художников «Палитра мира» и Союза Художников России. Её картины представлены в лучших музеях и частных коллекциях многих стран мира.»
Зоя и Марина рассматривали небольшую картину, передавая из рук в руки. – А сейчас она где живёт? Наверное, за рубеж уехала. В Лондон или Париж.
– В нашем родном Крыму. Сдавайте сессию и все вместе рванём туда. Может она и ваши мордашки увековечит? Если в зачётной книжке одни «отлы» будут.
Университет. Факультет журналистики. Амфитеатр главной лекционной аудитории
– Хорошо. Замечательно. И даже более того. – Аркадий Кириллович положил морщинистую руку на пухлую папку. – Достойная работа. На пять. Почти. Марина захлопала ресницами. В уголках глаз заблестели предательские слезинки.
– Ппппп, по-че-му? Почти?
– Сударыня. Вы не сочли возможным добавить пару строк про теперь.
– Про что?
– Журналистам крайне желательно в конце работы поведать читателям, что место гибели «Леркантова» в настоящее время излюбленный объект для местных и приезжих подводных мародёров. Есть такие фанатики, которые готовы облететь полмира, дабы утащить с бедняги-теплохода предметы канувшей в небытие советской эпохи. Скажу больше. Не все возвращаются из морских пучин на грешную землю. Известно несколько случаев, когда дайверы обретали вечный покой в трюме и каютах. Об этом также следует написать. Уверяю вас получиться увлекательное чтиво. – Профессор обвёл глазами аудиторию и узрел одиноко сидевшую Зою. – Голубушка, не сочтите за труд, сделайте милость, подойдите к сюда, пожалуйста. У меня для вас найдётся кое-что сногсшибательное!
1. Цитата из фильма «Бриллиантовая рука».
2. Подпольные предприниматели в СССР.
3. Впервые установили диковинку – станцию спутниковой связи. На отделку всех помещений и их убранство не поскупились. Увеличили количество кают – люксов. Затраты колоссальные! Одиннадцать миллионов фунтов стерлингов – Уточняющая запись на полях тетради М.С. Крулевской.
4. Фразеологизм, означающий небольшое дополнение к чему-либо.
5. Вещественное доказательство.
С чего она начинается?
Я могу ошибаться, но, кажется, бог даёт детям (во временное пользование) вечный двигатель, прыгатель, лазетель и кувыркатель. Наличие этого предмета в теле внука, Тимофея, легко определить по той скорости, с которой тот носится по дому, не очень старательно, выполняя бабушкино задание – «Уничтожить пыль, до последней частички и только после этого – отправляться гулять на улицу! И никак не раньше!»
Веник – фантик подцепил
И в совочек запустил,
Но совочек – промахнулся...
Или просто увернулся?
Фантик мимо пролетел
И совочка не задел...
В. Прялка
В сотый раз повторяя найденное во всемирной паутине стихотворение, внук добрался до книжного шкафа и притих. Но ненадолго. Пару минут спустя материализовался в моём кабинете с толстенным томом детской энциклопедии.
– Дед! Что такое вселенная?1
– Как бы тебе объяснить, попроще. Скажу, так. Это необъятное пространство, которое невозможно охватить взглядом, и понять человеческим разумом. По крайней мере, моим. А разве в этой книге нет ответа на сей вопрос?
Внук, в обычной манере пропустил мимо ушей последнюю фразу и выпалил:
– А на Земле, сейчас, существует необъяснимое?
– Конечно, – ответил я, наивно надеясь, что на этом любопытство Тимохи иссякнет.
– Приведи пример! – потребовал внук.
Почесав затылок, я вдруг неожиданно для самого себя выпалил. – А хочешь загадку?
– Спрашиваешь! Конечно! Только не обычную. Не из книжки.
– Она бывает и малая и большая, – выдержав театральную паузу начал я. – Это имя собственное произошло от старинного слова, обозначающее людей, которых объединяло что-то общее. Но это не было ремеслом или совместным занятием. И ты, и я, и каждый человек на нашей планете – дальний потомок древнего сообщества.
– Сплошные непонятки, – бесцеремонно перебил Тимофей. – Как говорит наша училка, по математике, «Мало конкретных данных!». Давай ещё инфу.
– Мы, взрослые, стараемся научить вас любить и уважать её. Ведь она одна, и сложно найти человека, который не любил бы её. Полагаю, что народ обязан сражаться за неё изо всех сил. Даже в том случае, когда силы не равны. Для нас, взрослых, она и воспоминания, и традиции, и обычаи, старые и новые. Для детей – впечатления и знания. Сейчас ты ещё не до конца осознаешь, в каком населённом пункте живёшь, ходишь в школу, приобретаешь знания и опыт, обретаешь друзей... – Я сделал паузу и набрал в лёгкие воздух, чтобы продолжить,...
– Так бы и сразу сказал – оборвал меня на полуслове внук.
– Это же Родина. От слова род. Родня. Отечество. Запутал совсем. Не загадка, а легкотня!
– Имей терпение дослушать собственного деда до конца. И не перебивать. С твоей стороны такое крайне невежливо! Это не вся загадка, а только половина – возразил я: – уверяю, вторая часть, много трудней первой.
Тимофей открыл рот, да так и застыл, уподобясь рыбе оказавшейся на берегу. Наконец, тихо, по слогам, произнёс:
– Да-вай!
– Подумай хорошенько и ответь на вопрос, а за что мы Родину любим? И с чего она начинается?
Внук переминался с ноги на ногу. – Открыл энциклопедию и стал лихорадочно искать ответ там. Потом с шумом захлопнул и молвил – Подсказку гони! Сложно! Очень!
– Держи. – Выросшая, за его спиной бабушка протянула Тимофею флешку.
– Ба! Там ответ? Ну, даёшь! Вот это да! Я всегда знал, что самая настоящая волшебница.
– На ней записан старый советский фильм. «Щит и меч» называется. В начале его звучит песня Вениамина Баснера на слова Михаила Матусовского, вот она то и отвечает на вторую часть дедовой загадки.
– С чего начинается Родина? – Выпалил Тимофей.
– Именно. – Бабушка нежно погладила внука по голове.
– А на вопрос, за что мы Родину любим, там, случайно, подсказки нет?
– На это каждый человек отвечает по своему. И ответ получается разный, но правильный. А теперь мужчины, марш мыть руки и на кухню. Я кое-что вкусненькое приготовила, по старинному русскому рецепту.
1. Не отвечать на Тимофеево «Что это?» и «Почему?» нельзя категорически. Насупится, обидится и самое страшное, не будет есть кашу. А это уже чревато последствиями, то бишь бабушкиным допросом! С пристрастием!
Кавалер медали «Хасидей умот ха-олам»1
1985 год. Япония г. Фудзисава. Префектура Канадзава
Руки отставного посла дрожали, глаза слезились, но Тиунэ Сугихара, в который уж раз вчитывался в текст полученного письма. Наконец, опустил документ на стол и кликнул супругу:
– Юкико, зайди, пожалуйста.
Минуту спустя жена вкатила в комнату сервировочный столик на колёсиках.
– Я заварила чай, такой, как любишь, – она с поклоном протянула супругу миниатюрную фарфоровую чашечку.
– Выпью, но позже. Лучше прочти это, – старик кивнул на листок бумаги, – в Израиль приглашают на торжественную церемонию. Будут награждать. А мне туда уже не долететь. Поздновато спохватились.
– Хочешь я, с сыном Хироки поеду? Там же будут журналисты, радио, телевидение. Мир, наконец, узнает о тебе, и это справедливо.
– Дорогая, сейчас, на закате жизни, часто думаю, почему я тем страшным летом так поступил? И сам себе отвечаю: на моём месте подобное делал бы каждый православный2, увидевший толпы беженцев, старики, дети и женщины, со слезами на глазах. Доведённые до отчаяния, они целовали мне обувь, но я знал, что в Токио по разному относятся к этим людям, ведь правительство давят нацисты.
– Ты всегда был бунтарём. Я помню как ты рассказывал, что в детстве хотел стать учителем английского языка.
– Тогда пришлось пойти наперекор воле отца видевшего во мне знаменитого врача, – Сугихара усмехнулся,– специально завалил вступительный экзамен, написав на листке бумаги только имя, и отправился изучать английскую литературу в университет Васэда.
– Что-то ты никогда не показывал диплом. Наверное, потерял при многочисленных переездах, или у первой жены остался?
– Ни то, ни другое. Я его попросту не закончил: не было денег на учёбу. Однако при этом выдержал экзамен, который организовало наше Министерство иностранных дел.
Юкико села рядом и нежно обняла супруга, склонив голову на его плечо:
– Дослужился до должности заместителя министра. Прекрасная карьера. Не каждому бог даёт такую возможность, – молвила женщина и печально вздохнула.
– Да, но закончилась она быстро. В тридцать пятом я подал прошение об отставке в знак протеста против жестокого обращения солдат с местным населением Маньчжоу-го.
– Зато нашёл меня! И через год состоялась наша свадьба. Я стала, как и ты, христианкой. Муж и жена должны поклоняются одним богам.
Она видела, что мужу тяжело воскрешать в памяти события тех далёких лет и хотела сменить тему беседы, но Сугихара остановил её жестом руки и еле слышно продолжал:
– Помнишь, дорогая, как Советы отказали мне во въезде в страну, объявили персоной нон-грата.3
– Конечно! И я была этому несказанно рада. Ведь тогда мы обосновались в соседней Финляндии, и ты, наконец, обрёл тихую канцелярскую работу в информационном отделе. Два года спокойной жизни.
– А потом Литва, Каунас и наше консульство, – перебил её старик,– японское правительство посчитало, что эта маленькая страна идеальное место для наблюдения за своим союзником Германией и пришедшими к власти фашистами.
Юкико слушала наливая в чашку ароматный напиток.
– Может не стоит ворошить прошлое? Эти страшные года канули в вечность. Будем сидеть вдвоём и вспоминать только хорошее, весёлое, радостное. Согласен?
– То, что случилось через пару лет, весёлым не назовёшь, но радость от того, что я смог сделать, останется со мной до конца дней.
Первого сентября 1939 года Германия начала войну с Польшей. В соседнюю Литву от преследования нацистов бежало большое количество еврейских семей. Многие из этих несчастных желали уехать, как можно дальше от надвигающейся войны. Однако страны Европы одна за другой были оккупированы фашистами, а те, кто ещё сохранял суверенитет запрещали въезд еврейских беженцев.
Супруга кивнула, соглашаясь. Поставила тяван4 на столик, хотела ещё о чём-то спросить, но глянув, поняла, что любимый задремал. Поднялась, накрыла его тёплым пледом и бесшумно покинула комнату.
Израиль. Церковь на месте нагорной проповеди
Дипломату снилась далёкая, предвоенная Прибалтика и родное, созданное им с нуля, консульство.
Многочисленные иудеи, успевшие покинуть Польшу, заполонили всю приёмную. Люди, перебивая друг друга, рассказывали невообразимое, о жизни в Варшавском гетто и в спешно созданных концлагерях. Литовцы, сотрудники дипломатического представительства им не верили. Их страна не один год вела с Германией торговые отношения. Немцев здесь уважали, а советских людей откровенно боялись.
На миг старику показалось, что он просыпается, но нет. На этот раз тревожный сон вернул его в ещё более страшные дни.
15 июня 1940 года. В одночасье суверенная маленькая Литва стала частью Страны советов.
Теперь в его кабинет зачастили и местные евреи. Только в столице они составляли более четверти от всего населения.
Но реальных возможностей покинуть новую стану уже не осталось. Все, ранее выданные, загранпаспорта в одночасье были аннулированы.
Совет министров новой союзной республики категорически потребовал от дипломатов закрыть посольства и консульства.
Ему помогло знание русского языка. Ценой невероятных усилий удалось договориться с властями новой республики о тридцатидневной отсрочке закрытия диппредставительства – для завершения текущих дел, главным из которых стала разработанная совместно с дипломатом из Нидерландов Яном Звартендейким5 схема спасения еврейской диаспоры. Решено было выдавать им разрешения на выезд в Кюрасао – остров в Голландской Вест-Индии.6 Формально для поездки туда не требовалось визы. За месяц выписали свыше двух тысяч разрешений на въезд в колонию.7 Но прямиком из Прибалтики на Антильские острова не попасть. Нужно было получать транзитные визы других стран. С властями Советского Союза, после долгих переговоров, договориться всё же удалось. Сотрудники соответствующего ведомства соглашались пропускать беженцев, но только после полной оплаты стоимости проезда, конечно же, в валюте, и при наличии транзитной визы Японии.
Затем серьёзные препятствия стала чинить родная страна, ставшая союзницей Германии. Правительство империи Восходящего солнца никак не желало принимать у себя десятки тысяч беженцев. Более того, в МИДе узнали
о «документальных вольностях» своего консула. Полученная Сугихарой депеша грозила серьёзными карами за самоуправство. И самое лёгкое из возможных наказаний – увольнение со службы без выходного пособия.
Старик вздрогнул и проснулся. Потянулся за чашкой, но взять её не смог, и та со звоном упала на пол.
Верная хранительница очага тут же вбежала в комнату с немым вопросом на устах.
Тиунэ, окончательно прогоняя сон, обратился к жене:
– Помнишь, как делала мне массаж руки и плеча? Сейчас так сможешь? Пальцы совсем занемели. Раньше я мог вот этой рукой по шестнадцать часов в сутки выписывать несчастным людям визы. А ты массировала онемевшие руки и разминала пальцы.
– Потом ты стал писать разрешения на выезд, разорвав фирменные бланки пополам, а когда и они закончились, продолжал выдавать документы на чистых листах, – супруга краем платка вытерла слёзы.
Отставной дипломат нежно погладил её по руке и улыбнулся:
– Почти все беженцы не имели нужных документов. Я уже не говорю о деньгах необходимых для оплаты консульских услуг. Некоторые приходили в консульство, не имея на руках ничего. Ты же знаешь, я не отказал никому.
Юкико улыбнулась и подытожила:
– А потом взял да и кинул в толпу провожающих эту счастливую печать, прямо из окна поезда, навсегда увозящего нас из Литвы и её тут же подобрали.
Год спустя
Старый дипломат тихо скончался в любимом городке 31 июля 1986 года.
Его, конечно же, наградили:
Орденом Командора со звездой. (Республика Польша. Посмертно)
Орденом заслуг перед Республикой Польша. (Посмертно) и Крестом спасения погибающих (Литовская Республика. Посмертно).
А Министерство иностранных дел Японии прислало вдове официальную бумагу. В ней от имени правительства приносились извинения за увольнение супруга и даже указывались причины появления на свет этого приказа: «Сокращение штатов».
Ныне Тиунэ Сугихара – в Японской православной церкви почитается как святой, в лике праведных!
1. «Праведники народов мира» почётное звание, присваиваемое Израильским институтом катастрофы и героизма национального мемориала Катастрофы (Холокоста) и Героизма «Яд ва-Шем». Признанные получают именную медаль и Почётную грамоту, а имена увековечивают в Яд ва-Шем на Горе Памяти в Иерусалиме.»
2. В 1924 году молодой сотрудник японского МИДа начал работу в японском посольстве в Харбине. Там Тиунэ познакомился с православной религией и принял крещение с именем Павел. По другим источникам, Павлом звали священника, который его крестил, а Тиунэ получил крещальное имя Сергий.
3. В начале 1930-х, когда Япония аннексировала часть Маньчжурии, Сугихара участвовал в переговорах с Советским Союзом о покупке его страной Китайской восточной железной дороги. Вёл дело блестяще. Снизил стоимость сделки на миллион долларов по курсу того времени. И не мог не попасть в досье Особого отдела Объединённого государственного политического управления (ОГПУ). Помимо сделки по КВЖД за ним числился и страшный грех: женитьба на дочери белого офицера Клавдии Аполлоновой.
4. Керамическая чашка для чая, ручной работы.
5. Он не был карьерным дипломатом. Работал представителем компании Philips в Литве. Его назначение на консульскую службу вызвано необходимостью срочно отстранить от должности пронацистски настроенного предшественника.
6. Метрополия уже была оккупирована, а её колонии – нет!
7. Виза выдавалась не на человека, а на семью. Следовательно, эту цифру можно смело умножать на три или даже на четыре!
Хозяйка серебряной страны1
Тук-тук. Тыдын-тыдын. «Какие по счёту сутки слышу одну и ту же заунывную мелодию?» – Пронеслось в голове у девушки. «Выспалась, перевыспалась на всю оставшуюся жизнь!» – Выглянула в окно, но ничегошеньки не увидела, кроме изредка пролетавших мимо огней, освещающих маленькие полустанки и разъезды.
– Скоро Наушки.2 Там пару часов простоим! – Разгадав ход её мыслей, сообщил сосед по купе. – Пенсионер, отправившийся в далёкий путь, дабы навестить давнишних друзей, с которыми полвека назад строил в столице Монгольской Республики элеватор и мельницу для хранения и переработки зерна.
За трое суток девушка и старик стали почти родственниками. – Марина, студентка факультета журналистики, во всех подробностях поведала попутчику, как вытянула из пустого круглого аквариума малюсенькую записочку. В ней, рукой любимого преподавателя было начертано одно гулкое слово – Улан-Батор. Таким экстравагантным способом Аркадий Кириллович, (или попросту – Пенсне), заведующий кафедрой литературной публицистики, распределял места прохождения летней практики.
А старый мельник – (С редким именем – Аристарх. И не менее редким отчеством – Брониславович) охотно делился воспоминаниями о делах давно минувших дней. Рассказал, что в этих Наушках требовалось открыть в Сберкассе счёт и положить на него советские деньги, превышающие сумму в тридцать рублей. Причём, разрешённые к вывозу за пределы СССР купюры, должны были быть исключительно казначейскими билетами3 номиналом исключительно в один, три и пять рублей.
Но основная тема их многочасовых бесед крутилась вокруг задания на практику. Пенсне (прозвище данное профессору за привычку носить очки без заушных дужек, держащиеся на носу посредством зажимающей переносицу пружины) отправлял студентов, руководствуясь девизом «Поди туда, незнамо куда, (и желательно подальше). Изыщи то, что незнамо никому.» Вдобавок к листочку из аквариума вручил ещё один. Ничуть не больше прежнего, содержащего одну лаконичную строку. «Анастасия Филатова – хозяйка Срединной страны.»
– Марш умываться. Причипуриваться. То бишь – прихорашиваться и прятать запрещённые к вывозу за пределы РФ предметы. – Попутчик вернул девушку из раздумий, в стучащий на стыках рельс, вагон скорого поезда.
– А у меня ничего такого и нет. – окончательно прогоняя утреннюю дрёму, возразила Марина.
– Будь моя воля, запретил пересечение границы этакой красоте. Русские женщины есть не что иное, как национальное достояние. Покидают родные пенаты4 и шмыг замуж. А в положенный срок у турок, итальянцев или монгол детишки нарождаются. Красивенькие, да умненькие.
– Значит ей можно, а мне, выходит нельзя?
– Ты о ком? Мариша.
– Об Анастасии Цеденбал. Я же целых два дня рассказывала, что еду о первой леди МНР материал собирать. Забыли?
– Нас, простых инженеров, выполняющих интернациональный долг, в хоромы партийных руководителей не шибко приглашали. Но вот мой друг был в те годы большим Захиралом5. Доберёмся, непременно тебя с ним познакомлю. – Аристарх Брониславович хотел ещё добавить, но поезд остановился, и в купе заглянули молодые ребята в зелёных фуражках:
– Попрошу приготовить паспорта! – Скомандовал один из них, почему-то обращаясь только к девушке.
Улан-Батор. Элитный дом «Будда Виста» в центре столицы
Облачённый в расшитый дэгэл6 хозяин просторной квартиры, протянул девушке пиалу с крепким чаем. – Пей, красавица. Полезный напиток. Особенно для женщин. Такой чай обожала «мама» Монголии. – Русский язык иностранца Данзана был великолепен. – Ари Бро шепнул, что ты будешь писать о ней статью. Правильно. Мои соотечественники об Анастасии помнят, а русские – нет.
В голове у Марины крутился рой вопросов, но она не знала, как обращаться к хозяину. Ведь в Монголии нет отчества и тогда как произносить одно имя на вы?
Мельник заметил это и пришёл на помощь. – Данзан-гуай, не томи девушку, расскажи что знаешь. Ты же состоял в свите Юмжагийна Цеденбала. У нас таких людей, как ты, в прессе именуют другими официальными лицами.
От крепкого напитка у девушки слегка закружилась голова, но она стойко допила содержимое, поставила чашку на стол и достала блокнот и диктофон.
– Как же давно это было. Одну минутку. – Хозяин подошёл к книжному шкафу, извлёк оттуда толстенный фотоальбом и вручил гостье. – Смотри, фотографируй, а я буду комментировать.
Девушка всматривалась в пожелтевшие карточки и пыталась представить себя на месте первой леди далёкой страны. Затем ткнула пальчиком в фотографию смеющихся молодых людей и открыла рот, но Данзан опередил.
– Это фото не я делал. Стащил из партийного архива на память. Со слов старших товарищей знаю, что Настя жила в обычной, как это по-русски? Забываю.
– Коммуналке – пришёл на помощь другу Аристарх Брониславович.
– Там. А соседом был дипломат Важнов. Большой специалист по Монголии. К нему частенько приходили чиновники. И наши и ваши. И Цеденбал тоже заглядывал. Там молодые люди и повстречались. Понятное дело, без одобрения компетентных органов семейная ячейка не образовалась бы. Если интересно, что да как, придётся, девочка, основательно в секретных архивах порыться.
Вернулся Юмжагийн в Монголию уже не один, а с русской женой. А теперь скажи, как, по твоему – приняли иностранку соратники?
Марина пожала плечами. – Не знаю. Неприветливо?
– Именно так. И не за иной разрез глаз. Наши считали, что «старший брат» прислал сюда соглядатая или того хуже, надзирателя. Могу ошибаться, но кажется, что Анастасия Ивановна, став женой известного человека, осознавала подобное отношение к ней, чужестранке, продлится не один десяток лет. Женщину обвиняли в том, что она пользуется мягкотелостью супруга.
– Но это же... – неожиданно выпалила Марина.
– Девочка, как ни печально, но обвинения были не беспочвенны. Теперь уже можно говорить об этом откровенно. Ничего не опасаясь. Наш генеральный секретарь оказался слабохарактерным. И вдобавок любил пообщаться с «зелёным змием». Дело в том, что высокопоставленный гости из Советского Союза не упускали возможности пропустить рюмочку-другую нашей Архи.7 Руководитель государства старался не отставать и вскоре уже не мог прожить без спиртного ни дня. – Данзан отхлебнул из своей чашки и забрав у Марины альбом, указал ещё на одно фото. – Анастасия, по-вашему, то есть по-русски, боролась за мужа, как могла. Требовала от членов Политбюро, чтобы супругу во время официальных приёмов подвали рюмку, наполненную чистой водой. Показывала медицинское заключение об ухудшении здоровья. Она, фактически, стала руководителем страны. Обзавелась доверенными людьми в Министерстве безопасности, была осведомлена обо всём, что происходило в Монголии и пресекала любую угрозу по адресу супруга. Если тот отправлялся в поездки по дальним аймакам8, тут же посылала вслед за ним офицера, в задачи которого входила обязанность дезинфицировать руки первого лица страны спиртом.
И республика сделала огромный рывок. Строились шахты по добыче полезных ископаемых и заводы по их переработке, развивалась инфраструктура, народ стал жить богаче.
Правда, и у неё имелись маленькие слабости. Обожала моменты, когда мужчины целовали её руки. Утверждают, что некоторые ловкачи сделали на этом карьеру.
– Вот и меня командировали. В стране резко выросла рождаемость. А жителей треба регулярно и вкусно кормить. – Вставил слово, доселе молчавший Аристарх Брониславович.
Данзан кивнул в знак согласия, затем продемонстрировал очередную фотографию, там были запечатлены Анастасия и Генеральный секретарь ЦК КПСС. Продолжил:
– Однажды в нашу страну, возвращаясь владивостокской встречи с президентом США Фордом, заглянул Леонид Ильич. Один из его советников подсказал, что госпожа Цеденбал родом из Рязани.
Ценитель женской красоты стал наизусть читать ей стихи Есенина. Женщина незамедлительно воспользовалась расположением гостя и смогла уговорить Брежнева объявить два построенных дворца: бракосочетаний и юных техников советским даром монгольской молодёжи. На совместном заседании Политбюро ЦК нашей народной партии Леонид Ильич, улыбаясь, с трибуны объявил об этом. Наше правительство ликовало!
Однако, стоящий рядом с Анастасией сотрудник советского МИДа, прошептал:
– «Ты, Настя, дороговато обходишься советскому народу...»9
«Монгольская мама» построила первый в Азии детский центр и основала детский фонд. Добилась того, что в Монголии ввели четырёхлетние декретные отпуска. Ездила по стране и открывала кружки, сады для малышей и лагеря отдыха. В итоге смертность в раннем возрасте снизилась вчетверо.
Девушка, словно школьница, подняла руку и трясла ею в нетерпении.
Хозяин квартиры недовольно покачала головой и молвил:
– Слушаю.
– Скажите, а что она делала после того, как муж покинул «занимаемое кресло»?
– Пока был жив Брежнев, чете Цэдэнбал всё сходило с рук. Но и советский генсек не вечен. После его смерти карьера Юмжагийна стремительно покатилась вниз. Старейшину партии быстренько освободили от должности Генерального секретаря по состоянию здоровья.
Следователи прокуратуры не раз допрашивали Анастасию Ивановну. Требовали объяснить на какие деньги была построена подмосковная дача10 и почему Детский фонд тратил на подарки больше средств, чем полагалось по инструкциям...
Мне кажется, что их задача заключалась в том, чтобы найти повод и побыстрее передать бывшего лидера страны в руки судей. И я не исключаю того, что Цеденбал мог разделить участь другого генерального секретаря – румына Чаушеску.11
Через несколько лет забытый всеми старик тихо умер на руках у Настеньки. Люди говорят, что до последних дней он писал любовные записки и подкладывал их в карманы её скромных нарядов. Однако, к чести нашего руководства, отставного правителя предали земле, оказав высшие воинские почести.
Утро следующего дня. Вход в главный корпус международного детского комплекса «Найрамдал»
Марина любовалась небольшим, но красивым памятником Анастасии Цеденбал. В голове одна мысль сражалась с другой. Материал для отчёта по практике она собрала почти весь. Вот именно, почти. Осталось только решить, как лучше написать заключительную главу? Поведать о том, что простая русская женщина и бывшая первая леди соседнего государства, вернувшись на Родину, жила бедно. Распродавала дорогие вещи, драгоценности и подарки. Или написать о том, что теперь к деятельности госпожи Филатовой относятся по-иному. Нынешнее поколение считает, что она заслужила память потомков. Помня добро, которое Анастасия делала для местных ребятишек, поставил этот монумент бывший детдомовец, чемпион по борьбе сумо, Яказумо Дагвадоржа. Ведь именно она, много лет тому назад выдвинула идею создания международного лагеря.
– Марина! Да оглянись же, наконец! – Раздалось сзади.
Девушка вздрогнула и повернула голову в сторону шикарной машины, из которой в четыре руки махали Аристарх Брониславович и Данзан:
– Полчаса тут стоим, сигналим, а она не слышит! – Седовласый монгол вышел из автомобиля и галантно распахнул заднюю дверцу. – Поехали в Зуунмод. Кто в тех краях не бывал, тот Монголии не видал. Там наша Швейцария.
– Но я хотела поработать над отчётом. Впрочем, «я подумаю об этом завтра.»12
1. По одной из версий название монгол появилось в результате видоизменения слова мөнгө («серебро»).
2. Станция Наушки – о международный железнодорожный пункт пропуска через госграницу Российской Федерации.
3. Бумажные деньги, выпускаемые казначейством. Представляют вид неразменных на валюту или золото бумажных денег.
4. Устойчивое словосочетание. Родной дом, место, где ты живёшь.
5. Начальником (монг.).
6. Национальная одежда в Монголии.
7. Монгольская водка. Изготавливалась в точном соответствии с требованиями советского ГОСТа. А потому пользовалась повышенным спросом.
8. Название территориально-административной единицы первого уровня в Монголии.
9. Цитата взята из https://legendtour.ru/rus/mongolia/history/cedenbal-filatova_txt1.shtml
10. На момент допроса дача уже не принадлежала чете Цеденбал.
11. Расстрелян вместе с женой, сразу же после судебного заседания. Имущество конфисковано.
12. Цитата из романа Маргарет Митчелл «Унесённые ветром».
К оглавлению...
