Следы Гипербореи нашлись в Подмосковье? (сенсационное интервью)
Для начала – некоторые пояснения:
Гипербореей учёные называют некую могущественную дославянскую цивилизацию, праматерь мировой культуры. Многие исследователи считают, что она имела вполне конкретные географические границы, а ёё центр находился (и до сих пор находится) где-то на севере России. Здесь мнений учёных расходятся: одни считают этим центром восточную часть Кольского полуострова, другие – Белое море, третьи – остров Колгуев, расположенный в Баренцевом море, недалеко от материкового побережья.
– Сергей Владимирович, такое определение центра весьма расплывчато… – разговариваю я с С.В. Коноваловым, коренным коломенцем, выпускником Ленинградской академии культуры, долгие годы прослужившем на Северном Военно-Морском Флоте СССР, проживавшем в г. Северодвинске который находится на беломорском побережье Архангельской области и долгие же годы посвятивший изучению Гипербореи. В настоящее время он снова живёт и работает в Коломне, но, тем не менее, «гиперборейскую» тему не оставил, что и подтолкнуло его к довольно неожиданным выводам.
– Можно и конкретизировать. Первоначальные границы – полуостров Рыбачий, остров Кильдин, реки Колы и Тулома, Оена и Ладога, острова Белого моря и Кемские шхеры. Что же касается южных границ, то здесь, как говорится, до сих пор один сплошной туман, в котором, однако, стараниями учёных появились отдельные «прояснения» . Так, по исследованиям известного исследователя И.В. Гусева, гиперборейцы предпринимали экспедиции на юг (например, в Крым). Ещё: существует довольно очевидное, хотя и косвенное свидетельство: народ, связанный с Гипербореей (Туле), возможно, пришел или был вынужден бежать из легендарной страны, народ, в чьем языке слово «тула» означало нечто скрытое и заветное – он-то и дал наименование тому месту, где впоследствии возник современный город Тула (дословно – «потаенное место»).
– Следует ли это понимать, что южная граница могла проходить по территории нынешней Тульской области?
– Да, следует. Повторяю: в исследовании Гипербореи до сих пор скрыта масса загадок. Частично их можно объяснить тем, что территория, на которой по всем мифологическим признакам следовало искать и находить Гиперборею, была надёжно скрыта от исследователей своей удалённостью, суровостью климата, а, главное, пограничными, военными и прочими запретными зонами, в изобилии устроенными в этих северных местах в бывшем СССР.
– Извините, но при чём тут Коломна? Да, в наших краях тоже есть объекты военного назначения, но называть их каким-то суперсекретными – явный перебор.
– Да, здесь военная подоплёка явно не «проходит». Тем более, что я говорю не о территории сегодняшнего КБМ или Щуровского полигона, а о излучине реки Осётр в районе деревень Бибихово и Сенницы. Кто хоть раз бывал в тех живописнейших местах, тот наверняка запомнил широкую, в несколько километров в диаметре, речную дугу, которая опоясывает широченное дикое поле (вот сразу вам и загадочный феномен: поле с богатейшей почвой, без проблем с поливом, может быть просто-таки идеальным местом для выращивания сельхозкультур. Так почему же его никогда и никто не культивировал и не культивирует?) Ровно посредине этого поля имеется группа старых ив (или вётел, как угодно), которые кронами настолько тесно переплелись между собой, что даже в самые солнечные дни у их подножия царит полумрак.
Далее: эта группа деревьев образует собою этакое кольцо метров пятьдесят в диаметре, обрамляя то ли маленький пруд, то ли большую лужу с совершенно необычного, чёрно-кирпичного цвета водой. Такой цвет может быть у грунтовых почв, расположенных на торфяниках или в местах скопления железных руд – но ни того, ни другого здесь нет и никогда не было!
– Действительно загадка. Но при чём тут Гиперборея?
– Точно такие же пруды-лужи до сих пор встречаются на некоторых островах Онеги и Белого моря. Эти острова являлись культовыми местами для гиперборейцев.
– Ну, мало ли совпадений…
– И здесь не могу возразить, но подобных водных образований (имею в виду состав воды) в окрестных местах Коломенского, Озёрского и Зарайского районов нет. Вот эти-то данные как раз достоверны.
– То есть, эта лужа в бибиховско-сенницкой излучине Осетра уникальна.
– Вне всякого сомнения.
– Вы что-то сказали о составе воды…
– При самом поверхностном исследовании в нём обнаружены следы микроорганизмов, которые до сих пор существуют в Белом море.
– И что же это может означать?
– По старинным преданиям, на онежских и беломорских островах под такими водными образованиями скрывались гиперборейские храмы, причём не рядовые, а именно знаковые (или, если хотите, культовые). Кстати, и упомянутое бибиховско-сенницкое образование местные жители до сих пор обходят стороной, называя проклятым местом. Кстати, эти места издавна считаются мистическими, с какой-то очень напряжённой аурой. Вот, например, деревня Сенницы, на краю которой расположена усадьба графа Келлера. Сейчас от усадьбы остались одни руины, которые никому не нужны, а, между прочим, Фёдор Эдуардович был не только прекрасным хозяином, в оранжереях которого росли и вызревали и арбузы, и манчжурский кедр, но и героем русско-японской войны, и корни его древнего рода уходят в Западное Франкское государство, а точнее, к роду рыцаря Гуго де Пейна, первого великого магистра ордена тамплиеров. И влияние мистики я испытал лично на себе. Дело в том, что я несколько раз сплавлялся на резиновой лодке от Зарайска до Берхино (это почти уже на Оке), и вот однажды вечером наша группа оказалась на участке между порогами у деревни Спас-Дощатое и вышеназванной излучиной, как раз рядом с графской усадьбой. Нас было трое, и все трое – здоровые мужики со здоровой психикой, но у всех вдруг появилось какое-то страшно угнетённое состояние. Заметьте – не у одного, что можно объяснить случайностью, а у всех трёх! Это случайностью уже не объяснишь!
– Да, интересные дела. Но вернёмся к Гиперборее. Почему же здесь, на Осетре, не проводится никаких археологических исследований?
– Не могу сказать точно. Возможно, такие исследования и будут произведены. Ведь до сих пор даже само существование той загадочной цивилизации вызывает в научном мире немало кривотолков. В частности, ставится под сомнение само её существование.
– А вы как я понимаю, не сомневаетесь.
– Не сомневаюсь. Поверьте, я не витающий в облаках романтический юноша, который хочет выдать желаемое за действительное. Вы упомянули, что я служил на Северном ВМФ, но не уточнили, что служил в бригаде атомных подводных лодок. Сам не видел, врать не буду, но из рассказов сослуживцев, моряков-подводников, людей, замечу, очень хладнокровных, таких, которых никакой, извините, туфтой не купишь, узнавал, что им не раз встречались на дне Белого моря, в частности в Кемских шхерах и Беломорской губе внушительных размеров архитектурные, (то есть, рукотворные, а не природного происхождения) сооружения.
– Что-то вроде до сих пор загадочной Атлантиды?
– Именно. Кстати, существуют гипотезы, что и Атлантида, и Гиперборея – это две составляющих одной огромной, навеки исчезнувшей цивилизации.
– Сергей Владимирович, я сейчас выскажу мнение, которое вам наверняка не понравится: а, может и не стоит до всего докапываться? Может, пусть в истории остаются неразгаданные загадки? В конце концов, интереснее будет жить, если знаешь, что существует что-то неведомое, недоступное твоему пониманию.
– Не спорю, логика в ваших мыслях есть. Хочу вас обнадёжить: загадки такого планетарного масштаба, как Гиперборея, если и раскрываются, то уж никак не в течение одного-двух десятилетий. Это очень долгий процесс, хотя бывают и невероятности. Вспомните, например, раскопки Трои Шлиманом.
– Спасибо за очень интересный разговор. Успехов вам в вашей дальнейшей исследовательской деятельности!
Мои интеллигентные соседи (рассказ)
У нас на улице до сих пор проживают одни сплошные интеллигенты. До сих пор. Одни лишь и к тому же только. Сам удивляюсь: как это они умудрились сохраниться из глубины веков в таком своём первосортном, практически нетронутом интеллигентном виде, когда на окрестных улицах интеллигентства как социальной прослойки нет уже давным-давно? На соседних все уже сплошь успешные бизнесмены (некоторые уже сидят, и некоторые – уже не по первому разу). Единственная не бизнесменистая – тётя Дуся, потомственная уборщица на соляном складе. И всё. Прямо натуральная загадка природы. Как говорил мой сосед Иван Абрамович Гробощёкин (Тоже потомственный интеллигент. Его прапрапрадедушка птичником заведовал у Ивана Грозного), «хучь дуй, хучь плачь, хучь мордой об забор».
Да-а-а-а-а-а… А история, которую я хочу вам рассказать, произошла у нас на улице уже давно, ещё в непоколебимые времена Советской власти. Да и история-то именно что интеллигентная, какие у нас на улице тогда чуть ли не каждый день и у каждого забора… Но почему-то запомнилось. Тогда у водонапорной колонки, на самом выходе улицы к вокзалу, конфуз приключился: подрались Васька Кузин и Петька Хрен наны (Хрен наны это не фамилия. Это кличка петькина. А фамилию я не знаю. Да и на хрен она мне нужна, его фамилия! Кажется Ежов. Или Ёжиков. Или Ежикович. Или даже Ежикян. В общем, что-то колючее, любит колбасу.). Нет-нет ничего плохого о них сказать не могу! Что Васька, что Петька – вполне уважаемые граждане, достойные представители наших уличных интеллигентных кругов, эстеты, балагуры и незлобные пьяницы.
А весь кипиш начался с того, что Васька Петьку сифилитиком обозвал (по какой причине – непонятно. Петька этим интересным заболеванием никогда не болел. Грыжу он да, оперировал, причём три раза, а чтобы сифилис…), а Петька в ответ сказал, что Васька блюёт где попало (Что тоже перебор. Не где попало, а исключительно у тамаркиного забора. Чем уж он ему так завораживающе приглянулся, именно тамаркин – загадка загадок. Другие заборы у него почему-то не вызывали никакого рвотного рефлекса. Даже позыва. Только тамаркин. Да-а-а-а… Прямо «очевидное-невероятное» какое-то! Удивительное-рядом!)
В общем, сцепились. Васька-то маленький, но кругленький. Он исключительно салом питается, потому на мясокомбинате забойщиком в это время работал и оттого был такой кругленький и жирненький. Хоть и росточку небольшого. Метр шестьдесят с чем-то. Петька же, наоборот, та ещё оглобля. И худой, как глиста. Конечно! На пшённом концентрате не очень-то разжиреешь! Петька на крупяном заводе работал, слесарем элеватора. Вот он с этого своего родного элеватора крупу и … А чего ж? Смотреть, что ли, на неё! От смотрения в брюхе не пополнеет и в кошельке не зашевелится! Так что он её и сам пожирал, и ещё и на продажу соседям таскал. Отдавал за пол-цены – и правильно делал. Чего мелочиться-то!
Так что помахались. А чего? Дело молодое! Ваське в то время чуть за тридцать было. Петьке – сорок шесть. Махайся и махайся! Как это в старинных русских былинах: «Эх, раззудись плечо, размахнись рука! Гой еси на небеси!»
Да-а-а-а… А тут как назло Арнольд Степаныч проходил. С супругою своею Аглаей Марковной. Они то ли в кинотеатр ходили, то ли в гастроном, то ли в баню, а может, просто воздухом подышать. Они всегда везде вместе ходили. Как голубки ненаглядные. Очень трогательная картинка… И вот проходили они вроде бы мимо, и вроде бы уже прошли… Но по старой интеллигентской привычке остановились и, конечно, совершенно интеллигентно поинтересовались: какова причина разгоревшегося всуе конфликта? В чём его так сказать, альтер эго и сопутствующая квинтэссенция здравого смысла? Может, помочь надо в чём? В смысле, подачи дружеского совета? А?
И как же в таком консенсусе не воспользоваться такими дружеским участием и душевной добротой? И наши немудрёные герои, Васятка и Петюнчик, конечно же, воспользовались! Тут же всё популярно объяснили. И про причину, и про эго, и про уксус в маринаде. А именно: Петька Степанычу шляпу с башки сбил и по соплям смазал, Васька Аглае в ухо заехал. Оно и понятно, оно и объяснимо: в горячке чего не сделаешь, кому не навернёшь! Уж сколько раз-то – и ничего, и никому, и никак, и даже без особых последствий (особенно в быту)! А эта… «сладка парочка» сразу начала орать, визжать, брыкаться и звать милиционера (тогда ещё милиция была). Нет, что за люди, а? А ещё интеллигентами себя называли! В первом поколении. Жалко, что не в последнем и окончательном…
Тут же пришёл милиционер (Он там рядом был. В привокзальной пивной закусывал. Он там всегда закусывал. Ему ж там бесплатно подносили, как непримиримому борцу с коррупцией. Хучь плачь.). И потому как только услышал вызов – тут же вышел из пивной. Подошёл, платочком аккуратно губки свои промокнул. То ли жир с них пожелал вытереть, то ли прикрылся, чтобы присутствующие перегар от него не учуяли.
– Чего бузите, ханурики? – спросил вроде бы даже заботливо, почти что ласково и, не дожидаясь ответа, широко распахнул своей могучий едальник. И, никого не стесняясь, полез в него пальцами, чтобы выковырнуть застрявший между зубами кусок мяса от закусошного беляша. Он предпочитал в пивной беляшами закусывать. Потому что это сытно. И опять же бесплатно. А чего? А нормально! Опять же беляши буфетчица Зойка ему специально в микроволновке разогревает. Чтобы, как говорится, с пылу — с жару, и чтобы нОлитое не пролить. Красота, а не житуха!
И вот этот его совершенно естественный и совершенно неприхотливый и даже в чём-то гигиенический жест, вдруг вызвал даже не возмущение, а настоящую агрессию у записного интеллигента Арнольда Степановича. Который при лицезрении милиционерского распахнутого едальника и лезущих туда без всяких церемоний милиционерских же пальцев побагровел, затрясся и выпалил стражу порядка прямо в глаза всё, что он, Арнольд, о нём, милиционере, думает. Милиционер внимательно выслушал, удивился (он не привык к такой прилюдной откровенности), а может, его смутила интеллигентная внешность говорившего, и он попросил-потребовал повторить. Аглая вцепилась Арнольду в рукав, что желаемого действия не возымело: Арнольд повторил. Милиционер в свою очередь нахмурил своим милицейские брови, построжал лицом, раскрыл ладонь правой руки и демонстративно положил её на кобуру, которая висела у него на служебном ремне справа от пупка. Аглая ахнула. Васька и Петька перестали драться. Арнольд растерялся и побледнел.
– Ну, чего, очкарь? – ласково осведомился милиционер. – Сам пойдёшь или пистолет доставать?
Арнольд опустил голову. Агрессия сменилась унынием. Такая моментальная смена настроения характерна для наших интеллигентов (не только уличных, вообще). От этого они и считают себя совестью нации.
Итого: в отделении «совести нации» выписали штраф в пятьдесят рублей за оскорбление сотрудника органов правопорядка, да к тому же при исполнении его служебных обязанностей (по советским временам – неслабые деньги!), а Ваське и Петьке – по двадцатке за нарушение общественного порядка. Аглая в деньгах не пострадала и отделалась лёгким испугом (Она по жизни была не очень-то пугливой. Но всегда робела в присутствии людей в погонах), а по приходе домой орала на супруга так громко, что было слышно во всех соседних интеллигентных подъездах и отдельных отдалённых квартирах. И даже у Дуськи на соляном складу (Или складе? Как правильно-то? Чтобы по-интеллигентному!).
Хороший мальчик (миниатюра в разговоре из серии «Этюды в багровых тонах и розовых панталонах»)
– Здорово, пацан. Ты случаем не видел, офицер здесь не пробегал?
– С большим красным бантом на папахе?
– Ага. И со Святым Георгием на груди. И в красных революционных шароварах навыпуск. И с шашкой наголо.
– Я в шашки не играю. Я играю в шахматы. Сицилианская защита там, дебют Ботвинника и прочее.
– Какой развитый мальчик. Прямо не по годам. Вырастешь – наверно, профессором станет. Если вырастешь. Если профессором. У меня был один знакомый профессор. Лысенький такой, тихонький, со всегда ласковым голосочком. Сейчас осуждён на двенадцать лет за неоднократное совращение многократных малолетних. Вот что наука с людями делает! А вы говорите «купаться» ! Какое тут на хрен купание! Да-а-а-а… Так пробегал или не пробегал?
– Кто?
– Професс… Офицер! С бантом наголо!
– Пробегал. Вон туда побежал. К железнодорожной помойке.
– Спасибо, профес… пацан. Как только победит мировая революция, то в тот же день и даже в тот же час ты будешь торжественно награждён большой революционной котлетой.
– Лучше деньгами.
– И деньгами тоже. И наганом. Именным. За подписью товарища Троцкого тире Бронштейна.
– А кто этот офицер, дяденька?
– Который скрылся в помойке?
– Ага.
– А почему ты спрашиваешь?
– Уж больно у него рожа интересная. Как у героя былых времён.
– Объясняю. Это не герой, а матёрый иностранный агент Гаррий Бонифатьевич Ложкин-Сабиздулин, работающий для прикрытия своей шипиёнской деятельности трамвайновым кондуктором в трамвайновом депе имени Патриса Лумумбы. К тому же, будучи в подпитии, часто выдаёт себя за выдающегося коломенского поэта земли русской. А на самом деле – первостатейная сволочная гадюка. Враг всего живого. Понял? Тогда привет. Точно к помойке побежал? Не врёшь? А то застрелю как пособника прям здесь же, у песочницы. У меня рука не дрогнет. У меня, знаешь, какая рука! У меня такая, какая надо рука! Почти никогда не дрожащая!
– Будем считать, дяденька, что я восхищён вашей крепкою рукою. И ногою. И даже вашими могучими революционными коккендронами. А насчёт помойки можете не сомневаться. Побёг прямо к ней, к любимой. И вы бегите быстрее, лучше даже с собакой, пока он вовремя не смылся. Или какой-нибудь поезд не подзорвал. Или какую-нибудь резиново-противозачатошную фабрику не спалил. Имени Клары Целкин и Розы Люксембург.
– Цеткин, пацан, а не Целкин! Не губи себя с юных лет пошлым сквернословием. Тебе ж ещё жить!
(через пять минут)
– Пацан, ты где? Убёгли красные комиссары?
– Ага. К помойке. Как ты и говорил.
– Спасибо тебе. Хороший ты мальчик.
– Тогда ещё три рубля.
– За что?
– За хорошего мальчика.
– Карбованцами возьмёшь? По старому курсу?
– А ты Петлюра, что ли?
– Почему именно Петлюра?
– Потому что он мне неделю назад тоже карбованцы совал. И обманул. Козёл.
– Я не обману. Я же офицер, а офицеры почти никогда никого не обманывают! Если только своих непримиримых классовых врагов. Но их можно. Их согласно Устава гарнизонной и караульной службы не возбраняется.
– Э-хе-хе… Ладно, дяденька. На честность вашу душевную полагаюся.
– Ты действительно хороший мальчик. Доверчивый. Наверно, когда вырастешь, спекулянтом станешь?
– Не спекулянтом. Профессором. А лучше – успешным бизнесменом. Как дедушка Ленин завещает. В своих «Апрельских тезисах». А ты быстрей беги отседа, хавнозелёное. Смазывай пятки. А то вон от ЧеКа уже броневик выезжает. Ужо тебе покажет ижицу! И шахматы отберёт! Вместе с красными революционными шароварами.
К оглавлению...
