Глава 1
Тамара торопилась, периодически переходя на бег, заставляя тротуарные плитки звонко откликаться на впечатывающиеся в них шпильки. Нужно было успеть в парикмахерскую на укладку и маникюр. Завтра в Университете, где Тамара преподавала английский язык, должно состояться заседание кафедры. Нужно выглядеть на все «сто».
Тамара всегда следила за собой: к этому обязывали положение, яркая внешность и негласный титул «царица Тамара», который присвоили ей студенты, учитывая в совокупности горделивую красоту, грузинские корни по отцу и имя любимого педагога.
Студенты обожали Тамару Ираклиевну Дадиани. Она никогда не позволяла себе менторского тона по отношению к ученикам, обладала прекрасным чувством юмора, была со студентами, что называется, на одной волне.
Тамара расслабилась в кресле, закрыла глаза, утонула в неге под прикосновениями умелых рук парикмахера, колдующих над тёмными густыми волосами. Все дела и проблемы отступили, размылись, как акварельные краски на влажном пористом ватмане. Вот так бы и сидеть как можно дольше под тёплым воздушным потоком, исходящим из сопла жужжащего фена. Идти домой не хотелось.
С некоторых пор в их когда-то уютной квартире поселился закадычный дружок Тамариного мужа. Вначале заходил по праздникам, потом стал являться чаще, каждую неделю по выходным, а затем как-то незаметно остался насовсем. И как Тамара ни пыталась его выпроводить, все её усилия были тщетными. Имя этого непрошенного гостя было «зелёный змий».
Под его воздействием Николай неузнаваемо менялся: добрый, покладистый мужчина превращался в агрессивного, подозрительного ревнивца, находившего любой повод для того, чтобы устроить скандал на ровном месте. Речь становилась бессвязной, из обрывочных предложений было понятно лишь, что Николай имел претензии ко всему человечеству.
После того, как их единственный сын Вадим выпорхнул из родительского гнезда, отец семейства, как говорится, совсем «съехал с катушек». Вечерами он сидел на кухне в обществе «зелёного» и жаловался ему на плохую жену, неблагодарного сына, бывших сотрудников, не оценивших такого ценного работника. Он обращался к кому-то, незримо присутствующему в углу, опрокидывал в себя очередную дозу горячительного, неизменно заканчивая обвинительную речь фразой: «И так далее, и тому подобное»…
Сегодняшний вечер не был исключением. Тамаре удалось незаметно прошмыгнуть в свою комнату. Теперь нужно было дождаться, когда муж опорожнит ёмкость с жидкостью, вызывающей помутнение рассудка, и тяжёлой поступью пройдёт по коридору, чтобы рухнуть на тахту в соседней комнате.
Тамара с любовью посмотрела на фотографию смеющегося мальчика на фоне набегающей волны. Счастливое время, когда в их семье всё было хорошо. Поездка в Адлер. Вадику исполнилось восемь. Они отмечали это событие в кафе на пирсе. Белоснежная мебель, развевающиеся под порывами ветра прозрачные занавески, синее небо и море создавали ощущение свежести и прохлады в знойный июльский день.
Тамара попыталась вспомнить, когда же в их семью пришла беда. Однажды на пороге комнаты малосемейного общежития, в котором жили молодые супруги с маленьким сыном, возник школьный приятель Николая – Александр.
Вспоминали школьные годы, смеялись. А потом Александр предложил бывшему однокласснику сменить его нынешнюю должность учителя математики в школе – на более прибыльную – мастера холодильных установок.
– Да я за пять дней зарабатываю столько, сколько ты в месяц, – аргументировал Александр. – А у тебя семья, пацана поднимать надо.
Денег у молодых педагогов действительно не хватало. Поэтому долго уговаривать Николая не пришлось. Подучившись на курсах, он без сожаления расстался с профессией школьного учителя.
С появлением «левых» заработков, именуемых «шабашками», проблема безденежья действительно отступила, но появилась другая: Николай стал периодически задерживаться после работы и отмечать с мастерами удачные заказы. Периодичность превратилась в систему. Тамара понимала, что муж спивается, но этого не понимал сам Николай, вернее, не хотел понимать. А когда его уволили за пьяный дебош на работе, Тамаре пришлость взвалить всю ответственность за семью на себя. Она занималась репетиторством, работала на износ, и скрывала от родных и коллег свои семейные проблемы, умудряясь при этом выглядеть «царицей».
Вадим унаследовал от матери способность к языкам, блестяще окончил ВУЗ, но работать по специальности не захотел и решил стать «человеком мира», как он сам себя называл. Набил татуировки, украсил тело пирсингом, и отправился скитаться по разным странам с какой-то авангардного вида девицей. Периодически он давал о себе знать, присылая матери фото в компании таких же неформалов.
Тамара попыталась сосредоточиться на предстоящем дне. Завтра должно состояться обсуждение её научной работы. Тема была новой, оригинальной, Тамара разработала её сама, и очень рассчитывала на поддержку коллектива и руководителя.
Послышались тяжёлые шаги по коридору, а затем обречённый вздох старой тахты под тяжестью упавшего на неё обмякшего тела. Тамара с облегчением вздохнула и выскользнула из комнаты.
Глава 2
Николай проснулся от странного ощущения: что-то тёплое и мокрое касалось его свисающей с кровати руки. Он с трудом разлепил опухшие веки. Не сразу понял где находится. Потрескавшийся потолок, отстающие от стен старые обои, мутный свет, проникающий через давно немытое окно. Память, словно провинившийся ребёнок после наказания, нехотя возвращалась к нему. Это же квартира его покойной матери, куда он переехал после развода с Тамарой. Вспомнился скандал, когда ослеплённый яростью, Николай швырял и бил всё, что попадалось под руку: тарелки, цветочные горшки, стулья, а потом попалась жена… Тамара не простила. И вот уже около месяца он заливал горе вместе с верному алкогольному братству Александром.
Снова что-то тёплое, мокрое ткнулось в ладонь Николая и чей-то язык стал вылизывать пальцы. Мужчина отдёрнул руку, с недоумением посмотрел вниз. Возле кровати переминалась и облизывалась странного вида собака. Несуразно большая голова, длинное туловище, короткие лапы. Нелепый вид животного дополнял странный окрас: половина морды таилась под чёрным пятном, а с другой, покрытой белой шерстью, карий глаз с любопытством разглядывал Николая.
– Ты откуда взялась? – с трудом ворочая пересохшим языком, спросил у непрошенной гостьи хозяин. Собака, почувствовав к себе внимание, радостно заскулила и часто завиляла пушистым хвостом, словно просеивая муку через сито.
«Наверное Сашка, когда уходил не захлопнул дверь и чья-то соседская собака забежала», – подумал Николай. Медленно поднялся с кровати, шатаясь подошёл к двери. Она была закрыта. – Ниччё не понимаю, – недоуменно пробормотал мужчина.
Всё тело сотрясала противная дрожь. Слабость влажной, липкой лапой хватала за горло и душила, заставляя сердце биться, словно пойманного сачком мотылька.
Хозяин, сопровождаемый лохматой гостьей, направился на кухню. От стола, заваленного грязными тарелками, пустыми консервными банками, окурками, исходил невыносимый смрад. В холодильнике томилась в одиночестве бутылка пива. С вожделенной радостью Николай опрокинул в себя её содержимое и через несколько минут почувствовал как организм оживает. Позвонил другу.
– Санёк, привет. Что-то я в толк не возьму, – откуда взялась собака в моей квартире?
– Ну ты, друже, того, совсем… Ты же её сам на улице подобрал, – раздался в трубке хриплый, сонный голос приятеля.
– Я? На улице?
– Ну да, возле магазина. Сказал, пусть живёт, вдвоём веселее будет.
– Не помню, Саня. Николай усиленно потёр лоб, пытаясь заставить память вернуться.
– Ну ты вчера в апофеозе был. Совсем ничего не помнишь?
– Не-а.
– Ты ещё сказал, что смешная, Мулькой назову.
– Слышь, а она чего-то скулит, может, есть просит?
– А ты как думал? Она же живая, есть, пить хочет, и еще это… Их выгуливать надо утром и вечером. Ну ладно, бывай, спать охота.
Николай собрал со стола колбасные очистки, засохшие кусочки сыра, куриные кости и положил перед собакой. Мулька с жадностью набросилась на угощение.
– Ну а теперь иди, выгуливайся, – распахнул перед собакой дверь хозяин. Без меня справишься, видишь, я не в форме.
Собачонка ринулась вниз по ступенькам. Николай, шаркая стоптанными тапочками, вернулся в комнату, сел на кровать. Вспомнил, что каждое утро в это время сосед из второго подъезда выводит своего питбуля. Пёс отличался злобным нравом, и на днях, набросившись на бездомную кошку, загрыз её насмерть. Николай представил, как зверюга ринется к беззащитной Мульке…
Чертыхаясь, он нехотя оделся, вышел из квартиры. И вовремя. К стене дома испуганно прижималась Мулька, а к ней, пружиня мышцами, спешил питбуль. Николай подхватил дрожащую собачонку, прижал к себе. За бойцовым псом не торопясь, вразвалку шёл сосед.
– Лёха, ты когда своему монстру намордник купишь? – обратился к владельцу «терминатора» Николай. Хотя бы на поводок его бери. Порвёт же кого-нибудь!
– Не порвёт. У него сегодня настроение хорошее. Твоя что ли? – кивком показав на Мульку, спросил сосед. – Редкой породы собака, дворянской. Береги её, не ровен час, украдут, – и осклабившись, пошёл за своим питомцем.
– Придётся выгуливаться вдвоём, да Мулька? – спросил Николай подопечную. Та, подняв голову, вскинула ухо, посмотрела хозяину в глаза, и словно соглашаясь, лизнула руку.
Глава 3
Тамара сидела в кресле перед телевизором с отсутствующим видом. Шёл старый фильм. Герои произносили пафосные речи, признавались друг другу в любви и строили светлое будущее. Всё это выглядело наивно и неубедительно.
В груди возникло какое-то тянущее ощущение пустоты и безнадёжности. Это было почти физическое чувство боли. Как будто кто-то медленно грыз душу изнутри. Тоска, словно крыса подтачивала и пожирала жизненную энергию. Проснулось и тяжело заворочалось сомнение: правильно ли поступила, может быть, нужно было заставить себя простить и попытаться всё-таки спасти Николая? Вспомнилась безобразная сцена скандала, учинённого бывшим мужем, оскорбления, унижения, рукоприкладство. Простить такое – значит потерять себя. Тамара выросла в семье, в которой были совершенно другие отношения между супругами. Отец Тамары никогда не позволял себе даже намёка на неуважительное отношение к жене. Мария Александровна была занята только воспитанием двоих детей и ведением хозяйства. Ираклий Теймуразович занимал высокую должность в области юриспруденции, что позволяло женщине не думать о хлебе насущном.
По воскресеньям в столовой за тщательно сервированным столом собиралась вся семья. Это был ритуал, нарушать который не позволялось никому. Обед проходил в сопровождении классической музыки. Мария Александровна прекрасно готовила блюда как русской, так и грузинской кухни. За столом обсуждались новости и текущие проблемы. Отец любил поговорить с сыном, по примеру отца ставшего юристом, на темы, касающиеся их общей профессии. В семье царила обстановка взаимопонимания и уважения друг к другу.
Квартира была большой, и когда Тамара вышла замуж – родители очень хотели, чтобы молодые остались жить с ними. Но Николай настоял на том, что свою жизнь нужно строить самостоятельно и ни от кого не зависеть. Воспоминания прервал телефонный звонок.
– Тамрико, солнце моё, как поживаешь? – раздался в трубке бодрый голос подруги.
– Привет, Леночка! Как хорошо, что ты позвонила! Такая тоска навалилась, хоть волком вой!
– Прекращай ныть! У меня есть предложение: пойдём в кафе, поболтаем, расслабимся. Сергей с дочей поехали к его родне на неделю, так что я теперь свободна как ветер.
Тамара обрадовалась предложению подруги. Хотелось хоть на время отвлечься от мрачных мыслей. Быстро оделась, коснулась тушью ресниц, подкрасила губы и придирчиво оглядела себя в зеркале. Что-то в ней изменилось. Нечто неуловимое. Тамара присмотрелась к отражению. Продолговатый овал лица, тонкий, с небольшой горбинкой нос, большие чёрные глаза контрастно выделялись на белой коже как два омута. Тамара заметила две небольшие морщинки слева у подбородка. Когда они появились? Ещё вчера их не было. Может быть, просто не замечала? А вот ещё, у глаз… «Старею»...– пронзила мысль, и от неё стало ещё тоскливее. Но дело даже не в морщинах, а в выражении безнадёжности во взгляде. Сожаление об ушедших годах, жалость к себе, нахлынули и заполнили сознание. Едва удержавшись от слёз, Тамара подумала, что сама виновата в своей судьбе. Не нужно было выходить замуж за Николая. Был другой претендент на её сердце– сын профессора, обеспеченный и уверенный в себе молодой человек. И если бы Тамара не ответила отказом на его предложение– всё могло быть иначе. Она попыталась представить свою жизнь с Валентином. Не так давно они случайно встретились. Шикарный чёрный внедорожник притормозил рядом и оттуда выглянул элегантный мужчина в сером костюме. Тамара не сразу узнала в нём своего бывшего поклонника. После непродолжительного разговора ей стало известно, что Валентин работает в администрации губернатора, женат, отец двоих детей, и всё у него благополучно, но свою любовь к Тамаре не забыл, и в доказательство достал из портмоне её крошечную фотографию, которую хранил все эти годы. Предложил пойти в кафе. Она ответила отказом, и сославшись на занятость, простилась с бывшим претендентом.
Двадцать пять лет назад Тамара не прислушалась к совету своей расчётливой однокурсницы, которая настойчиво рекомендовала отдать предпочтение Валентину, и на её доводы отвечала, что не представляет себе брака по расчёту.
– Ну и дура! Пойми, что женщине нужно позволять любить себя, а не наоборот. Любить мужчину – дело неблагодарное. Не ценят они этого.
– Ну не могу я, чужой он какой-то, – возражала Тамара.
– Сейчас чужой, будет родной, – доказывала приятельница. Убедить так и не смогла.
Ноябрьский ветер гнал по тротуарам жухлые листья, похожие на большие ржавые стружки. Тамара присела на скамью в сквере, покрытую опавшей листвой. Взяла скорчившийся кленовый лист и сжала его в ладони. Он хрустнул и рассыпался, превратившись в бурую труху. «Совсем как моя жизнь», – обожгла сознание мысль. Вновь что-то защемило в груди, заныло… От этой боли не было лекарства.
– Давно ждёшь? – голос подруги обрушился на Тамару так внезапно, что она вздрогнула.– Извини, за опоздание, не город, а одна сплошная пробка! Елена прижалась щекой к щеке Тамары, обдав тёплой волной аромата разогретой на солнце сосновой коры и ванили, увлекла подругу в небольшое кафе, одиноко стоявшее неподалёку. Небольшое помещение встретило теплом, тихой музыкой и запахами кухни. Посетителей было мало, – немолодой мужчина и влюблённая пара в дальнем углу.
– Когда-то и мы были такими же, – показала Тамара взглядом в сторону воркующих парня и девушки, не спускавших друг с друга влюблённых глаз.
– Всё было, да сплыло, – констатировала Елена. Я тоже помню, как мы ходили, держась за руки, чушь всякую несли, чмокались беспрестанно… А сейчас он в телевизоре, дочь в компьютере, я на кухне. Забыла уже когда целовались. Быт похоронил все чувства.
– А у нас водка всё похоронила, грустно произнесла Тамара.
– Не всё потеряно, подруга! Какие наши годы! Ты же красавица! Жизнь не закончилась, найдёшь ещё своё счастье. Тысячи женщин разводятся, снова выходят замуж, «се ля ви»!
– Этот рецепт не для меня, – натужно улыбнулась Тамара.
– Не ставь на себе крест раньше времени. Жизнь непредсказуема. Давай– ка мы лучше выпьем за нас, красивых!
Вино разлилось тёплой волной по телу, окутало рассудок, отпустив печаль, как выпускают птицу из клетки. Тамара почувствовала, что её уставшую, измученную душу будто кто-то укрыл пушистым пледом. Впервые за последнее время тоска отступила. Отступили и обиды, воспоминания о несостоявшейся защите научной работы, которую руководитель кафедры намеренно не допустила к обсуждению, как выяснилось, по причине того, что Тамара не догадалась ей заплатить, и тяжесть расставания с Николаем, и чувство одиночества. Проблемы не исчезли, но притупились, стали не столь значительными, не более, чем старые царапины на каблуке, которые есть, но уже не вызывают такой досады и огорчения как вначале.
Елена рассказывала анекдоты, забавные истории. Тамара смеялась, ей казалось, что всё не так плохо, хотя бы потому, что есть такая подруга, и может быть, случится в жизни что-то чудесное, и счастье покажется из-за поворота.
К оглавлению...
