Бог ребёночка послал
Елизавета свою Ласточку сама на выпас водила, никому не доверяла. Результат был налицо. Молоко жирное, сладкое, без горчинки, какую полынь придаёт, когда в рацион питания попадает. Кормилицу свою подоит с утра пораньше, брата старшего на рынок с молоком, сливками и творогом отправит, а сама – в луга. Там тенёчек найдёт, Ласточку на привязь поставит, цепь прибьёт колышком к земле, плащик свой старенький на травы духмяные бросит, уляжется на него и книги, какие батюшка Арсений рекомендовал, читает.
Это если службы нет в церкви, конечно. А если есть, то как заслышит утренний перезвон, так оставляет свою чёрно-белую животину одну пастись, а сама – в храм бежит.
В то утро, как брат уехал на рынок, шла она со своей Ласточкой в луга через центральную остановку. Елизавету частенько ругали, что её корова по пути «лепёшки» теряет, но она всё равно там ходила. Что делать, если другого пути нет? По асфальтированной площади, хоть по краешку, а водить приходилось.
Как только копыта Ласточки зацокали по асфальтированному участку, Елизавете вдруг показалось, что ребёнок где-то заплакал. Детей она очень любила, потому остановилась как вкопанная и прислушалась. Звуки, похожие на плач ребёнка, повторились.
– Так и есть, – подумала она, – где-то малыш кричит, да так кричит, что аж заходится…
Пошла она вместе с коровой искать крикуна с матерью, ведь не бывает младенцев без заботливых мам. Образ Богородицы с Богомладенцем на руках тут же возникает в памяти, как пример самой святой любви на свете. Но в яви – никакой мамы в ближайшем обозрении не обнаружилось. Зато с обратной стороны остановки, спрятанная от солнца, обнаружилась слегка покачивающаяся светло-зелёная коляска. Именно из её недр на всю округу разносился душераздирающий крик младенца.
Елизавета поспешила к коляске. Уже через пару секунд у неё на руках оказалось новорожденное человеческое дитя. Малыш, которому на вид меньше месяца было, сразу притих, полураскрытым ротиком он пытался найти материнскую грудь… Но Елизавета не могла стать его кормилицей. Рядом стояла другая кормилица, рогатая, но её молоко в натуральном виде, как знала Елизавета, тоже не годилось для кормления младенцев – слишком уж жирное. Женщина растерялась, не зная, как поступить правильно.
– Где твоя мама, миленький? – обратилась она к малышу. – Бросила тебя? Что-то случилось? Что же делать? Как мне тебя накормить?
Ответом на бесконечные вопросы стал возобновившийся плач. У Елизаветы от жалости совсем голову «переклинило». Терпеть такое страдание было невозможно. Нужно было срочно кормить малыша. Она больше не задавала вопросов, она действовала – чисто инстинктивно, как говорится, на автопилоте. Прижав к груди ребёнка, она повела за собой и коляску, и корову.
Дойдя до ближайшего травного лужка, женщина привязала Ласточку, а затем склонилась над коляской в поисках бутылочки с соской. Слава Богу, таковая нашлась во внутреннем кармане коляски. В ней была водичка для питья. Малыш, как оглашенный продолжал неистово требовать кушать, но Елизавета, проявляя бдительность, сначала выдавила с соски несколько капель себе в рот, чтобы удостовериться, что это вода для питья, а не что-то другое, и только тогда дала крикуну. Младенец с жадностью припал к соске.
Елизавета понимала, что этим малыш сыт не будет, поэтому, пока он всю воду не «выдудлил», решительно отобрала у него бутылочку и уложила в коляску, несмотря на громкие протесты голодающего. Из своей сумочки она достала походную эмалированную кружку, надоила в неё немножко Ласточкиного молочка. В шутку она называла его «птичьим молоком».
Парное молочко она добавила в бутылочку так, чтобы воды было гораздо больше, чем молока. Затем, стараясь не обращать внимания на крики, прочитала молитвы перед вкушением пищи, сама перекрестилась, перекрестила питание, сказала напоследок «Господи, помилуй нас» и только тогда дала смесь малышу. Он тут же с наслаждением зачмокал, а насытившись, заснул прямо с соской во рту.
Елизавета перекрестилась и облегчённо выдохнула: «Слава Тебе, Господи! Наелся».
После этого она расстелила в тенёчке свой плащ и уложила на него (чьё-то!) спящее сокровище. Пользуясь моментом, пока оно спит, она занялась поиском хоть каких-то улик, позволяющих пролить свет на происходящее.
Обыск коляски свет ни на что не пролил, но кое-какой результат дал. Под матрасиком обнаружился пакет с пятью чистыми памперсами и пачкой влажных салфеток «Для самых маленьких». Там же лежала новенькая, ещё в упаковке, пустышка. Подушкой малышу служили три аккуратно свёрнутые запасные пелёнки.
Во всём чувствовалась рука заботливой мамочки, но где же она сама? Почему коляска стояла одна-одинёшенька на поселковой остановке? Елизавета знала всех, кто недавно рожал. Такой светло-зелёной, новенькой коляски не было здесь ни у кого. Скорее всего кто-то из города приехал…
– Стоп! – осенило Елизавету, – Николай же садился на утренний рейс, должен был видеть, кто выходил с коляской. Наверняка ещё и помогал вынести коляску из автобуса…
Вывод напрашивался сам собой.
– Это всё не шутки. Время непростое. Мало ли что. Надо идти к участковому, – решила Елизавета.
Только она хотела привести решение в исполнение, но тут малыш проснулся, как-то странно закряхтел, а затем снова расплакался.
– Может, молоко не подошло? Животик заболел? – испуганно подумала Лиза.
– А может, он «уделался»? Его же перепеленать можно! – в который раз осенило взволнованную женщину.
Как только Елизавета стала разворачивать малыша, тут же выпало то, что она так хотела найти. Свёрнутый вчетверо тетрадный лист был спрятан под пелёнкой, в которую ребёнок был завёрнут. Она сунула его в карман не читая, продолжая оголять… малышку! Как оказалось, это была девочка. Надетый на неё памперс давно переполнился и, конечно же, доставлял немалые неудобства. Оставленная мамой пачка влажных салфеток оказались весьма кстати, впрочем, как и сменные памперсы и пелёнки. Только перепеленав и уложив дитё в коляску, она дрожащей рукой развернула лист и прочитала:
«Её зовут Лана (Роксолана). Кто её первым найдёт, пусть тот и воспитывает. Отец отказался её признавать, а мне с ней идти некуда. На последние деньги купила ей всё это. Меня не ищите. На этом свете всё равно не найдёте…»
Елизавета залилась слезами. Ей стало нестерпимо жаль бедную мамочку, которой, оказывается, некуда было идти.
– Неужели руки на себя наложить собралась? Грех-то какой! – размышляла Елизавета. – А ребёночка, получается, я первая нашла, мне и воспитывать. Неужели Бог смилостивился, утешение бездетной женщине послал?
Молодые годы Елизаветы пробежали как-то незаметно, уж тридцать восемь исполнилось. Замуж она в двадцать лет выходила, да только сбежал муж на третий год от её набожности, упрекая ещё и в бездетности. Врачи ей такого диагноза не ставили, да только поверила она в это, слова любимого мужчины приговором стали. Не дал им Бог ребёночка за три года семейной жизни, значит, так и есть, бесплодной жена оказалась.
Закомплексовала Елизавета, считая себя во всём виноватой. Да и любила она сбежавшего мужа, ничего с собой поделать не могла, потому о семейном счастье больше и слышать не хотела. Поселковые жалели её, советы разные давали, да всё впустую. Так и жила ладная селяночка своей, ни на кого не похожей жизнью.
Семья старшего брата Николая стала её семьёй. Помогала Елизавета им во всём. Троих племянников вместе с братом и его женой на ноги ставила. Чем не радость – любимых деток каждый день видеть? И дети тётю Лизу любили, родная мать иногда даже ревновала их к ней. Ну да это всё – мелочи, внимания не стоящие. В целом, дружно, праведно жили, Бога не забывали.
А тут – надо же! Бог ребёночка послал! Елизавета размечталась, представив, как принесёт это сокровище домой… Ох, сколько вопросов на неё посыплется! Ну да ничего, отобьётся как-нибудь. На улице ночевать в любом случае не оставят, пустят в дом, а затем и полюбят маленькую Роксоланочку, как свою.
Женщина уже и забыла, что в полицию собиралась идти. Ноги сами в храм повели за благословением удочерить «брошенку».
Отец Арсений в это время молебен о здравии служил. На чтении Евангелие под его епитрахиль Елизавета со спящим младенцем на руках как раз успели склониться.
– Батюшка, Бог ребёночка послал, благословите домой забрать, – обратилась к отцу Арсению Елизавета, когда закончился молебен, и глаза батюшки устремились на свёрток, прижатый к груди женщины.
У стоящих рядом прихожан аж дух захватило от услышанного. «Ну надо же!» – воскликнул кто-то из них.
– Рассказывай, – только и ответил удивлённый не менее других священник.
Елизавета, запинаясь от волнения, во всех подробностях рассказала, как ей Бог ребёночка послал. В подтверждение своих слов она подала ту самую записку.
Отец Арсений прочитал её вслух, чтобы ни у кого никаких сомнений не оставалось и домыслов не возникало. Судьбоносный вопрос решался здесь и сейчас. Елизавета смиренно ждала ответа духовного отца. Через какое-то время он последовал.
– Вот что я думаю: кто будет воспитывать этого ребёнка, мы сейчас решать не будем. Грош нам всем цена будет, если не попытаемся найти ту, которая от отчаяния наделала глупостей. Пишет же, что идти ей некуда с дитём было. Всякое бывает в жизни. Да неужели же мы ей помочь не сможем? Ежели ещё жива, конечно.
Ни слова не произнесла в ответ Елизавета, лишь сильнее прижала к себе спящую Ланочку. Взор её устремился к Владимирскому образу Богородицы, а затем затуманился из-за таких близких женских слёз…
Отец Арсений перекрестил Елизавету, наложил на неё крест, поцеловал в покрытую макушку и вышел из храма, чтобы сделать несколько телефонных звонков.
Через полчаса вся милиция города и пригорода была поднята на ноги, в храмовой трапезной сидел участковый и записывал показания Елизаветы. За девочкой прибежала главврач поселковой больницы и к ужасу Елизаветы унесла малышку для медицинского обследования. И это было только начало.
Прибывшая из города опергруппа заставила женщину показать место, где она нашла коляску, где перепелёнывала младенца. Полицейские собрали в свои пакеты всё, что Елизавета припрятала в кустах: и запачканную пелёнку, и использованный памперс, и все салфетки, которыми женщина обтирала малышку.
Приехавшие с рынка селяне, в том числе, и брат Николай, подтвердили, что молодюсенькая мамочка выходила с коляской на центральной остановке. Нашлись свидетели, которые видели незнакомую девушку, пешком идущую по направлению к городу. Ей предлагали подвезти, но она не реагировала на предложения. Шла и шла себе по дороге.
Фоторобот был составлен. Из перинатального центра пришли сведения о предполагаемой матери. Когда она называла свой адрес, то говорила, что там она жить не будет, а переедет к отцу ребёнка. Он приезжал забирать её из роддома, но радости в его лице ни капельки не наблюдалось. В общем, мелких странностей было много, но повода не выписывать маму с ребёнком не было.
Допросы и кутерьма длились до самого вечера. Настало время вечерней дойки. Елизавета объяснила ситуацию и пошла отвязывать Ласточку.
Путь её пролегал через ту же центральную площадь. Она посмотрела туда, где ещё утром стояла бесхозная коляска с плачущим ребёнком. Каково же было её удивление, когда на том самом месте она увидела застывшую, словно мраморное изваяние, юную красавицу. В том, что это родная мать малышки, Елизавета не сомневалась.
Надежда, что она сможет стать самой настоящей мамой ребёнку, рухнула в бездну. Молоденькая мамочка смотрела на Елизавету, Елизавета смотрела на неё. Поборов искушение пройти мимо, Елизавета жестом позвала незнакомку. Она послушно подошла к ладной женщине средних лет.
– Лану ищешь? – спросила Елизавета.
– Вы знаете, где она? – с надеждой во взгляде переспросила мамочка.
– Знаю. Я та первая, которая нашла её и должна была удочерить, – понимая, что причиняет словами боль, ответила селянка.
Страх и отчаяние отразились в широко открытых глазах девушки. Предположение врачей перинатального центра подтвердилось, это была та самая роженица. Она узнала её по фото.
– Я не смогла…
– Что? Не смогла закончить жизнь самоубийством?
– Да. И это тоже… Но сначала… я не смогла её оставить…
– Мы все молились, чтобы Господь вразумил тебя, чтобы направил на путь спасения.
– Вы верующая? – удивилась восемнадцатилетняя Вероника Игоревна Жилина.
– Да. А ты? – спросила Елизавета.
– Не знаю, что и ответить. Раньше не задумывалась, а сегодня – весь день брожу и прошу у Бога помощи. С Ланой всё в порядке?
– Да. Её забрали в местную больницу, завтра должны приехать из органов опеки и увезти в дом малютки. Я хотела забрать её домой, но мне не отдали. Сказали, что сначала нужно во всём разобраться и плохо, что я незамужняя…
– А где ваша больница? Я заберу её, чтобы не увезли в дом малютки.
– Заберёт она… Тебя милиция всюду ищет. Сразу заберут в участок.
– А что же делать?
– Тебе правда некуда идти? Жить с малышкой тебе есть где?
– Я свою квартиру продала, чтобы машину купить, думала, мы с Тимуром вместе будем жить… А он… деньги на свой счёт положил, а меня с ребёнком – вышвырнул… из своей жизни.
– Ух ты!.. А родители у тебя есть?
– Нет. Меня бабушка воспитывала. Когда умерла, квартира мне осталась, но за неё платить надо было много… А я не могла, а тут ещё и беременность.
– Если правду говоришь, придётся мне не малышку, а тебя удочерить…
– Как это?
– Всё потом. Пошли сначала за Ласточкой сходим. Доить давно пора, а то забодает и будет права…
– Кто? Кого? – не поняла спасённая Вероника.
– Сама всё увидишь. Иди за мной.
Лизавета на ходу достала мобильный телефон и набрала номер отца Арсения:
– Батюшка, миленький, как вы были правы! Нашлась пропащая душа.
– Живая, значит? – обрадовался священник.
– Живая, только измученная. Ходила, ребёнка искала.
– Где она сейчас?
– Со мной за Ласточкой идёт. На ночь домой к себе её заберу. У нас места свободного много! Вы узнайте там, может, отдадут ей ребёночка? Исстрадалась вся… Осознала, что делов наделала…
– Богородицу, заступницу нашу, пусть благодарит, что смилостивился Сын Её Божий, не попустил непоправимого.
– Я передам… Батюшка, она хорошая, добрая, просто несчастная. Никому больше её в обиду не дам!
– Ну-ну-ну… Узнаю Лизавету. Ты вот что, Ласточка – это хорошо, конечно, но готовься ещё и директором Кризисного центра матери и ребёнка стать. Давно я собирался на приходе такой открыть. Вот Господь и управил.
Июнь 2018 г.
Кризисный центр – первый блин комом
После воскресной службы Лиза собиралась поехать в город, а потому стояла вся в ожидании, когда закроются Царские Врата и можно будет со спокойной совестью хватать сумку с гостинцами для крестника и бежать на остановку.
Вот она в цепочке верующих склонилась к иконе праздника, прошла к отцу Арсению, приложилась к кресту в его руках и попросила благословить на дорожку. Настоятель благословил, но, как оказалось, не только на дорожку, но и на длинную дорогу служения Господу и людям. Наложив крест на её голову, громко, так чтобы слышали все, сообщил:
– Хочу поделиться новостью! Вчера состоялся епархиальный совет. Одним из вопросов рассматривалось открытие на базе нашего прихода Кризисного центра для матери и ребёнка.
– О-о! Поздравляю Вас, батюшка, – обрадовалась Лиза, – вы давно мечтали об этом.
– Нет, это я тебя поздравляю, Елизавета! Владыка благословил именно тебе возглавить этот Центр.
– Мне? А что, он знает кто я такая? – спросила Лиза.
– На престольном дне не ты ли ему многая лета желала? А я ведь уже тогда обсуждал с ним наши с тобой инициативы, – добродушно пояснил отец Арсений.
– Я думала, что вы просто так говорили…
– Как видишь, пустословием не грешу. А что так растерялась? Али откажешься?
– Нет-нет, возьмусь, но… вот как вы себе представляете? Где я таких мамочек найду? Откуда они узнают, что надо ехать в наш посёлок?
Столь сложные вопросы разрешились молниеносно.
– Неужели ты думаешь, что я не подумал об этом? – переспросил её настоятель, – Всё духовенство нашей епархии будет знать кому звонить, если к ним с такими вопросами мамочки, а, может быть, даже и отцы, обратятся. И прихожане наши помогать будут. Правильно говорю?
«Правильно!», «Поможем, чем можем», «Поздравляем!» – послышались ответы верующих.
Елизавета уже и забыла, что собиралась в город. В голове её зароились представления о том, как она будет принимать страдальцев, попавших в кризисную ситуацию.
Голос отца Арсения вернул её в действительность.
– Езжай, куда собиралась. А в среду приходи к полудню. Обсудим что нам по силам, а что нет.
В среду выпал первый снег. Идти по чистому, пушистому ковру было более чем приятно, тем более в храм. «Как белую дорожку белые Ангелы расстелили», – улыбнулась своим мыслям Елизавета, но и тут же отругала себя за нескромность.
Она вошла в храм и сразу увидела настоятеля. Конечно без дела он не сидел, ремонтировал крепление дверцы маленького киота, в котором хранилась Иверская икона Божией Матери.
– С первым снегом, батюшка! – стараясь казаться беззаботной, произнесла Елизавета.
– С Божьим благословением! – тут же откликнулся он, – Видишь, какими чистыми коврами Господь твой путь в храм выстелил!
– Ой, и вы так подумали. А я боялась...
– А ты не бойся, когда душа ликует о святом! – посоветовал он, – Ты лучше скажи, учиться на православного психолога готова?
– Я? – растерялась Лиза. Вопрос об учёбе был для неё полной неожиданностью.
– Ну, не я же, – по-отечески усмехнулся настоятель, – Я уже вроде как выучился в духовной академии. А вот твоего педагогического образования маловато для нашего дела.
Елизавета задумалась. Неуверенность в себе духовной дочери (тридцати трёх лет отроду), не раз умиляла духовного отца. Добрая, смелая, всегда готовая прийти на помощь, но вот ведь и «подумать боялась»...
– Если надо, могу и за парту сесть, – наконец решилась Лиза.
– Вот и хорошо, – резюмировал отец Арсений, – Матушка Вера тебе помогать во всём обещала. Послал её в город на машине за первыми посетителями нашего приюта. Скоро будут.
– Надо ещё комнату для гостей успеть подготовить! – забеспокоилась собеседница, – Я считала, смогу по пять мамочек с детьми у себя размещать.
– Вот как? Это хорошо, когда родители для своих детей такие хоромы строят. Дом на десять комнат – любимому сыну Николаю. Дом напротив на восемь комнат – любимой дочери Елизавете. А дочь свой дом решила под приют отдать… Так?
– Так, батюшка.
– Только вот не приму я такой дар от тебя! Потому как чту волю родителей твоих покойных.
Такое решение обескуражило Лизу. Она действительно хотела отдать полдома под поселенцев духовного центра.
– В таком случае, где мы будем их размещать? – недоумённо спросила она.
– В детском саду, – спокойно ответил настоятель.
– Где? В нашем садике? – удивилась такому простому решению Лиза, но тут же спохватилась, – Так он же закрыт!
– Ну, нет. Одно крыло уже работает. Детки-конфетки там играют, кушают, спят. А вот на второе крыло здания наши селянки деток, к сожалению, не нарожали.
– Ещё и уехали многие семьи с детьми, – дополнила Лиза.
Отец Арсений отнёс киот к алтарю, вернулся и продолжил:
– Так вот, я с поселковым головой беседовал на счёт льготной аренды площадей под благотворительную организацию. Он двумя руками «за», только чтобы все документы были как положено оформлены. Говорит, изгородь ставьте, чтобы отдельно существовали, и хоть завтра заезжайте. У него половина здания впустую отапливается, а греться в нём некому. Понимаешь о чём я?
– Да-да. А если детей прибавится в посёлке?
– Потихоньку будем строить свой приют. Ну а пока мы не открылись, первую посетительницу я у себя дома размещу. У тебя и так уже спасённая тобой мамочка с ребёнком живут. Как они, кстати?
– Всё у нас хорошо! Вероника мне как родная дочь стала. Роксоланочке её полгодика исполнилось, ползать начала. Смешная такая! Глаз да глаз за ней нужен…
– Слава Богу за всё! Но и времена нынче тяжёлые, чтобы на шее сидеть. Бери Веронику себе в помощницы. По мере сил, пусть включается в организационные вопросы.
Матушка Вера открыла и плотно закрыла двери храма. Её пушистый платок съехал на затылок, из-под него выбилась прядь русых волос. Она тут же поспешила поправить внешний вид. А вот её юная спутница покрывать голову не собиралась. Более того, она наотрез отказалась водрузить на коротко стриженный «ёжик» ни капюшон собственной курточки, ни шарф, ни что-то другое из предложенного матушкой. Её стройные ноги обтягивали чёрные лосины. Юбка, увы, напрочь отсутствовала. Круглый живот резко контрастировал с её общим видом.
Матушка очень старалась придать беременной девице благопристойный вид, но у неё ничего не получилось. Таковой образ, похоже, ей был просто чужд.
– Подойдите сюда, – обратился настоятель к будущей мамочке.
Она послушно прошла в центр храма, хотя весь её облик говорил о глубоко засевшем упрямстве: не будет она подчиняться церковным порядкам, и всё тут.
– Скажи, дитё, а как получилось, что Господь тебя на отца Александра вывел? – спросил седобородый священник, которого она видела первый раз в жизни.
– Почему вывел? Я сама к нему пришла, – удивилась она вопросу.
– Но ведь кто-то путь в храм тебе при этом указал? – задал наводящий вопрос отец Арсений.
– Ах, это-о… Ну да. Мне сказали в больнице, что в церкви мне помогут.
Казалось бы, ответ девушки был исчерпывающим, но человек в рясе с крестом на груди не унимался.
– Чем? – спросил он.
– То есть? – не поняла она.
– Чем, они считают, церковь может помочь вам?
Вопрос поставил её в тупик.
– Ну… не знаю. Они же отговорили меня… ну… вы понимаете?..
Увидев, что девушка мнётся, отец Арсений попросил Элеонору и матушку Веру оставить их наедине.
– Вот что, милая моя, я хоть и мужского пола, но я духовное лицо, при храме Божьем состою, а потому как перед Господом, мне правду надо говорить. Стесняться не надо. Представь, что я врач. И на службе самого Главного нашего Врача состою.
– Да я того… Ну… в общем, попробую.
– Вот и хорошо. Нас здесь кроме Бога никто не услышит. Как зовут тебя?
– Надя.
– Надежда, значит. Я так понял, что тебя в больнице уговорили дать надежду выжить твоему первенцу?
– Да. Я хотела аборт делать, а они на меня там все окрысились. Ну, в общем, уговорили, чтобы не делала. Я согласилась только потому, что мне врачиха тамошняя клятвенно пообещала, что в церкви мне обязательно во всём помогут.
– А она не сказала, в чём конкретно помогает человеку церковь?
– Да она много чего говорила… И я ей много чего наговорила в ответ, и что не могу этого ребёнка оставить. У меня на жизнь совсем другие планы…
– Ну да. Хочешь рассмешить Господа, расскажи ему о своих планах… Ходит такой анекдот в народе…
– Так меня что, тупо надули? Типа того: помоги себе сам?
– Гм-м-м… Как я понимаю, первым вас надул, в смысле обманул, ваш молодой человек. В больнице врач помогла вам не совершить смертного греха – убить ребёнка. Что же касается Церкви: здесь не надувают, здесь правдой жить учат. «...Я есмь путь и истина и жизнь…» – говорит Иисус Христос в Евангелие от Иоанна, глава 14. Господь – Истина, а не надувательство. А на счёт «помоги себе сам» – именно так! С Божией помощью, но человек сам преодолевает свой путь. Церковь создана Богом и дана человеку в помощь, но человек сам решает по какому пути ему идти: по пути от Бога или по пути от лукавого. В Рай или в Ад – выбор за человеком. Господь-Спаситель никого не понуждает ко спасению, но идёт навстречу тому, кто идёт его дорогой.
– Шарики за ролики... К чёрту ваши заумности! Раз уж мы откровенно тут говорим, то… дайте закурить. Я только об этом сейчас думать могу. С утра ни одной затяжки. Вы хоть и в рясе, но мужик же. Должны меня понять…
– Понять – могу. Дать закурить – нет. Некурящий я мужик. Не курят в наших храмах.
– Отстой, – брезгливо поморщилась Надя.
Отец Арсений удивлённо приподнял бровь и вдруг – поблагодарил.
– Спасибо, что не матом. Потому как в церкви мат и скверна всякая тоже запрещены.
– Ну, попала… Тогда денег дайте. Я уйду отсюда и вам не надо будет меня спасать или там помогать много. А ребёнка, если рожу, подброшу таким сердобольным, как вы. Спасайте на здоровье!
– А что мешает воспитать ребенка?
– Там, где я обитаю, места ребёнку нет. Не выживет. Поэтому ничего другого мне не остаётся, как родить и отказаться.
– Вот что, вижу, что разговора по душам у нас с тобой сегодня не получится. Не созрела ты для него. На ночь заберу тебя к себе. Матушка моя накормит, в тепле, чистоте спать уложит. Ну а завтра – сама решай: нужна тебе церковь или по другой дороге пойдёшь. И не хорохорься больше, чем нужно. Вижу, что помощь тебе позарез нужна, но ты ещё этого не поняла. Рожать скоро?
– Через два месяца. Так кто всё-таки помогает у вас: Бог или люди?
– Всё в нашем мире по воле Его совершается. Но на Бога надейся, а сам не плошай, говорят в народе. Если останешься – на первых порах получишь помощь от прихода нашего, возможно, не такую, на какую рассчитываешь. Работать будешь, помогать по хозяйству, но голодать не будешь и крыша над головой у тебя будет. Община, одним словом. И ещё, с этого дня ты не куришь. Это условие.
– Не могу я бросить. Сто раз уже пробовала.
– Даже ради здоровья ребёнка? А ну как больным родится?!
– Ох… Ну не ждите вы от меня, что я вдруг пай-девочкой стану.
– Хм-м. Тут задача покруче будет. Тебе придётся пай-мамочкой стать.
Надежда впервые за весь разговор улыбнулась.
– Хм-м. А вы не такой зануда… каким вначале показался.
– Слава тебе, Господи! Вот и познакомились. А зовут меня отец Арсений. Ну а как только личные дела свои поправишь, в любое время можешь покинуть наш кризисный центр.
Следующее утро выдалось ясным. Снег блестел так, что приходилось сильно щуриться, чтобы оградить глаза от многочисленных микроскопических зайчиков, засевших в каждой грани каждой снежинки.
На свои тёмно-коричневые сапожки смотреть было легче, поэтому Лизавета дошла до храма, глядя как семенят её ноги по тропинке.
Услышав голоса, она вскинула голову и увидела, как по ступеням спускается та самая первая посетительница их будущего «Кризисного центра матери и ребёнка». Отец Арсений остался стоять у входа в храм.
– Ты куда? – спросила Лиза Надю, когда она приблизилась к ней.
– О, только не это! – закатила глаза коротко-стриженная красавица с пузом, не желая никаких разговоров.
И тут она поскользнулась. Лиза еле успела схватить беременную молодицу за рукав, чем помогла ей удержаться на ногах. Вместо спасибо она раздражённо фыркнула и пробурчала:
– Не надо меня спасать! Я как-нибудь сама выкарабкаюсь.
Более не оглядываясь, Надежда устремилась в сторону автобусной остановки.
– Будет трудно, возвращайся! Буду молиться, чтобы у тебя всё сложилось благополучно! – крикнула ей в спину Лиза.
Ответа не последовало.
– Первый блин комом? – спросила озадаченная Елизавета, когда поднялась по ступенькам храма.
– Не переживай, – успокоил её настоятель, – думаю, эта мамочка ещё не раз уйдёт и вернётся к нам.
– Сердитая такая! – поделилась Лиза впечатлением.
– Ничего. Бывает, встать на путь исправления не просто. Привычки мешают. Надеюсь, жизнь, которая в ней растёт, победит её духовную смерть. Во имя Отца, Сына и Святаго Духа! Аминь.
02.12.2018 г.
К оглавлению...
