Снег идёт по улице, ребята!
Снег идёт по улице моей.
Кто там настроение попрятал?
Доставай прекрасное скорей!
Снег идёт и на душе не больно.
Каждый будет с неба обогрет
безусловной божеской любовью,
именуемою - Белый Свет...
***
В деревенский пейзаж с неземной высоты,
а, верней, - с нелегальной кассеты
песни Mercury льются для нас не святых
на каток с закутком, где в огнях золотых
с каберне я хочу точно так же, как ты,
элегантно курить сигарету.
На холодный от снега и влажный палас -
оттого нестерпимо красиво! -
(изумлён меченосца оранжевый глаз),
из влюблённых из рук твоих, важных сейчас,
словно в съёмке замедленной, только для нас,
дооолго падают семь апельсинов...
Мы седьмой домовому кладём за камин.
Мы восторгом полны под завязку!
Резедой дармовою набит палантин...
О, нажмите стоп-кадр, - дайте нам карантин
без карболки, - а просто один на один
хоть немного побыть без огласки.
***
Вот она вытекла в сумерки вязкие, -
синька из рук горе-прачки мечтательной.
Город набит декабрём под завязку и
хинькает вслух под чердачною патиной:
“С отчего ложа домушечкам маленьким,
скверикам бедненьким, улочкам кривеньким
хочется тоже в старушечьих валенках
взять и рвануть, не поспорив на гривенник,
в лето ли, в Лету ли…” Остолбенелая,
молвить не смею. И канули жалобы
в небо ли, в нёбо ли слова неспелого…
Мой визави, нам с тобой не мешало бы
выпить за прачку бутылочку белого!
***
Пора сорвать тоски репей, - лесок утюжить лыжами,
оторопев во сто тетерь, сомлеть у елей с фижмами!
Пора конькам на лёд теперь... Осечка(!) - тема русская, -
вороньей стаей оттепель, как семечками, лузгает.
Но голенастой быть уже, - снега грядут под нордами.
Короста наста, выдюжи зимы походку твёрдую!
В погоне бурной, Улица("копейки" с иномарками),
пургой не в пору ль пудриться? Сменить наряды маркие!
Тропарь с пристрастьем выучен, казна деньками щёлкает -
словарь истратим рыночный: "За ёлками! За ёлками!.."
... Сродни весёлым дележам покупки елей бойкие...
Огни, в тесёмках дилижанс, хлопушки, хмель и ойканье.
Ошкурен сочный мандарин на снега свежем кружеве.
До дури алчный взгляд витрин, - им всё б зевак выуживать.
- Пожива нынче не дурна! - ворона ближним каркает.
Зенит зимы. Звенит струна страстями жизни жаркими.
***
Снега яркие кристаллы
освещают по утру
человечий мир усталый.
Всяк скрипит:"Я не умру,
вы же, - все! Но не все разом.
Под ногами, - да живой!
Жизнь - зараза! Жизнь - зараза
на закваске дрожжевой."
Разбирается в заквасках
нынче всяк, познавший хмель.
Ёжик, ужик, кот в салазках...
все вселенской жаждут ласки,
в новый год спеша за сказкой, -
ждёт их вековая ель!
***
Живу отпущенным добром.
В уменье врать не вижу прока.
Мне не бывает одиноко, -
Не будет, стало быть, потом.
На зло гляжу как на балласт.
Плыву натруженною баржей.
ГрузнЕе становлюсь и старше.
Пусть трижды прав Экклесиаст, -
Жить страшно интересно дальше!
Жить без посредничества фальши.
...А остальное Бог подаст.
***
Не спеши за меня извиняться
пред толпою чужих нам людей.
Разреши мне по-детски зазнаться
Божьим Даром - любовью твоей.
Пусть манеры мои безыскусны
и наряд не мудрёней иных, -
пью взахлёб, пью смакуя, пью вкусно
... счастье пью и не чую вины.
Я, как глупая птица-синица,
та, что выжила чудом в мороз,
прямо к солнцу лечу веселиться
и не прячу под инеем слёз.
***
Давай с получки купим чудо, - глобус!
Обшарим город вдоль и поперёк,
заскочим на ходу в любой автобус...
Был в детстве, был… да быт не уберёг.
По карте мы с тобою на восточном
коптим век свой, на запад и ни-ни...
А, может, ну их! Дождь по водосточным
летит святой без страха и возни
в таможнях труб проржавленных, непрочных.
А глобус… пусть он будет небольшой, -
всё кругосветка, - даром, что заочно, -
как пить дать, всей оттянемся душой!
И мы поём абсурд из разных слов...
на шёпот переходит наша ария…
незримо из хмельных голов
вылавливаем полушария…
и океанами кишит улов…
***
Как в свистке гортанная горошина
Захлебнётся , вдруг эфир прорвав...
Расскажи мне голосом ХОРОШАЯ,
У души ведь голос не картав...
Прикоснусь ни скальпелем, ни к телу я.
Неспроста к тебе я подалась, -
Вскрою душу нежно-оголтелую...
Заждалась я, слышишь!? Заждалась.
А свисток в разрезе горла уже,
Так же нежен, так же говорлив.
Запоёт, - растрогает не хуже,
Чем вальяжный птичий перелив.
***
Как же мне теперь не скулить,
по-собачьи ломая брови?!
Ты отчаянно смерти влить
смел мне в душу и боли, боли...
Так лишь донор на толику крови
в состоянье себя обделить.
О, дозированность участья!
Что мне капельница внутривенная!?
Агонизировала душа без счастья,
реанимации твоей доверенная.
Не ударюсь я в плач. А сжать
постараюсь лишь зубы до боли.
У тебя столько зрелой воли, –
лес рубить, чтобы парк сажать!
***
Когда играет музыка в ночи
то тут, то там (играет и играет!), -
душа певуньей-девочкой звучит,
то женщиною взрослою рыдает
и память будит.
Школьный выпускной...
Неверный свет мерцает на ресницах.
К стене прохладной прислонясь спиной,
всем существом горю, - воды скорей напиться!
Впотьмах бачок с белеющим чехлом, -
из крана вверх фонтанчик, - остуди же!
Раздавлен апельсин... Мне нелегко
шагнуть на свет и встать к Нему поближе.
На мне атлас лиловый краше всех,
а волосы, распущенные длинно,
щекочут шею. Я ли не Жизель?
Больное сердце бьётся сильно-сильно!
Мой Альберт!.. мы играем в "ручеек", -
над нами руки, - сомкнутые руки...
Вот так бы и не видеть ничего, -
лишь наша близость с музыкой разлуки.
***
Сверкай, мой мир, ликуй, ты чист!
Места хватит в душе и восторгу и боли.
Дари мне небо ночной аметист –
Я могу эту роскошь себе позволить.
"На день великан, да с изъяном Ахилла”-
Язвя, полуночник поднимет бровь.
Моё триединство: страсть, воля и сила;
Ось дерзновенная – только Любовь!
Готова я слиться с бурливым потоком, –
С рекою любви то широкой то узкой
Лодкой без вёсел под молнии током.
Выдержи, Сердце, – любви сильный мускул!
К оглавлению...
