«Красноречивое Молчание» (вторая часть романа) Светлана Тишкина

22

 

ПОИСК ПЛЮС СУМБУР

 

    Следующий звонок от Иры был в восемь часов утра. Я с трудом заставила себя проснуться и взять телефон. Конечно, она волновалась, как там ребёнок без неё. Откуда ей было знать, что я с Антоном всю ночь промучилась. Он никак не хотел успокаиваться. Только к утру и заснул. Но я зажала свое сонное состояние в кулак и спокойным, даже бодрым голосом отвечала на Ирины вопросы, скрыв и на этот раз действительное положение дел. Я поздравила Иру и Антона с недельным возрастом. Пожелала быстрее найти деда такому хорошему послушному внуку. Хорошо, что разговор не затянулся… 

    Но только я закрыла глаза в надежде заснуть, как раздался следующий звонок от Анатолия Петровича. Его тоже волновало: дал ли мне крестник выспаться ночью. Тут я уже обманывать не стала, пожаловалась, что всю ночь не спала, а утром звонки не дают спать. Понятливый Толя пожелал быстрее заснуть и отключился. 

   Думаете конец звонкам? Ничего подобного! Минут через пять раздался звонок от Ольги. Ну, соседку я одной фразой оборвала, сказав, что если она мне подруга, то пусть спустится и побудет моим референтом, а не то я умру от недосыпа. У Ольги был от нашей квартиры ключ, как говорится, на всякий пожарный случай, так что сама обещала прийти и охранять мой и Антонов сон. 

   Это, пожалуй, сработало. Я заснула, а когда открыла глаза, было уже два часа дня. Я сразу запаниковала, что у меня Антон голодный остался, но было тихо. Никто не плакал. На столе стояла почти пустая бутылочка со смесью, которую поставила туда не я. Ну, конечно, это Ольга. Золотая у меня соседушка. Послышался звук открываемой в зал двери, где я и спала. Увидев, что я смотрю в их сторону, Ольга отчиталась:

   - А вот и мы-ы! Да-а! Мы тут чу-уточку обде-елались, пришлось помыть грязну-улю. Во-от мы какие нехоро-ошие… Да? Агу-у, маленький, - Ольга информацию давала мне, но разговаривала с малышом, поэтому и тон был соответствующий, сюсюкающий. 

   - Оленька, ты у меня просто добрая фея! По-моему, я не только выспалась, но и переспала. Как он себя ведёт? 

   - Отлично! Ещё ни разу не плакал. А, хотя нет… Утром кушать просил, прямо требовал! Попробуй такого не накормить! Умница! Покушал и снова заснул…

   - Даже не верится. Я уже думала, что он всё время будет так орать… И его жалко, и у самой мозги уже набекрень были… Ты ему питание по норме дала?

    - Какая может быть норма? Он сам её себе отмерил. Как наелся, так и соску выплюнул.

    - Подожди, так сколько он слопал?

    - Да вон по бутылке смотри, я её по поясок наливала.

 - Хм, если бы он плакал, то я бы считала, что от переедания… Для него это слишком много!.. Но он молчит… И, похоже, очень даже неплохо себя чувствует. Кто эти нормы и для кого рассчитывает, мне интересно? Так может, он ночью от голода плакал? Я ж по-книжному, сколько положено и дала. Боялась, перекормить, как днём.

 - Да не ломай ты голову! Кто знает, что ему не так было и кто прав. Делай, как чувствуешь, вот самый лучший учебник жизни. Мы же бабы, в нас природой это заложено. И не кривись! Ничего ругательного в слове бабы нет.

  - Да ладно, спорить не буду, - отмахнулась я, - а где мои дети великовозрастные? Обещали помогать…

  - Лена на консультации, - передавая мне малыша, поясняла Ольга, - а Сережа мне воду накипятил для Антошки, а потом ему кто-то позвонил, ну и убежал. Сказал, что скоро будет.

  - Ох уж и помощники… Хотя я им ещё всё равно не доверила бы нянчиться с малышом без взрослых.

  - Да ладно тебе! С одним младенцем не справимся? Пусть своими делами занимаются, ещё нанянчатся за свою жизнь.

В таких, приблизительно, хлопотах прошли ещё двое суток. Капризничал Антон меньше, чем в первую ночь, так что, можно сказать, мы дружно справились с выпавшим испытанием. 

Ирина звонила часто, волновалась за сыночка, но продолжала поиски. К сожалению, пока безрезультатно. Не найдя отца в самом городе, они поехали по пути следования поезда. Дело в том, что именно в ту ночь от поезда отстал один из пассажиров, но когда это произошло, проводник не знал. Он заметил, что пассажира не хватает уже перед прибытием в Луганск. Как выглядел пассажир, он не запомнил. Вроде мужчина. Вот и вся информация. В билетах фамилии не проставляются, поэтому сказать что-либо более конкретное он не мог. Отставший пассажир за помощью ни в милицию, ни в железнодорожные службы не обращался. Вещей лишних в купе тоже не осталось, к сожалению. По ним можно было бы понять отец это или нет. Проводник решил, что пассажир просто решил сойти раньше, раз взял с собой вещи. 

Ира знала, что у отца была с собой всего одна спортивная сумка, куда он умудрялся уместить и документы, и смену белья со спортивным костюмом. Так что мог запросто выйти за сигаретами и прихватить сумку с собой. Но по верному ли следу шли Ира с Андреем? Ответа на этот вопрос пока не было. По крайней мере, они всё равно приближались к дому.

В третий вечер пребывания крестника у нас, заявился мой бывший. А ведь я уже стала привыкать про себя называть его в прошедшем времени… Двери ему открыла Лена, не пустить отца она, конечно же, не могла. И это правильно, это хорошо. Но то, в каком виде он пришёл…. Я бы его не пустила в квартиру по причине его невменяемости. Да, он был пьян. Непонятно, как вообще добрался до квартиры. Ввалившись, он просто сполз по стеночке, привалился к углу и заснул… 

«Любите девушки простых романтиков»… - всплыла у меня в мозгу строчка из полузабытой песни. К чему вот только? Никак Володя не похож на романтика, особенно в таком виде. Да и на домашнего мальчика, которого в этой же песне советовали бросить, он тоже не тянет. Странные ассоциации выдаёт, порой, мозг… Полюбовавшись на спящего в прихожей мужа, я вернулась в зал к малышу, решив ничего не предпринимать пока. Здоровью, кроме выпитого алкоголя, ничего не угрожает. Пусть себе спит.

   Так он проспал часа три. Уже после того, как мы с Леной искупали и покормили Антошку, он стал подавать первые признаки просыпания. Лена, весь вечер возмущалась спящим в прихожей отцом. Она очень скучала за ним, а он совсем не звонил ей, не интересовался её и Сергея делами. Она же выпускные экзамены сдаёт, а ему и дела нет, какие оценки она получает. Я отмалчивалась, но мне было стыдно за такое поведение Володи. Как могут люди так быстро измениться? Дети есть дети, они не виноваты в ошибках родителей.

   Как мне не хотелось сегодня выяснения отношений, но я понимала, что избежать этого вряд ли удастся. Лена ушла к себе в комнату готовиться к завтрашнему экзамену по истории. Сергей должен был вот-вот придти с гулянья. Это был довольно опасный момент. Я боялась повторного скандала.

   За стенкой слышались звуки спускания воды в унитаз, открывания крана с водой, глухие удары тела о стены… Тяжело давалось вертикальное положение, понятно, но никто же насильно ему алкоголь не заливал, надеюсь. Да, неприятная ситуация… Как ещё на малыша отреагирует? Надеюсь, не обидит.

   После ванной муж прошёл на кухню. Поставил чайник. В это время пришёл с улицы Сергей. Я вышла ему навстречу и, приложив палец к губам, показывая, чтобы молчал, поманила в зал. Закрыв двери, я тихо объяснила ситуацию. Сергей не скрывал недовольства, согласился не лезть с разговорами к пьяному отцу, но обещал вмешаться, если тот полезет ко мне. Сын был голодным. Выхода не было. Я пошла на кухню разогревать ему ужин.

   Муж тупо уставился на меня. Я постаралась не реагировать, взяла ожидающую Сергея порцию картофеля с курицей и поставила в микроволновку. Подождав положенное время, вытащила и, прихватив хлеб, унесла сыну в комнату. Муж не нарушил молчания. Это меня очень даже устраивало. Но тут послышалось «уаканье» из зала… Я поспешила к малышу. 

   Попив чаю, видимо придя в более менее адекватное состояние, муж прошёл в зал, где я пыталась успокоить раскапризничавшегося крестника. 

   - Это кто? – кивая на ребёнка, спросил он. – Неужели Ленка успела в подоле принести?

   - Скажи спасибо, что она не слышит этого, - поспешила заступиться за дочь я, - как ты можешь в таком пренебрежительном тоне о дочери говорить? Это не её…

   - Неужели твой?

   - Да, мой. Только крестник. Ты зачем пришёл? Не стыдно перед детьми в таком виде появляться? Они ведь скучают по тебе… 

   - Я не понял, чей это ребёнок?! – видимо до мужа не дошёл смысл моего ответа. 

   - Только голос мне тут не повышай, хорошо?! Ясно же сказала. Это не мой ребёнок.

   - А чей?

   - Чужой. Ты их не знаешь. Попросили присмотреть. Ты не ответил на вопрос: зачем пришёл?

   - А я насовсем! – ответил он устраиваясь напротив меня в кресле. - 

Ты – моя жена. Я тут прописан. Квартиру ты не хочешь разменивать… А мне жить негде.

   - Но до этого тебе было где жить. Что случилось? Ты ушёл от Гали?

   - Нет. Я ещё не решил. Все вы бабы одинаковые… Вам бы всем мужика захомутать и на его горбу всю жизнь кататься. Чем больше денег носишь, тем крепче любят, а случись что… сразу плохой становишься.

   - Что-то случилось? Ты потерял работу?

   - Нет. С чего ты взяла? Просто я не могу на зарплату купить квартиру.

   - Понятно.

   - Что тебе понятно?

   - Володь, давай не будем нагнетать обстановку. Тебе бы проспаться сначала…

   - Так это точно не Ленкин ребёнок?

   - Поговорим, когда ты будешь в состоянии усваивать информацию. Ты где собираешься ночевать?

   - Дома.

   - Где, дома? Здесь или у Галины?

   - А ты пустишь к себе?

   - Я могу разложить тебе кресло, если тебя этот вариант устроит. На большее – не рассчитывай. И ещё с условием, что не будешь ворчать, если малыш не даст ночью спать.

   В комнату вошёл Сергей. С отцом поздоровался сухо, пошёл на кухню отнести посуду и налить себе чай. Володя опять нахмурил брови, провожая сына ничего не выражающим взглядом. Лена тоже не усидела у себя в комнате. Вышла, поздоровалась с отцом. Он снова спросил, не её ли это ребёнок, получил возмущённый отрицательный ответ теперь уже от дочери, вроде бы поверил. Но Лене не понравился его тон и, она, вздернув горделиво плечами, ушла к себе. Вернулся Сергей с кружкой чая. Сел возле меня на диване. Антон начавший было засыпать, снова забеспокоился, покряхтев, заплакал. Я проверила подгузник. Да, он был мокрый. Я перепеленала малыша, на этот раз, надев на ночь памперс. Немного покапризничав, Антошка заснул. Я уложила его в коляску. 

    Тихим голосом спросила ещё раз мужа, где тот собирается ночевать. Володя сказал, что он здесь заснуть всё равно не сможет. Кое-как выбрался из уютных объятий кресла, восстановил равновесие и, пошатываясь, пошёл по направлению к выходу. Сергей молча встал, чтобы проводить отца. Я осталась в зале. Через некоторое время, услышав звук захлопнувшейся двери, я облегчённо вздохнула. Надеюсь, уже проспавшийся муж не попадёт в неприятности из-за своего пьяного состояния. Вечер должен быть прохладным. Свежий воздух быстрее его протрезвит окончательно. Остальное, в том числе и выяснение отношений, не сегодня. На душе было просто противно. Я поймала себя на мысли, что мне абсолютно всё равно, что он меня бросил. Жить одной ничуть не хуже. Ну а любовь… В идеале, да, хочется любить и быть любимой, но… это уже тоже не любовь, а так, жевательная резинка отношений… Не более.   

 

23

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ

 

   Долгожданный звонок в двери. Ирина с порога бросилась ко мне в объятья. Слёзы разочарования… К сожалению, поиск результата не дал. Оставалась слабая надежда, что слух о том, что дочь ищет отца дойдёт до того, кто может пролить свет на случившееся… 

  Поблагодарив меня за все мои хлопоты, молодые люди забрали Антошку и уехали. В квартире сразу стало как-то неуютно, пусто… Даже сердце заныло от расставания… А ведь я ему почти никто… Трое суток он пробыл у меня, а уже успела привязаться к этому тёплому, беспокойному комочку, доставившему столько волнений.

  В тот же день я вышла на работу. Анатолий обещание сдержал, замещал меня с усердием и прилежанием. Передав дела, потребовал от меня подробный рассказ о поиске пропавшего. Его тоже взволновали злоключения совсем незнакомых ему людей… Вот в этом и кроется такое простое понятие, как человечность. Способность сопереживать – одна из главных её составляющих. 

   Рабочий день клонился к завершению, когда раздался звонок от Володи. Поморщившись, потому как ничего хорошего это предвещать не могло, я всё же ответила.

   - Аня!.. - услышала я взволнованный голос мужа, - Аня, пожалуйста, проконсультируй меня. Я, кажется, заболел, и серьёзно. Всю ночь промучился, с работы раньше времени ушёл, да еле дошёл домой…

   - Что у тебя болит?

   - Голова… Смотреть не могу, больно.

   - Температура высокая?

   - Да откуда я знаю?.. Мне плохо, а она вопросы задаёт… Ну и врачи у нас…

   - Хм, не хами только. Это тебе точно не поможет. Последний вопрос: ты у Гали?

   - Да. 

   - Жди, сейчас к тебе приедет «скорая» и привезёт сюда, я договорюсь.

   Я спешно отключила телефон, чтобы не слышать возражения мужа по поводу поездки в стационар. Знаю его, привык, что я дома, под рукой. И диагноз поставлю, и лечение назначу, и вылечу. Странная ситуация складывается… Вроде бы бывший, столько пережить из-за его загула пришлось, а всё равно свой… И в беде не оставишь, как бы не сердилась на него. 

   Договорилась с дежурной машиной «Скорой помощи» быстро. Через полчаса Володя уже лежал на кушетке в манипуляционном кабинете, где Зоя Ивановна пыталась установить причину его недомогания. Температура была в норме, а вот давление зашкаливало все разумные пределы. Гипертония доставляла неприятности ему уже давненько, но таких цифр ещё не было. Сразу пришло на ум, что это следствие его участившихся запоев, и позавчерашнего в том числе. Я подошла с фонендоскопом послушать сердце. Его-то стук был мне, как никому знаком… Пока оно работало ритмично, как ломовая лошадь вытягивало буксующий организм, но помочь ему нужно было незамедлительно. Посоветовавшись с Зоей, расписали схему капельницы для медсестры. Я сходила в дежурную аптеку и докупила недостающие лекарства…

   Домой попала только к полуночи, когда давление у мужа снизилось до безопасных границ. Дети мирно спали по своим комнатам, так и не дождавшись маму. Ничего, не маленькие, да и не впервой. А вот Галя так и не пришла проведать Володю. Интересно, почему? Не меня ли боится? Я прямиком прошла в ванную, наспех помылась под душем. Высушив феном волосы, перекусив тем, что не нужно было разогревать, повалилась на расстеленный диван. Сказалась усталость последней недели: 

уже через пять минут я крепко спала.

   Утром, придя на работу, первым делом зашла в палату к мужу. Чувствовал он себя всё ещё неважно, хотя давление было не очень большим. Оставив на тумбочке творог, булочку и пак сока, стараясь казаться по-деловому собранной, вне эмоций, попросила передать Галине, чтобы, когда она придёт, подошла ко мне или к Зое Ивановне для разговора о лечении. Видно было, что мужу было не по себе. Он старательно избегал моего прямого взгляда. Понимая его, я ободряюще улыбнулась и вышла из палаты. Меня ждал свой кабинет. Дел на сегодня было намечено много.

    Но только я погрузилась в изучение бумаг, как раздался звонок от Иры. Нашёлся отец!.. Он несколько дней пролежал в тяжелейшем состоянии в одной из больниц того города, где и сошёл с поезда. Самое удивительное, что Ира была в той больнице, но информацию ей о неизвестном больном не дали. Вот такое стечение обстоятельств. Отец сам, когда смог заговорить, позвонил дочери. У него были сломаны ребра, нога, и разбита голова. Это всё, что он смог сказать из-за плохого самочувствия. Телефон взял его сосед по палате и назвал координаты, где его можно найти. 

   Ира уже ждала Андрея с машиной, чтобы ехать к отцу. Опять вставал вопрос о малыше. Совершенно не думая о последствиях, я сказала, чтобы Антона и самое необходимое ему привезли прямо в больницу, а остальные вещи завезли сразу домой. 

 Рабочий день превратился в круговерть. Не дождавшись его конца, я воспользовалась приехавшей по делам служебной машиной, уговорила водителя, чтобы он отвез меня с малышом домой. Персонал отделения отнёсся с пониманием к таким неожиданным проблемам, но злоупотреблять этим, конечно же, не стоило. Было бы очень хорошо, если бы Андрей с Ириной вернулись к утру…

 К утру они и вернулись. Отца с собой забрать не смогли. Его нельзя было перевозить в обычной машине, а оставлять в Конотопе тоже было нельзя. В той больнице невозможно было сделать полноценное обследование, кормили, практически, ничем. Оставаться рядом с отцом Ира не могла из-за Антошки. Проблема была разрешима при наличии денег. Андрей вызвался оплатить затраты по транспортировке отца на специализированной «скорой помощи». Передав Антона, я переоделась, и мы все вместе поехали в мою больницу договариваться о таком рейсе. Счастливую , но взволнованную Иру с малышом отвезли домой. За отцом поехал Андрей. Я вернулась к своим обязанностям завотделения, успев по пути проведать мужа. 

Галина к нему приходила, беседовала с Зоей Ивановной. Всё необходимое Володе она принесла. Диагноз был неутешительным. Обследование показало, что виновником гипертонии были больные почки. Предстояло длительное лечение. Как ни странно, Володя не возражал против лечения в стационаре. Это было не в его характере, но, видимо болезнь его сильно допекла. Другие причины всерьёз рассматривать пока не хотелось: не из-за меня же он согласился на полный круг обследования…

Сегодня мне по графику предстояло отдежурить и ночь, что было весьма кстати, потому что именно ночью и приехала посланная за отцом Ирины машина. Травматологическое отделение приняло ожидаемого больного. Андрей уставший, но довольный тем, что всё разрешилось благополучно, поблагодарил меня и поехал к Ире отсыпаться. Я тоже вздохнула с облегчением. Теперь всё зависело от самого больного, от степени его травм. Проведывание его решила отложить до лучших времён. Достаточно было того, что я просила уделить привезённому максимальное внимание. Врач дежурил опытный, обещал, если состояние пациента будет угрожающим, он сразу свяжется со мной.

Успокоившись, я легла на диван в ординаторской. Нужно было и мне немного поспать, не из железа же я…

 

24

 

ШОК

 

   Наконец-то я осталась дома одна в свой собственный выходной. Дел скопилось немало. От уборки перешла к стирке, которая при наличии стирального автомата много времени не отнимала, поэтому параллельно занялась приготовлением борща и фаршированных кабачков. Лето вступало в свои права, уже преподнося свои первые урожаи – свежую зелень, кабачки, редис, салаты, а так же парниковые овощи заодно с молодым картофелем. На одну мою зарплату особо не пошикуешь, но уж кабачки и молоденькую зелень позволить всегда можно. Остальное, что «кусается» в ценах – только изредка.

   Уже через неделю – выпускной вечер. Наряд уже заждался свою принцессу, или принцесса заждалась случая показать себя во всей красе… По новой образовательной системе дочь уже прошла тесты госэкзаменов, результаты были неплохие, но это было чистой случайностью, многие сильные ученики срезались на них. Вот такое неоднозначное нововведение, сродни лотерейному билету, придумало для выпускников министерство образования. Но, как бы то ни было, нтересующий нас институт вот-вот должен был прислать ответ, принята ли Лена на бюджет. Если да, то, как говорится, гора с плеч. Это будет настоящим счастьем. Денег на обучение по контракту у меня нет. Не вытяну я одна такое дорогущее образование. 

   Доварив борщ, позвонила Ире. Не терпелось узнать новости и подробности произошедшего с отцом. Состояние его было ещё тяжёлое, опасения вызывала травма головы. Сегодня должно было начаться обследование. Оказалось, что отец вышел из поезда для того (а это всё-таки был он), чтобы купить игрушку для своего новорожденного внука. В городе Конотопе находилась фабрика мягкой игрушки и, люди подрабатывали тем, что к поездам выносили самые красивые, востребованные экземпляры. Внимание отца привлёк огромный бежевый лев с богатой коричневой с белым гривой и белый пушистый заяц. Деньги находились на дне сумки, поэтому отец, чтобы не тратить время на доставание, просто повесил её на плечо и вышел из поезда. 

    Беда случилась именно в тот момент, когда он, выбрав подарок, полез доставать деньги. Молодой парень вырвал у отца из рук сумку и побежал в сторону вокзала. Отец бросился за ним. Кроме денег в сумке находились документы и деловые бумаги – итог командировки, потерять которые никак не хотелось. Пробежав здание вокзала насквозь, они побежали в сторону жилых домов. Вот в первой же арке-подворотне отец и получил удар по голове, вероятно, от страхующего соучастника. Отец упал, но этого преступникам показалось мало, они продолжали бить его до тех пор, пока корчащийся от боли мужчина не потерял сознание. Если учесть множественность переломов, то напрашивался вывод – садисты, звери, а не люди эти двое. Вероятно, они думали, что убили жертву совсем. Дальнейшие события отец не помнил. Кто и когда доставил его в больницу – тоже. Вот такая приключилась беда с ним. Остальное – дело следственных органов. Пока было неясно, будет ли открыто уголовное дело вообще.

  Я пообещала Ире, что завтра сама пойду проведать Антона Алексеевича. Пора было познакомиться с ним. Сколько волнений всем доставил Антонов дедушка! Но как хорошо, что он остался жив!

   Такие выходные проходят очень быстро, не успеешь оглянуться – уже вечер. Домашняя работа не видна, но отнимает много сил и времени. Потерев занывшую от усталости поясницу, я села за компьютер и углубилась в изучение скопившихся электронных писем. Параллельно ещё и умудряясь слушать новости, показываемые по телевизору. Последнее время стихи писались редко, что вызывало в душе чувство неудовлетворённости. Нужно выбрать время и восполнить пробел. 

   Утром пришла в первую очередь к мужу. Чувствовал он себя уже не плохо. Увидев на тумбочке гору продуктов, официальным вежливым тоном попросила навести порядок. Он удивлённо посмотрел на меня. Не привык, чтобы я себя так вела. Конечно, в былые времена сама бы уже бросилась исполнять, а тут… строгую докторшу из себя корчу. Я не стала провоцировать дальнейшую негативную реакцию, просто вышла из палаты и пошла в кабинет. Как же тяжело быть бывшей!..

   Около полудня позвонила Ира. Они с Антошкой и Андреем уже подъезжали к больнице, чтобы проведать отца и познакомить деда с внуком. Пригласили и меня посмотреть на эту торжественную церемонию. Мы договорились встретиться на входе в отделение.

   Я прихватила с собой для них два белых халата. В волнении мы остановились перед входом в палату. Заговорщицки переглянувшись, дружно вздохнули и, Ира приоткрыла дверь, чтобы подсмотреть, чем там занят ожидающий их папа-дедушка. Удовлетворившись увиденным, она открыла дверь настежь, пропуская Андрея с малышом на руках и меня вперёд. 

   Я решила наблюдать за торжественным моментом со стороны, оставшись недалеко от входа. Нога больного находилась на вытяжке в приподнятом состоянии. Ему было неудобно рассматривать внука, но Ира, забрав малыша, догадалась перевернуть его, почти поставив вертикально, конечно поддерживая головку и прижав к себе так, чтобы не навредить сыну. Слезы покатились из глаз Антона старшего, увлажняя бинты на висках. У Ирины глаза тоже покраснели, по щеке поползла не удержавшаяся слеза. Андрей догадался и своим платком вытер ей лицо.

   Минут через пять такой семейной пасторали вспомнили и про меня. 

   - Анна Сергеевна! Ну что вы, как не родная там стоите? Идите сюда. Папа, вот женщина, которая скоро станет крёстной мамой Антошке. Познакомьтесь, Анна Сергеевна, это тот самый Антон Алексеевич – мой любимый папочка!

   Дальнейшее поплыло у меня перед глазами расплывающимися кругами. Я рефлекторно схватилась за спинку пустой соседней кровати, чтобы не грохнуться всеми своими нажитыми килограммами на твёрдый пол и не улечься, как следствие, на соседнюю кровать с травмой головы или чего другого. Не зря же она ещё не занята… Впрочем, в тот момент мне было не до шуток… Этого не могло быть… Такое совпадение не укладывалось в голове!.. Это были его глаза, его нос… Губы – не знаю... Усы, бородка не давали их разглядеть. Всё остальное было под бинтами. Я никогда бы и не узнала его в таком виде, но вот он узнал меня сразу! Его неожиданно колючий, холодный взгляд, заставил меня сначала удивиться такой реакции на мою доброжелательную улыбку, затем заставил мозг заработать в напряжённом режиме, разгадывая нелогичный ребус, доставая из памяти подсказки. Запрос увенчался ошеломляющим выводом! Это он!!! Я присмотрелась, сравнила с картинкой из памяти и… 

   Нет, я не упала. Собрав в кулак все силы, что ещё не оставили меня в этот момент, я извинилась в пустоту, объяснив, что мне стало вдруг плохо, попросила, чтобы за мной никто не шёл, и вышла из палаты. Я медленно добрела до ординаторской травматологического отделения. Там находился врач, который и оказал мне помощь. Я сама ему сказала, какое лекарство мне принести. Ира всё же не удержалась, пошла за мной, но врач её не пустил, сказав, что волноваться не стоит, что всё под контролем. Попросил не мешать. Затем он позвонил ко мне в отделение. Прибежала взволнованная Зоя. К тому моменту мне уже стало лучше, но вот волнение не смогло подавить даже сильное успокоительное. 

   Это был он!!! И это стало шоком для меня…

  

25

 

ТРАВА

 

   Я с наслаждением вглядывалась в ближайшие ко мне травинки, они слегка колыхались еле ощутимым тёплым ветерком. Когда успели вырасти? А вот моё сложенное вдвое байковое одеяльце, придавленное весом моего распластанного тела, нанесло этой полянке явный ущерб. Не скоро растения смогут выпрямиться… Я мысленно попросила прощения у смятой травы, но тут же и оправдала себя: для того и расстилаются такие ковры по весне, чтобы наслаждаться их мягкостью. Рука непроизвольно стала поглаживать попавшую под неё нежную зелень. Хорошо-то как!

   Давно не была на природе. Пожалуй, с самого сентября, когда за грибами ходила. Всё некогда… А ведь тот сентябрь был как будто в другой жизни. Сколько событий пронеслось с того дня… Тогда я ещё была вполне счастливая замужняя женщина… Что же дало толчок таким кардинальным изменениям? Было какое-то чувство, что случилось то, что должно было случиться. Самой себе я не могла дать ответ на вопрос: так ли уж катастрофичен для меня уход мужа? Пожалуй, теперь я могу уже ответить, что нет. А вот несколько месяцев назад ответ на него был бы утвердительным.

    - Ну, что, красавица, - услышала я голос Анатолия Петровича, старательно моющего машину водой из мелкой речушки, - как тебе природотерапия? Со стороны смотрю – любуюсь… Какое у тебя одухотворённое лицо всё-таки! Если б не данное слово… эх, на что вы, женщины, нас, мужчин толкаете! Это же просто преступление против природы… Таким положением не воспользоваться… Ни один мужик бы меня не понял… Так! Тихо, тихо! Никакой ответной реакции не нужно. Это ж я так, в сердцах, что ли… Ты лежи, отдыхай. В первую очередь я тебе друг! Женщин я перевидал много за свою непутёвую жизнь, а вот таких, как ты – таких просто не бывает на свете. Ты – раритет. Тебя охранять красной книгой нужно…

    Я нехотя оторвала взгляд от травинок, повернулась к говорящему, блаженно улыбнулась в ответ. Говорить что-либо не хотелось, да и зачем? Всё и так понятно. Толя – настоящий друг!!!

    Домыв машину, искупавшись в речке он не вытираясь, сел спиной ко мне на свободное место на одеяле. Несколько холодных капель заставили мой расслабленный организм вздрогнуть и тут же вернуться в прежнее разнеженное тёплым солнышком состояние.

   - А вот теперь я тебя внимательно слушаю. – решительно потребовал от меня откровений о случившемся настоящий друг. – И не пытайся уйти от прямого ответа. Меня дурачить не стоит. Не получится. Подробности мне не нужны, но самую суть проблемы, уж, пожалуйста, доверь.

    Я мысленно спросила себя: смогу ли погрузиться в свои переживания, чтобы не впасть в истерику? С удивлением обнаружила, что мне, действительно, хочется выговориться, чтобы события двадцатилетней давности не вызывали во мне этот непреодолимый комок-спазм в груди. Придётся раскрывать интимные нюансы перед мужчиной… Впрочем, какая разница?.. Ладно, попробую.

   - Толь, спасибо тебе за всё!..

   - Я жду ответа на свой вопрос.

   - Не дави. Хорошо, я попробую. 

   - Вот и умница… 

   - Молчи. 

   Выдержав паузу, я смогла настроиться на рассказ и, тяжело вздохнув, начала повествование: 

   «Мне было тогда двадцать лет. Мы познакомились – против правил приличия – в трамвае. Наши взгляды просто пересеклись… и я поверила в любовь с первого взгляда. Я так и не смогла тогда отвести от него глаза… Ой, нет, я их опускала, пыталась смотреть в окно, но они всё равно возвращались к его лицу, к его глазам, к его улыбке. А он всё время смотрел на меня, он видел мои попытки уйти от его взгляда, понял, что я не смогла это сделать. Он победил мою застенчивость сразу и бесповоротно.

Минут через десять, он подошёл ко мне, просто протянул руку для знакомства и назвал своё имя: - «Антон». Я подала ему свою, и также произнесла ответное: - «Анна».

   Ничего не говоря, он потянул меня к выходу. Мы сошли на первой остановке трамвая, хотя ещё не доехали до своих остановок. Мы просто бродили по городским улицам, разговаривали, ели мороженое. Было такое чувство, что мы знаем друг друга уже давно. Оба были студентами. Только я училась в медицинском институте на втором курсе, а он – в машиностроительном на четвёртом. Как оказалось, жили мы в разных концах города, наши институты тоже были далеко друг от друга, по разным транспортным маршрутам. Так что наша встреча была случайным подарком обстоятельств». 

   - Толь, ничего, что я так подробно? Тебе, наверное, скучно слушать эти сантименты? Да и время не резиновое…

- Глупости! Ты так увлекательно рассказываешь… Я заслушался. Продолжай, дела подождут. 

И я продолжила:

«Я влюбилась. Он – тоже. Через неделю наших встреч 

я уже не представляла свою жизнь без Антона. И когда мы поехали с семьёй отдыхать на турбазу, он последовал за мной. Неподалёку от пляжа на реке Донец – это в районе села «Хрестовое» – в лесу он поставил свою туристическую палатку. Я, естественно, была там частой гостьей… Со всеми вытекающими последствиями… Устоять была не в силах, да особо и не пыталась. Мы оба были в раю в этом нашем «шалаше». 

   Ещё через неделю, по приезду в город, он пригласил меня на день рождения к его лучшему другу. Я уже и не помню, как его и звали. Антон очень хотел, чтобы я влилась в их дружную компанию, чтобы всем понравилась. С азартом рассказывал он обо всех и о каждом. 

   В этот день я нарядилась в самое лучшее моё платье. Оно было белое с редкими нежными розами, с полуоткрытой спиной и красиво задрапированным декольте. Когда Антон пришёл за мной, он, буквально, оторопел от неожиданности. Такой нарядной, с уложенными в прическу локонами, в босоножках на высоком каблуке он меня ещё не видел. С нескрываемой гордостью он представил меня друзьям, как свою любимую девушку. Чувствовалось, что это было полной неожиданностью для присутствующих. Встретили меня нормально… Но чувствовала я себя там не совсем уютно из-за откровенного разглядывания, оценивания. Я уже и не рада была, что так расфуфырилась. Все были одеты намного проще. Антон с меня глаз не сводил, ему-то я точно угодила. К сожалению, и имениннику тоже. Я неоднократно ловила на себе его многозначительный взгляд. 

   Компания была, что называется, навеселе. Затеяли эту глупую игру в фанты на исполнение желания. Всем загадывались самые простые и весёлые желания, поэтому я тоже согласилась участвовать. Но когда вытащили бумажку с моим именем, именинник пожелал поцелуй от этого фанта. Как он мог знать, что это я? Скорее всего, они договорились и подстроили мне проверку. Антон «вспыхнул», ему не понравилось задание, но, тем не менее, он во всеуслышание сказал, что для лучшего друга он стерпит такое. 

    Я особо не сопротивлялась, думала, что обойдётся обычным чмоканьем в щёку. Но его друг довольно сильно меня сжал в объятиях и впился в губы. Я вырвалась под дружный смех его друзей. Назвали меня дикаркой. Настроение было испорчено окончательно. Антон успокаивал, просил ради него остаться до конца праздника. Я не могла ему отказать. Но и видела, что именинник с меня глаз не сводил. И ещё там была одна девушка… Она откровенно зло смотрела на меня. Я сразу догадалась, что ей нравился Антон. Своим появлением, наверное, я перешла ей дорогу. Но что я могла изменить?

    Через пару дней Антон пригласил меня погулять в парке «1-го мая», покататься на каруселях. Там же были и его друзья. Погуляли мы неплохо, но вся компания увязалась проводить меня домой. Так его друг узнал, где я живу. 

   Он заявился ко мне уже на следующее утро. Откровенно признался, что намерен отбить меня у Антона, потому что я ему очень понравилась. Я тогда смело заявила, что у него это никак не получится, что люблю Антона, и он любит меня. Я сказала, что так поступать по отношению к другу – подло. На это он мне ответил, что он тоже влюбился, а за своё счастье нужно бороться. Тогда же он припугнул меня, чтобы я ничего не рассказывала Антону, а то он решится на крайние меры. Что он имел ввиду, я не знала, но очень испугалась за здоровье и даже жизнь любимого. Решила промолчать о визите, просто уговорить Антона не приводить с собой друзей.

   Антон и сам понял, что зря похвастался мной перед своей компанией. Думаю, что на него тоже было давление со стороны друзей, но… но на это можно было бы не обращать внимания, встречаться и любить друг друга, как прежде. Да вот однажды Антон пришёл ко мне в очень нервном состоянии. С порога спросил: - «Это правда»? 

   Я попросила пояснить, о чём речь. Оказывается, ему кто-то сказал, что я сплю с его другом тоже. И, мол, друг мне, как любовник, даже больше нравится. И я в скором времени брошу Антона вообще.

   Я тогда страшно рассердилась на него за то, что он поверил в эту чепуху, но всё же смогла убедить его в своей любви. Он обещал больше не верить наговорам. Даже решил какое-то время не встречаться со своей компанией. А ещё он сделал мне предложение стать его женой. Ничего кроме «да» я ему ответить не могла. Я очень сильно его любила. Я была счастлива с ним. Вот так, мы стали женихом и невестой. Собирались подавать заявление в ЗАГС. Была назначена дата помолвки. Пора было знакомить наших родителей. Казалось, что всё плохое осталось позади…

   В скором времени его родители на неделю уехали на Азовское море. Он должен был тоже ехать, но конечно отдал предпочтение нашим свиданиям в освободившейся квартире. Как узнал его друг, что мы целыми днями наслаждались любовью в его уютной комнате? Не знаю. К себе домой я приходила только ночевать. Я не сказала ещё о том, что Антон подрабатывал грузчиком в соседнем гастрономе на полставки. Он уходил часа на три, четыре, приносил разные вкусности для нас. Я мечтала остаться жить здесь навсегда. А ведь мы познакомились всего полтора месяца назад. 

   Но однажды в один из таких дней припёрся к нам и его дружок с бутылкой ликёра и шоколадными конфетами. Сказал, что пришёл мириться. Причин отказать ему в этом мы не нашли. Антон отказался от ликёра из-за того, что ему пора было идти на работу, но налил мне и другу в бокалы. Дружок произнёс красивый тост за настоящую дружбу, мы выпили, закусили конфетами и, они вдвоём ушли. Я осталась одна. В скором времени у меня сильно закружилась голова. Я решила, что это простое действие алкоголя. Не раздеваясь, я легла на нашу с Антоном кровать и… провалилась в сон.   

Лучше бы я тогда совсем не проснулась»!..

   Я прервала своё повествование. Меня начали душить рвущиеся наружу слёзы. Толя развернулся ко мне. Места на одеяле ему не хватило, он лёг на бок на траву. Притянул меня к себе, обнял и… я в который уже раз разрыдалась у него на груди. И опять я поймала себя на мысли, что он гладит меня по голове так, как когда-то это делал мой отец. Мне было тепло и спокойно в его мужских сильных руках. Но я его всё равно воспринимала, как друга… я любила его как человека, но не как мужчину. И за это сама на себя даже злилась, но изменить ситуацию не получалось.

   Успокоившись, я решилась рассказать о самых трагичных и позорных для меня событиях:

   «Но я тогда проснулась… Я не сразу поняла, что рядом со мной был не Антон. Я лежала абсолютно голая, ничем не прикрытая. Голова была, как в тумане. Меня гладили чужие руки, а я лежала и улыбалась. Только потом мне показалось, что всё как-то не так. Я с трудом открыла глаза… Рядом со мной лежал, тоже голый, друг Антона…

   Я закричала, но он ещё сильнее прижал меня к себе. Запустил руку… Я думаю уточнять не стоит куда… Я вырывалась, кусалась. Мне удалось спихнуть этого подонка вообще с кровати, но он снова вскочил и набросился на меня. Я выкрикнула, что я его посажу за изнасилование. Как ни странно, это подействовало. Он перестал лезть ко мне, но то, что я услышала, было не менее отвратительно. Он сказал, что поздно из себя строить недотрогу, что я сама ему отдалась, добровольно, что между нами уже всё случилось… и что я была восхитительна и послушна… 

   Вся в слезах я вскочила с кровати, стала одеваться. Самое страшное, что Антон уже давно должен был вернуться. По разбитой вдребезги бутылке того самого ликёра, по перевёрнутому стулу, по открытой настежь двери я поняла, что он приходил домой. Значит, он видел эту отвратительную сцену на кровати… 

   С тех пор я его ни разу не видела. Ах, да, через некоторое время я обнаружила у себя в почтовом ящике письмо от него. Он писал, что никогда меня не любил, что всё, что было между нами – просто лёгкое развлечение для него. Просил, чтобы я навсегда его забыла, а чтобы мне это было сделать легче, он посылает мне фотографии своей будущей жены. 

   На фото он целовался с той самой девушкой из их компании, которая на дне рождении враждебно смотрела на меня.

   Я не поверила, что между нами не было настоящей любви… Была! Во мне и сейчас жива память о том чистом, светлом чувстве… Такого я больше никогда ни с кем не испытывала…

   Но я прекрасно понимала, что Антон никогда больше не поверит мне. Наша любовь была поругана навсегда.

   Вот, собственно, и всё. Отец Ирины оказался тем самым Антоном».

 

   Я всё ещё была в объятиях Анатолия. Он всё так же гладил меня по голове. Я чувствовала, как он этими легкими движениями снимает с меня моё напряжённое состояние, принимает на себя мою многолетнюю боль, помогает избавиться от последствий вчерашнего шока. Я чувствовала себя неблагодарной ледышкой по отношению к нему… Даже Ольге я бы не смогла до конца рассказать то, что доверила Толе. 

   - Так что он тебе подсыпал в ликёр? Ты же медик. Не пыталась понять?

   - Пыталась. Явно это было обычное, но сильнодействующее снотворное. Какое? Не знаю до сих пор. Да и какая разница? Цель он свою достиг. И мне кажется, что не в ликёр, а в конфету, потому что она показалась мне тогда горьковатой.

   - А какая у него цель-то была? Он же не полный дурак, чтобы не понимать, что от Антона он тебя отбить сможет, но ты с ним всё равно бы не встречалась.

   - Верный вопрос. А о цели своей он мне через месяц рассказал, когда из больницы его выписали. Видимо, Антон его тогда сильно побил из-за меня. Но, как он сам сказал, дело было не во мне, хотя я и правда ему понравилась, а дело было в его сестре. Она очень сильно любила Антона, а он к ней был почти равнодушен. А когда я появилась, то она заявила брату, что если он нашу сладкую парочку не разобьёт, то она порежет себе вены. Один такой случай с ней уже был, поэтому брат сделал то, о чём она его просила. Вот такие дела… Это та, что на фотографиях присланных целовалась с Антоном. Значит, сработал их план. У них всё получилось. Мне этот гад всё это рассказывал, чтобы разжалобить. Надеялся, что я соглашусь с ним встречаться… Но, какое там!.. Я смотреть на него не могла. Можешь представить, что у меня на душе творилось? Я тоже себе хотела вены резать… Мать с отцом жалко было. Только поэтому и жива осталась.

   - Да-а-а, дела-а-а!.. Понятно теперь что вчера спровоцировало нервный стресс. Советую окунуться напоследок в речушке. Водичка – класс! И в обратный путь собираться будем. Идёт?

   - Идёт. Только я без купальника, водные процедуры отменяются. Поехали в город. Я уже за детей волнуюсь. Холодильник пустой, нужно продукты по пути купить.

    - Обижаешь. Да не буду я смотреть в твою сторону, никого нет же вокруг. Как твой лечащий врач, я настаиваю. Марш в воду! А то сам раздену и отнесу. 

    - Ого! Вот это командный голос! Ладно, уговорил. Считай, что уже в реке.

 

26

 

ВРЕМЯ – НЕ ЛЕЧИТ

 

   Анатолий отвёз меня домой, а сам поехал на работу. Он категорически запретил мне три дня появляться в больнице, хотя числилась я на лечении в своём терапевтическом отделении. Лучший друг настоял на этом. Совершенно верно, превышение должностных полномочий в личных целях… Но куда денешься, если мои коллеги, вторя Анатолию Петровичу, решительно настроились меня не пускать в отделение. Понимаю, что осуществить это они не смогут, но всё же я воспользовалась их добротой и осталась подлечить нервишки в домашней обстановке. Да ещё и с вывозом на природотерапию.

  Было ещё светло, но я выпила назначенные Анатолием таблетки и улеглась спать. Продукты купила такие, которые дети и сами смогут себе приготовить, так что голодные не останутся.

  Я включила телевизор посмотреть новости и какой-нибудь легковесный сериал только для того, чтобы отвлечься от тяжести мыслей о нём, о его жёстком ненавидящем взгляде. Вот и верь народной мудрости: время лечит… Если двадцать лет – не время, то о каком временном сроке тогда говорится? Конечно, полный склероз или старческий маразм способны излечить от любовных переживаний, но пациенту уже не только в этом плане всё равно… Не от всех недугов время способно излечить, не все события забываются.

  Ни телевизор, ни лекарства не помогали отвлечься от неприятной темы. В довершении всего позвонила Ира. Это была не первая её попытка связаться со мной, я не отвечала. Просто была не в силах. Я понимаю, она не виновата ни в чём, переживает за меня, за моё здоровье, но что я ей могу ответить? Только соврать. А вдруг Антон ей рассказал о нас?.. Нет, только не это! 

  Я решилась. Нервно клацнула кнопку соединения на телефоне.

  – Анна Сергеевна! Дорогая! Миленькая!.. – услышала я взволнованный голос Ирины. – Ну, ответьте же! Я уже вся извелась… Как вы себя чувствуете? Что с вами?

  – Ира, здравствуй. Я немного приболела… Ничего страшного. Просто мне сейчас нужен покой. Поэтому стараюсь выключать мобильный. Мне уже лучше, не переживай. Как малыш?

  – Да с ним всё в порядке… Вот с папой… Он почти не ест, лежит, смотрит куда-то в потолок и молчит… Врачи говорят, что это может быть из-за травмы головы, сотрясения мозга. Но он же в первый день, когда его привезли, разговаривал… И раньше… Он же ещё тогда, из больницы мне сам звонил… Ой, извините! Вам же нельзя волноваться. Но… Это очень важно… Ведь он замолчал тогда, когда вам плохо стало… Хотя… Я не могу сказать наверняка, но может это из-за знакомства с внуком?

  – Ирочка… мне очень жаль, но в данной ситуации я ничем не могу помочь. Это не мой профиль. В отделении работают неплохие специалисты. Будем надеяться, что Ан… что папе станет лучше… Извини, но давай отложим этот разговор… Я выпила лекарства и мне, правда, нужен сейчас покой.

  – Да, я понимаю, – не в силах скрыть разочарование в голосе, протянула Ира, но тут же опомнилась, и уже бодрее продолжила, - Аннушка Сергеевна, вы выздоравливайте, лечитесь. Это вы из-за нас заболели, наверное. Пришлось вам поволноваться вместе с нами. Мы все вам так благодарны! Спокойной ночи!

  – Спокойной ночи, моя хорошая! Ты помни: тебе нельзя нервничать, а то молоко пропадёт. Держитесь там…

  Я выключила телефон. Глаза сами уставились в потолок. Новость ошарашила. Значит, и на него моё появление сильно подействовало… Он так радовался внуку… А тут я… Кто же мог знать, что такое возможно?.. Ира… Ира не так глупа, чтобы не сопоставить изменения в поведении отца с моим появлением в его поле зрения… Одна надежда, что внук, которого он так ждал, заставит его забыть о нашей неожиданной встрече…

  Заснуть я смогла только под утро. Дети меня не тревожили. Их Анатолий с Ольгой настращали, что мне отдых нужен… А ведь совершенно неверное лечение. Такие стрессы не покоем лечатся, а сменой обстановки с активными мероприятиями. А лежать, смотреть в потолок и «пережёвывать» мозгами вызвавшие шок события – это как раз то, чем я всю ночь и занималась – только усугубляют нездоровый процесс. Вот к таким выводам я пришла, сравнивая своё ночное одиночество с поездкой на природу, устроенной мне Анатолием. Там я смогла отвлечься от всех этих мыслей даже видом самых обычных травинок.

  Следующие два дня прошли в заботах по случаю приближающегося выпускного вечера. Это тоже немного отвлекло меня от душевных терзаний. Порадовало и пришедшее известие из университета: Лену зачислили на бюджет, на экономический факультет. 

  Анатолий Петрович нашёл время для ещё одного выезда на природу. На этот раз он сам настоял, чтобы я пригласила с нами поехать и Ольгу. Этот факт меня немало смутил. Легко быть холодной по отношению к тому, к кому ты, действительно, холодна. Но каково тому, кто горяч по отношению к тебе?.. Это предложение говорило о том, что Анатолий не мог уже поручиться за своё примерное поведение… Поняв это, я попыталась вообще отказаться от поездки, тогда Анатолий сам набрал телефон Ольги и пригласил её на небольшой пикничок в лес. Лучший друг с лёгкостью оправдывал своё звание. И этой поездкой я осталась довольна. Ещё недавно о такой заботе я могла только мечтать.

  А вот на следующее утро меня ждал рабочий день, хотя я себя ещё из больницы не выписала. Опять нарушение… Теперь в сторону ущемления моих прав. Коллеги встретили меня так, как будто я отсутствовала целый месяц. Засыпали вопросами о самочувствии, о домашних делах. Я ответила, что всё уже хорошо, что прекрасно себя чувствую и ретировалась к себе в кабинет. Дела меня явно заждались.

  В дверь постучали. Значит – кто-то из посторонних. Свои чаще открывают дверь и спрашивают, есть ли время на разговор. Очень не хотелось отрываться от бумаг, в них и так с трудом удалось сосредоточиться, но стук повторился, теперь ещё настойчивее. Я всё же спросила: «Кто там?». В кабинет вошёл Володя.

  – Аня, я слышал, что ты заболела… Что случилось?

  – А тебя это волнует? Тебе, я вижу, уже лучше?

  – Мне? Да, мне лучше. Я готов выписаться, хоть сегодня, да вот твоя Зоя Ивановна не хочет мне больничный закрыть. Может, поговоришь с ней?..

  – Нет уж. Сам решай с ней все вопросы. Курс лечения прерывать не советую. Может быть рецидив. Ты по этому вопросу пришёл? Или есть ещё что-то? 

  – Я пришёл узнать о твоём самочувствии, если ты помнишь… Ань, ну не будь такой официальной… мы же не чужие люди.

  – Не чужие, говоришь? А если не чужие, может, спросишь, когда и в котором часу у дочки выпускной? Какие у нас проблемы? Как твой сын поживает? У него ведь сейчас самый опасный подростковый возраст. Слышал о таком? Или спросишь, чем он опасен?..

  Я почувствовала, что ещё чуть-чуть и нервный срыв повторится. Володя что-то ответил мне, но не то, что могло бы пролить свет на его отношение к детям.

  – Выйди из кабинета, пожалуйста, – жалобно попросила я. – Мне нездоровится, неужели не видишь? И… я на работе, между прочим.

  Володя ещё что-то ответил, что-то спросил, но, не дождавшись от меня никакой реакции, махнул рукой и вышел. Я полезла в сумочку за лекарством. Что-то я совсем расклеилась. Таблетку я смогла проглотить, запив минералкой, но на быстрое действие рассчитывать не приходилось. Нужно было самой справляться со своим состоянием. Я постаралась вызвать в памяти картину тех зелёных травинок. Они послушно, с радостью заколыхались в воображаемом ветерке, заслоняя собой тёмные грозовые тучи. Солнечные блики засияли в каждом изгибе грациозных растений. Неожиданно для себя, я обнаружила, что улыбаюсь им. Вот на какие чудеса способны самые обычные травинки пырея. Но вот как заставить себя не нервничать? Пора брать себя в руки. Так и до беды недалеко.

 

27

 

ВЫПУСКНОЙ ВЕЧЕР

 

   Лена выглядела шикарно в своем наряде. Я не пожалела денег на красивую прическу. Действительно, настоящая светленькая Золушка на своем первом в жизни балу. Рядом с ней стоял её принц Саша в строгом темно-синем костюме и белой рубашке при бабочке. Они неплохо смотрелись рядом. Я уже начала свыкаться с мыслью о том, что он претендент в мужья моей дочери.

   Я вздохнула с облегчением, увидев Володю среди других стоящих полукольцом взволнованных родителей, которые с нескрываемым восхищением следили за своими детьми. Для каждого свой ребенок – самый лучший, самый замечательный, самый красивый. И это очень правильно и трогательно. 

  Всё-таки муж пришёл. Не дал дочери почувствовать себя сиротой при живом отце. Я не слышала их короткий разговор, но хорошо уже то, что он вообще состоялся, в итоге Лена просияла счастливой улыбкой. За это я была ему благодарна сегодня. 

  Я стояла в отдалении от всех на возвышенном месте. Отсюда тоже был хорошо виден концерт, подготовленный школьниками для выпускников школы. Очень не хотелось мне этой сутолоки. Я, конечно, улыбалась, была рада за мою ненаглядную Леночку, но на душе было очень неспокойно. События последних недель очень сильно подействовали на меня. Даже такой долгожданный праздник не давал отвлечься от тяжёлых раздумий. 

  Прошла неделя с того злополучного дня нашей встречи. Я всеми силами старалась забыть, что в соседнем отделении травматологии лежит Он. Но всё же знала от его лечащего врача, что ему стало лучше. Через неделю его должны были снять с вытяжки и, если кости срастутся правильно, начинать разрабатывать ногу. Ира перестала мне звонить. С одной стороны мне было легче оттого, что не нужно было ей объяснять причину моего отчуждения, но с другой – я скучала по ней, по маленькому Антошке, но не решилась бы придти в палату к Антону ещё раз. Это было выше моих сил. Я очень боялась, что правда о грехах молодости станет известна всем. Тем более такая, какую мог рассказать Антон, который её, эту правду, и не знал толком. Он не верил в мою невиновность. 

   А вот на следующий день после выпускного вечера я заступила на суточное дежурство. Пора было отрабатывать свои «прогулы» на работе. Уже пару раз ко мне в кабинет заглядывал муж. Я видела, что ему не терпится со мной поговорить, но я делала вид, что не замечаю этого. Никак не хотелось мне новых выяснений отношений. На третий раз у меня заговорила совесть, я решилась. Согласно кивнула головой, давая понять, что теперь я свободна и могу отвлечься от работы. Володя присел напротив меня.

   – Аня, извини, но пора нам поговорить.

   – Хорошо, я тебя слушаю.

   – Я только сейчас понял, какой я скотина был по отношению к детям…

Я вчера увидел Лену и оторопел… Какая же она красавица у нас… И она уже совсем взрослая. Теперь я понял, что значит бальное платье для неё. Пожалуй, я бы сгорел от стыда, если бы у неё оно было хуже, чем у других. А ты тогда просила добавить денег на него, а я тебе не дал…

   – Ну, как видишь, обошлись. И тебе не было вчера стыдно за неё. Спасибо, кстати, что пришёл. И в ресторане ты себя вёл довольно мило. И от меня не шарахался, как от прокажённой. Вполне приличная семья…

  – Аня, ну зачем ты так… Я с миром, а ты – в штыки. Да, я виноват, но давай уже исправлять то, что наломали… Вот тут деньги… Возьми. Это моя доля на выпускной дочери. Если мало, я добавлю.

  Володя положил передо мной стодолларовую купюру. Я немного подумала, достала из ящика стола конверт, вложила её, и подала назад мужу вместе с ручкой.

  – Будет лучше, если эти деньги ты своей дочери передашь, как подарок к выпускному. Ей будет очень приятно. И сын тебе тоже не враг. А, ладно, чего уж… Седина в бороду... Не мне тебя судить, но напиши своей рукой ей несколько строк, чтобы она поняла, что эти деньги от тебя.

  Володя покрутил в руках конверт, вздохнул и, ничего не говоря, написал то, что я попросила.

  – А тебе из этих денег ничего, конечно, не достанется?

  – Конечно, а ты не хочешь их подарить дочери?

  – Хочу, но я ведь хотел за платье возместить твои затраты.

  – Это уже позади, а вот на поездку в Крым ей у меня денег не хватит. Все ушли на выпускной. Так что твои будут весьма кстати. Она с друзьями из класса собирается в июле ехать.

  – Что? Что ты сказала?!

  – А ты не знал? Лена уже поступила в университет на экономический факультет, причём на бюджет.

  – Да? Не знал. Но я не об этом. Ты не боишься её отпускать на море одну с друзьями?

  – Но там же будет и её Саша. Если что, он её защитит.

  – А от самого Саши её кто защитит?

  – Ты прав, конечно, но я же не могу её не отпустить на море. Она об этом так мечтает. Других отпускают, и если я ей это запрещу, она меня просто не поймёт и не простит. И то, чего ты так боишься, может произойти где угодно и не обязательно на море…

  – Смотри сама, но я бы всё равно не рисковал…

  – Кстати, можешь сам поговорить на эту тему с ней. Тогда и поймёшь, как это трудно её туда не отпустить. Ты ещё за чем-то пришёл или только отдать деньги?

  – Да, я хотел бы серьёзно поговорить о наших с тобой отношениях.

  – Для наших с тобой отношений ты сделал всё, что мог. Что теперь об этом разговаривать? Вот детей ты не имеешь право забывать. 

  – Ань, да, я был не прав, что с детьми контакт потерял. Это я хочу и исправить. Ты не против, если я сегодня к вам приду вечером с тортиком или ещё с чем… Я и правда за ними скучаю, я просто боялся, что они меня осуждают за то, что я ушёл к другой женщине. Да и повздорили мы тогда нехорошо…

  – Володя, я не имею права тебя не пустить к детям. Они уже не маленькие. Так что ты сам с ними и договаривайся. Будут ли они вечером дома? Ты же знаешь, где они по вечерам бывают. Тем более погода стоит такая тёплая. Телефоны их у тебя есть. А меня уволь от чаепития с тобой. Слишком многое пришлось пережить за этот год.

  – Да, Ань, я всё понимаю… Но ты лично не против, если я приду? 

  – Нет, я не против, но только не в том виде, в каком приходил в прошлый раз.

  – Да, я помню… Извини. С детьми я договорюсь. Понял, что мне нужно самому с ними разговаривать. Извини, если помешал… Меня сегодня выписывают, кстати... Вот, решил поговорить… Ты знаешь, я только сейчас понял, что я сам всё испортил. Я тебя всё-таки недооценивал. Ты – молодёц… И я всё ещё люблю тебя.

 – Володя, не нужно об этом, тем более сейчас. Я рада, что ты прошёл курс терапии и стал чувствовать себя лучше. И… я постараюсь тебя простить, но пойми, мне ещё трудно это сделать. В общем, я желаю вам с Галиной всего самого наилучшего. Буду рада, если ты будешь чаще видеться с детьми. Ты же видел, как Лена обрадовалась тебе, а ты думал, что они тебя не простят. – я нервно посмотрела на свои часы. – А сейчас, извини, мне нужно работать и, мне немного не по себе. Я хочу остаться одна.

   Я вздохнула с облегчением только тогда, когда за мужем закрылась дверь кабинета. Привыкла в последнее время от него слышать только плохое, а тут… Да, потепление отношений было налицо. Меня и радовало это и огорчало одновременно. Самым трудным было найти в себе силы простить, но ради детей это было необходимо. Пусть уйдут обиды из нашей семьи, даже такой разорванной. В конце концов, он не виноват, что полюбил другую.

 

28

 

ЛЕТО

 

   Недели через две я всё-таки встретилась с Антоном. Именно я и не удержалась. Сама не пойму, каким образом оказалась в манипуляционном кабинете, где ему делали массаж ноги. Антон сидел ко мне спиной, ссутулившийся, напряжённый из-за боли. Конечно же молчал, но его состояние отчётливо выдавали посиневшие кончики пальцев, которыми он обхватил края кушетки. Медсестра сгибала и разгибала ногу в коленном суставе. Не знаю каким чувством, но я слышала эту немую боль. Глаза наполнились слезами… Я резко развернулась и вышла из кабинета. 

    Я стояла в больничном коридоре, ожидая когда закончится эта процедура, решившись на разговор с ним. Если этого не произойдёт, я так и не смогу успокоиться. Тот ненавидящий взгляд продолжал жить во мне, разрушая самообладание.

    Опираясь на костыли, он появился в дверном проёме. Я отчётливо услышала его вздох облегчения – болезненные упражнения позади. Но вот наши взгляды вновь пересеклись и… какая-то прозрачная стена встала между нами. Я уже была готова к такой реакции, поэтому всё же нашла в себе силы заговорить первой: – «Здравствуй, Антон, нам нужно поговорить». 

    Он не ответил. В его взгляде кроме ненависти я прочитала и растерянность. Да, он не хотел говорить с той, которая когда-то должна была стать его женой, но… Но подумав, он всё же ответил, и ответ его был неумолим: – «Ты сломала мне жизнь… Но я тебе это простил. Ради дочери я готов принять тебя, как крёстную моего внука. Но… без душещипательных бесед. Всё в прошлом. Пусть там и остаётся».

    Да, я приняла его ответ. Ничего не говоря более, развернулась и пошла в сторону выхода из отделения. Зачем бередить старые раны? У него своя жизнь, у меня – своя. Он прав. Всё в прошлом. Пусть там и остаётся. 

 

   Володя вернулся в семью. Сначала не совсем, но приходил он домой всё чаще. Вроде бы к детям… Стал приносить деньги, подарки, но я видела, что он хочет помириться и со мной. Не знаю, какие отношения у них сложились с Галиной, он уходил от этой темы в разговоре, но его многозначительные взгляды говорили о том, что он жалеет о нашем разрыве. Несколько раз оставался ночевать в комнате сына. Дети были довольны, что отец стал снова отцом. Радовалась в какой-то степени и я, но продолжала вести себя с ним холодно, давая понять, что не могу простить его длительный загул. Не могла я представить, что смогу снова, как прежде, лечь с ним в одну постель. 

    Но именно это и произошло, когда он действительно порвал все отношения с Галиной и решил вернуться окончательно. Муж умолял его простить, и я не смогла ему отказать, несмотря на внутреннее сопротивление, не считаясь с желаниями. Ради детей я снова стала ему женой. Он радовался этому, как ребёнок, которому вернули его любимую игрушку. Но что чувствовала эта игрушка, было скрыто за улыбчивой маской, которую, хочу я этого или нет, надела сразу после решения восстановить разрушенную семью. И я знала, что поступаю не совсем правильно: нужно было или простить или открыто не прощать… Я не смогла ни того, ни другого, выбрав обман. Обман себя, обман чувств, обман действительности. Я замкнулась в своих сомнениях и душевной боли. Наша поруганная любовь стояла между нами. 

    Но и ему было трудно. Он потерял уважение, как глава семьи. Я понимала, что Володя чувствовал себя виноватым. Что уж тут поделаешь? Я очень надеялась, что время поможет забыть остроту обиды, хотя по выведенной самой же для себя формуле: время не лечит, я и не очень-то верила в это. 

    Вот Анатолию новость о том, что я стала вновь замужней женщиной, не понравилась. Он высказался на этот счёт довольно несдержанно в выражениях. Я понимала почему, и, на сколько это было для него тяжело. Он не верил, что это принесёт мне счастье, как не верил в то, что это надолго. Всё же наши отношения с ним были и оставались весьма странными. 

    С Ирой я продолжала изредка общаться по телефону. Была назначена дата крещения малыша. Она и слышать не хотела о том, чтобы крестной взять кого-либо из подруг, хотя я и попыталась в мягкой форме отказаться. Из разговора с ней я знала о том, что вскоре должна была приехать её родная мать с севера, чтобы познакомиться с внуком и будущим зятем. Как бы Ира не относилась к ней, но всё равно была рада приезду. Мать есть мать… даже если и не совсем заботливая, уехавшая в поисках счастья и бросившая дочь на воспитание отцу. Кто знает, по какой причине они разошлись с Антоном.

    Лена всё-таки уехала отдыхать на море, но не одна, к ней отец приставил брата. Обрадованный Серега обещал там глаз с неё не сводить, охранять и днём и ночью от посягательств противоположного пола, а так же от всех подозрительных лиц. Сама бы я не смогла отправить обоих. В финансовом плане мне стало гораздо легче, но вот предстоящий медовый месяц с вернувшимся мужем в опустевшей квартире даже страшил. Это не поддавалось логике. Всё изменилось. Причины – на поверхности, но вот преодолеть этот барьер я не могла.

   Я собирала вещи и продукты на загородную прогулку с мужем. Он вот-вот должен был пригнать машину из гаража. Лето в разгаре. Хоть несколько раз за сезон нужно вырваться на Донец поплавать и позагорать. И всё бы хорошо, но вспоминалась мне в связи с этим недавняя поездка с Анатолием. И вряд ли мне будет так же комфортно и спокойно, как тогда даже после нервного срыва. Я улыбнулась и мысленно попросила прощения у друга. Да, я чувствовала себя виноватой перед ним, но вот так распорядилась жизнь: рядом со мной снова был муж. Я услышала сигнал нашей «рено». Пора на выход. Взяв приготовленную сумку, пошла к нему. 

    На улице меня ослепило яркое летнее солнце. Зажмурившись, впитывала с его лучами и хорошее настроение. Жизнь продолжается, нужно брать себя в руки и выкинуть из головы всякие негативы и сомнения. Может, Володя сможет вернуть моё к нему расположение, и всё у нас будет хорошо…, 

 

29

 

КРЕСТИНЫ

 

    Этого дня я и ждала и боялась. Конечно, я бы огорчилась, если бы Ира тогда согласилась взять крёстной кого-нибудь другого. Очень не хотелось терять контакты с Ирой и с малышом, к которым привязалась всей душой. Да и с Антоном хотелось бы объясниться. Без этого я не смогу жить спокойно: во что бы то ни стало, нужно восстановить своё честное имя.  

    К десяти часам я подошла к собору Святых Петра и Павла. Недалеко от ворот стояли две машины. Одна из них была мне знакома. Это была машина Андрея. Самым сложным оказалось унять пробивающуюся от волнения дрожь, но всё же я с этим справилась. Улыбаясь, я подошла и, поздоровавшись со всеми присутствующими, обняла Иру. Маленький Антошка мирно спал на заднем сиденье. Антон старший сидел за рулём, не проявляя никаких эмоций по отношению ко мне. Это было предсказуемо, так даже легче. От Иры я знала, что он почти поправился. Осталась только хромота. Пока он ходил, опираясь на палочку. И это была победа, потому как переломы были сложные. 

    Андрей познакомил меня с молодым человеком, который должен был стать крёстным отцом. А вот второе знакомство мне радости не принесло. Как я и предполагала, Ириной мамой оказалась та самая особа, что когда-то отбила у меня жениха. Она тоже немного располнела, лицо сильно изменилось, но всё же сохраняло кое-какую привлекательность. Годы никого не красят, к сожалению. В целом, выглядела неплохо и одета была модно. Бросалась в глаза её любовь к украшениям. Все пальцы рук, кроме больших, были унизаны золотыми кольцами и перстнями. В ушах – крупные, круглые серьги. На шее – яркие бусы в несколько нитей и большой золотой крест на дутой цепочке. Я её узнала только потому, что ожидала этого, а вот она меня – нет. И это меня спасло от ненужных в такой день объяснений. На всякий случай я отошла от неё подальше и отвернулась. А когда накинула платок для входа в собор, то вероятность быть узнанной ещё уменьшилась. 

    Дождавшись своей очереди, мы вошли в церковь. Не буду описывать само священнодейство крещения, но всё прошло очень возвышенно и торжественно. После службы я прошла к иконе Богородицы и, поставив свечки, попросила здоровья и благополучия всем моим родным и знакомым.

    Мне ещё предстояло отсидеть застолье у Иры в гостях. Отказываться было нельзя. Кивком головы Антон дал понять, что он не против моего присутствия в его доме. Этим он меня хоть немного приободрил. Вероятно, и ему не хотелось, чтобы праздник был омрачён из-за моего демарша. Для меня же это было довольно унизительно, но и деваться было некуда. 

    Приехав, я помогла накрыть на стол, хотя это было и необязательно. Ире пришлось повозиться с раскапризничавшимся малышом, но к моменту, когда нужно было рассаживаться за стол, она его укачала и смогла присоединиться ко всем. Сначала всё шло очень даже гладко. Меня никто почти не трогал с расспросами. Я уже подумывала уйти, попрощавшись со всеми, но промедлила. Этим и поплатилась. Ира позвала меня в свою комнату посмотреть на подарок отца. Он договорился с проводницей на поезде и, ему привезли с той станции в Конотопе такого льва, какого он не смог тогда купить. Размером он был, как три Антошки вместе. Красавец возлежал на кровати, невозмутимо осматривая своё новое жилище. По-моему, этот подарок больше подходит пока самой Иришке. Малыш ещё не скоро сумеет его оценить.

    В комнату вошла и Инна – так звали мать Иры. Я хотела сразу ретироваться, но именно со мной, как выяснилось, она и хотела поговорить. 

    – Можно мне вклиниться в ваш разговор? 

    – Да, мама, конечно, - ответила дочь, слегка поджав губы.

Было видно, что она чем-то недовольна. Возможно, ожидала большего от приехавшей родной матери. Возможно любви или душевного внимания к ней и внуку, но мать вела себя так, как будто была простой гостьей. Её внимание занимал больше отец. Это бросалось в глаза, к таким выводам пришла и я, сидя за столом. Ирина реакция была этому подтверждением. 

    – Мне тоже нравится эта игрушка! Какой молодец Антон! Он всегда был такой. Любил удивлять необычными подарками… - улыбаясь произнесла Инна, и обратилась ко мне. - Анна, мы раньше нигде не встречались? Мне ваше лицо как будто знакомо. Я не ошибаюсь? Я заметила, что вы так же довольно внимательно рассматривали меня за столом.

    Вопрос был неожиданным. Я растерялась, не зная как ответить. Признаваться не хотелось, поэтому я ответила как смогла.

    - Всё возможно. Этот же вопрос возник и у меня… Извините за повышенное внимание.

    - Ну что вы! Всё нормально! А в каком районе вы жили в молодости? Надеюсь, вы не приезжая? 

    - Приезжая, но живу в городе довольно долго.

    - Знала я одну Анну раньше, но вот внешность её я не очень и запомнила. У вас случайно никогда не было отрытого белого платья с розами, кажется, из китайского шёлка?

    Она всё-таки узнала меня, хотя пока ещё сомневается, но врать было уже бесполезно. Антон мог подтвердить, что я и есть та самая Анна. 

    - Может и было… - тихо ответила я и, повернувшись к Ире, решила проститься. – Ирочка, извини, но мне пора уходить. Проводи меня, пожалуйста.

   С моей стороны это было бегством, но продолжать разговор не хотелось. Наверняка Ира снова поняла, что здесь что-то не так, но она была на моей стороне, поэтому сделала так, как я и попросила. Не прощаясь с остальными гостями, я взяла свою сумку, поцеловала Иру на прощанье и вышла в душноватую серость вечера. Я знала, что этот день будет тяжёлым для меня. Ничего, что не делается, всё к лучшему. Ещё не вечер, как говорится, хотя и вечер по времени суток. 

   Домой я вернулась хмурой. Улыбаться мужу не было сил. 

   - Аня, что случилось? Ты же с крестин… Тебя кто-то обидел? 

   - Нет, просто голова разболелась от выпитого. Ты голодный?

   - Я всё нашел в холодильнике и поужинал, не переживай. Иди, приляг.

   - Да, я так и хочу сделать, только приму ванну.

   Как в старые добрые времена муж зашёл, когда я мылась и, взяв из рук мочалку, помог вымыть спину. Я не спорила, внимание всегда приятно, но сердце отозвалось на его заботу какой-то ноющей болью.

 

30

 

РАЗГОВОР

 

   Возвращаясь с работы, я ни мало была удивлена, увидев сидящую на лавочке перед подъездом Галину. Погода стояла знойная, даже вечером на солнце невозможно было находиться, а она сидела не двигаясь, о чем-то задумавшись, и не замечая, что я уже подошла. Не знаю почему, но мне стало жаль её. Какая там обида или злость?.. Не чувствовала я этого по отношению к той, которая причинила в недалёком прошлом мне столько горя. Почему? Не знаю. Возможно, всё это во мне перегорело ещё тогда. Сейчас передо мной сидела несчастная, удручённая переживаниями женщина. Я решила заговорить с ней первой.

   - Галя, здравствуй. Ты не меня ждёшь?

   - Ой, я и не заметила… Я хотела поговорить…

   - Здесь или пройдёшь к нам? Нет, я не права… Пойдём, здесь, на солнце разговор не возможен.

   В квартире, как оказалось, было не менее душно. Окна наши смотрели на юго-запад. Начиная с полудня, солнце, буквально, прожаривало эту сторону дома. Плотные шторы не спасали, а вот кондиционер установить пока не получилось. Но всё-таки в приглушённом свете, в уюте стен было легче.

   Я провела Галину в зал. Володя с работы ещё не вернулся, но мог придти в любую минуту. В холодильнике у меня стояла трёхлитровая банка с квасом. Разлив в стаканы, подала сидевшей в напряжении Галине. Присев напротив, отпила холодный, приятный в такую жару, напиток. Галина молчала, видно было, что она никак не может подобрать слова для начала разговора. Я решила помочь ей, спросив:

   - Что-то случилось? 

   - … 

   - Галя, я понимаю, что тебе тяжело. Но вот чем могу помочь… не знаю. Ты пей квас пока не нагрелся, если не боишься простудить горло.  

  - Спасибо, не боюсь. – наконец заговорила гостья. – Я тоже ледяными напитками от жары спасаюсь. Аня… ты прости меня. Я… даже не знаю почему и пришла. Ноги сами привели. Люблю я его… И… и всё.

   Она залпом выпила квас, поставила стакан на стол и, закрыв лицо руками, заплакала. В этот момент пропел дверной звонок. Я не сомневалась, пришёл Володя. Открыв ему, молча проводила в зал. Лицо его сразу окаменело при виде бывшей пассии. Такого он не ожидал. Деваться было некуда, пришлось даже подбодрить.

   - Ладно, не тушуйся. Успокой человека. Не врагами, надеюсь, расстались…

   Чтобы не смущать их, я вышла из комнаты. Очень хотелось переодеться во что-нибудь лёгкое, домашнее и умыться холодной водой. Этим и занялась. Жаль, принятие душа придётся отложить из-за гостьи. Немного нервничала и я, но именно немного. Этому и сама удивлялась. Но вопрос оставался: почему она не побоялась придти к нам? 

    Ответ ворвался в моё сознание, когда я возвращалась к беседующим, хотя и был произнесён шёпотом,. Вряд ли можно было по-другому истолковать слова Галины о том, что избавляться от ребёнка она не будет. И она поняла, что я эти слова услышала. К этому моменту её слезы высохли. Смотрела она на меня несколько растерянно и даже испуганно. Это был поворот, к которому я не была готова, но я знала, что у Галины не было детей из-за того, что она никак не могла забеременеть. Конечно, предлагать ей сделать аборт – нелепо. Неужели Володя именно это и предложил? Я успокаивающе улыбнулась Галине и прошла на кухню, решив не вмешиваться. 

   Уже после того, как Володя вернулся, проводив женщину, состоялся неприятный разговор между нами. Я увидела разрывающегося надвое мужчину. Ему сейчас было очень тяжело. Постаралась не подливать масло в огонь, хотя ни советом, ни действием помочь не посмела. Дамоклов меч наших отношений повис между нами.

   Как я узнала позже от Иры, в это самое время в их семье так же произошло неприятное событие. Повздорили, а если быть более точной, подрались две претендентки на благосклонность Антона: мама Инна и мачеха Оксана. Хорошо, что отец не был свидетелем отвратительного зрелища, когда женщины таскают друг друга за волосы, накручивая их на кулаки. Ира пыталась их разнять, но это было возможно только со скальпом. Причиной стало неожиданное появление ненавистной для Иры мачехи. Она встала на сторону матери, хотя и её поведение было шокирующим для дочери. Она ещё более убеждалась в том, что мать приехала не в гости в связи с рождением внука, а только потому, что она там порвала отношения с сожителем и решила вернуться в тёплые края. Север стал менее привлекательным в плане лёгких денег из-за северных надбавок и более дорогим по затратам на проживание. Все остальные планы вытекали из этого.

   Мне слышать о таком было неприятно, но Ире сейчас – тоже не легко. Всё-таки она любила свою непутёвую мать. Я очень боялась, что она узнает от Инны ту давнюю историю нашего с Антоном знакомства. Тем более, что она была заинтересована всё преподать в таком свете, чтобы я и близко не могла подойти к этой семье. Было бы правильным вообще не появляться в поле зрения моих обидчиков, но я чувствовала, что этого избежать не удастся. 

   Уже на следующий день подозрения подтвердились. Инна напросилась в гости ко мне сама. Конечно через дочь, якобы хочет поближе познакомиться с крёстной её внука. Ира позвонила и с извинениями передала просьбу матери. Что я могла ответить на это? Лучше бы Инна пришла одна. Этот разговор был неизбежен, но лучше бы без свидетелей, тем более таких ранимых. Но вызов был сделан, мне оставалось только его принять. Я ответила Ире, что буду ждать их вечером после работы.

    Я решила, что в такую жаркую погоду кроме мороженого и охлаждённых напитков можно было и не предлагать гостям. Но, подумав, купила ещё и бутылку сухого вина, яблоки и пару гроздей винограда. Как раз для женской компании… Да, хорошо бы ещё и дружественной… Боялась я исхода этой встречи…

    Отрыл гостям дверь муж. Ещё с порога я услышала неестественно громкий, бравурный голос Инны. Она и без меня справилась со знакомством. Иру и слышно не было, но, похоже, Антошка проснулся от её крика, заплакав у порога. Когда я показалась в прихожей, она и ко мне кинулась обниматься, чем довольно сильно удивила. Освободившись от её внимания, я, кивнув Ирише, забрала у неё плаксивое сокровище. Вот за этим карапузом я очень даже соскучилась. 

    Мы прошли в зал. Пока мы с Ирой возились с малышом, Володя благоразумно переключил разговор с Инной на себя. Через пару минут Антошка сдался и даже заулыбался двум агукающим над ним особам. Ире я его не отдала. Умиление от общения с малышом помогло мне справиться с ненужным волнением.

    Разговор всё же состоялся. Его инициатором была Инна. Она смело предложила уединиться на балконе, якобы для перекура. То, что я не курю, её не смутило. Так значит так. Потерплю уж как-нибудь никотиновую едкость. Лишь бы не при всех откровенничать. 

    - Аня, Антон подтвердил, что это ты, – смело начала Инна, – так что сама понимаешь, нам нужно поговорить.

    - Вот как? – усмехнулась я, – так уж и нужно?

    - Да, и ты сама знаешь почему.

  Удивленно посмотрев в глаза Инны, я совершенно искренне сказала:

    - Честное слово, я тебя не понимаю. Я вижу, что ты хочешь этого разговора, но я бы его с удовольствием избежала…

    - Думаешь, я не понимаю, - перебила меня она, - почему именно ты стала крёстной? Решила подобраться с тыла? Прикрываешься дружбой с моей дочерью? Ничего себе подруженьку она заимела. Она ведь не знает кто ты такая?

   Я несколько опешила от такого натиска, можно сказать, хамства, но, поразмыслив немного, поняла, что так даже лучше. Вероятно, дамочка привыкла к выяснениям отношений в таком тоне, как говорится, взяв быка за рога. Подавив в себе нахлынувшие эмоции, я спокойно ответила:

    - Да, Ира ничего не знает и, желательно, чтобы это так и оставалось.

    - И почему? 

    - Инна, давай-ка немного изменим тон беседы. Я смогу тебе рассказать, как мы с ней стали подругами, но не в таком накале… Тебя ведь не это волнует? Я понимаю, почему ты так реагируешь на моё появление. Возможно, ты не поверишь, но я только недавно узнала, что тот Антон и есть отец Иры.

    - Сама понимаешь, в это поверить трудно. Ты всё-таки рассчитываешь вернуть его?

     - Что значит вернуть? Он же не вещь какая-нибудь… А ты не заметила, что у меня муж есть? Нет?

     - Муж? Конечно заметила, но я знаю так же, что он совсем недавно жил с другой. Это не моё дело, ты уж извини за прямоту, но значит в этом плане у тебя не всё и гладко. Поэтому, вполне возможно, что ты к Антону и подбираешься.

     - Ну, если тебя успокоят мои заверения, то могу сказать, что это не так. Таких планов я не вынашивала. Вы решили восстановить отношения?

- Конечно, я тебе не поверю, но… ты уже ничего и не сможешь изменить. Я, действительно, хочу жить с ним. Мы же не разведены. Я его законная жена. Сама понимаешь… За своё можно и постоять. Ань, ты не сердись, - сказала она уже помягче, - я понимаю, что у тебя ко мне тоже есть претензии… Скажу честно, я тогда всё это и придумала… ну… с тобой. Да, не одна, с братом, но… я вот к чему… Ты же понимаешь, что я могу и ещё что-нибудь завертеть подобное. Да и придумывать новое необязательно. Достаточно просто рассказать всем, как ты тогда опозорилась. Кстати, Антон до сих пор тебя люто ненавидит за это.

   Она, наконец, замолчала. Я сидела с закрытыми глазами, изо всех сил стараясь не поддаваться искушению вспылить, высказать ей в ответ всё, что я о ней думаю. Возможно, это было бы справедливо, но почему-то не очень хотелось уподобляться ей. Я решила спокойно пережить этот разговор. Если Антон не увидит в ней её наглость и лицемерие, то он не тот человек, который вообще был способен понять меня тогда, в молодости. Я ждала от него, что он сможет во всём разобраться сам. Он должен был поверить в то, что такого не могло быть вообще, но он просто опешил от увиденного. Я понимаю: своим глазам не верить было невозможно… 

    Мысли сумбуром проносились в голове, но сама я уже улыбалась, вернувшись в комнату. Да и Инна делала так же… Как будто и не было между нами этого кричащего разговора. А ведь получается, что мы обе лицемерки, обе натянули маски, чтобы не шокировать правдой отношений близких нам людей. 

    Уже перед самым уходом Инна решила всё-таки показать, что она полна решимости рассказать Ире обо всём. Совершенно непринуждённым тоном она проговорила: - «Ира, как оказалось, мы с Анной всё-таки были знакомы в молодости. И папа твой может это подтвердить. Просто я думала, что обозналась, столько лет прошло… Вот мы и вспомнили там, на балконе, где наши пути пересекались». 

     Улыбка слетела с моей физиономии мгновенно, пришлось отвернуться и уйти в другую комнату, чтобы не показать испуг. Но и этого было достаточно, чтобы Ира увидела, что что-то со мной не так. А вот Инна уверенно разыгрывала свою партию, которую мне очень не хотелось проигрывать. Но игроком такого подлого уровня мне не быть. Сейчас мне очень хотелось остаться наедине с собой.

     После ухода гостей я нашла отдушину: заперлась в ванной, в которую и погрузилась со всеми своими мечущимися размышлениями. Мои мысли потекли в теоретическую плоскость, прокручивая складывающуюся картину отношений и рисков. И всё-таки… Я понимала и не понимала одновременно: так чем же отличается моё лицемерие от лицемерия Инны? К сожалению, вынуждена признать, сколько бы мы не оправдывали себя за надетую маску приветливого человека, это всё равно обман. Это всё равно двуличие. В священном писании сказано, что это грех. Но любое ли притворство – грех?

     Очень хочется себя оправдать… Но… А если сформулировать немного по-другому? Грешно то двуличие, которое влечёт за собой корысть для себя или своего окружения. То есть с помощью лицемерия ты пытаешься добиться какой-либо выгоды в личной жизни, в карьере или других сферах, в том числе и обман в любви. Сегодняшняя встреча стала наглядным примером к такому выводу. Но кто я такая, чтобы раскладывать подобные понятия? Почему я всё время возвращаюсь к этим рассуждениям?

     Как же тоскливо на душе! Но нужно собраться с силами и быть готовой к дальнейшему развитию событий. То, что они последуют, я не сомневалась. Это и мой шанс восстановить справедливость, вернуть, если и не любовь (ушедшее не вернуть), то хотя бы уважение Антона. 

    

31

 

ЗВОНОК С МОРЯ

 

    - Мамочка, у нас всё хорошо! Погода – класс! Вода в море – прелесть! Так что ты не волнуйся, подумаешь ещё неделька и, мы приедем, – отчитывалась Лена по телефону, - ты даже не представляешь, Сергей тут с девочкой познакомился. И даже не стесняется за ней ухаживать. Знаешь же какой он закомплексованный в этом плане…

    - Вы мне там ребёнка не испортите, - заволновалась я, - рано ему ещё… Объясни хоть ты ему, чтобы ничего не натворил. Отпустила на свою голову!..

    - Ма, ну ты что, неужели я не понимаю. Я уже с ним провела беседу, но… Ты знаешь, она, кстати, с мамой отдыхает и из вполне приличной семьи.

    - Ну, если с мамой… Я переживаю больше за тебя, конечно. Ты помнишь, что обещала мне?

    - Да, мамочка, я помню. Не волнуйся за это. 

    - Ладно, а где вы вечера проводите? То, что не скучаете, это понятно.

    - Ма, ну ходим мы по кафешкам, уж извини, но тут и пойти больше некуда. Есть и дискотеки, но, кстати, там и опаснее. Там тусовочка ещё та собирается. Приеду – расскажу. Туда мы и не пойдём больше.

    - Леночка, я надеюсь на твоё благоразумие. Аккуратнее там.

    - Да, мамуль, мы тебя целуем! Пока!

    - И я вас целую! Пока, мои хорошие! Жду!!!

   Хороший совет: не волноваться. Но, хоть волнуйся, хоть нет, это ничего изменить не может. Остаётся только надеяться на хорошее и ждать детей домой.

   В кабинет, широко распахнув дверь, вошёл улыбающийся Анатолий Петрович. Как выяснилось, не один. Увидев, что я на месте, он пригласил в кабинет невысокую худенькую девушку. 

    - Анна Сергеевна, принимайте помощницу, - уверенно пробасил главврач, - именно она мне понравилась из всех, кто приходил устраиваться на вакантное место. Опыта у неё, может, и меньше, чем у других, но вот за скромной, миленькой внешностью я обнаружил неплохие теоретические знания. За практикой далеко ходить не придётся… Удивительно, наш медуниверситет ещё на что-то способен. Ничего, что я вот так, не посоветовавшись предварительно?

    - Ничего, куда деваться… Это я переживу. К тому же верю тебе и в твою проницательность. В людях ты разбираешься. 

    Я приветливо улыбнулась скромнице и, узнав её имя, отправила к кадровичке. Толя остался в кабинете, откинувшись на спинку стула и вытянув ноги. 

     - Устал я что-то сегодня… - уже совсем другим тоном, перестав улыбаться, выдохнул он.

     - По тебе и не скажешь. Только что можно было лампочку от твоей улыбки зажигать. А вот сейчас вижу, что это только маска уверенного делового человека… Кстати, ты знаешь, меня последнее время одна тема мучает, как раз к этому примеру и относящаяся.

     - Это уже интересно… И что же это за тема?

     - Двуличие. Ну, или это ещё называется лицемерием.

     - Ничего себе! На своем ли ты месте? Так ты меня в этом уличить хочешь?

     - Нет, я не хочу уличить, я уличаю.

     - Хм, да, умеешь удивить. Ну давай, продолжай.

Я рассказала о сделанных мной выводах. Анатолий смотрел на меня, прищурив глаза, очень внимательно. Я вот только не могла никак понять, одобряет или нет он мои теоретические выкладки. Мешала рассуждать его блуждающая улыбка. Но я всё же, не останавливаясь, приводила примеры из жизни. В завершении я вернулась к тому, с чего начала. Именно к тому, каким он зашёл в кабинет, и каким он стал наедине со мной, сбросив свою маску.

     - Поймала, поймала ты меня, верно… Но… Я вообще не пойму, стоит ли так всё глубоко копать? Если рассматривать как религиозный грех, это я понять могу. Получается, что все поголовно грешны… Но и изменить нам это не дано. Там свои теоретики, нам не чета. Пусть и думают, что грешно, а что нет.    

    И всё же, высказав мнение, он ненадолго задумался. Я ждала продолжения. 

     - А вот в повседневной жизни… - продолжил он. - Да, без маски не обойтись. Глупо как-то рисовать на физиономии то, что в душе. Съедят с потрохами. Я согласен: маска – это защита. Но ведь ты, когда улыбаешься, никого и не обманываешь… Хотя… Трудно сформулировать. Есть небольшой обман. Есть. Но ты же не прячешь под ней какой-то злой умысел. Это просто твоя бравада. Это помогает тебе держаться, не более… А вот другие случаи… Да, это уже настоящее лицемерие. Вот тут явное раздвоение – внешне доброго человека и внутренне злого. Вот это я бы и не простил, потому как опасно. Ну, справился я с ответом? Задала ты мне задачу. Школьником себя почувствовал.

      Он вновь заулыбался, теперь совершенно искренне. Чувствовалось, что ему понравился свой же ответ. Я тоже была довольна. Вроде не сказано ничего нового, остаются нюансы непонятности, но вот смог он подвести черту под моими плавающими мыслями. Теперь всё улеглось на свои места. Вывод сделан правильный. 

      Разговор продолжался до тех пор, пока в кабинет не заглянула оформляющаяся девушка. Анатолий сразу подобрался, став серьёзным. Попрощался и пошёл в свой кабинет. Пора было заняться своими прямыми обязанностями. Я пригласила в кабинет новенькую.

      Несмотря на лирические отступления в рабочее время, домой я пришла уставшей. Жара продолжала донимать. Ни одного дождя не пролилось с начала июля. Середина лета, а трава уже начинала желтеть. 

      Володя с работы ещё не пришёл. Но ужин уже пора было начинать готовить. На двоих готовить было непривычно, но это не на долго. Скоро семья снова будет в полном составе. Подумав об этом, сразу зародились и сомнения на этот счёт. Будущий ребёнок Галины мог перевесить наше шаткое перемирие. Всё шло не так. Я это чувствовала, но… ничего не пыталась изменить. Я просто закрывалась от размышлений на эту тему, доверившись судьбе. Что будет, то будет...

      Как подтверждение моих сомнений стал сегодняшний вечер. Ужин успел раз пять остыть, Володя припозднился. Звонить не хотелось. Сразу вспомнились те звонки из прошлого, которые не принесли результатов. Неужели всё повторяется?

Мужа я дождалась, его оправдания, что задержался на работе, приняла спокойно. После ужина разошлись по разным комнатам: он улёгся в зале на диване перед телевизором, я ушла в комнату Сергея и погрузилась в интернет. Вот и всё общение. Без лишних слов даже легче.

 

32

 

ФИАСКО

 

    На утро меня ждало ещё одно разочарование. Меня разбудили пришедшие Ира и Андрей с малышом на руках. Я молча пропустила гостей в зал, хотя там был ещё ночной беспорядок: постель я не успела убрать, но сейчас это не имело значения. Просто так по утрам не приходят. Я попросила пять минут времени для того, чтобы привести комнату в порядок и умыться.

     Напряженное лицо Иры говорило о том, что что-то произошло. Андрей же, напротив, был спокоен. Я решила попробовать разрядить обстановку и делано весёлым тоном начала разговор сама. Спросила как здоровье и дела у Антошки, деда и у всех остальных. На эти вопросы ответил Андрей, а вот Ирины глаза были наполнены какой-то щемящей болью, это тревожило меня всерьёз.

     - Ира, ты хочешь поговорить наедине? – спросила я тогда прямо.

     - Да, если можно. – еле слышно ответила она.

     - Андрей, ты не против, если мы пройдём на кухню? 

     - Анна Сергеевна, мы так и договорились с Ирой. Успокойте вы эту паникёршу. Нельзя так верить сплетням и не верить людям.

      На кухне мне пришлось поторопить Иру, предупредив, что времени у меня на разговоры не много, нужно будет собираться на работу. Машинально, я поставила подогреваться чайник. Помолчав с минуту, Ира всё же начала рассказывать что произошло.

      Оказывается, попытка матери сойтись с отцом вторично, терпела фиаско. Он не хотел прощать ей свободный образ жизни на севере. Она сама не скрывала этого раньше, пытаясь доказать всем, что и без мужа не пропадёт. Нагулявшись, она немного остепенилась, найдя себе постоянного сожителя. Вообще-то, мне было совсем непонятно, почему она рассчитывала, что Антон её может простить. 

      Ира рассказывала об этом совершенно открыто. В который раз я содрогалась от того, что дочь знает такие вещи о родной матери. Чувствовалось, что мнение отца обо всём этом она тоже знает. Пришлось ей повариться в этих непростых, склочных отношениях между расставшимися родителями. Мне её было очень жалко. Это не могло не сказаться на психике взрослеющей девочки. Самое страшное, и это знала только я, ни Антон, ни Ира не знали, на что способна Инна. Её подлая натура, конечно, не смирится с поражением. Что она придумает на этот раз? Очень хотелось бы ошибиться в этом. Ире я пока о своих соображениях не рассказывала, но напряженно слушала продолжение её рассказа. 

     Инна, конечно, не стала скрывать, что я и Антон чуть не поженились в молодости. С особым удовольствием она смаковала именно ту сцену, которая разорвала наши отношения. Причём специально говорила это при Андрее и дочери, чтобы подчеркнуть, что такая, как я не должна была стать крёстной матерью её внуку. И это был дополнительный удар именно по Антону. Ведь он знал какая я, но не предотвратил случившееся. Ира не поверила сначала матери, но отец промолчал, не отрицая сказанного. Его тяжёлое молчание давало повод думать, что это правда. 

     Для Иры это был удар. Да, она знала, что мы в молодости были знакомы, но вот что отношения сложились таким образом… Что была наглая измена с моей стороны… Это было уже слишком. С вопросами о прошлом она и пришла ко мне. Ира хотела знать правду. Инна хладнокровно отыгрывалась на всех нас. Но конец ли это? Они же не разведены. 

     Мои мысли прыгали с места на место. Если Антон промолчал, не подтверждая рассказ Инны, то имею ли я права нарушить это молчание? Как очернить мать в глазах дочери? Подумав немного, я решила ответить так:

     - Ира, я понимаю, что тебе сейчас тяжело. Ты огорчена и разочарована поведением матери, и мной. Но я не буду перед тобой оправдываться. Этому есть причина. Поверь, очень веская причина.

     - Но, Анна Сергеевна, я взрослая женщина уже. Я смогу понять всё. Я всё равно не поверю, что вы такая уж плохая. Мало ли что в молодости было… Вот в то, что вы со мной сдружились только для того, чтобы отца вернуть, я не могу поверить. И вы знаете почему. Наше знакомство – 

 подтверждение этому. И я чувствую, что что-то не так в рассказе матери.

      - Ира, не распаляйся. Спокойнее. Подумай, твой отец, не захотел тебе подтвердить рассказ. Имею ли я право нарушать это табу? Спасибо, что не возненавидела меня за то, что я скрыла факт нашего давнего знакомства. Поверь, мне есть что сказать, но я боюсь, что мои откровения могут быть опасными для вашей семьи. 

      - Спасибо… - не очень уверенно произнесла Ира, - я всё равно вас очень уважаю. Вы не рассказали ни о чём, но дали понять, что не всё так просто. Мы пойдём… Зря я прибежала в такую рань. Извините, что не даю собираться на работу…

      Как Ира не пыталась, у неё не получалось скрыть разочарование от ответа. Я еле сдержалась, чтобы не рассказать ей всю правду. Но я понимала: такую грязь вылить о матери на родную дочь – это было бы тройное преступление. Пусть уж считает, что я виновата в тех событиях. На прощание я всё-таки не удержалась и сказала:

      - Андрей, Ирочка. Единственное о чём прошу, поверьте: я имела моральное право стать крёстной матерью Антошке. Верьте мне. А ещё я очень хочу, чтобы вы тоже узаконили свои отношения. Это пора уже сделать. Ради вашего сына, ради вашего благополучия! Извините, если лезу не в своё дело.

      - Анна Сергеевна, - ответил Андрей, - я вам обещаю. В скором времени вы будете приглашены на нашу свадьбу. Я уже понял, что это необходимо. Спасибо вам, что помогли тогда Ире, ну и мне заодно. Я не представляю свою жизнь без сына. 

       Опять эти предательские слёзы… Смахнув их, я поцеловала всех троих. Они ушли. Я занялась приготовлением бутербродов для мужа. Володя иногда завтракал ими, а иногда брал с собой. Когда он пришёл на кухню выпить кофе, то сам сказал, что слышал часть нашего разговора. Деваться было некуда. Я в общих чертах рассказала о проблеме в Ириной семье. Времени было в обрез…

       Володя оставил машину на ночь возле подъезда, это и спасло нас обоих от опоздания. Он подвёз меня к больнице. Вылезая из салона, я не удержалась, чтобы еще раз не сделать замечание о том, чтобы он звонил, если задерживается. Он пообещал звонить, но заметил, что я говорю с ним таким же тоном, как и с детьми. А ведь верно: привычка поучать укореняется и сидит крепко. Нужно следить за своим тоном. В ворчливую старуху превращаться не стоит. Да, испорченное настроение с утра никак не удавалось обуздать.

       В таком же расположении духа я работала до тех пор, пока меня не вызвал к себе в кабинет Анатолий Петрович. Кроме меня были вызваны и другие завотделы. Разговор зашёл о скудном перечне лекарств, которые ещё поступали в небольшом количестве в больницу по распределению, а так же лекарств, находящихся под строгим учётом, содержащих наркотические вещества. 

       После беседы Анатолий попросил меня остаться. Вздохнув –

 получилось как-то непроизвольно – я кивнула в знак согласия. Когда мы остались вдвоём, лучший друг, не удивив впрочем, спросил прямо:

     - Ань, что случилось?

     - Да, Толь, случилось кое-что. Причём со всех сторон окружают неприятности. Не на столько, чтобы падать духом… Хотя духом я и упала…

     - Муж чудит?

     - Не столько муж, сколько последствия его ухода.

     - Вот как? Не томи, рассказывай. Сама знаешь, как я отнёсся к его возвращению… 

Договорив фразу, Анатолий своим кулачищем не сильно ударил по столу. Я вздрогнула от неожиданности, но кроме меня вздрогнули и все предметы, лежащие на нём, а громче всех звякнула чайная ложка в стакане. Всё успокоилось, но я с удивлением продолжала смотреть на виновника переполоха.

     - Прости, что напугал. Так что ему нужно на этот раз?

     - Ничего. Но Галина ждёт ребёнка.

     - Ух ты! Не ожидал. Молодец твой молодец. Хм-м… Справился… 

     - Шутишь?

     - Шучу, а что ещё остается? Ты, кажется, говорила, что она бездетная?

     - Да, она считала, что это уже невозможно. Она будет рожать.

     - Понимаю. Ну и что муж?

     - Ничего. Со мной. Но сам понимаешь, ситуация напрягает.

     - А меня вот, почему-то – нет. Можно мне быть в этой теме эгоистом?

    Я улыбнулась. Всё-таки Анатолий ещё испытывает ко мне какие-то чувства, а я злоупотребляю этим. Но раз уж так, то придётся жаловаться и по второму вопросу. 

      - Толя, а ведь это только один повод ударить по столу, а есть и ещё новости, которые выводят из себя ещё больше.

    На его вопросительный взгляд, я ответила, рассказав об утреннем визите Иры, о том, что приехала её мать, та самая Инна, которая отбила у меня жениха и которая уже натворила бед, рассказав всем, кто я и какая есть на самом деле. 

      - Нет уж, - возразил мне Анатолий, - вот по этому поводу я не буду бить свой стол. Он мне ещё пригодится. Да-а-а, есть повод для уныния… Но, знаешь, я бы всё-таки рассказал этой Ире правду. Сколько можно себя изводить? Пока всё не выяснится, оно и будет будоражить воображение всех участников той мерзости. Хочешь, я отвезу тебя после работы к этому Антону и заставлю его выслушать тебя? А там, поверит или нет – это будут уже его проблемы.

      - Нет, только не это! – испуганно поспешила я отказаться от предложенного. – Ты не всё понимаешь. Так нельзя.

      - Смотри сама, но подумай над моим предложением. Мой железный конь домчит нас за несколько мгновений, и ты сможешь выкинуть из головы этого Антона.

      Бодрый тон Анатолия подействовал и на меня. После его слов, выпавшие проблемы уже не казались такими трагичными. Но выкинуть из головы Антона – это невозможно. Ладно, жизнь продолжается. Лучший друг уже в который раз оправдывал своё звание. На душе полегчало.

 

33

 

АНТОН

 

   Последний разговор с Анатолием никак не выходил у меня из головы. Почему бы, действительно, не рассказать Антону правду? Ну и пусть не поверит. Но, хотя бы будет предупреждён о том, что Инна не так проста. Но… Имею ли право вмешиваться в их личные отношения? 

   Я решила позвонить Ире сама. Похоже, не вовремя. Трубку взял Андрей. Он сказал, что Ира убежала в магазин за продуктами в связи с приездом брата Инны Евгеньевны. Меня окатила волна неприятных воспоминаний. Это же… тот, который обесчестил меня в глазах Антона. Справившись с волнением, я поинтересовалась самочувствием крёстника. Пообещав перезвонить позже, отключилась. 

   Ближе к вечеру Ира позвонила сама. Голос её был не весел. Причину она обрисовала сразу: надоели ей эти застолья и разборки отношений. Ребёнку нужен покой, которого в их семье не стало. Андрей настаивает на переезде в его квартиру, но пока она боится оставить отца с такими проблемами одного. Он ещё только начал выздоравливать, сил набираться, а тут… Ира уже не рада была, что мать вообще приехала. Отцу тоже всё порядком надоело. В разговоре он заикнулся, что готов даже сойтись снова с мачехой, лишь бы его не донимала эта Инна. На развод она не соглашается. Зачем-то вызвала брата, который недавно вышел из тюрьмы. А ведь он был когда-то лучшим другом отцу. 

     Как могла я успокоила Иру, одобрив решение Андрея переехать из этой квартиры. Я беспокоилась за малыша, хотя не могла представить, что Инна сможет навредить своему внуку. Мне всё больше хотелось приехать к ним и обо всём рассказать, но решимости не хватало. Да и встречаться с приехавшим «другом» не хотелось.

     Возможно, это было моей ошибкой. Решение разобраться было правильным. И вот почему. За час до полуночи раздался звонок в дверь. Сама я не решилась открыть. Пришедший на помощь муж спросил кому что нужно. Мужской голос представился Женей, давним другом Анны. Володя, естественно, открыл ему. У меня внутри всё похолодело. Через порог, пошатываясь, переступал друг Антона.    

     - Здрасьте!.. – пьяно поприветствовал нас гость, - Вы это… не сердитесь, что так поздно, но… я поговорить… С Анной. 

    Муж удивленно смотрел то на меня, то на него. 

      - Зачем ты пришёл? – набравшись смелости, спросила я. – Я не хочу с тобой ни о чём разговаривать.

      - Аня, кто это? – спросил Володя – если хочешь, я сам разберусь с пришельцем.

      - Володя, это те неприятности из далёкого прошлого… Ещё до нашего знакомства. Но вот, как видишь, всплыли в настоящем.

      - А муж у тебя ничего, - ехидно улыбаясь, подал голос, как выяснилось, Женя, - я же приехал издалека. Неужели в такой малости откажешь? Я только поговорить…

      - Проходи. – твёрдо сказал Володя. – На кухню. Разговор, так разговор. Ань, поставь-ка чайку. 

      Тяжело вздохнув, я пошла на кухню ставить чайник. Остальные последовали за мной. Было ясно: разговор наедине недопустим. 

      - Говори. – продолжил муж, когда все расселись вокруг стола.

      - При тебе? – удивился Женя.

      - Да, при нём. – подтвердила я, хотя этот вариант меня пугал непредсказуемостью последствий.

      - Ладно, будь по-вашему. Только я даже не для разговора, а так, повидаться. У нас с тобой кое-что было... Хотел посмотреть, какая ты стала.

      - Вот как? Какая стала, такая и стала. Ты зря пришёл.

    Его ответ заглушил раздавшийся телефонный звонок. Высветилось имя Иры, но в трубке я услышала голос Антона. Это было неожиданно…

      - Аня, он у тебя?

      - Да… 

      - Я заберу его. Открой дверь минуты через три.

      - Хорошо…

    Вот так: коротко и сухо… И Володя, и этот Женя вопросительно смотрели на меня. Я и не пыталась скрыть волнение, но и пояснять ничего не стала. В этот момент засвистел закипевший чайник. Я встала, заварила чай и пошла в прихожую открыть дверь ещё одному ночному гостю. Антон оказался пунктуальным. Чувствовалось, что он тоже взволнован. Опирался на палку, значит нога ещё болела. Но вот действовал он решительно. Вместо приветствия, взял меня за плечи и, слегка встряхнув, подвинул, освобождая себе дорогу внутрь квартиры.

       - Где? – односложно спросил он.

Я указала рукой на кухню. Не разуваясь, он прошёл к сидевшим мужчинам. 

       - Пошли. – обратился он к бывшему другу, затем склонил голову в сторону Володи в знак приветствия.

       - А что случилось? Я что, не могу с умными людьми пообщаться?

       - Нечего тебе здесь делать. Вставай. Я жду.

   Женя уставился на Антона. Чувствовалось их противостояние и нарастающая враждебность. Именно в этот момент я смогла преодолеть свой страх. Вряд ли представится ещё возможность свести двух героев лицом к лицу. Момент откровения настал.      

        - Подождите… - голос мой дрогнул, но я продолжила, - мне есть, что сказать вам.

       Взгляды устремились на меня: Володин – недовольный, Антона – удивлённый, Женин – предупреждающе острый. Я опустила свой взгляд, чтобы мужчины не мешали мне продолжать говорить.

        - Антон, ты не захотел разобраться в том, что тогда произошло. Я молчала всю жизнь… Всю жизнь я казнила себя за то, что не смогла предотвратить случившееся. Всю жизнь жалела о том, что молчала о предательстве. Я знаю, ты меня тогда возненавидел. Но у меня было оправдание. Я не виновата в случившемся. Ты можешь мне и сейчас не поверить, но я говорю при том человеке, который может это подтвердить. Он всё инсценировал тогда, а мне подсыпал снотворное или ещё какую-то гадость, чтобы я отключилась и не мешала себя раздеть. Поверь хоть сейчас, что я была в ужасе, когда поняла, что произошло… Но… ничего между нами и не было. Этот спектакль был разыгран для тебя. Может, сам догадаешься, для чего?

   Антон молчал. Но по его глазам я видела, что он кое-что уже понял. Пауза была не долгой. 

    - Жень, это так? – сухо спросил он.

    - Неужели ты поверил в это дерьмо? Ты считаешь, что такое возможно? Ну, может и возможно, но… я спал с ней. И всё. И хватит об этом. Я же твой друг…

    - Друг?!! – воскликнул Антон, - хорош друг, который спит с невестой друга! А вот для чего ты к ней клинья подбивал, я понял. Вы со своей сестрой решили меня окрутить? Воспользовались тем, что я от горя не мог ничего соображать… и я, как дурак, поддавшись, женился на Инне. У вас всё тогда получилось, но… жизнь мою и… её… вы сломали.

    - Так, друзья детства, - заговорил до этого молчавший Володя, - а не пошли бы вы оба… Нашли место для выяснения отношений. Она моя жена, и я не позволю о ней говорить, как о...

    - Да, я прошу прощения, - отозвался Антон, - Женя, пошли, выйдем на свежий воздух. Оставь Анну в покое.

    - Иди сам, - ответил Женя.- тебя сюда никто не звал…

   Антон подошёл к нему, схватил за шкирку, одним рывком поставил на ноги. Но это ему не могло понравиться. Со всей силы, на какую он был способен в своем пьяном состоянии, ударил друга в лицо. Антон, не ожидая такой прыти, покачнулся и упал. Со звоном покатилась его металлическая палка. Володя вскочил со стула, сгрёб зачинщика драки и, не смотря на попытки сопротивления, вытолкал в коридор. Я бросилась на помощь Антону. Самому ему было тяжело подняться и достать палку. Встав на ноги, он сразу пошёл на помощь Володе. С лестницы они спускали Женю уже вдвоём. 

   Кровь текла у Антона из разбитого носа. Володя проводил его в ванную умыться. Когда он вышел, я подала приготовленный лёд. Всё происходило почти молча. Ни говорить, ни встречаться взглядами ни с кем не хотелось. Пустота… Я чувствовала какой-то вакуум вокруг, никаких эмоций, как будто кто-то надел на меня подушку безопасности, не давая остро воспринимать происходящее. 

    Задержавшись минут на пятнадцать, как посоветовал Володя, Антон ушёл. Перед уходом он сказал мне, что перезвонит. Этим дал понять, что разговор не окончен.

 

34

 

СЕМЬЯ

 

     После того, как мы с мужем остались вдвоём, мне пришлось оправдываться, заново рассказывать ту историю, которую я когда-то ему поведала, опустив многие подробности. Он был недоволен, что я скрыла от него появление на горизонте Антона в настоящее время. Пришлось извиниться, хотя виноватой я себя не считала. Наши с мужем отношения не располагали к подобным откровениям, но он как будто бы забыл об этом, почувствовав мою слабину и свою власть надо мной. Я не сопротивлялась. Я была благодарна ему за то, что не ударил в грязь лицом при этом скандале. 

     Но всему есть предел. Возможно зря, но я не удержалась и перевела разговор с травмирующей меня темы на другую, не менее больную. А спросила я всего лишь, что он надумал, в связи с Галиной. «Пока ничего» - сразу помрачнев, ответил он. На этом и была поставлена точка в разговорах. Была уже глубокая ночь. Хотелось спать. Или хотя бы отрешиться от всего, чтобы отдохнуть. Но ни я, ни муж так и не заснули этой ночью. Каждый думал о своём...

     Доброе утро было хмурым для нас обоих, не смотря на ясную летнюю погоду. А предстоял ещё и рабочий день…

 

     - Мамочка, мы уже подъезжаем, - щебетала Лена по телефону, - Минут пятнадцать осталось. 

     - Жду, не дождусь, когда смогу вас обнять. Не уходите никуда от вагона. Дождитесь папу. Он уже на вокзале, а я тут заканчиваю вареники с вишнями лепить. Как раз к вашему приезду отварить успею.

      - Ух ты! Ещё в этом году и не пробовала! А можно Саше к нам? У него родители на море… только не на Азовском, а на Чёрном отдыхают. Его никто не ждёт дома.

      - Можно, конечно, приезжайте вместе… Целую всех, жду!

   А в сердце-то кольнуло. Вспомнилось, как родители Антона на море уехали. И к чему это привело… Очень нехорошие параллели. Нельзя так. У Лены всё сложится хорошо, даже мысли об обратном допускать нельзя. Стало немного стыдно. За Лену подумала, а вот за сына и не вспомнила. За неё больше переживаю сейчас, потому как невестой стала. Сергея люблю не меньше. Соскучилась-то за обоими. 

    Встреча была очень тёплой – попировали мы на славу. Дети без умолку делились впечатлениями о море. Какие там жгучие, и не жгучие медузы. Как ловили с пристани бычков, а потом жарили их на углях костра. Как им влетело за то, что они развели этот костёр в неположенном месте. Как Сергей чуть было не подрался с местными, но Саша всё уладил и, они потом даже подружились с ними. Как хорошо целыми днями загорать и купаться, и не думать об уроках…

     Слушая их, я мысленно благодарила Бога за то, что поездка завершилась благополучно.

     Вечером позвонила Галина. Муж ушёл в другую комнату и проговорил с ней около часа. Не заметить этого было не возможно. К тому же, этот разговор сказался на его настроении. Он замкнулся и больше не участвовал в наших разговорах. 

     Не прибавил мне веселья и звонок от Иры. Она окончательно поругалась с матерью. Разбитый нос отца придал ей решимости увезти ребёнка в безопасное место. Она знала, что он подрался с Женей у меня дома. Но этот уголовник, похоже, никуда не собирался уезжать. Теперь в квартире чуть ли не командует мама Инна. Ира боялась за отца, но не знала, как ему помочь. К сожалению, мать её – ему законная жена, из-за этого она имеет кое-какие права так себя вести. Такой открытой наглости, такого переворота не ожидал никто.

      В очередной раз я успокаивала Иру, хотя в душе ужасалась от услышанного. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Ире я посоветовала верить в силы отца. Он обязательно что-нибудь придумает, должен справиться с ситуацией. Но и Ира не собиралась уходить в сторону. Это значило – бросить отца в беде. 

      Я очень надеялась, что Антон сдержит слово и позвонит мне, но звонка пока не было… В ожидании прошли ещё две недели. 

     Дамоклов меч наших с мужем отношений всё же опустился… разорвав их. Но теперь это было уже не так больно, как в первый раз. Наши прохладные отношения друг к другу, подталкивали к разрыву. Он принял решение жить с Галиной. Конечно, зарождающаяся в ней жизнь, ускорила принятие такого решения. Но на этот раз он уходил по-человечески. Рассказав детям о причинах ухода, он пообещал им не пропадать совсем и помогать семье. Извинился за то, что покидает нас. Похоже, дети поняли его. По крайней мере, я не услышала от них резких высказываний по этому поводу.

      

35

 

ОТПУСК

 

   Очень хотелось хотя бы на недельку вырваться на море, чтобы сменить обстановку, но, похоже, предстоящий отпуск суждено мне было провести дома. Какие бы нормальные отношения у нас с мужем не остались, но дети жили со мной. Не хотелось лишний раз рисковать, оставляя их без присмотра. Была и другая причина – как не крути – дороговато обходятся такие поездки. Цены, как на продукты, так и на всё остальное, в том числе, и на курортное проживание уверенно росли вверх, да и дел было на время отпуска намечено не мало. Это же сезон консервирования. Плюс кое-что нужно было подремонтировать в квартире. 

   Хотя общая подавленность, вялотекущая депрессия не отпускали меня из своих объятий, без развлечений я себя оставлять не собиралась… Вместе с детьми, с Ольгой я собиралась на несколько дней выбраться на природу. Лена уже договорилась с друзьями за две туристические палатки, Сергей готовил снасти, отлаживая удочки для рыбалки. А я у знакомых выпросила котелок, достала с антресолей два стареньких, но добротных спальных мешка. К сожалению, третьего не было. Себе придётся взять простое силиконовое одеяло. Ничем оно и не хуже, кстати.

    Пора стряхнуть с себя духоту города, закованного в асфальтную жаровню. Ольга горела желанием быстрее оказаться на природе. Подводила работа Виталика, но он обещал подумать над возможностью присоединиться к нам позже. 

    Отвезти до места дислокации нашего небольшого лагеря взялся Анатолий. Свой отпуск он планировал взять в сентябре и поехать куда-нибудь по санаторной путёвке. Я немного завидовала такой перспективе, которую не могла себе позволить, но и рада была за него. Вот такое преимущество у необременённых семьёй людей. 

     Наш выезд в Хрестовое был запланирован на завтрашнее утро. А сегодняшний день был полностью занят сборами. Уже несколько раз прибегала Ольга. Она больше переживала за перечень продуктов, как бы чего не забыть, будто на неё перекладывались обязанности вечной дежурной поварихи.

     Мой телефон отобразил неизвестный мне номер. 

    - Алло. Я слушаю.

    - Аня, это я. Здравствуй.

Он всё-таки позвонил… И всё. Дрожь в коленях. Я чуть не выронила свою трубку. Собравшись с силами, я ответила.

    - Здравствуй, Антон.

    - Мы можем встретиться?

    - Да.

    - Если ты не против, я приду.

Я посмотрела на приготовленные, но неуложенные в сумки вещи, в такой беспорядок приглашать гостя не стоило. 

    - Антон, давай встретимся на нейтральной территории. Мне так будет удобнее.

    - Хорошо. Предлагай.

    - Недалеко от моей остановки… Помнишь то кафе?

    - Помню… Я буду там через час. Сможешь придти?

    - Да.

    Ну, вот и дождалась... Что принесёт этот долгожданный разговор? Я прошла к шифоньеру. Придётся принарядиться. В зеркале отражалась моя неуверенность. Я комплексовала из-за своей полноты. Как бы-то ни было, хотелось хоть немного напоминать ту Аннушку, которую он любил. Сколько раз собиралась сесть на строгую диету, но всё никак не хватало силы воли выдержать более суток… 

    Он тоже изменился в лице, только возмужал. Но и в свои сорок четыре года был довольно стройным. Я надела свой любимый легкий костюм из голубого набивного батиста. Нанесла косметику так, как красилась именно в те годы. Даже улыбнулась так, как тогда, но… увы… Результатом всё равно осталась недовольна. Впрочем, что есть, то есть. Не на свидание иду, а для разговора.

    Антон встретил меня у входа. Мы прошли внутрь и сели за уединённый угловой столик. 

    - Аня, я, наверное, очень сильно виноват перед тобой. – начал он. - Прости меня, я должен был тогда выслушать тебя. Но… я тогда и, правда, сломался. Вообще не соображал, что делаю… Сама понимаешь… увидеть такое… 

    - Я понимаю… Но, мне было не легче.

    - Да, ты права… Скажи, то, что ты говорила о снотворном… ты уверена в этом?

    - Да.

    - А почему ты раньше не рассказала мне об этом?

    - А ты бы поверил? Я хотела, но… тоже сломалась.

Очень тяжело шёл разговор, поэтому и прервался. Мы молча сидели и смотрели друг на друга. Воспоминания окутали атмосферу этого старого кафе, которое когда-то приютило нас: юных и влюблённых.

    Я первой нарушила это молчание, потому что меня волновало и настоящее.

    - Антон, извини, что спрашиваю, но Инна ещё живёт у тебя?

    - Да, но я собираюсь её прогнать. Они так и не признались в том, в чём ты их обвиняешь.

     - Ты мне не веришь?..

     - Честно? Очень хочу поверить, но…

     - Тогда нам не о чём разговаривать. Я пойду.

     - Подожди. Я верю… Чтобы не осталось сомнений, ты можешь мне рассказать толком, что там произошло? Я понимаю, что об этом тяжело вспоминать, но я прошу тебя… 

    Я задумалась. Другого выхода не было. Раз я решила, что должна оправдаться, вернуть своё честное имя, то придётся ещё раз пройти через унизительные воспоминания. Я рассказала обо всём в подробностях и почувствовала облегчение: в его глазах я увидела, наконец, тепло и сострадание. Поздновато он понял всё же, что не один тогда пострадал… Я пыталась справиться с подступившими слезами, но это оказалось невозможным. Он взял мою руку в свою… От его прикосновения меня словно прошило током. Я испуганно дёрнулась, не справившись с накатившими эмоциями... Он отпустил руку, вряд ли поняв причину моей реакции. Поняла ли я сама, что почувствовала? Возможно, это было соприкосновение с прошлым чувством, но показать это не позволяла моя гордость. Я встала и, не прощаясь, попыталась уйти. Он преградил мне дорогу.

      - Аня, прости меня. 

- Я давно простила…

       - Прости, что тогда, в больнице… Я не мог предположить, что это ты и… не сдержался. А ведь ты тогда помогла мне, организовала междугородний переезд... Спасибо за помощь моей дочери, мне… В том числе и за рождённого внука.

       - Ты преувеличиваешь мои заслуги. Мне дорога Ира и маленький Антошка. Так уж получилось… Хотя в такое совпадение невозможно поверить… Я не сержусь, правда, но мне не по себе. Я пойду. Пожалуйста, не провожай меня.

    Успокоилась я только тогда, когда оказалась дома. Было стыдно, что не сдержалась. И чего реветь? Всё же хорошо прошло. Он многое понял. Попросил прощения. Поблагодарил за помощь. Я о таком и мечтать не могла ещё месяц назад, когда испытала тот шок от встречи. И он, и я всю жизнь красноречиво молчали… каждый в своих переживаниях… Каждый со своей сломленной судьбой… Каждый в своём одиночестве. Поздно уже что-либо исправлять, мы давно не те юные влюблённые… Пора выкинуть из головы пожизненные комплексы. 

    Пора начинать новую жизнь. Вот с завтрашнего дня и начну, с первого дня отпуска. …И подальше от всех мужей, доставляющих одни неприятности…

     

36

 

ПОБЕГ 

 

    Анатолий немного задержался, но слово сдержал, доставил нас в пункт назначения. Выгрузившись из битком набитой пассажирами и нашими вещами машины, мы приступили к оборудованию лагеря. Друг не разрешил ставить нам палатки сразу. Забрав с собой Лену и Сергея, пошёл на поиски стожка скошенного сена. Покосный период давно начался, так что найти немного подсушенной мягкой подстилки под палатку труда не составило. 

Я выбрала именно этот район, именно это место. Меня тянуло именно сюда, где когда-то стояла его палатка… Возможно, это было ошибкой. Я же вчера собралась начать новую жизнь, выкинуть из головы все грустные воспоминания, но… А место здесь красивейшее! Пусть оно само меня вылечит, подарив щедрую красоту природы, ласку летнего тепла, свежесть впечатлений.

      Поставив палатки, мы всей гурьбой отправились на песчаный пляж Северского Донца. Вода в реке была тёплой, на вид более менее чистой. Пугающие публикации в прессе, что загрязнение превышает все допустимые нормы, отметались на задний план. Что же, раз живём в такой экологии, то нужно уметь и взвешивать допустимые риски. Здравый смысл подсказывал, что в былые времена с этим так же было неблагополучно, но мы всё же выжили. Косячки мелкой рыбёшки темнеющими спинками доказывали несостоятельность страшилок. А кваканье лягушек в затянутом ряской месте и их шумное удирание от нас, по народным приметам, говорило о том, что вода даже пригодна для питья. Но пить мы её не собирались. Зачем? Я знала место родника на противоположном берегу… Неполную пластиковую бутыль всегда можно сделать поплавком и легко переправить на другой берег. Но пока в этом не было необходимости. Несколько пятилитровок питьевой воды мы привезли с собой.

     Но как же хотелось на противоположный берег, посмотреть на тот родник. Когда-то мы здесь и раков драли из подводных нор… Есть ли они сейчас? Туда и поплыла, ни сказав никому о намерении, пока все улеглись загорать в просветной тени деревьев. Прямое солнце было слишком обжигающим.

     Сильное течение отнесло меня метров на десять вниз вдоль берега, несмотря на то, что я старалась с ним справиться. Слабею. Раньше справлялась, сопротивляясь ему. Илистое дно, как и в былые времена, затрудняло выход, окутывая ноги затягивающим месивом и плотными разлапистыми водорослями. Найти удалось только несколько пустых рачьих нор. Нырять глубже не хотелось. Жаль было пачкать волосы в поднявшейся муляке. Старею. Раньше бы и не посмотрела на такие мелочи. Пару раз упав в воде, дотянулась до свисающих ивовых веток. Они и помогли подняться на крутой противоположный берег. Оглядев себя, обнаружила следы грязноватых потёков по телу и остатки ила на ногах. Когда-то в далёком детстве за любовь к мальчишеским увлечениям меня называли пацанкой. В свои сорок два года вспомнить об этом было даже приятно. Озорная улыбка и сейчас, наверное, освещала моё состояние. 

      Усталость чувствовалась. Я уселась на траву, свесила ноги с обрыва и посмотрела на далёкий пляж. Красивая, полузабытая панорама ожила наяву. В следующий раз я обязательно покажу свои любимые места детям, но «белая ворона» во мне требовала очередного побега в уединённость. Мне удалось это сделать незамеченной, но времени для уединённости было не много. Я встала и пошла по еле заметной рыбацкой тропинке. Этот берег всегда был малолюден из-за неудобного подъезда к этим местам. Но я знала, куда вели меня ноги. Когда-то здесь была небольшая заводь, а на берегу полукольцом курчавились белоствольные стройные берёзки. Это было наше с Антоном место, где он впервые признался мне в любви, где всё было для нас впервые.

Конечно, я нашла их. Они стали выше и толще в обхвате, одна из них уже превратилась в сухостой. Поднявшаяся берёзовая поросль напоминала взрослые деревья, но вот прежнего уютного уголка я не увидела. Какие-то горе-отдыхающие оставили после себя ржавеющие консервные банки, битое стекло, обрывки полиэтиленовых пакетов и другой неподдающийся определению мусор. Возникло желание очистить этот уголок, но сразу и потухло. Я поняла, что не смогу преодолеть психологический барьер. В чём он? Я не могла себе объяснить точно, но что-то держало. Увиденное налагалось на наши ушедшие отношения – их чистота была нарушена такой же принесённой извне грязью, которая и убила их впоследствии… Излишняя свобода нравов послужила нам уроком на всю жизнь.

     Праздника души не получилось, но всё равно приятно было окунуться в дорогой сердцу мир. На обратном пути я спустилась к берегу именно там, где находился родник. Он выглядел не так, как раньше, теперь чистая вода стекала по корням прибрежной ивы, похоже, не очень и вредя ей. Я наклонилась и с удовольствием напилась прохладной водицы.

      На другом берегу стоял и смотрел за моими действиями Анатолий. Стало очень стыдно. Нельзя было оставлять его без внимания. Я подняла руки поприветствовав его.

Он, не долго думая, вошёл в реку и нырнул. Проплыв довольно большое расстояние под водой, вынырнул, и, уверенными гребками преодолевая уносящее течение, выплыл именно к роднику. Плавал он отлично, чувствовалась сила и правильная техника.

    - Толь, извини, я тут немного убежала в молодость… Не сердись, что оставила тебя. 

    - Это тот родник? – спросил он, выходя из воды. - Кстати, извинениями не отделаешься. Я волновался, между прочим.

    - Вода вкусная, пей, не бойся. Я не думала, что это займёт столько времени. Ты же знаешь, я ненормальная в этом отношении.

    - Там Ольга с детьми обед готовят на костре, волнуются за тебя. Вот на поиски и вернулся. Мне ехать обратно уже скоро. Хотелось бы с тобой поговорить серьёзно, но вот не знаю, получится ли.

    - Да, виновата, исправлюсь, - попыталась отшутиться я, - следующая готовка за мной. Разговор? Здесь или позже? 

    - Здесь и сейчас. Хочу прояснить наши с тобой отношения. Они у нас несколько выходят за рамки привычных между мужчиной и женщиной. Не находишь?

     - Да, Толь, это так. И я очень боюсь этой темы. Мне бы не хотелось потерять такого друга… Надеюсь это невозможно. Я знаю, что злоупотребляю твоим расположением ко мне, но вот так вот как-то получается, что ничего не получается…

     - Вот чему ты у меня научилась, так это каламбурить. Прилежная ученица… Ладно, ты сейчас сама за меня всё и сказала. А я и не знал, как начать. Нет, ты ничем не злоупотребляешь. Я сам на это напрашиваюсь, если заметила. У нас с тобой есть взаимопонимание, взаимосимпатия… Но вот о большем я теперь уже и боюсь заикаться. Надеюсь, не оглушу, если скажу, что люблю тебя?

      - Нет, не оглушишь. Я тоже тебя очень люблю. Но вот любовь у меня к тебе какая-то общечеловеческая… Это трудно объяснить…

      - Не переживай, я не слепой. Кое-что умею понимать без слов. – помолчав, он добавил. - Аня, ты знаешь, я одинок. Я не могу больше без женщины. Я очень хотел, чтобы этой женщиной стала ты. Но ты то с мужем никак не могла разрешить отношения, то встретилась с этим Антоном и… твои мысли унеслись в его сторону… Ты всё ещё любишь его?

      - Я не могу ответить на этот вопрос даже себе. Но ты знаешь предысторию. Не думать о нём я тоже не могу.

      - Ну что же. Спасибо за ответ. Только есть одно но, и это «но» я и есть.... Нас ждут. Пора в обратный путь. Давай руку, здесь дно совсем не пляжное.

   Он свёл меня на глубину. Там, где мне было по грудь, развернул к себе, притянул и обнял так крепко, что стало трудно дышать. Я не сопротивлялась, но он так же резко и отстранил меня от себя. Я потеряла равновесие, но он успел поддержать, не дав уйти под воду с головой. 

       - Аня, я был и останусь тебе другом, но… долго я ждать тебя не смогу. Ты не поймёшь сейчас меня, но… «потом» может и не быть… Вот теперь я всё сказал, что хотел, поплыли. 

      Он уехал поздно вечером, был как всегда весел, много балагурил, пел песни под своё же исполнение на гитаре, чем покорил всех присутствующих, но вот в мою сторону старался не смотреть. Я понимала, что обидела его, но что я могла поделать?

     Все разошлись. Дети отпросились к реке. Ольга пошла отдохнуть минут на десять, да так и заснула в палатке. А я осталась там, где мы и пировали. Моё внимание приковывало догорающее пламя костра. Давно я не сидела вот так, думая ни о чём и обо всём сразу, созерцая «живущее вне времени знаменье». В голове одна за другой рождались строчки стихотворения на эту тему.

 

37

 

ОДИНОЧЕСТВО

 

    Календарь показывал двадцать четвёртое декабря. Скоро Новый Год. Подготовка к праздникам уже началась, детям подарки я уже купила и спрятала в шкафу. Себя тоже не забыла.

    Свершилось то, о чём мечтала. В руках я держала довольно упитанный сборник собственных стихотворений. Особо хвастаться пока не приходилось, потому как в наше время такие подарки себе делают сами авторы, издавая книги за свои деньги. Удовольствие не из дешёвых, но приходится идти на затраты, чтобы тебя признали в литературных кругах. Есть, конечно, и исключения из правил, но найти заинтересованного спонсора удаётся единицам. 

    Всё началось с того, что я познакомилась с местной поэтессой Людмилой Деевой, стихи которой произвели на меня впечатление. Слушать её – было одно удовольствие! Умела читать с выражением, проникновенно, никого не оставляя равнодушным. Мы разговорились, подружились. Вследствие нашего задушевного знакомства, она привела меня в «Светлицу», где раз в месяц собирались местные писатели и поэты. Со временем я также собиралась подавать заявление на вступление в Межрегиональный Союз Писателей. Как гласили правила приёма, мне нужны были собственные публикации. Вот этот сборник и стал первым шагом на этом пути.

     Самую первую книгу я подписала лучшему другу. Положив в пакет несколько экземпляров, в приподнятом настроении поспешила на работу. Поднявшись в его кабинет, постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, зашла. По моему заговорщицкому виду трудно было не понять, что я пришла не просто так, но Анатолий на этот раз был какой-то не такой… слишком задумчивый. Я попыталась выяснить причины. 

      - Здравствуй, что-то случилось? 

      - Здравствуй, чай будешь со мной? – ушёл он от ответа.

      - Буду. Ты не ответил. 

 Он встал из-за стола, разливая чай по чашкам. 

      - Аннушка, ты с чем пришла? Видел, что не просто так.

      - Я с подарком, но ты его не получишь, пока не ответишь, почему такой задумчивый сегодня.

       - Готова поменяться ролями?

       - В каком смысле? 

       - Когда-то ты мне плакалась в жилетку на жизнь, а вот теперь я хочу немного поныть.

       - Для того друзья и есть, чтобы помогать друг другу. Рассказывай. 

       - Ты помнишь наш разговор у родника?

       - Конечно. И не думай, что я не поняла тебя тогда…

       - Я знаю это, но вот тебе очередное моё признание. То, о чём я предупреждал, то и произошло: я не выдержал. 

       - Чего ты не выдержал?

       - Я не выдержал одиночества. 

     Он замолчал. Я пыталась выяснить, о чём он не хочет или не может мне поведать, но… видимо, я не смогла стать для него тем, кем должна была стать, кем он был для меня на протяжении всей нашей дружбы. Именно это я ему и сказала. Но вот Анатолий с этим не согласился. Он ответил, что ему хватило моего искреннего желания помочь. А вот плакаться он передумал. Не мужское это дело.

      Мне ничего не оставалось, как подарить книгу с тёплой надписью в его адрес, чтобы хоть как-то отблагодарить его за всё, что он для меня сделал. Не раз он заикался о том, что хочет подержать томик моих стихов в руках…

      К себе в отделение я пришла удручённой. Улыбаться либо бравировать ни перед кем не хотелось. Поэтому достала с полки те папки, которые до этого часа откладывала на потом. В конце уходящего года порядок следовало навести везде. Этим и занялась, параллельно подводя итог складывающимся обстоятельствам. 

       Разговор с Анатолием не выходил из головы. Я понимала его. Одиночество… С этим явлением я столкнулась впервые, оставшись без мужа. Хотя и живя с ним, я чувствовала себя одинокой в душе. Но я и сейчас не совсем одинока, со мной рядом мои дети. Я живу их проблемами, заботами, мы любим друг друга. И этого уже достаточно, чтобы назвать жизнь счастливой. А вот он… Он давно один. Давно расстался с женой. Взрослый сын не стремится к общению с отцом. И дом свой, эту громадину он строил и украшал, будучи уже одиноким, в надежде преодолеть всё тоже одиночество… С его импозантной внешностью, с его общительным характером он давно мог найти спутницу жизни. Она могла стать осуществлением его мечты – уютный современный коттедж плюс теплота отношений с любимой женщиной. Но вот почему-то пока не сложилось... 

       Виновна ли в этом я? Да, я нравлюсь ему, не смотря на мою далеко не идеальную внешность… Наши отношения стали складываться около двух лет назад. Он проявил ко мне такую душевную теплоту, которую я не встречала больше в жизни, если не считать родительскую, но я не смогла оценить этого. Я вновь зациклилась на том человеке, с которым опалила когда-то свои крылья. Прошлое не отпускает меня, а в настоящем оно рушит даже то сложившееся равновесие, за которое я держалась почти двадцать лет.

      Сделанный мной вывод, что я понимаю Анатолия, давал крен. Я всё-таки что-то недопоняла сегодня. И это меня растревожило не на шутку. Вопрос «почему?» всё крепче заседал в моей голове.

      Впору сравнить себя с той самой старухой у разбитого корыта... 

 

38

 

ВСТРЕЧА

 

   Антон больше не звонил. Возможно, он неправильно истолковал мой резкий уход из кафе тогда, полгода назад… Да и на что я могла рассчитывать? Что, узнав о моей невиновности, он воспылает прежними чувствами? Наивно… Преступно даже по отношению к себе жить несбыточными фантазиями. 

       С Антоном мне суждено было встретиться у Иры в гостях. Перенесённый ею грипп дал осложнение на лёгкие. Участковый терапевт поставил диагноз – пневмония и выписал направление в больницу для стационарного лечения. Полугодовалый Антошка, приближающийся праздник и нежелание лечиться в больнице вылилось в звонок ко мне. Я обещала, что приду посмотреть на её состояние для принятия решения о дальнейшем лечении.

       Андрей заехал за мной в конце рабочего дня, чтобы отвезти к себе, у него я ещё не была. Я знала, что у Антона старшего и Андрея наладились отношения. Именно Андрей помог избавиться от назойливой Инны и её братца. Он просто привёл с собой друзей и сказал, что они все вместе будут находиться здесь до тех пор, пока и духу не останется от непрошенных гостей. Были споры, попытки драк, но настойчивость Андрея победила их наглость. Антон, конечно, и сам мог разобраться с ними, но это могло для него плохо закончиться. Тогда он был ещё не здоров, а от отсидевшего братца можно было ожидать чего угодно. Дочь к тому моменту знала всю правду о матери. Она приняла сторону отца безоговорочно и поддержала Андрея в силовом решении вопроса. От Иры я так же знала, что Антон к настоящему времени уже развёлся с Инной через суд. 

      Квартира Андрея мне понравилась. Современный интерьер тёплых тонов был гармоничен для молодой пары. Бросалось в глаза множество мягких игрушек во главе с красавцем львом, подаренным отцом. Я поздоровалась с Антошкой, сидящим с погремушкой в манеже, с дедом Антоном, нянчившимся с ним, и прошла к Ире в спальню. 

      У неё был сильный бронхит, это подтверждали и сделанные рентгеновские снимки. Пневмония – под вопросом. Общее состояние – не критическое, можно было обойтись и без стационара, поэтому я послала Андрея в аптеку за лекарствами и системой. Капельница, которую я собиралась ей поставить, должна помочь справиться с болезнью быстрее. 

       Антон позвал меня сам. На низком прозрачном столике стояли две чашки кофе, тарелка с бутербродами и вазочка с шоколадными конфетами. Указав мне на одно из кресел, он с внуком на руках сел по другую сторону от столика. Я последовала его примеру.

     - Анна, ты вновь выручаешь нашу семью. Спасибо тебе. Как твои дела? Как муж?

     Я в изумлении посмотрела на него. Так он ничего не знает? А ведь и правда, я Иру в свои личные проблемы старалась не посвящать. Всё больше её делами интересовалась…

     - У меня всё хорошо… - раздумывая, сказать ли ему о муже, ответила я, - а за помощью обращайтесь без стеснений, ваша семья мне не чужая. Лучше расскажи о себе. Как твоё самочувствие? Вижу, что уже без палочки обходишься.

     - Со здоровьем всё нормально, а вот на душе… Всё равно не могу себе простить, что тогда так глупо потерял тебя…

     - Да, но хватит перемалывать эти события. Я бы хотела о них как можно реже вспоминать.

     - Прости, ты права. Я не подумал… У тебя неплохой муж. Ты счастлива в браке?

    Он всё-таки вернулся к щекотливому вопросу. Сделав глоток из своей чашки, немного потянув время, я ответила:

     - Нет. Мы подали на развод.

    Его взгляд был удивлённо красноречив. Антон не ожидал услышать такое. 

     - А причина? Если не хочешь, не отвечай.

     - Он ушёл к другой. Уже скоро у них должен родиться ребёнок. Об остальном – не спрашивай. Мы не в тех отношениях, чтобы я могла откровенно отвечать. 

    В это время вернулся Андрей из аптеки с пакетом медикаментов. Я с облегчением вздохнула, прячась от стесняющей темы. Антон не мог не заметить моё смущение. 

    Поставив капельницу Иришке, я вернулась в прихожую, где бросила свою сумку, достала из неё два сборника стихотворений. Один подписала Ирине и Андрею, а второй – Антону. Этим всех и удивила. Только Ира знала, что я пишу, но и она ещё не читала меня. Я осталась довольной произведённым впечатлением… Но это только сам факт того, что я поэт. Понравятся ли сами стихи? Поймёт ли Антон, что именно ему адресованы многие из них, или написаны с мыслью о нём, с болью о несохраненной любви? Конечно, внук не даст деду возможность читать сборник прямо сейчас, но это не за горами… Вот это и будет моим откровением перед ним.

     Когда я закончила «капать» Иру, Антон вызвался отвезти меня домой. Причин для отказа не могло быть. Всю дорогу он молчал, но по его напряжённому виду я понимала, что он взволнован. Остановив машину возле подъезда, вышел первым, подал мне руку, помогая выбраться. Я ждала его слов и они прозвучали:

     - Анна, возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что наше чувство ещё живо. Я давно бы уже сказал тебе об этом, но я не имел право вмешиваться в твою личную жизнь… Муж, дети – это свято для меня. Я прошу, дай мне второй шанс. 

      - Я… Хорошо… Но это только шанс… Если хочешь, пойдём, познакомлю тебя с детьми. 

      Я отперла подъездную дверь. Полутёмный, кое-где ободранный лестничный марш напомнил о первых провожаниях тех лет… Наверное, не только мне… Он взял меня под локоть, останавливая и разворачивая к себе. Я не сопротивлялась. Он смотрел мне прямо в глаза, пытаясь прочесть ответное чувство. Как и тогда, я не выдержала его взгляда. В груди поднималась буря полузабытых эмоций, которые ещё не готова была проявлять в настоящем. Взяв мое лицо в свои руки, он поцеловал меня. Я вспомнила мягкость его прикосновений, но это длилось всего несколько мгновений. Почувствовав, что могу совсем потерять голову, я отстранилась, попросив не спешить. Не делая больше попыток приблизить меня, Антон довёл до квартиры. Получилось всё как-то нелепо… Но на этом сегодняшняя встреча и закончилась. Он извинился, что не готов пока к встрече с моими детьми, пообещал не пропадать и вернулся к машине…

 

39

 

НОВЫЙ ГОД

 

    Дома пахло хвоей. Сняв пальто, я прошла в зал. На нашей старенькой треноге возвышалась почти до самого потолка пушистая сосна в своей естественной красоте. Кое-где даже с шишками. Предстояло её ещё нарядить. Я уже и забыла, когда у нас была такая большая ёлка. Я собиралась купить лохматые ветки для напольной вазы, и всё, а тут такой подарок… 

    Лены дома не было, Сергей возился с компьютером. Из-за музыки, он не слышал, как я открыла входную дверь. Оказалось, что пока меня не было, приезжал Володя. Они вместе с Сергеем съездили за этой лесной красавицей. На комоде я увидела три разновеликих подарка, перевязанных блестящими бантами. На каждом была надпись: «Вскрыть в новогоднюю ночь». Это тоже от Володи. 

     Меня охватило острое чувство потери, причём безвозвратной. Прожитая жизнь казалась сейчас тем счастьем, которое я не смогла оценить и удержать. Я отчётливо понимала, что и сама виновата в этом. Антон… Именно любовь к Антону, возможно слишком идеализированная, нафантазированная, нереальная для реальной жизни стала разрушающей для наших отношений с мужем. Но вот такая я… ненормальная… Такая и есть. Слишком сложная, и жить со мною не просто. Я не умела вовремя останавливаться в своих творческих полётах, и это правда. Из-за них мы постепенно становились чужими. А то, что он полюбил другую, возможно, это следствие недопонимания друг друга, разность нашего мировосприятия. 

Стоп. Я же только что на лестничной площадке целовалась с тем, кто и есть причина семейных негораздов… Мне уже не двадцать лет. Люблю, не люблю – это не категории для женщины в сорок с лишним лет. Я не могу позволить потерять уважение детей. Свободная любовь – не очень хороший пример для них. Нельзя этого допустить. Хватит и негатива, полученного из-за ухода отца. Вот и весь сказ… И хорошо, что Антон отказался зайти в квартиру. А с эмоциями как-нибудь справлюсь. 

     А вот тридцатого декабря вечером, когда я продумывала праздничное меню, писала список продуктов, которые ещё не купила, меня ждало непредвиденное обстоятельство: дети отпросились встретить Новый Год у Саши. Лена знала, что я не отпущу её одну с женихом, поэтому они и пригласили с собой брата и ещё кое-кого из их компании. Подумав, я дала согласие. Моё упадническое настроение не располагало к тому, чтобы, как всегда, предложить устроить праздник у нас. Пусть хоть они веселятся… Одна я всё равно не останусь. Ольга с Виталиком всегда мне рады. Оставался только вопрос: у них или у меня? Но раз дети уходят, а я тридцать первого ещё и работаю, значит – у них.

      Но и эти планы скорректировал звонок Антона. Была у него знакомая до боли особенность. Он умел предлагать так, как будто всё было уже решено до того, как… Когда-то он просто взял меня за руку и вывел из трамвая. А сегодня он просто сказал, что будет ждать меня возле нашего кафе на машине тридцать первого, в девять вечера. Я попыталась потянуть разговор, объясняя, что я уже договорилась встречать Новый Год с соседями, но Антон только повторил, что будет ждать всё равно, хоть до утра. Остальное – решать мне. После этого он просто прервал разговор.

      Пришлось бежать к Ольге и рассказывать о случившемся. Она была в курсе всех событий, я доверяла ей свои тайны так же, как и она мне свои. Поэтому, выслушав, сразу отсекла все сомнения на этот счёт, сказав, что теперь она мне и дверь не откроет, если я не соглашусь на предложение Антона. Этого я не ожидала. Объяснила она своё решение очень просто: «Я не хочу видеть твою страдающую физиономию в праздник. Если ты откажешься, то только об этом и думать будешь». 

       Вот так. И это правда. Какое уж там веселье, когда тебя кто-то ждёт на морозе, а ты в тёплой квартире мечешься в сомнениях… Да, не на морозе, а в машине, но всё равно она остывает, а бензин дорогой, чтобы всю ночь двигатель не выключать… Вот уже куда мысли поехали… Вспомнился совет Анатолия: «Не стоит так жалеть чужой карман…». Не совсем в тему пришёлся, но всё же близко. Да и не смогла бы я отказаться от приглашения, сколько бы не уговаривала себя, что нельзя мне роман заводить… Чувствовала я, что к этому идёт. 

Вот и девять вечера. Я последний раз взглянула на себя в зеркало. За последние месяцы мне удалось заметно похудеть. Талия приобрела желанную вогнутую линию, но до двадцатилетней стройности было всё равно далеко, хотя последнее время всё чаще слышала комплименты от сотрудников и знакомых, что помолодела и похорошела. 

      Пора. Не застегивая пальто, я вышла в морозную темноту предстоящего свидания. Антон ждал меня всё же на морозе... Судя по виду, замёрзнуть он ещё не успел, но заметно обрадовался, увидев меня. Я и опоздала-то на извинительные женщинам пятнадцать-двадцать минут. Причём сделала это нарочно. Слишком много противоречивых размышлений вызывало у меня это свидание. Оно меня очень смущало, несмотря на то, что было желанно. 

      Антон привёз меня к себе домой. Мы поднялись в его квартиру. Посреди зала стоял накрытый на две персоны стол. На журнальном столике в стороне красовалась наряженная, бликующая разноцветными бегущими огоньками, ёлка. Да, Антон решил этот праздник устроить для меня, для нас двоих. Я стояла, не решаясь сесть за стол. Он подошёл сзади, обнял за плечи и, поцеловав в висок, усадил на отставленный стул. Мне никак не удавалось унять волнение. 

      Начало нашего рандеву было немногословно. Спасал слегка натянутую атмосферу включенный на концертную новогоднюю программу телевизор. До встречи Нового Года по Москве оставалось около часа. Большинство украинцев встречают его дважды: в одиннадцать – по Москве и в двенадцать – по Киеву. Причём восток Украины предпочитает всё же свой часовой пояс – первый вариант. 

       - Аня, ты ничего не ешь, неужели я не угодил твоему вкусу? 

       - Я… ем. Шикарный стол. Просто не спешу. Ещё два раза Новый год встречать. Ты сам готовил?

       - Да, я хотел тебе понравиться. Ты же знаешь с кем пришлось мне жить. Инна не хотела утруждать себя лишними хлопотами, а я всегда любил праздники. Мама приучила меня в своё время к этому, но и заставляла помогать ей готовить. Так что научен ещё с детства кое-чему. Дочь росла почти без матери. Вот для неё и старался, чтобы не чувствовала себя ущемлённой ни в чём. 

       - Ира у тебя очень хорошая, рассудительная девочка. Я рада за неё. Слышала, что у них свадьба скоро. 

       - Да, это так. Мне сначала этот Андрей так не понравился… А вот теперь вижу, что ошибался… А как ты с ней познакомилась? Она про какие-то грибы рассказывала. Это так?

       - Да, было дело. Вместе за грибами ходили, в автобусе и познакомились…

     Я замолчала. В памяти всплыли те картины, о которых я никогда никому не расскажу, тем более Антону. Это было бы жестоко по отношению к любящему дочь отцу. Если и узнает он когда-либо правду, то только не от меня. Антон же моё молчание понял по-своему. Тема разговора переключилась на наше настоящее.

       - Анна, ты такая сегодня красивая… 

       - Не сравнить с прежней, ведь так?

       - Ну, я тоже уже далеко не юноша… Время наносит свои отпечатки на всех, но в тебе я и сейчас вижу ту, что любил тогда. Твои глаза сохранили тот свет, что снился мне все эти годы, хотя я так старался тебя вычеркнуть из памяти… И вот когда у меня стало это получаться, я почти не вспоминал уже о тебе… Я увидел тебя наяву. Я ещё тысячу раз буду просить у тебя прощение за то, что думал о тебе плохо…

        - Не нужно об этом… 

        - Да, в очередной раз прости, что снова о больном… Но… Я прочитал твои стихи… В них столько боли… Ты тоже сильно страдала. Там есть и обо мне, и о нас, и о твоих чувствах… Я плакал, когда читал… И я не стесняюсь в этом признаться.

     Я закрыла лицо руками. Как ответ на его признание, мои, всегда близкие слёзы стали увлажнять глаза. Это было не вовремя, я пыталась их остановить. Антон положил руку мне на плечо в знак того, что понимает моё состояние. Его рука показалась мне такой горячей… Я ещё больше стала задыхаться в подступивших эмоциях. Пришлось поспешно встать и пройти в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок.

     Мне удалось взять себя в руки. Вернулась я к столу вовремя. Пора было встречать Новый Год. Антон с шумом открыл шампанское, разлив нам по бокалам. Пожелав друг другу удачного Нового Года, мы выпили игристый напиток. Этим и замкнули ещё один виток истории, вступив в новый год по привычному летоисчислению. Поздравив меня, Антон встал и, зайдя за спину, повесил мне на шею золотую цепочку с кулоном в виде иконки Богоматери с младенцем на руках. Я несколько опешила от такого подарка. Во-первых, смутила его дороговизна: принять такое можно было только от близкого человека… Во-вторых, сама иконка обязывала ко многому, в том числе и к строгости в соблюдении морали. 

      Я с удивлением посмотрела на Антона. Понимает ли он это?

      - Это слишком дорогой и ко многому обязывающий подарок… Я не могу принять его.

      - И слышать не хочу об этом. Ты не чужой мне человек, к тому же ещё и крёстная мать моего любимого внука. Возможно, не угодил, но вот зашёл в магазин и… она бросилась мне в глаза. Больше уже ни о чём другом и думать не мог… Я прошу: прими этот подарок в знак моего уважения к тебе. 

      - Хорошо… Я не смею возразить… Спасибо, она и правда, обращает на себя внимание. Очень тонкая работа. 

     Я отпустила кулончик. Достала из сумочки перевязанный серебристой ленточкой коробок с модной в этом сезоне туалетной водой и протянула Антону.

       - После твоего подарка, этот кажется даже неуместным, уж прости за неоригинальность. Это тебе.

       - Спасибо. Но оригинальный подарок ты мне уже преподнесла: это твои стихи… Я и не предполагал, что можно так выражать свои чувства. Ты мне подарила не просто книгу, ты вернула любовь… 

       - Я рада, что ты меня понял. Это тоже подарок для меня.

       - Я до этого не очень-то обращал внимание на поэзию. Больше прозу читал.

       - Проза прозой, но и поэты тоже на что-то способны… Я кое-кого знаю лично. Возьму тебя как-нибудь с собой. Послушаешь.

       - Договорились. 

      Антон смотрел на меня с такой нежностью, что всё внутри меня таяло, заставляя трепетать взволнованное сознание. Долгие годы разлуки один за другим отматывали время назад, убирая с пути все воздвигнутые преграды перед всепобеждающей любовью. Мы оба больше не могли этому противостоять. Антон взял меня за руку, поднял из-за стола и под звуки доносящейся мелодии, пригласил на танец…

      Телефонный звонок от Анатолия заставил вспомнить, что мы не одни в этом мире.

       - Аннушка, - как всегда, тепло, приветствовал меня друг, - С Новым Годом, с новым счастьем!..

    Я выслушала его щедрый праздничный спич. Пожелала ему того же. Я уже знала, что в эту ночь он должен был порвать со своим многолетним одиночеством, сделав предложение приехавшей к нему гостье. Его отпуск, как оказалось, не прошёл даром. Ещё тогда, в сентябре он познакомился с очаровательной женщиной. Курортный роман стал судьбоносным для дорогого мне человека. 

    Этот звонок отрезвил меня. Заставил вспомнить о решении: не повторять ошибку молодости – поспешность. Близость Антона, наше взаимное желание не оставляли сомнений в том, что сегодня я должна была стать его снова, но… Но я вновь споткнулась о наболевшие противоречия наших отношений, роившихся в душе с момента приглашения на это свидание. Я нашла в себе силы противостоять неизбежному. Посмотрев на подаренную иконку Богоматери, поцеловав её, я освободилась из объятий Антона. На его вопросительный взгляд, я ответила:

     - Выслушай меня. Я всё понимаю, всё чувствую. И ты знаешь об этом, но есть некоторые обстоятельства, через которые я не могу переступить. И твой подарок укрепил меня, дал силы для принятия решения. Мы не имеем права спешить. Нельзя повторять ошибки молодости.

     - Аннушка, я понимаю тебя, но… Я не просто так тебя пригласил. Я хочу исправить то, что натворил тогда. Мы же должны были пожениться… Именно этого я и хочу в настоящем. Понимаешь? Я просто не готов был сделать тебе официальное предложение сегодня, но, кажется, я его уже делаю…

     - Подожди. Всё немного не так. Я ещё не разведена с мужем. Мы должны расстаться на время… 

     - Не понял… Как это расстаться?!

     - Дай договорить. Мне нужно время… Я не могу позволить себе свободные отношения. Слишком сильно обожглась в молодости... И, мы так мало знаем друг о друге в настоящем. А ведь у меня двое несовершеннолетних детей. Я больше не имею права на ошибку.

     - Но это невозможно!.. - воскликнул взволнованный Антон, затем, немного помолчав, добавил. - Я понял тебя, я тоже хочу, чтобы у нас всё сложилось по-людски… Потому что… я очень люблю тебя… Сколько тебе нужно времени?

     - Если это любовь, то у нас с тобой ещё вся жизнь впереди. Я тоже люблю тебя. Но всему свой срок… 

 

© Тишкина С. Все права защищены.