Действующие лица.
Девушка-студентка
Эльза Триоле
Действие происходит в квартире девушки в наше время и в кабинете Эльзы Триоле в в Сент-Арнуан-Ивелин в начале 60-ых годов 20 века.
Действие сопровождается показом документальных фотографий – в тексте написано «на экране», но режиссёр может придумать иной вариант.
В пьесе звучат цитаты из воспоминаний Эльзы Триоле о Маяковском, из писем Лили Брик, стихи Маяковского, фрагменты из романа Виктора Шкловского «Зоо», а также использована информация из произведений и воспоминаний Валентина Катаева, Корнея Чуковского, Велимира Хлебникова, Елены Булгаковой, Любови Белозёрской, Анны Ахматовой, Николая Пунина, Михаила Кольцова.
Современная квартира.
Девушка (по телефону, очень раздражённо). Да что ты говоришь?! Как это ты не знаешь, чем я занимаюсь?! Я тебе все уши про этот диплом прожужжала, а он не помнит. Вот мужчины… Да, воспоминания о Маяковском Эльзы Триоле… Та самая, которая сестра Лили Брик… и которая жена Луи Аргона… Ты что с ума сошёл… мне завтра куратору сдавать на проверку, куда я сегодня поеду?.. При чём тут любовь… Ой… люблю – не люблю… начинается… Так, я отключаю телефон и сажусь работать… Ты что смеёшься? Я две ночи не сплю, мозги плавятся… Мне вообще не до любви… Да пошёл ты…
Отключает телефон.
Всё. Теперь обзвонись.
Садится за ноутбук.
Как же хочется спать… Ладно. Последний бой. Он трудный… нудный… ну да… Итак, Эльза Триоле и Владимир Маяковский.
Читает.
«Он заставил свою мать сшить ему кофту лимонно-жёлтого цвета...» Угу… «Я познакомилась с ним в доме подруги. Мне было тогда пятнадцать, и я не на шутку испугалась. Он показался мне громадным, непонятным и дерзким. Некоторое время спустя он появился в доме моих родителей…»
Непонятно откуда возникает звук печатной машинки. Девушка прислушивается.
Слуховые галлюцинации. Доработалась… Так… Надо пойти сделать кофе.
Идёт на кухню,
Печатная машинка стучит всё громче, и вдруг неожиданно смолкает.
На экране появляется фото молодой Эльзы Триоле.
Голос Эльза Триоле. Я плохо помню подробности его первого визита… служанка очень насторожилась. Потом он стал приходить почти ежедневно, и все перестали обращать внимание на жёлтую кофту.
Девушка (неожиданно для себя продолжает текст Эльзы). Мои родители устало смирились, и Маяковский был более или менее принят в наш дом. … Ой – это я что, всю её книгу наизусть, что ли, выучила? Обалдеть…
Перемена света. Звук перемещения во времени, вместо современной комнаты появляется кабинет Эльзы и сама Эльза Триоле.
Эльза. У нас он писал свои картины, тогда он думал, что стихи у него не получаются, и считал себя больше художником, чем поэтом…
На экране фото молодого Маяковского.
Девушка. «Потом он оставался на ужин…»… Ой, да что же это со мной?
Как сомнамбула бредёт к своему рабочему месту и застывает над печатной машинкой, оглядывается, замечает, что вся комната преобразилась.
Эльза. А когда меня не было дома, он оставлял свою визитку размером с обложку книги, на ней желтым по белому во всю ширину и высоту его имя. Моя мать неизменно возвращала ему эти визитки и неизменно говорила…
Девушка (над печатной машинкой): "Владимир Владимирович, вы забыли вашу вывеску".
Эльза (через паузу). Да, именно так говорила мама… (Девушке.) Мы что, про это уже написали?
Девушка растерянно молчит, потом рассматривает разложенные на столе листы и книги.
Эльза. Что с вами? Вы хорошо себя чувствуете?
Девушка неуверенно кивает и садится за печатную машинку.
Эльза. Он часто просил меня поиграть на рояле, и начинал бесконечно ходить взад-вперёд за моей спиной, жестикулируя…
Девушка (тихо над машинкой). Вот это раритет! Я такую в музее видела. А клавиатура почти такая же, как на компе… или не такая… (Пытается печатать.)
Эльза (не диктуя, а предавшись внезапно воспоминаниям). У нас был очень музыкальный дом… на двух роялях играли в четыре или восемь рук… Эти два рояля были чем-то вроде породистых зверей посреди нашей мелкобуржуазной квартиры. Вместо семейных портретов у нас висели натуральной величины изображения Чайковского и Вагнера. Всё детство я засыпала под звуки музыки… Музыка была мне так же необходима, как водопровод — что-то, что замечаешь только при его исчезновении.
Девушка. Как же они на этом печатают, пальцы сломать можно!
Эльза (недоуменно смотрит на Девушку). Что?
Девушка. А-а-а… Это… Маяковский любил музыку?
Эльза. Пожалуй, да, но как фон для работы, а по-настоящему слушать... нет. Он ненавидел концерты. Помните, он описывает в своей книге "Я сам", как они с Бурлюком пошли на концерт Рахманинова:
На экране фото Маяковский и Бурлюк.
Девушка (отрицательно качает головой). Нет. То есть… (видит на столе книгу) сейчас найду, вот… (читает) «Бежал от невыносимой мелодизированной скуки. Через минуту и Бурлюк. Расхохотались друг в друга. Вышли шляться вместе».
Эльза. В этот вечер родился российский футуризм. (Показывает на машинку.) Печатайте, печатайте!
Девушка. Ой, простите, а… можно я перейду на стенографию, я просто… машинка у вас тугая… то есть, ну… я просто к другой привыкла…Я обязательно потом всё перепечатаю!
Эльза. Странно. Это хорошая машинка. Вот раньше у меня была… все пальцы болели. А эта новая…
Девушка. Да, конечно, машинка замечательная, но я… простите…
Эльза. Ну, ладно, пусть, как вам удобнее. Итак, однажды… было поздно, и мама спустилась в вечернем платье, твёрдо опустила крышку рояля и сказала Маяковскому, что ему пора идти домой спать. Маме пришлось вернуться несколько раз, прежде чем Маяковский начал медленно надевать пальто в прихожей.
На экране фото – очень молодой Маяковский.
Девушка. Ему так не хотелось уходить?
Эльза. Он боялся швейцара, которому придётся встать с постели, чтобы открыть ворота. У Маяковского не было необходимых десяти копеек. Я предложила ему эти копейки и видела, как в нём происходит внутренняя борьба: встретиться с гневом швейцара или принять деньги у женщины? Он взял серебряную монетку, бросил её обратно на подзеркальник, поднял её, положил обратно… И в итоге оставил.
На следующий день он сказал моей матери: "Вчера я просто дождался, когда Вы уснёте, а затем взобрался по веревочной лестнице и вернулся через окно". Мама слабо улыбнулась: "Разве Вы не по обычной лестнице вернулись?" (Улыбается своим воспоминаниям.)
Девушка. А Лиля – ваша сестра? Это ведь вы Маяковского с ней познакомили? (Эльза молчит.)
На экране фото Лиля и Элла.
Девушка. Вы с сестрой были такие очаровательные в детстве, говорят, сам Шаляпин пригласил вас в театр, случайно увидев на улице.
Эльза. Моя сестра Лиля была замужем и жила в Петрограде. Однажды она спросила меня, что происходит. Почему Маяковский постоянно в нашем доме и нравится ли он мне? Она сказала, что это очень расстраивает маму и доводит её до слёз… Мама плачет?.. Я не знала… И когда Маяковский позвонил мне на следующий день, я просто сказала ему, что не могу больше его видеть…
Девушка. Лиля вмешалась и расстроила ваш роман?!
Эльза (раздражённо). В то время Маяковский и Лиля ещё не были знакомы. Сестра была счастлива в браке с Осей и волновалась за маму. Не надо делать из Лили монстра.
Девушка: Простите…
Через паузу Эльза продолжает.
Хотите, расскажу вам про Лилю и Осю. Это не для печати.
На экране фото молодые Лиля и Ося.
Девушка. Конечно, хочу!
Эльза. В женской гимназии организовали пропагандистский кружок, его руководителем стал мальчик, только что исключенный из соседней гимназии "за революционную пропаганду", мальчику 17. Девочке – ей 13 – мальчик понравился, да так, что она хотела быть с ним "ежеминутно". Он испугался.
С горя у неё полезли волосы, и начался тик. В то лето за ней начали ухаживать, а в Бельгии даже сделал предложение студент Фернан Бансар. Молодые люди разговаривала о боге, любви и дружбе. Русские девочки были тогда не по годам развитые и умные.
По возвращении в Москву Лиля случайно встретила Осю в Каретном ряду. Ей показалось, что он постарел и подурнел, может быть, от пенсне, которого раньше не носил. Постояли, поговорили, она держалась холодно и независимо и вдруг сказала: "А я вас люблю, Ося".
С тех пор это повторялось семь лет. Семь лет они встречались случайно, а иногда даже уговаривались встретиться, и в какой-то момент Лиля не могла не сказать, что любит его, хотя за минуту до встречи и не думала об этом. В эти семь лет было многое и были даже мужчины, за которых она замуж собиралась, но всегда так случалось, что в самый разгар романа встречался Ося, и… становилось ясным, что никого кроме Осипа она не любит"
Девушка (мечтательно). Красивая легенда.
Эльза. Я эту историю знаю от Лили. Все претензии по поводу подлинности к ней.
Девушка. Да мне очень понравилась история. Очень круто, правда! Но вернёмся к Маяковскому. Итак, вы сказали, что с ним больше не увидитесь…
На экране фото – Маяковский из фильма «Барышня и хулиган».
Эльза. Да. Но через какое-то время мы снова стали встречаться. И вдруг я впервые по-настоящему "услышала" строфы, которые Маяковский декламировал самому себе. Это было во время одного из летних вечеров в подмосковной деревне.
Мы шли рядом в темноте по широкой дорожке между заборами. Маяковский неожиданно выпалил какие-то строфы громким голосом. Я остановилась, окаменела. Я не только неожиданно поняла, что Маяковский писал стихи, но и то, что они были совершенно гениальны.
Девушка. А Маяковский что?
Эльза. Он сказал: "Ага! Так тебе всё-таки нравится!" И в поздней ночи, у деревянного забора какого-то особняка, он читал мне свои стихи… Я была вне себя от смешанных чувств… Осознавать, что вот это было так близко от меня всё это время, а я не знала.
Девушка. Ой, у меня тоже друзья есть, которые пишут. А вдруг кто-нибудь из них будущий классик… А мы тусуемся вместе и не подозреваем…
Эльза (совсем забыв о диктовке, с жаром.) При каждом удобном случае я теперь говорила о поэзии Маяковского, я защищала её, едва не теряя голос! Это было подобно избирательной кампании, у меня были весь энтузиазм и восторг человека, ещё не достигшего семнадцати лет и искренне верящего в то, что в поэзии — смысл жизни. Мне было абсолютно ясно, что он Гений.
Девушка. А Лиля?.. Она…
Эльза. Они познакомятся позже, только в 1915 году… Не будем забегать вперёд. Они ещё не знакомы.
Девушка. Ах, ну да, в 15-м. а пока 12-й, 13-й… (Себе.) Причём тысяча девятьсот… это же больше ста лет назад…
На экране афиша выступления футуристов.
Эльза. Футуристы… кроме Маяковского Бурлюк, Хлебников и, кажется, Кручёных. Я ни с кем из них не была лично знакома, они мне казались буйной кучкой. Они создали манифест под названием "Пощёчина общественному вкусу". Их поэтические вечера напоминали мне боксёрские матчи!
Откуда-то возникают голоса скандала и выкрикиваемых стихотворных строк.
Девушка вскакивает от неожиданности, пытается понять, откуда звуки. Эльза сидит неподвижно, смотрит в пространство, будто не только слышит, но и видит вечер футуристов. Девушке кажется, что Эльза манекен, она дотрагивается до неё, чтобы проверить. Эльза оживает.
Эльза. Вас что-то тревожит?
Девушка (от неловкости). Нет… всё в порядке… нервы… это, наверное… к дождю… то есть, вечер выбора "Короля Поэтов" …кажется, это 1914…
Эльза. Какая-то вы сегодня странная…
Девушка. Расскажите про этот вечер!
Эльза. Маяковский был в абсолютном исступлении, едва не потерял голос в перебранке с публикой. Он был совершенно ошарашен, что "Королём" выбрали не его. А…
Девушка. Игоря Северянина!
На экране фото Северянина.
Эльза. В тот вечер Северянин был звездой, и весь зал шумно аплодировал ему. Бледный, одетый в чёрный плащ, он был спокоен и сдержан, держал перед собой красную розу, как свечу.
Девушка. Так про это есть в «Облаке в штанах», сейчас вспомню, я это учила.
А из сигарного дыма
Ликерною рюмкой
Вытягивалось пропитое лицо Северянина.
Как вы смеете называться поэтом
и, серенький, чирикать, как перепел!
Сегодня
надо
кастетом
кроиться миру в черепе!
Не очень понятно, но мощно! Да, деликатностью по отношению к оппонентам Маяковский не отличался.
Эльза. «Чирикать, как перепел»… Да уж…
Девушка. А ещё я слышала историю, как Корней Чуковский пытался познакомиться с Маяковским.
На экране фото Корнея Чуковского.
Эльза. Расскажите.
Девушка. Чуковский стал говорить с поэтом о его стихах, это было в ресторане, рядом с бильярдной, так вот, а Маяковский в ответ:
«Я занят… извините… меня ждут… А если вам хочется похвалить эту книгу, пойдите, пожалуйста, в тот угол… к тому крайнему столику… видите, там сидит старичок… в белом галстуке… пойдите и скажите ему всё…
Эльза. При чём здесь какой-то старичок?
Девушка. Вот и Чуковский спросил то же самое, а Маяковский ответил: Видите ли, я ухаживаю за его дочерью. Она уже знает, что я великий поэт… А папаша сомневается. Вот и скажите ему.
Ждёт смеха, но по реакции Эльзы видит, что допустила бестактность.
Эльза. Вам это Чуковский рассказал?
Девушка. Э-э… почти… А ещё есть другая история… Про Брюсова. У Брюсова спросили, а вы что думаете о Маяковском?
На экране фото Валерия Брюсова.
Валерий Яковлевич ответил: «Боюсь, что из Маяковского ничего не выйдет.» Маяковский, узнав про это, тут же отреагировал. – Последний анекдот! Слушайте. Брюсов просыпается ночью с воплем: “Боюсь! Боюсь!” Его спрашивают: “Ты чего боишься?” – “Боюсь, что из Маяковского ничего не выйдет!”
Эльза (насторожённо). Такое ощущение, что вы знаете о Маяковском больше, чем я.
Девушка. Я… просто много читала… и вообще… Давайте продолжим… О вас! И о Маяковском. Значит. 14-й, 15-й… В 1915 году вы поступили в архитектурный институт… Так?
Эльза. Да. И у меня появились новые знакомые, с Маяковским мы виделись не часто. А в Петроград я ездила каждый праздник к Лиле. В тот вечер Маяковский пришёл к Брикам, чтобы встретиться со мной.
Девушка. И встретил Лилю…
Пауза.
На экране фото – молодая Лиля.
Эльза. Пришла –
деловито,
за рыком,
за ростом,
взглянув,
разглядела просто мальчика.
Взяла,
отобрала сердце
и просто
пошла играть –
как девочка мячиком.
Девушка. «Единственную и неповторимую Лилю»! Вам не было обидно?
Эльза. Лиля была эксцентричной и ни на кого не похожей. Она и сейчас такая. А главное в ней – жажда жизни!
Девушка. А есть мнение, что тогда, в июле 15-го, вы повезли Маяковского в Петербург для того, чтобы старшая сестра одобрила ваш выбор и убедила родителей не препятствовать браку с Володей…
Эльза. Да я вовсе не собиралась замуж! У меня в то время было много поклонников. Виктор Шкловский… Василий Каменский… Роман Якобсон…
Девушка. Но их вы не любили…
Пауза.
Эльза (цитирует по памяти). «Мое прошлое — ты было. Орхидеи стояли в цветочном магазине на Унтер-ден-Линден, и я их никогда не покупал. Был беден. Покупал розы — вместо хлеба».
Девушка. А это… что?
На экране обложка книги Виктора Шкловского.
Эльза. Виктор Шкловский. Предисловие к роману «Зоо», роману посвящённому мне… Шкловский любил меня, я любила Арагона, Маяковский Лилю, Лиля Осипа Брика… Как-то это всё становится похоже на бульварный роман…
Девушка. Но ведь это так безумно интересно! (Перехватив осуждающий взгляд Эльзы.) И почему «бульварный» роман? Вот Гейне:
"Юноша девушку любит, а ей полюбился другой,
А тот не ее, а другую назвал своей дорогой».
Вечный сюжет! Чувства писателя – это совсем не то, что чувства обычного человека – это всегда часть его творчества и без знания биографии не всегда можно понять произведение…
Флоты – и то стекаются к гавани.
Поезд – и тот к вокзалу гонит.
Ну, а меня к тебе и подавней
– Я же люблю! –
Тянет и клонит.
Это Маяковский Лиле написал?
Эльза. Это написал любящий мужчина любимой женщине.
Девушка. А как к этому относился муж любимой женщины?
На экране фото – Лиля и Осип Брики.
Эльза. Давайте сделаем перерыв! (Уходит, быстро возвращается.) Не было у них никакого «лямур де труа». Может быть, это трудно понять, но к тому времени у Лили с Осипом уже не было плотских супружеских отношений. Они были самым близкими и родными людьми, и не собирались разводиться, но это была уже другая любовь! А Лиля… Что вы знаете о Лиле? То, что пишут газеты? Она Осе писала «Нельзя так часто расставаться, а то не успеем побыть как следует вместе до смерти.» Вот вы можете так сказать вашему близкому человеку?
Девушка (растерянно). Не успеем побыть как следует…
Эльза. А Лиля может! А вот что она пишет о Маяковском. Сейчас найду… Наизусть не помню точно, а хочу дословно, сейчас… (Находит письмо Лили.)
На экране фото Осип, Лиля и Маяковский.
«Я сразу поняла, что Володя гениальный поэт, но он мне не нравился. Я не любила звонких людей – внешне звонких. Мне не нравилось, что он такого большого роста, что на него оборачиваются на улице, не нравилось, что он слушает свой собственный голос, не нравилось даже, что фамилия его – Маяковский – такая звучная и похожая на псевдоним, причем на пошлый псевдоним." А теперь слушайте, вот про Осю… Слушайте внимательно и делайте выводы… "Ося был небольшой, складный, внешне незаметный и ни к кому не требовательный, – только к себе."
Девушка (потрясённо). То есть, Лиля Маяковского не любила?
Эльза. Лиля говорила, что не могла не любить Володю, если его так любил Ося. Ося говорил, что для него Володя, не человек, а событие. (Отворачивается, приводя в порядок книги, которые сама же и разбросала.)
Девушка (будто себе под нос). Между тем, у Оси при этом своя любимая подруга Евгения Жемчужная, в 25-ом году он таки на ней женится, но при этом будет продолжать жить с Лилей и Володей… Ничего не понимаю в этой странном семейном многоугольнике…
Вдалеке слышен гудок парохода.
Эльза (что-то вспомнив). Много лет меня преследовал образ Лили на пристани... К мужу во Францию я уезжала через Швецию
Девушка. Вы имеете в виду вашего первого мужа – сотрудника французской военной миссии Андре Триоле?
Эльза. Да, Андре. На пароход, который повезёт нас с мамой в Стокгольм, Лиля провожала нас одна… (Звуки порта, ветер, волны, чайки.)
Мы были уже на мосту, и она передала нам пакет с мясными бутербродами – большая роскошь в то время. (Будто глядя в прошлое.) Её рыжая голова откинута назад. Её круглые карие глаза светятся, а в лице – та своеобразная энергия, что почти до неприличия льётся через край. На неё всегда оборачивались прохожие. Чтобы дотянуться до нас, ей пришлось приподняться на цыпочки, её маленькие, как у ребёнка, ножки чуть не попали в кучку дерьма, которая наверняка была полна холеры.
Девушка. Вы также очарованы сестрой, как и все её…
Эльза (перебивает). Как и все. Точка. Перерыв всё же стоит сделать.
Уходит. Пауза.
Девушка. Вот оно как выходит… Убегая от любви и ревности, еврейская девочка Элла Каган становится французской писательницей Эльзой Триоле. Впрочем, писательницей она станет не сразу. Но Лиля… о ней столько разного пишут в интернете!
Возможно, Эльза покрывает Лилю, а возможно и впрямь считает её ангелом… (Замечает на столе свои черновики к диплому.)
О! Записи для моей работы… и они тут… Откуда?.. Ладно, удивляться буду потом… Что я тут навыписывала… Искусствовед Пунин, будущий муж Анны Ахматовой, ъ
в дневнике после встречи с Лилей: «Зрачки ее переходят в ресницы и темнеют от волнения; у нее торжественные глаза; есть наглое и сладкое в ее лице с накрашенными губами». Да уж…
Маяковский её, конечно, любил, но – как? !
На экране фото Лиля и Владимир Маяковский.
Версты улиц взмахами шагов мну.
Куда уйду я, этот ад тая!
Какому небесному Гофману
выдумалась ты, проклятая?!
Проклятая! А? Неспроста ведь… (Листает книги на столе.)
На фонограмме женский голос:
"Оба мы плакали. Казалось, гибнем. Все кончено. Ко всему привыкли – к любви, к искусству, к революции. Привыкли друг к другу, к тому, что обуты-одеты, живем в тепле. То и дело чай пьем. Мы тонем в быту. Мы на дне. Маяковский ничего настоящего уже никогда не напишет…"
Девушка. И вот, чтобы он написал, она его от себя отдаляет… И он действительно пишет…
Эльза несёт чай на подносе, она явно слышала последние слова девушки.
Эльза. Всё размышляете о коварстве Лили? Ну-ну… (Поднимая чашку чая, как кубок.) «Пейте, друзья, пейте горькую чашу любви! Любовь не понимает ни по-арамейски, ни по-русски. Она как гвозди, которыми пробивают…. Если очень больно? Переведи все в космический масштаб, возьми сердце в зубы, пиши книгу. А нам остаются желтые стены домов, освещенные солнцем, наши книги и вся нами по пути к любви построенная человеческая культура». Это снова Шкловский. (Ставит чай на стол девушки.) Пейте чай. Мы с Арагошей в столовой.
На экране фото Луи Арагона.
Девушка. И Луи Арагон здесь?!
Эльза. А где же ему ещё быть? В прошлый раз вы сказали, что вам с нами неловко, вот я и принесла вам чай сюда.
Девушка. В прошлый раз?
Эльза. А вот Виктора Шкловского тут нет. В 23-ем он вернулся в Советский союз.
Девушка. Шкловский… да, я знаю…он тоже писал о Маяковском.
Эльза подозрительно смотрит на девушку. Уходит.
Девушка. Ну да – «по пути к любви построена культура» – действительно. Как там у Маяковского…
На экране фото крупно глаза Лили Брик.
Если
я
чего написал,
если
чего
сказал —
тому виной
глаза-небеса,
любимой
моей
глаза.
Круглые
да карие,
горячие
до гари.
Пьёт чай как вино.
А с другой стороны… (Опять листает свои записи.) журналист Михаил Кольцов: «Брики всю жизнь паразитировали на Маяковском». А вот и свидетельство самой Ахматовой. «Когда власти запретили всю культуру, они оставили только салон Бриков, где были бильярд, карты и чекисты».
В конце фразы возвращается Эльза.
Эльза. Карты… Да, Володя любил играть в карты. И в бильярд.
Девушка (пряча свои записи, чтобы не увидела Эльза). А… а вы знаете, что он играл в бильярд с Булгаковым? Вам писала об этом Лиля?
На экране фото Булгаков и Маяковский.
Эльза. Про Булгакова… кажется, нет.
Девушка. Ой, я вам сейчас расскажу. Про это есть и у Любовь Евгеньевны – второй жены и у Елены Сергеевны – третьей жены Булгакова. Михаил Афанасьевич предпочитал ”пирамидку”, игру более тонкую, а Маяковский тяготел к ”американке” и достиг в ней большого мастерства». При этом Маяковский играл ровнее, а Булгаков иногда играл блестяще, а иногда мазал».
Эльза. Кажется, Булгакова Маяковский не слишком любил, считал его идейным противником что ли.
Девушка. Когда их познакомил Валентин Катаев. Булгаков с любопытством рассматривал вблизи живого футуриста, знаменитого поэта-революционера...» А потом, не зная, «как бы его получше задрать», задал такой вопрос: «В данное время я пишу сатирическую повесть, и мне до зарезу нужна фамилия для одного моего персонажа. Фамилия должна быть явно профессорская». Маяковский мгновенно придумал – «Тимерзяев».
Эльза (насмешливо). Очередная сплетня?
Девушка (обидевшись) Катаев рассказывал, (передразнивая Эльзу) все претензии по поводу подлинности к нему.
Эльза. Булгаков… А это он упоминается в пьесе «Клоп»? Сейчас, вспомню: «Сплошной словарь умерших слов... бублики, богема, Булгаков...».
Девушка. Да. Точно! И чуть раньше, в стихотворении «Буржуй-нуво».
На ложу
в окно театральных касс
тыкая ногтем лаковым
он дает
социальный заказ
на «Дни Турбиных» — Булгаковым.
Эльза. И в пьесе «Баня», не сам Булгаков, но намёк на его «Белую гвардию»… В «Бане», там один герой говорит: «Вы видали ”Вишневую квадратуру”? А я был на ”Дяде Турбиных”».
Девушка. Кстати, в «Бане» и Булгаковской пьесе «Блаженство» есть много общего, я сравнительный анализ писала…
Эльза. Сравнивали Булгакова и Маяковского? Это для какого издания?
Девушка. Э-э… так, для себя… а вот вспомнила, ещё раньше одной их общей знакомой, Марике, Маяковский говорил: «Вот увидишь, я напишу пьесу – переплюну твоего Булгакова...»
Эльза (смеётся). Он мог так сказать… Узнаю Володин темперамент.
Девушка. А эта Марика тогда ответила: «Зачем же ”переплевывать? Мало, что ли, места на белом свете?»
Эльза (становясь серьёзной). Хороший ответ.
Девушка. Мужчинам всегда надо с кем-то соперничать. (С намёком.) И чем больше соперников, тем слаще победа.
На экране фото Париж, улица Кампань-Премьер, отель «Истрия».
Эльза (делая вид, что не поняла намёка). Когда Маяковский приезжал в Париж, я была его переводчицей и проводницей.
Вдали звучит чисто французская мелодия.
Мы с Лилей иностранные языки знали с детства, а Володя совсем из другой семьи, образования ему, честно говоря, не хватало…
Девушка. С Андре Триоле к тому времени вы расстались и были снова свободны. Лиля не боялась, что у вас снова… ну… начнутся отношения?
Эльза. Из письма Лили Маяковскому: «Прошу тебя ужасно баловать Эличку. Напиши мне про нее подробно. Поцелуй ее за меня в обе щечки».
Девушка. То есть, конкуренции Лиля не боялась?
Эльза смотрит на девушку как на неразумное дитя и вместо ответа начинает читать стихи Арагона
Ces images sous mes paupières
Font comme au fond d’un puits les pierres
Dilatant l’iris noir de l’eau
C’est tout le passé qui s’émiette
Un souvenir sur l’autre empiète
Et les soleils sur les sanglots
Девушка (пытаясь загладить оплошность частично переводит)
Здесь рвётся прошлое на части
Воспоминания стучатся
И солнц теряются следы.
Я знаю! Это Луи Арагон…
Эльза. И солнц теряются следы…
На экране портрет Арагона в зрелом возрасте.
Девушка. Я читала почти все стихи, которые он вам посвятил!
Эльза. День нашей встречи с Луи – 6 ноября 1928 года – для нас обоих начало новой жизни.
Девушка (почти шёпотом). А говорят, он очень любвеобилен, и у него было очень много любовниц и даже… любовников…
Эльза (через паузу нарочито громко). А вот мы сейчас у него и спросим.
Девушка (пугаясь). Ой, ну что вы? Неудобно…
Эльза (смеётся). Вот именно! Я пойду и спрошу от вашего имени. И передам вам его ответ. В отличие от Володи, Арагон слава Богу жив, и сам может решать, что он хочет, а что не хочет предавать гласности..
Уходит. Пауза.
Девушка (в некотором ступоре). Это она серьёзно или издевается? (Смотрит, куда ушла Эльза.) Вот Лиля мне бы рассказала больше, Лиля вообще не такая … чопорная. Чего стоит её ответ про бессонницу… Как-то её спросили, кого она пересчитывает, чтобы заснуть, ну кто овец считает, кто слоников, Лиля озорно ответила: "Любовников»! И мне её ответ нравится… Даже если это была только шутка.
Задумывается.
А госпожа Триоле на меня, похоже, рассердилась. Надо отвлечь её от неприятных ей вопросов, переменить тему… про Арагона я потом в интернете всё прочту.
Эльза возвращается с букетиком цветов.
На экране фото Арагон и Эльза вместе.
Эльза. Арагоша сказал, что с тех пор, как в его жизни появилась Эльза…
Девушка (с энтузиазмом). А вот Есенин! Они с Маяковским буквально ненавидели друг друга, да?
Эльза (недоуменно). А ответ на ваш предыдущий вопрос вас уже не интересует?
Девушка. А-а… ну… я же не про Арагона пишу… то есть… Просто… вдруг вспомнилось одно стихотворение Маяковского, «Юбилейное», так он там пишет:
На экране портрет Есенина.
Ну Есенин,
мужиковствующих свора.
Смех!
Коровою
в перчатках лаечных.
Раз послушаешь...
но это ведь из хора!
Балалаечник!
Он действительно так считал?
Эльза. Да нет, конечно. Вспомните, что он написал на смерть поэта:
Навсегда
теперь
язык
в зубах затворится.
Тяжело
и неуместно
разводить мистерии.
У народа,
у языкотворца,
умер
звонкий
забулдыга подмастерье.
Девушка. Этот «звонкий забулдыга», между прочим, обвинял Брика, вот:
Вы думаете, кто такой Ося Брик?
Исследователь русского языка?
А он на самом деле шпик
И следователь ВЧК.
Эльза. Мы говорим не о Брике и Есенине, а о Маяковском и Есенине. Два талантливых поэта делили литературный пьедестал, постоянно вступали в полемику. При этом трезво оценивали значимость друг друга. Маяковский не раз говорил, что из всех имажинистов в истории останется один Есенин. Поэты спорили как в стихах, так и в жизни. Маяковский убеждал Есенина:
– Бросьте вы ваших Орешиных и Клычковых! Что вы эту глину на ногах тащите?"
– Я глину, - отвечал Есенин, – а вы чугун и железо! Из глины человек создан, а из чугуна что?
Девушка. Что отвечал Маяковский?
Эльза. А из чугуна памятники!
Девушка. Я это запишу. Можно?
Эльза (задумалась). А потом…
Девушка (пишет). … памятники.
Эльза. А потом они оба…
Пауза.
Девушка. А вы верите, что это было самоубийство? Или всё-таки убийство?
Эльза. Вы про Есенина? Или… про Володю?
Девушка. Пожалуй… про обоих.
Эльза. Про Есенина ничего не знаю. А Володя…
Девушка. Неужели такой, как он мог уйти из жизни только потому, что Татьяна Яковлева вышла замуж за другого?
На экране фото Татьяны Яковлевой.
Эльза. Татьяна – это отдельная история.
Девушка. Расскажите! Ну пожалуйста!... Не для печати!
Эльза. Я познакомилась с ней перед самым приездом Маяковского в Париж, она была очень высокой, и я сказала ей: «Да вы под рост Маяковскому». Вот из-за этого «под рост», для смеха, я их и познакомила. А Маяковский с первого взгляда влюбился.
Девушка.
Ты не думай,
щурясь просто
из-под выпрямленных дуг.
Иди сюда,
иди на перекресток
моих больших
и неуклюжих рук.
Не хочешь?
Оставайся и зимуй,
и это
оскорбление
на общий счет нанижем.
Я все равно
тебя
когда-нибудь возьму –
одну
или вдвоем с Парижем.
Эльза. Да. Маяковский серьёзно решил жениться.
Девушка. Хотел увезти Татьяну в Москву? А как же Лиля?
Эльза. Он подробно рассказал Тане о Лиле и Осипе, об их общей квартире в Гендриковом переулке (девушка бросается записывать), но уточнил, что у него есть еще комната, вернее, рабочий кабинет, в Лубянском проезде. История с Бриками Татьяну изрядно смущала, а потом просто напугала, когда они вместе ходили по автосалонам, чтобы выбрать Лиле в подарок именно такой «Рено», о котором та мечтала…
Девушка. И все же Татьяна была влюблена?
Эльза. Еще бы! Маяковский умел ухаживать, как никто!
На экране фото с букетами цветов.
Он, к примеру, договорился в цветочном магазине, чтобы каждую неделю ей домой доставляли цветы с приколотой запиской – каждому букету свое четверостишие. Он оставил большую сумму денег, и букеты от него продолжали приходить, когда его самого уже не было в живых.
Девушка. Значит, всё возвращается к любви? А Лиля? Ведь раньше всю любовную лирику поэт посвящал Лиле и больше никому, даже если у него и были другие романы, но стихи – только Лиле, а тут вдруг…
Эльза (с сарказмом). Да, Лиле это вряд ли могло понравиться. И всё же в очередной его приезд в Париж Маяковский и Яковлева простились только до осени, чтобы потом не расставаться никогда.
Девушка. А осенью?.. Его не выпустили?
На экране фото – поздний Маяковский.
Эльза. В Москве Маяковский начал подготовку к своей выставке «20 лет работы…», закончил пьесу «Баня», принял участие в работе конференции РАПП. Сдал в редакцию «Стихи о советском паспорте». И одновременно подал ходатайство на очередную поездку во Францию, но вместо разрешения на выезд ему пришел короткий отказ. Он обратился в ОГПУ … Опять отказ.
Девушка. И за всем этим стояла Лиля?
Эльза. Наверху сочли вредной для интересов страны женитьбу крупного советского поэта на белоэмигрантке.
Девушка. Маяковский об этом не догадывался, все надеялся, что визу вот-вот дадут…
Эльза. В конце 29-го я написала Лиле, что Татьяна собирается замуж за виконта де Плюсси. Так получилось, что Лиля прочла это письмо при Володе. Эта свадьба ещё не была окончательно решена, но…
Девушка. Так всё-таки любовь? Или…
Фото Маяковский на выставке.
Эльза. Мы все так верили в справедливую советскую власть! В дело революции. И Брики, и мы с Арагоном, а уж Маяковский… А тут вдруг его вчерашние товарищи по цеху стали говорить о «кризисе Маяковского»… Началась кампания под лозунгом: «Довольно Маяковского».
Стрекот работающих одновременно нескольких печатных машинок. Нарастая, звук становится похож на пулемётную очередь.
Девушка. Да, у меня тут выписки из прессы того времени, вот (перебирает свои записи) «Он чужд нашей революции». Вот ещё: «Социализм Маяковского – не наш марксистский социализм, это скорее социализм литературной богемы».
Эльза. Свою выставку-отчет он готовил почти в одиночестве.
Девушка (читает выписки). «Безвкусным, опустошенным и утомительным выходит мир из-под пера Маяковского…»
Эльза. А Татьяна в Париже ничего не знала, получала цветы и не понимала, почему он не едет.
Девушка. «К новому пониманию революции можно прийти, уже перешагнув через поэта».
Эльза. Лиля и Осип как раз в это время должны были съездить в Лондон. Если бы они знали…
Девушка. Вот ещё… Его стихи называли «рифмованной лапшой», «кумачевой халтурой», «перо Маяковского совсем не штык, а просто швабра какая-то…».
Эльза. Мы любили советскую Россию именно из-за Маяковского. Мы смотрели на неё его глазами.
Девушка. Так. Значит, не любовь, а … политика?
Женский голос на фонограмме: «Любовь это жизнь… От нее разворачиваются и стихи и дела и все прочее. Любовь это сердце всего. Если оно прекратит работу, все остальное отмирает, делается лишним, ненужным…»
Девушка. Значит, всё-таки любовь?
Эльза (читает по одной из книг на своём столе). «Ты нужен мне, ты умеешь вызвать меня из себя самой».
Девушка. Не поняла…
Эльза. Нам всем нужен любящий и любимый. Тогда мы можем становиться настоящими и даже больше, чем мы есть. Можем сопротивляться несправедливости, бороться… Во время войны, если бы не Арагон, я бы не выдержала…
Девушка. Это вы уже про вторую мировую? Вы как-то резко перескочили…
Эльза. Я еврейка, он коммунист. Мы оба всю войну были на грани смерти. Мы были в сопротивлении… Но я сейчас не об этом… Володя, он будто оказался в эпицентре военных действий без защиты и без оружия – без любви… Не знаю, понимаете ли вы меня?
Девушка. Стараюсь…
Эльза. Впрочем, кризис тоже был. Он уже начал понимать двуличие власти, которой служил беззаветно.
Девушка. А предсмертное письмо? Оно датировано 12 апреля, а самоубийство произошло 14-го… то есть, он написал его заранее?
На экране фото – предсмертное письмо.
Эльза. С письмом много странного. Лиля писала мне, что стихи из этого предсмертного письма были написаны давно, ей; и совсем не собирались оказаться предсмертными. Там только строчка одна изменена "Я с жизнью в расчёте" – а в исходном варианте было «С тобой я в расчёте".
Девушка. И нашли ведь письмо не в той комнате на Лубянке, где всё произошло, а в столовой в Гендриковом переулке. И написано оно на вырванном из гроссбуха листе карандашом, хотя поэт пользовался обычно ручкой. Быть может, всё-таки – это не самоубийство? Кстати Анна Ахматова на вопрос о причинах гибели Маяковского ответила: "Не надо было дружить с чекистами".
Эльза (вдруг подозрительно). Откуда у вас такие сведения?
Девушка. Я… ну… я… просто очень много читаю…
Эльза. Что именно? Отчёты следственных комитетов? Может, вы вовсе не та, за кого себя выдаёте?
Девушка. Нет, что вы…
Эльза. И всё, что я сейчас говорю, может навредить Лиле…
Девушка. Да и как можно навредить человеку, которого давно уже… (понимает, что забылась и проговорилась).
Эльза. Именно благодаря Лиле Сталин в середине 30-х годов заявил: «Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи», именно Лиля добилась, чтобы все его произведения были напечатаны. А теперь её имя вычеркивают из учебников… что происходит в вашем Советском Союзе?
Девушка. Почему в моём? Вы думаете, я агент КГБ? Ой… Да вы что?
Эльза. Я не буду вам больше ничего рассказывать.
Девушка. Ну поверьте, КГБ тут ни при чём, сейчас в России всё совершенно по другому, и союза никакого уже давно нет…. Ой…
Эльза. Странные вы вещи говорите
Девушка (пытаясь выкрутиться). Нет, я просто не удачно выразилась…
Эльза. Очень странные.
Девушка. Как же вам объяснить… Я… ну как бы немного из другого пространства…
Эльза (понимая своё). А…вот как… «другое пространство» – теперь это так называется…
Девушка. Да нет же, вы неправильно поняли!
Эльза. Почему на свете так много зверей?
Девушка (не понимая вопроса). В смысле?
Эльза. Ну, разных видов?
Девушка (совсем ошарашенно). Не знаю…
Эльза. Потому что они умеют по-разному видеть Бога… Это не моя мысль, Это – Велимир Хлебников – председатель земного шара.
Девушка (вообще не понимая). Это вы к чему?
Эльза. Я понимаю, что у вас какое-то особое партийное задание… И я вас не осуждаю за это… Мы просто… как писал Маяковский, «животные разной породы».
Девушка. Да нет же, вы всё совсем не так поняли, я… Я из будущего!
Пауза.
Эльза. А знаете что… Порвите свои стенограммы.
Девушка. Вы мне не верите…
Эльза сама собирает на столе у девушки все бумаги, забирает.
Эльза. Я сама напишу о Маяковском.
Уходит. Пауза.
Девушка. Конечно, напишите. Я читала. И даже конспектировала…
Эпилог
Девушка одна.
Перемена света и звук перемещения во времени. Вместо кабинета Эльзы современная комната.
Девушка. Кофе… я , кажется, хотела сделать кофе… Да… (Ищет чашку, смотрит вокруг себя, находит выключенный телефон). И что-то ещё… надо сделать… обязательно… Позвонить!
Пока она его включает и набирает номер, на экране меняются кадры фото и видео документальной хроники, последняя – памятник Маяковскому.
На фонограмме женский голос:
«Любовь это сердце всего. Если оно прекратит работу, все остальное отмирает, делается лишним, ненужным…»
Девушка (в телефон). Слушай, приезжай… Да прямо сейчас.. Диплом? Да нет, не написала ещё, но… «Нельзя надолго расставаться, а то до смерти не успеем повидаться как следует» … Нет, это не я , это Лиля писала Осе… Да. Удивительная… Ну … Жду. А ещё (Смеётся) представляешь! Эльза писала Лиле: «Летом можно спокойно умереть, так как все врачи отдыхают», и умерла летом, в июле 70-го! Ну приезжай быстрее, глупо же говорить по телефону то, что можно сказать в глаза… Жду!
Продолжая говорить, уходит.
Голос Эльзы: Арагон пережил Эльзу на несколько лет, их обоих похоронили в саду их загородного дома, под вековым ясенем.
На могильной плите – цитата из ее романа: «Мертвые беззащитны. Но надеемся, что наши книги нас защитят».
К оглавлению...
