Андрей Сергеевич выключил свет и, взяв полевой бинокль, привычно сел у окна. Как это началось? Он вспомнил тёплое сентябрьское воскресенье, когда с улицы донеслись звук сильного удара, звон разбившегося стекла, чьи-то крики. Слева, на соседней улице столкнулись две машины и, чтобы лучше рассмотреть детали происшествия, Андрей Сергеевич прибегнул к помощи полевого бинокля с десятикратным увеличением, оставшимся у него ещё с военной службы. Когда-то бывший командир батальона брал его на стрельбище, а теперь за ненадобностью «боевой друг» отдыхал на полке шкафа.
Дорожно-транспортное происшествие обошлось относительно благополучно, если не считать вмятин на обеих машинах, разбитых стёкол и отвалившегося бампера. Никто из людей не пострадал. Удостоверившись в этом, Андрей Сергеевич скользнул биноклем вправо и увидел такой же девятиэтажный дом напротив, на параллельной улице. Дома разделял квартал частного сектора. Между девятиэтажками было метров восемьдесят, но благодаря оптике, можно было рассмотреть всё, что происходило в квартирах, как с расстояния восьми метров. Андрей Сергеевич плавно перемещал бинокль вниз: восьмой этаж, седьмой, шестой, и вдруг замер от увиденного. На балконе мальчонка лет пяти свесился через перила и тянулся к ветке дерева, на которой сидела кошка, невесть каким образом там оказавшаяся.
Животное было испугано и взывало о помощи. Это было видно по кошачьей морде и раскрывавшемуся рту. Ребёнок, в стремлении помочь, наклонялся всё ниже, и готов был кувыркнуться в любую минуту с высоты шестого этажа. Андрей Сергеевич инстинктивно рванулся вперёд, забыв, что его с мальчиком разделяет квартал частных домов, и ткнулся биноклем в стекло.
«Что делать? Кричать, - никто не услышит, бежать, - не добегу. Вызывать службу спасения, - не успеют. Это же одна секунда...» Мысли лихорадочно роились в голове, а мальчик всё больше свешивался с балкона. В следующее мгновение из комнаты выскочил молодой мужчина - по-видимому, отец и, сняв сына с перил, после нескольких шлепков отправил «спасателя» в комнату. «Тебе самому бы надавать как следует, чтобы лучше за ребёнком следил», - мысленно послал сообщение нерадивому папаше Андрей Сергеевич, стараясь унять бешено колотившееся сердце. К кошке пришло спасение в виде доски, которую глава семейства принёс и проложил как мостик между балконом и веткой с орущей горемыкой. Упрашивать животное долго не пришлось, - через минуту «альпинистка» была уже в квартире.
С тех пор Андрей Сергеевич стал наблюдать за Егоркой, как про себя назвал малыша. Так он мечтал назвать сына, но судьба подарила дочь Настю, в которой отец души не чаял. Она-то и связывала супругов, отношения которых уже давно дали трещину. Особой любви не было и в молодости. Были увлечение, страсть. На эффектной брюнетке Веронике Андрей женился, как говорится, «по залёту»: через три месяца после нечастых встреч девушка поставила перед фактом: - Жду ребёнка, если не женишься - сделаю аборт.
Они узаконили отношения, родилась Настёна, а потом начались скитания по гарнизонам, бытовая неустроенность, отсутствие работы для жены, которая с красным дипломом филолога смогла устроиться лишь библиотекарем при воинской части. Не успевали обжиться на одном месте, как Андрея Сергеевича уже перебрасывали в другое. В итоге, Вероника не выдержала кочевой жизни и подала на развод. Расстались без скандалов и унизительной делёжки имущества.
В пятьдесят лет Андрей Сергеевич ушёл в запас в чине подполковника и вернулся в родной город, где прошло его детство, в родительскую квартиру. Через время узнал, что Вероника в соцсетях познакомилась с каким-то австралийцем и вышла за него замуж. Дочь, окончив институт иностранных языков, последовала за матерью в Австралию. Вначале Настя звонила, но постепенно звонки становились всё реже, а затем и вовсе прекратились.
Родители Андрея Сергеевича ушли один за другим: вначале отец, тоже бывший военный, - от внезапного инфаркта, а через год умерла мать, не выдержав разлуки с любимым Серёжей, с которым прожила трудную, но счастливую жизнь. Подполковник слонялся по пустой квартире и не мог понять, как случилось, что он остался один.
Пару раз устраивался на работу: первый раз охранником в ювелирный магазинчик, где покупатели были нечастыми гостями, и молоденькие продавщицы, не стесняясь присутствия сотрудника, трещали о своих личных проблемах днями напролёт. В скором времени магазин из-за нерентабельности закрыли.
Вторая работа была в супермаркете в том же качестве, откуда Андрей Сергеевич ушёл сам. Надоело отлавливать воришек, умудряющихся выносить всё: от рулона туалетной бумаги и жвачки, до курицы, спрятанной под юбкой.
Случались и кратковременные романы, но в конечном итоге мужчина понимал, что у дам к нему был лишь меркантильный интерес.
Андрей Сергеевич навёл окуляры на знакомую, ставшую почти родной квартиру. Егорка стоял на кровати и разрисовывал фломастером обои.
«У меня мог быть такой внук», - размышлял бывший военный. И он представил, куда бы ходил с Егоркой, о чём рассказывал малышу. В комнату вошла мать и, отобрав фломастер у сына, отругала его, выразительно жестикулируя. «Художник» разревелся и выбежал из комнаты. «А я бы не ругал, пусть бы хоть все стены разрисовал», - подумал Андрей Сергеевич.
В других квартирах шла своим чередом обычная семейная жизнь: дети учили уроки, отцы семейства лежали на диванах перед телевизорами, их жёны готовили ужины на кухнях. Когда он наблюдал за чужой жизнью - забывал о своём одиночестве, и ощущал причастность к происходящему, как будто был членом чьей-то семьи.
Бинокль перемещался по горизонтали седьмого этажа. Пропустил два тёмных окна, но что-то заставило вернуться, - то ли какое-то движение, то ли какой-то проблеск.
Андрей Сергеевич присмотрелся и от неожиданности отпрянул: кто-то смотрел на него в такой же полевой бинокль. Подполковник в смущении отошёл от окна. Однако, любопытство взяло верх, и он снова навёл окуляры на противоположный дом.
Так и есть: кто-то в упор изучал Андрея Сергеевича. Человека не было видно - силуэт терялся за занавеской, лицо наполовину скрывал бинокль.
Андрей Сергеевич в знак приветствия поднял руку. Ему ответили тем же жестом. Идея пришла мгновенно. На большом листе бумаги фломастером крупно написал своё имя, а под ним - номер телефона, после чего приложил лист к оконному стеклу. Через некоторое время с противоположной стороны последовал ответ. «Елена Викторовна», - было написано на белом листе, а ниже - цифры сотового телефона.
«Понятно, что женщина звонить первой не станет», - подумал Андрей Сергеевич и сам набрал только что увиденный номер.
В трубке раздался приятный женский голос. Поговорили о погоде, о типах биноклей, о надоевших криминальных сериалах.
Воспользовавшись подходящим моментом, Андрей Сергеевич предложил встретиться, после чего, был приглашён в гости.
На следующий вечер с шампанским, коробкой конфет и цветами мужчина шёл по указанному адресу.
«Вот будет сюрприз, если там какая-нибудь старушка живёт. Ну ничего, о жизни поговорим, чайку попьём. Надеюсь, горячий чай у неё найдётся», - поёживаясь от пронизывающего февральского ветра, думал Андрей Сергеевич.
Он замер от неожиданности на пороге, когда хозяйка открыла дверь: «Ничего себе, старушка, да ей и сорока нет!»
На него, приветливо улыбаясь, смотрела обворожительная голубоглазая женщина с облаком каштановых волос. Хрупкость девичьей фигурки подчёркивало облегающее платье глубокого синего цвета, так шедшего к цвету её глаз.
«Держитесь, товарищ подполковник», - сам себе мысленно приказал Андрей Сергеевич и неуверенно вошёл в квартиру.
- Какие чудесные! Спасибо, - принимая коралловые розы, восхищённо произнесла Елена Викторовна. - А вот это вы напрасно, - взглядом указав на конфеты, продолжила женщина.
- Я пирог с яблоками испекла.
Маленькая однокомнатная квартира дышала чистотой и уютом. На столе благоухал ванилью и печёными яблоками тёплый пирог, в чашках дымился только что заваренный чай. Вкус яблочного пирога напомнил Андрею Сергеевичу детство, когда семья собиралась за праздничным столом, и мама с любовью клала ему на тарелку большой, ещё не отдавший жар духовки, кусок.
- Очень вкусно, моя мама пекла такой же, - сказал Андрей Сергеевич.
- А моя мама умерла, когда мне было девять лет. Папа был геологом, часто уезжал в экспедиции. Этот бинокль от него остался, - хозяйка кивком показала на лежащего на подоконнике виновника их знакомства. - Я росла и воспитывалась у тёти - папиной сестры и у бабушки.
- Вы одна живёте? - задал неудобный вопрос Андрей Сергеевич.
- Да. Папы не стало три года назад, - несчастный случай. Бабушка давно умерла, а тётя - в прошлом году. Из родни у меня только двоюродная сестра, но с ней общаемся редко.
- Не будем о грустном, - Елена Викторовна, мило улыбнувшись, подлила гостю чаю.
- Да уж, невесело, - согласился Андрей Сергеевич. - У меня похожая ситуация, - он рассказал о себе. Удивительно, но ему хотелось доверить этой незнакомой женщине все подробности своей жизни, как лучшему другу, с которым давно не виделся. В ней было что-то располагающее к откровению, к задушевному общению.
Из дальнейшего разговора Андрей Сергеевич узнал, что личная жизнь женщины не сложилась. У мужчины, с которым она долгое время встречалась, оказалась семья на стороне, существование которой тот тщательно скрывал. Когда всё выяснилось - отношения были прерваны.
Елена Викторовна всё больше нравилась Андрею Сергеевичу. В ней не было никакой фальши, игры, или кокетства. Она обладала природным обаянием, женственностью, которая очаровывала, завораживала, притягивала.
- Как у вас много картин! Любите живопись? - разглядывая многочисленные пейзажи, натюрморты и портреты, развешенные на стенах, поинтересовался гость.
- Это работы моих учеников. Я преподаю в художественном училище, - с готовностью ответила хозяйка.
Взгляд Андрея Сергеевича задержался на морском пейзаже. Через прозрачную аквамариновую волну просматривалась галька. Камешки, казалось, можно было потрогать,
а набегающая волна через мгновение с шелестом откатится назад.
- Мне этот пейзаж больше всех нравится, - восхищённо произнёс Андрей Сергеевич.
- Спасибо, это моя работа. Очень люблю море. Раньше каждый год к нему ездила, но в последнее время тётя тяжело болела, не с кем было её оставить, - своей семьи у неё не было. Поэтому о море пришлось забыть.
А потом Елена Викторовна рассказывала об интересных фактах биографии известных художников, об истории создания знаменитых картин.
Андрей Сергеевич, в свою очередь, поражал хозяйку знанием военной истории, жизни великих полководцев и решающих сражений. Они говорили, и не могли наговориться. Им было легко и интересно друг с другом. Андрей Сергеевич вспомнил где-то услышанную фразу: «Если вы встретите человека, с которым вам легко, как с самим собой - цените его, как воздух».
Незаметно промелькнула ночь. Расставаться не хотелось, но Елене (они уже называли друг друга просто по именам), нужно было на работу.
Договорились встретиться через день, чтобы пойти на выставку картин Ван Гога. После просмотра зашли в уютное, маленькое кафе во французском стиле, где пили ароматный кофе с хрустящими круассанами и делились впечатлениями от увиденного. Встречи стали постоянными. Андрей уже не мог без Елены. Ему обязательно нужно было хотя бы слышать её голос, а когда встречались, - хотелось уже никогда не расставаться.
Наступила долгожданная весна. Наполнила мир радостным щебетом птиц и журчанием сверкающих ручейков быстро тающего снега. Однажды в солнечный, мартовский день Андрей пришёл с большим букетом весенних цветов.
- С праздником! - передавая цветы женщине, произнёс он.
- С каким?- удивилась она.
- Ну как же, неужели не знаете? Сегодня Международный день счастья, - ответил Андрей, снимая куртку.
- Впервые слышу, - изумилась Елена.
- Да, да! Организация Объединённых Наций постановила.
- Да что вы говорите?- рассмеялась хозяйка.- Какая глупость! Как можно счастье ограничить рамками определённого дня?
- Согласен, нелепо. А ещё медики установили, что для выживания необходимо не менее четырёх объятий в день, - продолжал удивлять Елену Андрей.
- И как же мы до сих пор не погибли? - с иронией спросила она.
- Сам не знаю. Нужно срочно спасать положение.
Андрей подошёл к Елене. Её глаза смеялись. Он нежно обнял любимую, уловил тонкий аромат, исходивший от её кожи, и почувствовал нарастающее волнение от близости, которое не испытывал давно.
- Ну что, будем выживать? - загадочно шепнул он ей на ухо, привлекая к себе.
- Будем, шёпотом ответила Елена, закрыв глаза…
Утреннее летнее солнце щедро заливало лоджию, где за столиком сидели двое счастливых людей и обсуждали предстоящую поездку к морю. На безымянном пальце правой руки Елены сверкало бриллиантовыми искорками колечко - подарок Андрея, а в паспортах, в графе «семейное положение» появилась новая отметка. Рядом с открытым окном носились стаи резвых стрижей, радостными криками приветствуя новоиспечённых супругов. А в шкафу, на полке томились без дела два полевых бинокля со спутанными каким-то неведомым образом длинными ремешками в тугой узел так, что, казалось, никакая, даже самая опытная рука не смогла бы его развязать.
К оглавлению...
