«Троецарствие» - одно из популярнейших в Китае произведений старинной китайской литературы. Его автор, живший в 14-м веке Ло Гуаньчжун, собрал и по своему систематизировал фольклор и исторические работы, посвященные истории Китая в 3-м веке нашей эры. Поэтому многочисленные персонажи этого произведения – фигуры исторические, но наделенные, как, впрочем, и многие иные исторические фигуры других времен и культур, мифологизированными качествами, а собственно реальные исторические события, как и у Геродота, и других старинных авторов, сплетаются с описанием явлений, выглядящих сегодня сказочно-фантастическими. Перед современным и, прежде всего, зарубежным читателем эта эпопея предстает в форме, преданной ей редактором и комментатором 17-го века Мао Цзунганом. (Рифтин Б. «Троецарствие и его автор. – В кни.: Ло Гуаньчжун. Троецарствие. – М.: Художественная лит., 1984, сс.3-20).
Для нас Ло Гуанчьжун интересен и практически значим многим, в том числе и тем, что он оказался своеобразным Макиавелли Востока, который демонстрирует не идеалы, а реально используемые в военно-политической борьбе средства для достижения целей. Такие, когда и гуманность может обретать сугубо прикладной характер, отчего она не перестает быть гуманностью…
Если же постепенно углубляться в мир Гуаньчжуна, то мы словно окажемся перед своеобразным зеркалом мировой истории, без которой мало стоящи попытки разобраться в изгибах истории двадцатого века. Так, для меня лично антисоветизм не приемлем не в силу каких-то пристрастий, а из-за его убогой, декоративно-картонной ограниченности. Коснемся лишь нескольких примеров, чтобы хоть как-то почувствовать, что я имею ввиду.
Начнем с кровавости Революции, Гражданской войны и трагедии царской семьи. Больно? – Больно. Но мы ни черта не поймем, если будем устраивать очередную ритуальную пляску вокруг большевиков, сжигая словесно (и только ли словесно?) их чучела, как когда-то стали сжигать чучела Масленицы или Мазепы.
Истребление родов побежденных, как это ни горько, такая же черточка мировой истории, как и те, что сопряжены с созиданием и доблестью. Нравится нам это или нет, но так было и, увы, никто не гарантирует, что так не будет впредь. Достаточно вспомнить судьбы афганской королевской семьи в семидесятые годы двадцатого века и участь Каддафи. А о прошлом и говорить нечего: тут и взаимоистребительная война Алой и Белой роз, и участь супруги Людовика 16-го, и наследника французского трона в дни Великой французской революции, и многое, многое иное. В «Троецарствии», такого рода действия, не будучи единственно возможным вариантом политического поведения, тем не менее, даны безо всякого морализаторства (в нашем современном понимании), как «обычное» поведение представителей самых разнородных политических сил.
Или, возьмем, пакт Молотова-Риббентропа и секретные протоколы. Конечно же, если исходить из анализа, подобного анализу шахматной партии, то, наверное, не все здесь может быть расценено, как бесспорно верное или вынужденное. Например, репрессии против части элит прибалтийских государств, которые настроили против Советов ту часть населения, из коей вскоре появились и те, кто прямо сотрудничал с нацистами, и лесные братья. Но даже тут не было линейного противостояния прибалтов и не-прибалтов. СССР, как и многие иные в подобных случаях, опирался и на представителей тех этносов, которые входили в непосредственную сферу его влияния. Что касается самого пакта, то, кто только и с кем только тогда (как и в иные времена) не заключал либо пытался заключить союзы, конфигурация которых менялась, как расположение стеклышек в калейдоскопе.
Ту же самую картину мы видим и в «Троецарствии». Иными словами здесь ни история двадцатого века в целом, ни большевистская и советская история не стали чем-то ни принципиально новым, ни небывало ужасным. Шокирующим объектом спекуляций, пожалуй, стало неустанно демонстрируемое массам советских людей, а вкупе с ними и всему миру расхождение между красочными лозунгами и идеалами, и не сводящейся к ним реальностью. В начале 90-х это на какой-то период отечественной истории завершилось тем, что просто похерили идеалы, к сожалению, так пока и не сумев предложить взамен что-то столь же заманчивое, как идеалы ранних христиан или идеалы советского общества. Правда, слова «справедливость» и сопровождающая их словесная свита живы и поныне. Ну, так и в «Троецарствии» мы наглядно видим, как идущие на соседа войной, поднимающие мятеж или стремящиеся его подавить всегда идут под знаменами борьбы за попранную справедливость и объявляют о своем искреннем стремлении покарать злодеев. (Вспомните: «Мятеж не может кончиться удачей. В противном случае его зовут иначе»).
Кстати, и такая драматичнейшая деталь войны, как заградотряды – штука не новая. Еще в старинном Китае существовала должность Я-чжэнь-гуаня, «чиновника, командовавшего специальным отрядом, в обязанности которого входило следить, чтобы во время сражения солдаты самовольно не покидали поля боя» (Примечание к с.149, т2)…
И упомянутое – лишь крохи из того, что может нам дать, пусть и переводная, но мировая литература, и, в частности, «Троецарствие», которое можно было бы назвать своеобразной энциклопедией, демонстрирующей нам разнообразные пути достижения лично-политических и надличностных целей…
Предлагаемая работа – хрестоматийного характера. Точнее – своеобразный симбиоз фрагментов знаменитого памятника мировой культуры и учебных (а, может быть, и далеко не только учебных) вопросов, которые можно было бы ставить, как перед студентами, так и перед теми, кто сегодня далек от школьных классов и студенческих аудиторий.
Работа эта не столько аналитического характера, сколько коллекционного. Подобно тому, как геологи, вышагивая просторы тех или иных стран, подбирают определенные образцы пород, так и любой педагог и даже ученый, начинает с подбора того, что могло бы лечь в основу будущих стройных исследований. А что-то может быть интересно и не только педагогам и ученым. Ведь та же история мировой культуры, социально-этической и философской мысли, дает колоссальную пищу для ума любого из нас. По крайней мере, любого из тех, кто готов к ней прикоснуться.
По своему характеру эта хрестоматийная вещица дает пример того, что может быть доступно любому магистранту и достаточно подготовленному студенту. Чтобы делать подобное, совсем не обязательно иметь ученую степень. Но в совокупности такого рода подборки способны помочь панорамному видению мировой, а значит и отечественной культуры. Тем более они оказываются интересными и даже практически значимыми, если речь идет о таком гиганте, как Китай с его многовековой историей и сегодняшней мощью..
Для самого составителя, который здесь позиционирует себя не столько, как автора (авторы из далекой древности), сколько, как коллекционера, этот материал - своеобразное продолжение серии книг, брошюр и статей, ряд из которых публиковался в центральных издательствах еще Советского Союза, а затем и России. Это, прежде всего, … «Этика парадоксов» (М.: Знание); «Человек. Судьба. Вселенная. Глазами древних мудрецов» (М.: Школа пресс); «В поисках истины» (выпущено совместно с Ж. М Макановым);, «Мудрость Востока» и другие.
Подборка фрагментов и вытекающих из них вопросов дана на основе двух разных изданий книги в переводе В.Панасюка. Первая часть – более сжатая публикация 1984г. (М.: Художественная литература. 701 с. с ил. Всего 120 глав. Предисловие и комментарии Б.Рифтина). Вторая часть – начинающийся с 61-й главы второй том, опубликованный тем же издательством в 1954 г. 783 с.)
Названия разделов подборки обуславливаются самим материалом, который, конечно же, далеко не охватывает все то, что можно было бы выделить, но, при сопоставлениями с работами Геродота, других античных и средневековых авторов, мог бы дать очень много. Итак, приглашаем к краткой экскурсии по залам нашей галереи- галереи образов и размышлений об обществе, человеке, войне и мире, практической значимости жесткости и милосердия и многом ином.
Россыпи размышлений о том, что делает правителя сильным или слабым
Кто процветает?
«Процветает тот, за кем идут люди, и тот гибнет, кто их теряет» (М., 1984, с.71)
О войне и военном искусстве
Предвосхищая знакомство с подборкой, хотелось бы поделиться собственным ощущением истории, которое навеяла именно эта объемная книга. Суть его в том, что так называемое «монгольское», «татаро-монгольское нашествие», равно как и монгольская империя, видятся после прочтения «Троецарствия», прочтения, которое легло на все, с чем ознакомился прежде, представляется не столько монгольским (это, конечно же, не открытие), сколько колоссальным по масштабам сплавом пришедших в движение планетарного характера феноменов азиатских, и в первую очередь восточно-азиатских культур. Ведь в огромнейшей, и, пожалуй, даже решающей мере, именно китайцы с их техникой, приемами и принципами ведения войны оказались базисом так называемых монгольских успехов. В общем-то это достаточно известно, идет ли речь о вторжении в Среднюю Азию, на Русь, Персию либо Багдадский халифат… Но вроде бы, знать одно, а почувствовать – уже нечто иное. И вот это-то чувство пульсирования китайской военной мысли в общем движении народов Востока, получившем название монгольских завоеваний и дает «Троецарствие», хотя, казалось бы, речь в нем идет о совсем другом периоде, причем узко китайской истории…
Итак, приглашаем к знакомству.
«Быстрота – бог войны» (1984, с.198)
(Сравните сами с высказываниями Суворова, Наполеона и других, более поздних корифеев военного искусства).
---
Достоинства и слабости военачальника
или
«Десять преимуществ полководца»
(Из слов, обращенных приближенным Го Цзя к вэйскому правителю Цао Цао):
«У вас десять преимуществ перед Юань Шао (противником Цао –Ю.Б.).
Он любит церемонии, вы просты в обращении.
Он слабоволен, вы строги.
Он назначает на должности своих родственников, вы – людей способных.
Он придумывает планы, но не осуществляет их, вы все свои планы осуществляете.
Юань Шао милостив лишь к тем, кто близок к нему, вы печетесь обо всех, кто того заслуживает.
Юань Шао слушает только льстецов и каждого подозревает в крамоле, вы же не падки на лесть.
Юань Шао не отличает добро от зла, вы знаете, что хорошо, а что плохо.
Юань Шао хвалится своим могуществом, а в военном искусстве не смыслит. Вы же малыми силами одолевает силы большие. Вот почему вам легко победить Юань Шао» (М., 1984, с.119)…
«У Юань Шао войск много войск много, но порядка в них нет, промолвил Сюнь Юй. – Все его сановники ненавидят друг друга и сразу передерутся между собой. Полководцы его храбры, но храбрость у них безрассудная, как у зверей. В первом же бою их можно взять в плен» (… 1984, с.138).
Сравните: «Лю Чжан не прислушивается к советам мудрых людей, а потому его власть не может быть прочной» (1984, с.3790
----
Из беседы о том «кто герой?»
«Ну вот, к примеру,… Юань Шу. У него сильное войско, изобилие провианта.
- Это гнилая кость из могилы. Рано или поздно я схвачу его.
- Тогда хэбейский Юань Шао. Из четырех поколений его рода вышло три гуна (князя), у него много приверженцев.
- Он только с виду храбр, а в душе труслив. Он любит строить планы, но не обладает решимостью, замышляет великие дела, но не любит трудиться. Ради маленькой выгоды готов забыть все на свете. Разве это герой?
- А Лю Бяо? Слава о нем гремит в десяти округах.
- Эта не слава - одна только видимость.
- Ну, тогда… Сунь Цэ. Он крепок и телом, и духом.
Сунь Це не герой, он живет заслугами отца!
А ичжоуский Лю Чжан?
Всего лишь дворовый пес! Цао Цао всплеснул руками и расхохотался. – Да ведь это все жалкие людишки. Герои – это люди, исполненные высоких устремлений им мудрых планов. Им одним ведомо, как объять всю вселенную» ( …1984, сс133 – 134)
---
Сравните: «Труднее найти одного полководца, чем три армии» (Т.2… 1954, с.125).
Обращение Цао Цао к жителям осажденного города
(Показательный и типичный образец использования психологических факторов в военном искусстве целых эпох):
«Великий полководец Цао получил повеление покарать Люй Бу. Если кто-нибудь посмеет оказывать сопротивление великой армии, то в тот день, когда город падет, все население от военачальников до простого народа, будет уничтожено! Тот, кто поможет схватить Люй Бу или принесет его голову, получит щедрую награду. Пусть об этом повелении знают все». (М.-84, с.125)
Осада вражеского города,
(как одна из моделей ведения военных действий)
«Осада длилась более месяца. Наконец, Цао Цао издал приказ, гласящий, что, если в течение трех дней город не будет взят, все военачальники поплатятся головой.
Цао Цао лично руководил воинами, засыпавшими городской ров землей и камнями. Со стены дождем сыпались на них стрелы и камни. Двух младших военачальников, которые в страхе пытались бежать, Цао Цао собственноручно обезглавил. Затем он спешился и стал наравне с другими таскать землю и засыпать ров. Воодушевленные его примером, воины бросились вперед, сломали ворота и ворвались в город. Лю Фына и других военачальников Юань Шу обезглавили. Все дома и дворцы, воздвигнутые лжеимператором, а также дома остальных преступников были сожжены. Город был разграблен дочиста» (…1984, с.115)
Характерная черта столкновений, описанных в «Троецарствии». Как правило, представители самых разных сторон при успехе уничтожают не только главных врагов, но и все их семьи, включая «старых и малых» (см., например, … 1984, с.48).
----
Но при этом…
Практицизм гуманности
Наставления Чжуге Ляна перед вступлением войск на чужую территорию:
«- Не забывайте, что в Сичуане есть много отважных героев, победить которых нелегко. В пути не разрешайте воинам грабить народ, чтобы не лишиться его расположения. Повсюду, где вы будете проходить, должно царить милосердие. Сдерживайте себя, не избивайте своих воинов. Вы доберетесь до Лочэна раньше меня, но смотрите, чтобы там не было никаких бесчинств!» (Т 2-й, М., 1954, с.42)
«Вот мы и заняли Лоян. Теперь остается Чэнду». Наряду с усмирением непокорных «чиновникам надо приказать, всюду устанавливать справедливые порядки. После этого мы пойдем на Чэнду и возьмем все земли княжества Шу» ( Там же, с.54).
----
«Неразумно обирать народ, чтобы наградить немногих» (Т2, с.73)
-----
Истребление целых родов побежденных – лишь один вариант политического поведения в «Троецарствии». Второй вариант – стремление приблизить к себе сильнейших из побеждаемых. Вот поведение Люй Мына, взявшего с помощью пленных вражеский город, оборона которого возглавлялась храбрецом Гуань Юйем: «Люй Мын запретил своим воинам под страхом смертной казни убивать и грабить жителей. Строжайше было наказано не беспокоить семью Гуань Юйя и его дворцовых слуг» (Т.2, с.200).
Неотвратимость наказания за нарушение приказа.
«Однажды в дождливый день Люй Мын в сопровождении нескольких всадников объезжал городские ворота. На пути ему встретился воин, прикрывавший латы бамбуковым зонтом, взятым у местного жителя. Стража схватила этого воина, и тогда оказалось, что это земляк Люй Мына.
- Хоть мы с тобой и земляки, - сказал Люй Мын, но ты нарушил мой приказ, и с тобой придется поступить по военным законам.
- Я взял этот зонт не для себя. Я боялся, что дождь намочит латы моего начальника. Простите меня, вспомните, что мы из одних мест, - со слезами умолял провинившийся.
- Я понимаю, что ты заботился о своем начальнике, - сказал Люй Мын. – Но, взяв зонт, ты нарушил приказ.
Охрана увела воина и отрубила ему голову. После того как в назидание другим голова была выставлена напоказ, Люй Мын приказал похоронить казненного, а сам не мог сдержать слез.
С тех пор войска прониклись к нему глубоким уважением (Т.2,… 1954, с.201).
---
А вот описание (преподносимого, как образцового) порядка при движении войск Чжугэ Ляна:
«Огромное войско двигалось, соблюдая строжайший порядок. Кормили воинов в положенное время, на ночь устраивали привалы, с рассветом продолжали путь. В местах, по которым проходило войско, никто не смел тронуть ни одного колоска» (Т.2, с.338)
«Ищите женщину!»
или
Женщина, как одна из составляющих военно-политической борьбы
В старинной китайской литературе можно встретить немало примеров использования женщин в борьбе властителей, кланов и государств. Так известны упоминания о том, что, когда представители более слабой стороны намеревались умиротворить более сильных они, бывало, направляли в сторону врага обнаженных девушек, как своего рода дань и знак готовности примириться. О Конфуции же говорилось, что, когда тот своими гуманными и разумными действиями способствовал усилению того царства, где он стал одним из высших сановников, то, чтобы отвратить государя от советника-философа, правителю прислали в дар… восемьдесят красавиц, умевших петь, танцевать, играть на музыкальных инструментах и владевших тонкостями искусства любви. Государь забыл о советнике, и Конфуций, не желая быть «свадебным генералом», ушел, предпочтя бедность, бесполезному мельтешению у трона.
Не удивительно, что упоминания об использовании женщин в военно-политической борьбе встречаются и в «Троецарствии». Например, враги определенного царства используют красавицу-танцовщицу, которая, кокетничая сразу с двумя влиятельными персонами, превращается в «яблоко раздора» между ними ( … 1984, сс.65 – 67), или ревнивую жену и т.д. (с.88) (Сравните также с разговором на с. 271 – 272, когда Чжуге Лян предлагает послать к Цао Цао красавиц, чтобы такой ценой достигнуть мира…)
Извлечь выгоду, кто бы ни победил в столкновении…
Речь идет о назревающем столкновении.
Пусть север схватится с югом, а мы, находясь, посередине, от этого только выиграем.
Представители царства Шу «стали держать совет.
(Мудрец и полководец) Чжуге Лян сказал:
Самим нам с Цао Цао не справиться, - войско у него слишком уж велико. Попросим помощи у Сунь Цюаня. Пусть север схватится с югом, а мы от этого только выиграем.
- Не знаю, согласится ли Сунь Цюань иметь с нами дело, - промолвил Лю Бэй. –Цзяндун – земля обширная, там множество жителей, и у них свои планы.
- Ну что ж, подождем, - отвечал Чжуге Лян. Не может быть, чтобы сейчас, когда Цао Цао, как тигр, засел на реках Янцзы и Хань, из Цзяндуна не прислали к нам посла для переговоров. Но если такое случится, я сам отправлюсь в Цзяндун и добьюсь, чтобы юг схватился с севером. Победит юг – мы вместе уничтожим Цао Цао и завладеем округом Цзинчжоу; победит север – мы захватим земли к югу от Янцзы, вот и все…» ( 1984, сс.256 – 257).
---
Сравните процитированное с рассуждениями полководца, который, предлагая свой план достижения успеха, рассуждает: земли, на которые нам предстояло бы идти «ад, созданный самим небом»… «воевать в таких местах невозможно… А если мы воевать не будем, царства Шу и У перессорятся между собой. В это время мы успеем укрепить свои силы и победить их» (Т.2, сс.452 - 453).
Желающие же могут сами поразмышлять о том, как сказанное соотносится с даосской идеей недеяния.
«Захватить землю противника – это еще не победа,
надо сломить его дух!» (Т.2, с.343).
«Не бояться врага – это залог победы… Недаром же говорится: «Разбитый полководец не может похвалиться своей храбростью, сановники покоренного государства не могут помышлять о том, чтобы сохранить свои должности»… (Т.2, с.700).
И при этом рефреном звучит: «Победа и поражение – обычное дело для воина» (См., напр., т.2, с.692)..
Закон для всех.
В старинной китайской литературе постоянно повторяется мысль о необходимости неуклонного следования закону. Образные варианты передачи этой идеи мы встречаем и в «Троецарствии».
Цао (в целом оцениваемый в эпопее, как «злодей»), «выступил в поход во главе многочисленного войска. Повсюду пшеница уже созрела, но люди, завидев войско, разбегались, и никто не собирал урожай. Тогда Цао Цао послал людей объявить старикам в деревнях:
«Я получил повеление Сына неба покарать мятежников и избавить народ от зла. Каждый, кто посмеет топтать пшеничные поля, будет обезглавлен, будь то старший или младший военачальник. Военные законы строги, и народу бояться нечего.
Люди радовались и восхищались Цао Цао, глядели на пыльную дорогу и низко кланялись. Проходя по пшеничным полям, воины раздвигали руками колосья, чтобы их не попортить.
Случилось так, что, когда Цао Цао проезжал между полей, из-под ног его коня вспорхнул испуганный голубь. Конь шарахнулся в сторону и вытоптал большой участок поля. Цао Цао вызвал войскового письмоводителя и заявил, что нарушил приказ, а потому подлежит казни.
- Издревле ведется, что законы не распространяются на знатных, - возразил письмоводитель. – Вы командуете войсками и казни не подлежите.
- Если нельзя казнить меня, то пусть будет так! – Он выхватил меч, отрезал себе клок волос и швырнул на землю. – Пусть эти волосы заменят мою отрубленную голову.
Об этом было объявлено всему войску. Испуганные воины с еще большим рвением стали выполнять приказ» (… 1984, с.116).
-----
Сравните сами с рассказом о том, как некий Сюй И из-за неблагоразумия потерпел неудачу. Более того, в результате этой неудачи едва не погиб и полководец более высокого ранга. После достижения конечного успеха полководец вызвал Сюй И и обвинил того в нарушении приказа: « - Ты начальник передового отряда, твоя обязанность прокладывать дороги и строить мосты. Если б не (такой-то), меня бы убили на мосту, когда оступился мой конь (попавший одной ногой в дыру провалившегося настила)! Ты нарушил мой приказ, и я покараю тебя, как того требует военный закон!
И он приказал обезглавить Сюй И. Военачальники пытались за него вступиться:
- Помилуйте, Сюй И, хотя бы ради отца, который имеет немало заслуг перед династией!
Перед военным законом все равны! – гневно закричал Чжун Хуэй. – Если делать поблажки виновным военачальникам, то, как тогда повелевать армией? Стража, выполняйте приказание!
Через минуту отрубленную голову Сюй И внесли в шатер. Военачальники молчали» (Т.2, с.705)
Как бы Вы истолковали это сами?
«В «Законах войны» сказано: «Когда противник бежит, не мешай ему, когда разбойник уходит без добычи, не преследуй его» (Т.2,с.446)
Проблема столкновения ценностей:
семейно-клановых и надродовых
Сын, следуя подложному письму, приезжает из одного царства в другое, чтобы иметь возможность заботиться о престарелой матери. Цао Цао встречает приехавшего приветливо: «… теперь вы сможете сколько душе угодно заботиться о вашей матушке, а я – получать от вас наставления».
Но, когда сын вслед за этим отправляется к матери, та встречает его гневом:
«- Ты плохой сын! – в в гневе вскричала старуха, ударив кулаком по столу. – Бродяга! Сколько лет учила тебя уму-разуму, а ты стал хуже, чем был! Читаешь книги, а не знаешь, что ради верности господину иногда приходиться жертвовать сыновним долгом. Неужели тебе не известно, что Цао Цао обманщик и злодей, а твой господин человек гуманный и справедливый?» (…1984, с.217)
Кстати, эта проблема многократно поднимается в старинной китайской литературе, всякий раз демонстрируя, что, к примеру, «дело» Павлика Морозова, рассматриваемое вне контекста мировой культуры, просто не может быть осмыслено всерьез.
-----
Вернувшись же к самой проблеме, к тому, как она виделась глазами китайского автора, уместно вспомнить, как положительный персонаж эпопеи, Лю Бэй, даже захмелев, отвечает на предложение действовать:
«- Всю жизнь прожил я в скитаниях, завидуя птице, у которой есть своя ветка, зайцу, у которого есть своя нора. Так неужели человек хуже твари? Спору нет, в Шу (название восточного царства) земли отменные, каждому хотелось бы ими владеть; но против Лю Чжана я не пойду, ибо он одного со мной рода» (…1984, с.379).
И подобное акцентирование внимания на родовых связях встречается в «Троецарствии» очень часто, что делает процитированную речь матери еще более драматичной.
Желающие же могут сами сопоставить приведенное здесь с постановкой аналогичной проблемы в диалоге Арджуны и Кришны уже в великом индийском эпосе – «Махабхарате».
Из разрозненных афоризмов
«За позор господина расплачивается его слуга» (Т.2, с.739).
Философия, ученость и жизнь.
Всегда ли они идут рука об руку?
Чжуге Лян (философ, маг и полководец): «Философы-начетчики всех времен вечно ищут цитаты. выдергивая из текстов отдельные фразы, но дел вершить не умеют и тем более не способны помочь процветанию государства» (… 1984, с.264. Ср.: с.265 и слова Христа о книжниках и фарисеях).
Как тут не обратить внимание на переводчика, ставшего фактически соавтором как раз в то время, когда начетничество в его родной стране процветало!
Впрочем, в обязанность ученых мужей старинного Китая, как и в иных странах уже в иные эпохи, входило прославление вышестоящего, правителя. «А сейчас («обратился к гостям Цао Цао») я попрошу ученых мужей отметить наше торжество своими прекрасными стихами!
- Готовы выполнить ваше повеление! – хором ответили чиновники и принялись по очереди читать стихи, в которых на все лады восхваляли Цал Цао» (… 1984, с.349)
Лишь достойное дело может сделать полезным знающего человека.
О неком Пан Туне говорили, что это человек, «который прекрасно разбирается в знамениях Неба и законах Земли, а также в делах управления государством». Но, когда правитель увидел Пан Туна, то ему не понравилась ни внешность ученого, ни его ответы на вопросы:
«- Вы, кажется. всю жизнь посвятили науке?... Чему же вы научились?
- На этот вопрос трудно ответить. Я не ограничиваю себя и всегда стараюсь применить свои знания в соответствии с обстановкой, - промолвил Пан Гунн.
- А Чжоу Юя (известный ученый) вы превосходите или уступаете ему в талантах и знаниях?
- Видите ли, я учился совсем не тому, чему Чжоу Юй…»
В итоге было сказано, что для ученого нет подходящего дела, и его отправили в уезд. Там он стал пить, забросив все дела. Правда, когда возникла необходимость, справился с грудой дел быстро и как положено.
В рекомендательном же письме ученого, которое тот сам показал далеко не сразу, было сказано:
Пан Тун – человек незаурядный. Но ум и способности его проявятся лишь в том случае, если вы найдете для него достойное дело. Не судите о нем по внешности, это вызовет у вас сомнения в его учености. Жаль, если Пан Гун от вас уйдет».
Так, в конце концов, Пан Гун стал помощником самого Чжуге Ляна – мудреца и полководца, особо выделенного в «Троецарствии». (…1984,сс.356 – 359).
Какая незамысловатая история! Но как современно звучит она и сегодня, когда, особенно в сферах образования и науки, мудрилы-чиновники находят столько мелких псевдодел, в которых так легко топить не просто отдельных творческих людей и отдельные творческие начинания, а сам дух творчества!
К оглавлению...
