В
первой статье, я описал проблематику «левой» части Чеховской тетралогии (помните у Маяковского – Тетраптих), пьес «Чайка» и «Дядя Ваня», в этой обращусь к «правой» - пьесам «Три сестры» и «Вишневый сад». Почему такое разделение? Четные числа? Нет! Смысл! В двух первых пьесах нет НЕПРЕОДОЛИМЫХ внешних обстоятельств! Ключ проблем пока еще находится ТОЛЬКО в области личного ХОЧУ героев, здесь же все уже по-другому. Мы видим, как последовательно, массовое «хочу», обольщенных «чайкой» людей, становится самостоятельной субстанцией, непреодолимой силой, заставляющей действовать уже своих «создателей» в своей – нечеловеческой, беспощадной логике, логике термоядерного взрыва. «Три сестры» не случайно пьеса о военных. Мы видим постоянное нарастание запаха гари начинающейся войны, настоящей, не бури в стакане, а шторма в океане! Глобального и беспощадного. Здесь появляются поистине шекспировские сцены, а ведь Чехов так скуп на «большие» страсти и массовые сцены. Но здесь таких сцен, как минимум, две (почему, кстати, это и самая зрелищная на театре пьеса Антона Павловича) – это пожар целого квартала! и прощание-уход армии-бригады. И вот мы видим, как уже часть показанных нам людей (в «Трех сестрах») подчинена непреодолимой силе. В «Вишневом саду» же с ней придется считаться уже ВСЕМ действующим лицам. Частой трактовкой «конфликта» в «Трех сестрах» была «вилка» Сестры-Наташа, противостояние духовной жизни пошлости мещанства и обывательщины, но проблематика «Трех сестер» именно такова, как я указал выше: «Три сестры» - начало открытой войны с Мраком, Хаосом, Роком, Разрушением, Смертью (где скудоумное невежество мещанства только маленький флажок, бумажная декорация в числе стоглавой, одетой в броню, армады земного ЗЛА), «Вишневый сад» - окончание, причем земным, материальным ПОЛНЫМ поражением!, совершенным крахом старых надежд! принципиальным изменением жизни ВСЕХ действующих лиц, но к этому еще вернемся. И «Наташи» в конечном итоге пострадают не меньше «трех сестер», хоть и рады сейчас уходу войска и своей «победе», победе над кем? Над теми, кто все ей дал для нее. Без армейских город «наташ» просто сгорит, как сейчас горят целые поселки! и «наташи» вряд ли даже успеют осознать, что и их лепта была в произошедшем хаосе, уже перед своей, абсолютно животной, бессмысленной, растительной гибелью. Так что ни «желание»-нерешимость сестер вернуться в Москву (потому что вернуться они хотят не в город Москву, из которого, кстати, уехали! а в детство! в «безмятежное» прошлое! в котором было столько проблем! но которое отсюда, сейчас с берега БЕЗДНЫ – кажется бесконечными подарками под новогодней елкой... Вернуться во время, когда еще ВСЕ живы! и потому, самое счастливое для всякого человека) ни беспардонное хапничество-напор Наташи, ни слабость характера «главы» дома Андрея, ни весь задор и энергия офицеров – не в состоянии ОТМЕНИТЬ ПРИКАЗ и оставить бригаду в городе! Причем приказ этот, сознательно сделан Чеховым безадресным! Кто конкретно приказал? Такое заведомо непреложное явление природы – как надвигающийся шторм. Интересным нюансом выглядит на этом «историческом» глобальном фоне история Тузенбаха. Он не случайно «назван» Чеховым немцем, как метафора самого рационально-упорного народа. Он, пожалуй, единственный в этой пьесе, действенно пытается противостоять надвигающемуся, он даже уходит в отставку! поперек всего общепринятого!, чтобы смешать Року карты, но его все равно - неизбежно ждет Соленый! И не потому, что Соленый – редиска-плохой, ведь он, хоть и жестоким, безапелляционным способом – но освобождает Ирину! и именно поэтому происходит дуэль! на которую опоздал (почему-то?) Вершинин, их командир. Но главного-то так и не смог преодолеть даже немец Тузенбах (местами вылитый Пушкинский Герман, пытающийся обыграть судьбу, но исключительно для себя лично) – Ирина не любит его! Его программа спасения строго индивидуальна, даже счастье «любимой» Ирины в нее не попадает, ибо не любя его, в браке с ним, она заведомо будет несчастна, и он тоже, кстати. Значит, создается только видимость «победы», и Рок торжествует здесь ИЗНАЧАЛЬНО, задолго до пули Соленого. И «чайка» опять пьет свежую кровь новой своей жертвы. И вот остается в конце только НАДЕЖДА. Причем в отличие от Сониной («Дяди Ваня») - надежды страстно-ясной, очевидной, здесь она размыта, глуха, почти БЕЗнадежна - «Если бы знать»... Что знать? Зачем появились на свет. Хорошие дела, полная потеря смыслов у целых поколений!, повлекшихся за «чайкой». И вот из дождливых «уральских» «Трех сестер» Автор переносит нас в сущий «рай» в своей финальной картине - «Вишневый сад». Харьков! Вишня, лето, любовь «по кустам» с сигарой и шампанским, балы, гуляния, гитары – совсем прежняя, как будто – до «чайковская» жизнь, вернее самое начало как раз «чайковской»! помните воспоминания Аркадиной в первом акте? «и все романы, романы!». За одним исключением – ее срок ясно ограничен 22 августа. «Последний нонешний денечек». И здесь изменить уже не может вообще никто, даже не пытается! Прохожий в количестве миллионов (когда Россия уже вся пойдет по миру) потом изменит, в 17ом. Но сейчас, ОБЪЕКТИВНО - Вишневый сад – обречен! И не потому, что Раневская «сорила деньгами без удержу», а Гаев «проел свое состояние на леденцах», а потому и только ПОТОМУ, что в масштабе государства произошли необратимые изменения – «несчастье» словами Фирса – И ВИШНЯ БОЛЬШЕ НЕ ПРОДАЕТСЯ! Т.е. НОРМАЛЬНОЕ ПОСТУПАТЕЛЬНОЕ развитие закончилось, и может быть только ВРЕМЕННОЕ, НЕ НОРМАЛЬНОЕ! Здесь также ищут «диалектику» в «противостоянии» Раневская-Лопахин, особенно Гаев-Лопахин, но у автора она существует только в сознании персонажей. Гаев думает, что противостоит Лопахину, а Лопахин Гаеву. Но Автор нам ясно рисует – все они в одной лодке И НЕТ ВАРИАНТОВ СПАСТИ ВИШНЕВЫЙ САД!, более того, в какой-то степени азартная, почти до безрассудства торговля Лопахина на аукционе вызвана не жадностью! Это надо понимать – отношение русского мужика (в смысле человека мужского пола) к ЗЕМЛЕ на которой он вырос, кем бы ни был он на ней! Лопахин рискуя, предприятие сомнительно и очень накладно, залезая в большие долги, ненавидя дачников еще более Гаева и Раневской вместе взятых – не дает уйти с молотка «своей» земле в чужие руки и РУБИТ САМ СВОЙ ВИШНЕВЫЙ САД и ломает дом! с которым собственно связаны лучшие воспоминания его жизни! Он сдается Року, как и все! но сжигает сам СВОЕ, до прихода ВРАГА. Вот глубинные пружины этой пьесы, это отнюдь, не мелодраматическое брюзжание бессильных стариков, как ставится иногда, это энергия не меньше «Хованщины», только сжатая в одно имение-семью. И вот здесь, в таком ракурсе, образ Пети Трофимова становится очень значим. Конечно, Чехов высмеивает и в нем многие черты, мелочность, слабость, он значительно проигрывает в реальной доброте и милосердии Раневской, христианке среди язычников, по большому счету. Очень показательна в этом плане сцена с Прохожим, где реально помочь незнакомому человеку – безвозмездно, ИЗ МИЛОСЕРДИЯ, оказывается способна только Раневская, менее всех постулирующая на словах заботу о ближнем. Да ведь это деньги Лопахина?! Да, да. Только Лопахин в отличие от Раневской дал ей их взаймы. Но в базовых постулатах Пети, (которым он сам следует отнюдь не всегда, даже скорее часто напротив) если не педалировать «социальные теории» и, конечно, все революционно-идейное исторически существовавшее конкретно в эти годы и т.д. – стоит именно Христианская догма – где ДУХ - БАЗОВО ГЛАВЕНСТВУЕТ НАД ПЛОТЬЮ. И здесь даже «христианка»-Раневская открывает для себя много нового. «Бросьте ключи в колодец и уходите» - это, извините, из Евангелия. «Вся Россия наш сад» также. Петя, первым из всех персонажей четырех пьес – становится реальным, осмысленно-деятельным борцом с мертвящей «чайкой» индивидуального счастья, предлагая ясную программу действий, программу именно коллективного спасения, и, кстати, побеждающим ее - Аня идет с ним! за ним! и к ним же вернется, промотав деньги в Париже Раневская, и выгнанный из лопнувшего банка Гаев, и обанкроченный-обворованный Лопахин приедет тоже в итоге к ним! Мы видим главный РЕЗУЛЬТАТ победы земного Рока - люди, расставаясь с ложными, эфемерными, мучительными мечтами, начинают консолидироваться, становиться, собственно людьми, и возрождаться ДУХОВНО! А значит и физически! У них появляются силы! В них зачинается действие! Эпоха страха перед концом, эпоха тления, увядания, утраченных надежд и самоубийств, заканчивается тотальным материальным всеобщим крахом!, И «перезагрузкой» сознания людей и ИХ ДУХОВНОЙ ПОБЕДОЙ. Нет больше самоубийств, а есть огромное ЖЕЛАНИЕ ЖИТЬ! У всех! Ужас без конца сменился ужасным концом, и САД (именно то, что защищали) погиб безвозвратно, но… уже нет «надежд» в гибнущем саду, вытянувших из всех душу! А есть вполне действенная уверенность, ясность пути, для всех, даже и для Фирса! Дело сделано! И каждый делает теперь шаг вперед к своей судьбе! А в ракурсе Христианского мироощущения – нет конца, нет смерти, нет победы хаосу и мраку! Красота материальная переходит в духовную красоту, как вскипевшая вода в пар – ЦИКЛ завершен и начался НОВЫЙ. ЛЮДИ снова стали главным носителем «Вишневого сада» в своей душе! (вместо ускользающей, мертвящей «мечты» дьявольской чайки) а, значит, будет посажен и вырастет новый САД и не только вишневый! А вишня снова начнет продаваться, и бригада с артиллерией вернется, и ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО. Вся Россия - наш сад - расцветет еще краше! Значит – «В дорогу».
P.S. Вы скажете – а как же Варя-Лопахин? А «вилка» Варя-Лопахин это как раз последний осколок недобитой Треплевской «чайки»!, ведь ни Лопахин не ЛЮБИТ Варю, да и Варя если и любит… то совсем, даже ТОЧНО - не Лопахина, а какие-то свои мечты в гибнущем саду… Так что, именно такой финал здесь, по большому счету, лучшее решение для них обоих.
