По всему видать, достал я тогда Серегу «по самое не могу». Иногда с ним такое случается. Редко. Но тут…
- Шел бы ты, Ваня, к такой бабушке! - Выпалил он в ответ на очередной мой вопрос вроде: «Почему у правителей не всегда слова с делом клеятся?» Очень он стойко стоит на позиции полного доверия всему, о чем телепрограммы настойчиво рассказывают. Он верил даже тому, что повышение пенсий приведет к тому, что наши пенсионеры наконец достигнут уровня материального обеспечения в недавно открытом племени Мумба-Юмба, где пенсии совсем не выплачиваются.
- К какой это бабушке?! – Возмутился я в ответ, уверенный в том, что дураки и дороги, есть мера пожизненного наказания моей родине за какие-то ее провинности.
- Хоть к Ядреней-Фене! – Выпалил Серега, не задумываясь с подбором адресатов.
Если ваша жизненная реальность настойчиво вбивала вам в головы, что чудес на свете не бывает, то делала она это, умышленно пряча от вас возможность в них поучаствовать. Я, по крайней мере, знаю теперь это точно.
…Маленький домик на берегу утонувшей в сугробах речушки выпускал через покрытую снежной шапкой трубу легкий сизый дымок, обозначавший, что жизнь здесь еще излучает свое тепло. Закатное солнце румяным блином спешило к горизонту. Тени от стоявших недалеко елей изображали из себя ползущих по снегу на другой берег великанов, спрятавших головы под капюшонами. Один из этих великанов оперся о стену домика и положил свою голову на белую подушку заснеженной крыши.
Место было мне абсолютно незнакомым. А самое главное, что я никак не смог бы объяснить, как и зачем здесь оказался. А солнце уже уперлось в горизонт и озирало все вокруг прощальным взглядом из-под своих алеющих лучей-ресниц. По этой причине я не нашел ничего лучше, как постучать в дверцу, проем которой едва доходил мне до плеч.
- Входи, милок! – Тут же отозвался мягкий старушичий голосок.
Я толкнул створку и, согнувшись почти пополам, нырнул в проем. В избушке было тепло. Прямо у дверей в нос ударил аромат свежеиспеченного пирога с грибами. Точно такие пекла мне в детстве мама.
- Жду уж тебя. Пирог испекла. – Заговорила сидевшая за столом старушка. – Одежонку свою на крюк у двери повесь. Проходи. Чайком побалую.
На морщинистом лице, которое обрамляли седые волосы упрятанные под беленький платочек, светилась добрая улыбка бабушки.
- Да проходи ты! Не стой, как пенек в лесу. – Подбодрила меня старушка. И тут, словно чьи-то руки подхватили меня и переместили к столу, я оказался сидящим за столом напротив хозяйки. Чашка с ароматным чаем с малиной заняла удобную позицию в левой руке, а кусок пирога ласкал своим теплом ладонь правой.
- Извините… Здравствуйте… Меня Иваном зовут… - Промямлил я, пережевывая пирог.
- Будь здоров и ты, Ванюша. – Приветливо ответила старушка. – Коль решился познакомиться, знай, меня Феней по имени кличут. А по прозвищу – Ядреня.
От такой неожиданности мысли в моей голове засуетились так, что я физически ощущал их топот.
- Как, говорите, зовут Вас, бабуля? – На всякий случай переспросил я и на всякий случай расположил лакомства, которые держал в руках, на столе.
- Да Феня же я! – Отозвалась старушка.
- Ядреня?! – Еще больше разволновался я.
- Она самая, милок. Да ты не волнуйся так. Кушай. Еще успеем поговорить, пока следующий гость не постучит.
- А часто ли, баба Феня, гости к Вам заглядывают? – На всякий случай выяснял я.
- Частенько. Порой по нескольку человек враз. Пироги не успеваю печь. Перед тобой только, министр пожаловал. Там у него что-то, где-то взорвалось, так его подчиненные его ко мне отправили. На побывку. У этого специалиста широкого профиля только профиль и широк. Пришлось мозги вправлять, чтобы осознал, что каждой курице свое место на насесте. Раньше-то он о делах, которые ныне решает только по книжкам, что в детстве читал, знал. Теперь и мыкается в потемках. А фарсу! Пришлось кое-что напрямки в глаза и сказать. Вроде, призадумался. А тебя ко мне, стало быть, дружок заслал? Своими насмешками нервы из него тянешь?
У меня нижняя челюсть оползла вниз и замерла в своем конечном положении, словно внезапно застигнутая параличом.
- Да не пучь ты глаза! – Баба Феня махнула рукой. – Говорю, как есть. Для того здесь в свое время и посажена. Сколько уж вас таких встретила и проводила! Думаешь, один такой? Довел Серегу своего, вот и оказался здесь. Иные тоже такими путями ко мне прибывают. Кого успеваю наставить на истинную дорогу, кого нет. Все от числа посланных ко мне зависит. Ты вот, Ванюша, мне боле не докучай. Будь с другом терпимей. Нельзя так! Глядишь, не встретимся боле.
- Я же шутейно. – Вставил я себе в оправдание.
- Какие же то шутки, когда веру в лучшее сломить в нем хочешь? Пусть надеется, что наступят времена, когда бабушка его за пенсию не только хлеб с молоком кушать сможет. Может, фруктами какими побалует себя. Она же, бабушка его, не знает, что чиновники в делах своих такие фортели выкинуть могут, что куда там моему другу, Хаттабычу! Он всю бороденку выдернет, а таких фокусов не сочинит: одной рукой давать, другой брать назад, а все рады. Пусть верит твой Серега! Не он один такой. Иначе совсем грусть-тоска возьмет. Понял?!
- Если бы только в это верил. – Усмехнулся я.
- Пусть! Радость у него от пустого кармана взгляд отводит. Отцам и дедам вашим, почитай, похуже случалось в жизни. Только им даже говорить о том не велели. А сейчас? Говори! Сколько душе угодно говори. О чем хочешь. От разговоров и полегчать может.
- Ну, ты, бабуся, прямо политолог! Откуда и набралась! – Удивился я.
- Всякого народу тут перебывало. Говорила же, всяких ко мне шлют. Понятно? Иногда аж дух захватывает, с кем встречаться довелось. Иногда и «бывшие» заглянут. Но те пореже. Не сижу тут без дела. Ой! Опять кого-то занесло! Ты уж извини, милок. Слово дай, что исправишься и ступай себе назад…
При новой нашей встрече, результат которой обязательно привел бы разногласиям, Серега сиял, как вновь отчеканенная «десятка».
- Не возражаешь?!
- Нет. – Спокойно отвечал я.
- И не против... - Продолжил Серега.
- Нет! – Перебил его я и тихо прошептал для самого себя: «Слово дал. Но мнение свое имею!»
К оглавлению...
