Лирический детектив, или...
музыкально-комическая драма в двух действиях
Действующие лица:
Кира — актриса, 32 лет, хотя выглядит значительно моложе. Яркая, оригинальная, иногда неуместно резка.
Артём — актёр, 26 лет. Долговязый, смешной, немножко нелепый, но неотразимо обаятельный.
Муж Киры — кинорежиссёр, непонятного возраста: может, 33, а может, 45 лет. Очень положительный.
Жена Артёма — неопределённой профессии, блёклая, от 20 до 30 лет.
Новенькая — разных профессий и возрастов, от 18 до 35 лет. В каждой следующей сцене — новенькая.
Клетчатов — актёр, 29 лет. Внешность романтического любовника, наивная обаятельная улыбка сочетается с полу циничной простотой нравов.
1 АКТ
Эпизод 1.
На даче
В настоящем времени
Часть дачи, 1 этаж внутри. Полиэтиленовой занавеской отгорожен душ. Занавеска отодвинута, спиной к зрителям неподвижно лежит молодая женщина, на её спине — большое кровавое пятно, рядом валяется нож, окровавленное полотенце.
Звучит клубок голосов, мелодий; как бы улетая куда-то вдаль, растворяясь, многократно повторяются отдельные слова, фразы, строчки из песен: «В пухлый миг неусыпных…» Кира! Кирочка!.. больно?… «вся дребедень…» Очень много крови… Говорите, больной… «Репетируют завтрашний день…» разве… Кровь… кровь… «И мне подаренный тобою…» Ты что?… «Расплавленное время…»
Из глубины сцены, из другой комнаты вбегает Артём, в руках маленькое зеркальце. Артём трет зеркальце, дышит на него, смотрит, опять трет, вдруг зеркальце падает и разбивается вдребезги. Артём подносит руку к ее рту, дотрагивается до Киры, слегка отдергивает руку, заглядывает ей в глаза, открывая веки.
Слышны бегущие шаги, скрип калитки. Артём быстро накрывает Киру простыней, задёргивает занавеску, прячется в углу.
Вбегает Муж, видя задернутую штору, останавливается, оглядывается, на плохо слушающихся ногах подходит к шторке, отдергивает, видит Киру, накрытую простыней, вскрикивает, как от подтвердившегося опасения, быстро задергивает штору.
Муж (не поворачиваясь). Кто здесь?
Из угла, где стоит Артём, падают грабли. Муж замирает, резко поворачивается. Артём выходит.
Муж. Ты?!. (Молчание.) Ты давно тут?
Артём. Недавно.
Муж. Ты что здесь делаешь?!. Это ты ее... накрыл? (Пауза.)
Артём. Накрыл — я... А что?
Муж. Когда ты пришел? Ты... здесь был, когда...
Артём Что ты мелешь? Я нашел ее мертвой.
Муж (осенён внезапной догадкой). Это ты!.. Это ты, ты... Убью гада! (Бросается на Артёма.)
Артём (отбивая атаку). Как?!. И меня тоже? (Дерутся.) Да ты маньяк!..
Муж. Нет, не убью. Я засажу тебя, мерзавца. Ну, все...ты у меня… по полной программе… Я же застукал тебя здесь… На месте... как говорится… преступления. Ох, и расквитаешься ты!.. (Драка продолжается.)
Артём. Да ты сам … отсидишь! Это же ты ее...
Муж. Ну ты, погань… я тебя сейчас по стенке размажу... Ты — мне ещё что-то будешь вякать...
Артём. О! О! Гляди-ка, князь нашёлся... ПОДМЫШКИН! А как ты её чуть не удушил? Думаешь, никто не знает?..
Муж. Врёшь, урод. Не было этого!!!
Артём. Было. И не раз.
Муж. Ага! Так тебе и поверили!
Артём. Ну почему же именно мне?
Муж. А кому ещё… кому?
Артём. Ну, мало ли...
Муж. Этого не было! Ясно тебе?.. Не было!
Артём. Странно... А она говорила...
Муж. Кому? Кому она говорила?.. Тебе?
Артём. А вот это ты у следователя спросишь!
Муж. Вот, паскуда! Да если бы не ты, она бы сейчас была жива... Жива!.. Как же она могла с тобой, подлецом...
На минуту расцепились.
Артём. Ну, конечно, ты же у нас — праведник непокобелимый! Аж тошно.
Муж бьёт Артёма в зубы, Артём летит на пол, задевая за занавеску, занавеска отдёргивается, одновременно свет замыкает, проводка искрит, свет гаснет, вспыхивает, раздаётся странный, нереальный звук — как короткое включение, а потом — звук, похожий на пересыпание тончайшего золотого песка, сопровождающий всю эту сцену и все остальные сцены, связанные с воспоминаниями.
Эпизод 2.
Видение Артёма «Актёрский буфет»
6 лет назад
За занавеской вместо душа — актерский буфет небольшого театра, за столиком — Кира пьет кофе, в диковинном костюме, едва прикрывающем тело.
Возле буфетной стойки — Новенькая — чрезвычайно эффектная театральная дива на длинных ногах, в короткой юбочке, вся зазывная, и Клетчатов в костюме чёрта — весьма откровенно обхаживает Новенькую, тискает, заглядывает ей под юбку, знаками приглашает Артёма.
Артём подходит, неотрывно глядя на Киру. Присоединяется к обхаживанию Новенькой, при этом постоянно исподтишка наблюдая за реакцией Киры.
Клетчатов успевает наблюдать и за Кирой, и за Артёмом, без ущерба для собственных ухаживаний.
Новенькая смеётся, кокетничает, не замечая второго плана, очень польщённая таким вниманием.
Кира внезапно роняет бутерброд в чашку.
Кира. Ой! Чёрт!..
Клетчатов. Да! Я Вас слушаю. (Сочувствуя.) Что? Маслом — вниз?
Кира (извлекая бутерброд). Нет, скорее сыром… — вкось!
Клетчатов. Может, тебе помочь?
Кира. Да уж справлюсь как-нибудь! (Пьёт кофе.)
Клетчатов. Да... (Возвращаясь к ухаживаниям.) Так на чём, бишь, мы остановились?
Артём (приступая к тому же занятию). Как говорят французы, «вернёмся к нашим баранам!» А точнее...
Клетчатов (Артёму). А что это ты не в гриме? Костюм где? Ну, всё! Сейчас быстро — закладная! (Потирает руки.)
Артём. А твое какое дело?
Клетчатов. С памятью плохо? Я же теперь — помощник режиссёра. По совместительству.
Артём. Мой костюм не утвердили — перешивают.
(Артём берет свою чашку, ставит на столик возле Киры.)
Артём. А разрешите присоединиться?
Кира (скрывает раздражение). А, пожалуйста!
Артём внезапно выкидывает фортель: садится на корточки и, обняв её за ногу, кладет голову ей на колени.
Кира отталкивает Артёма, треснув его по рукам.
Артём, смеясь, отходит к стойке за остальной едой.
Кира (неожиданно резко). Слушай! Ты же вроде только что женился?! А за каким, если не секрет, фигом? (Пауза.) Как же она, бедняга, все это терпит?
Все присутствующие несколько удивлены выпадом.
Артём. А чего ей сделается? У неё — все отлично!
Кира (с сомнением). Да?
Артём (к другу за поддержкой). А что, Клетчатов вот не даст соврать — вчера очень качественно провели вечер — поговорили об искусстве, посмотрели телевизор. Как она разбирается в живописи! И готовит вкусно.
Клетчатов (кивает). Как же, как же! Был. Видел. Ел!
Кира. Неужели она у тебя совсем уж… рыба варёная?.. (Недоумевающий взгляд Артёма.) Ты же, как голодный, кидаешься на всех женщин. Без исключения.
Артём. Ну почему же — без исключения?
Кира. Не знаю… Я, во всяком случае, еще исключений не видела.
Артём. Уверяю тебя, все остаются очень довольны!
Кира. Странно, а мне хотелось выразить им соболезнование…
Новенькая поворачивается и уходит.
Клетчатов (становится между Артёмом и Кирой в театральную позу, играя и жестикулируя).
Турнир природ — мужской и женской,
Мужской и женственный подход,
Спряженье сущности и жеста,
Дуэль мужских и женских нот,
Замес агрессии с блаженством —
Приход, уход, восход, исход!..
(Показывает на уход Новенькой, потом нормальным, естественным тоном.)
Клетчатов. Брось, Кирюха! Ведь все мужики — бабники!
Кира. Ну, во-первых, не все! А во-вторых — бабник, по-моему — это вообще не мужик.
Артём (ошарашен). Это почему же?!
Клетчатов. Слушай, Кир, ты чего это вдруг взъелась? С дубу рухнула?
Кира. Да, действительно, что это я вдруг?.. Сама не знаю... Жён ваших как-то жалко стало.
Клетчатов. А чего их жалеть-то, когда у них такие мужья?!!
Кира. Да какие там мужья?.. Места общественного пользования!
Клетчатов. Ну, ты, блин, загнула!
Артём (переглядывается с Клетчатовым). Да! Вогнала в землю по плечи!
Вдруг по трансляции включается фонограмма, Клетчатов становится в позу, вовлекает Киру и Артёма в танец.
Клетчатов. А теперь можно и поработать.
Звучит дуэт, отрабатывается номер — песня и эротический танец, в котором Кира и Артём продолжают выяснять отношения. Это — вызов, турнир, страсть. Хотя иногда рисунок взаимного притяжения настолько совпадает с их реальными чувствами, что непонятно, вышли ли они за границы рисунка или так органично его проживают.
Кира. Во взгляде твоём желанье —
Сильней, чем земли тяготенье.
Артём. И в нашем любом касанье —
Одно кровообращенье.
Кира. А сердце — пальба оружия.
Слетает одежд накипь.
Кира. Сплетаюсь с тобой снаружи я,
Врастаю в тебя с изнанки.
Кира. Разверзни в небо ворота,
И, сам нырнуть не смея,
Ты запусти меня туда
На ниточке, как змея!
Пускай со мной ты не был там,
Но ты держал мне стремя,
Пока стекало по щекам
Расплавленное Время!
Артём. В без-тактной игре метаний,
В несбыточном счастье муки
Смешались слова, колени,
Язык, и губы, и руки...
Кира. И, больше нигде не вмещаясь,
Артём. Друг другу себя исторгнув,
Забывшись, летим в вечность
Кира. Под песни моих стонов.
Разверзни в небо ворота,
И, сам нырнуть не смея,
Ты запусти меня туда
На ниточке, как змея!
Пускай со мной ты не был там,
Но ты держал мне стремя,
Пока сползало по щекам,
рукам,
ногам,
души бокам
Расплавленное Время!
Номер окончен, но отлепиться друг от друга, отстроиться они не могут.
Клетчатов (наблюдая за ними, саркастически). …Ну, не знаю… И где ты видела других мужиков?..
Кира (отстранившись, наконец). Знаешь, видела! У себя дома. Мой муж, например. (Слышны звонки.)
Артём (переглядываясь с Клетчатовым). Муж?!!
Клетчатов. Ах, да, забыл!.. Он же у тебя такой образцово-показательный! И ты его, наверное, очень любишь?
Кира. Да! Представь себе — люблю. А что тебя удивляет? (Собравшись уходить.) Звонки слыхали? На сцену заглянуть не хотите ли?
Внезапно гаснет свет, странный звук прекращается.
Эпизод 3.
Снова на даче
В настоящем времени
Муж (в темноте, пытаясь отыскать Артёма). Ну, что, затаился? Жив ты там, или как?.. Убить тебя мало…
Артём (на полу — потирает ушибленное место). Да подожди ты… киллер, тоже мне… не видно тут ни хрена… Замыкание, что ли?
Муж. Проводка — ни к чёрту.
Артём. Что ж ты так… хозяйство запустил? А ещё образцовый муж.
Муж. Ты поговори ещё, гадёныш. Сейчас, пробки вверну... и мало не покажется.
Муж натыкается в темноте на какие-то предметы, чертыхается. Что-то с грохотом падает. После падения Муж сидит, провалившись в стул с выбитым сиденьем. Пауза.
Артём. Э!.. Ты чего там?..
Муж (пытаясь высвободиться). Не твоё дело.
Артём. Зажигалкой посвети.
Муж. Не курю.
Артём. М-да… А свечи тут есть?
Муж. В тумбочке, возле тебя.
Артём шарит в тумбочке, находит свечу, чиркает зажигалкой.
Эпизод 4.
Видение Артёма «Репетиция в фойе, затем чердак».
5 лет назад
Странный звук включается вместе со светом в фойе театра.
Клетчатов. Братцы! Мне там, на сцене, еще нужно выгородку поменять! (Расчищает площадку.) Пройдите пока ваш кусок тут. (Кричит в сторону радиорубки.) Лева! Перемотай на начало! Лева!! Заснул... Сейчас я его... (Уходит.)
Артём. Я, как завистливый нищий,
Твоими ресницами высечен.
Хочешь, я буду ресничим
В твоём огромном ресничестве?
Артём подхватывает Киру на руки, вносит в стеклянную дверь, ведущую по лестнице на чердак, видно, как изнутри он пытается закрыть дверь на швабру, Кира ему мешает, отбивается от него, он снова и снова прилепляется к ней, как намагниченный.
Кира. Пусти! Отпусти руки, я сказала!!
Артём. Да пойми ты, не могу! Не могу я от тебя рук оторвать. Они просто прикипают к тебе. Кира! (Обнимает её, застывает.) Горячая какая. Кирушка... Киро-синка ты моя… Что же ты со мной делаешь! Ты не представляешь… я же... Я думать не могу ни о ком, кроме тебя!
Кира (изо всех сил отталкивает его). Ой! Не смеши меня! Видывали! Ты же у нас — всеядный. Так что, считай — я от тебя застрахована.
Артём. Не зарекайся, не надо! (Борьба продолжается.)
Кира. Да я скорее умру!
Артём. Нет уж, умирать ты повремени! Я не пущу тебя! Ну, подожди, подожди секунду, не отталкивай меня, Кира!
Кира. Всё, успокойся ты… всё равно у нас с тобой ничего не будет. И быть не может.
Артём. Это почему же?
Кира. Да… не могу я так, пойми… не знаю… — иначе устроена... Если бы я, не дай Бог, тебя полюбила… да что я говорю. Я вообще не понимаю — как это — врать мужу, прятаться… Или — что?.. бросить его… — нереально.
Артём. Это ты вправду такая хорошая, или прикидываешься?
Кира. Да причём тут хорошая? Ревнивая я, тошно мне от всей этой мерзости… даже думать… А потом — что… — отпускать тебя домой к твоей жене?!.. Да вообще... о чём я говорю! Нет! Всё. Не хочу. Пусти!
Артём. Ну, какое это всё имеет значение? Я… знаешь… я совсем очумел, ничего не соображаю… только не говори, подожди… я люблю тебя. Просто я понял, что не любил никого. Прости… Не могу больше… Всё будет так, как ты захочешь... я не знаю, как что-нибудь придумаем… ты нужна мне. Только ты — пойми. Я столько лет к тебе подойти боялся... Ох... как же я… Ну, обними, обними меня, не вырывайся...
Кира (стонет). Отпусти! Я не верю, не верю...
Артём. Забудь ты про всю ту муру!.. Я обещаю — ты никогда об этом не пожалеешь.
Кира. Я уже жалею! Нет, это просто кошмар... (Упершись в него руками из последних сил, кричит шёпотом.) Я могу быть только — единственной! Понимаешь — единственной!
Артём. Ты и так — единственная! Разве я думал, что буду мечтать об одной тебе — столько лет?
Кира. Не ври!.. Я боюсь тебя!
Артём. Это ты не ври! Ты же меня любишь! Я же вижу, знаю! Ты — моя!... Моя... (Облепляет её всем телом.)
Кира. Пусти!.. причём тут это! Ну… ты же женат, в конце концов...
Артём. Да какое это имеет значение? Сегодня — женат, завтра...
Кира. Завтра — что?
Артём. Посмотрим... не отталкивай меня... (Целует её, обняв, застывает.) Господи!.. Как хорошо!
Кира (собрав все силы, отталкивает его). Всё. Забудь. Не нужно ничего!.. (Открывает дверь, выскакивает в фойе, едва может отдышаться. Он тоже некоторое время приходит в себя, потом выходит следом за ней, измученный.)
Голос Клетчатова (по трансляции). Ребята, пройдите пока дальше сами, а то я тут не успеваю с выгородкой!
Звучит фонограмма номера. Это песня-танец, пронизанный одержимой жаждой друг друга, во время которого Артём срывается и утаскивает Киру на чердак, где их близость становится реальностью.
Артём. Этот холод в зубах навяз.
Как же выудить пару моментов
Для голодных, шальных ласк
В наших пыльных апартаментах?
Кира. Из-под шагов хруст,
Резкий, как нападенье.
Ну вот, перекрыт путь —
Там красят наши владенья!
Артём. А Бог с ней, с невозможностью,
Кружа, пойдём, пойдём
С отчаянной виртуозностью
Стреноженным конём!
— Быстро. Наверх. Выше.
Кира. Я ничего не вижу...
Ой, как шуршат афиши...
Артём. Иди ко мне, ну иди же...
Кира. Кто-то там вышел... ниже...
Артём. Ближе, сними, слышишь...
Кира. Кто это дышит — мы же?
Артём. Тише... ну по... тише...!
Кира. Я укрощу, не выпущу
Свой непослушный вой
И отпущу горячего,
Изласканного мной.
На секунду отрываются друг от друга.
Артём. Я выпью в буфете сок,
Чтоб ревностно подстеречь
Мелодию рук, ног,
Спины, головы, плеч.
Оба. И для какого лешего
Я прячу вновь и вновь
Свою маниакальную,
Бесстыжую любовь?
Снова приникают друг к другу.
Кира. Может быть, от неволи устав
И условностей паралича,
Ты взорвёшь, наконец
Наш тюремный устав,
«Чёрт его задери!» — крича.
Искромсаешь, порвёшь
В пух и прах, навсегда,
Сгоряча, хохоча, ча-ча!
Свет гаснет, странный звук обрывается.
Эпизод 5.
Снова на даче
В настоящем времени
Занавеска задёрнута.
Артём (в темноте мычит, как от боли). Кретин...
Муж. Сам кретин...
Артём. Да это я так... про себя...
Артём щёлкает зажигалкой, зажигает свечу. Видит Мужа, безуспешно выкарабкивающегося из проломленного стула.
Муж. Что уставился? Руку дай!
Артём со свечой подходит к Мужу, подаёт ему руку, помогает выкарабкаться. Муж ставит хлипкую стремянку.
Муж. Иди, держи. (Артём держит стремянку, Муж влезает на неё.) Повыше свети — не видно.
Артём поднимает свечку повыше. Муж что-то подправляет в электрическом щитке. Наконец свет зажжён. Артём гасит свечу.
Муж достаёт откуда-то начатую бутылку водки. На какое-то мгновение впадает в отключку, качнувшись, закрывает ладонью глаза, сгибается слегка, как от удара, потом берет себя в руки, видит Артёма, как бы что-то вспомнив, поворачивается, идет за стаканами, не глядя на него, протягивает стакан.
Муж. Слушай, ты, выпьем... давай!..
Наливает себе, ему, часть проливая мимо стаканов, чуть было не чокаются, но оглянувшись на занавеску и, слегка обжегшись взглядами, выпивают, не чокаясь.
Муж. Как же это, Господи! Как же это получилось?!. М... м... Что скажешь?
Артём. А что говорить? Я пришёл, она лежит... Я смотрю, она уже... А тут — ты... Стоп!.. А ведь ты знал... ты, не глядя, знал, что она там уже...
Муж. Что?!. С чего ты взял?.. Я вошёл — вижу, она лежит… не дышит... мне жутко стало. Я выскочил на улицу — воздуху глотнуть… потом пошёл, пошёл — и... Вернулся вот, а тут — ты.
Артём. Да?.. А что же это ты — пошёл-пошёл?
Муж. Так... милицию хотел вызвать... или скорую...
Артём (испугавшись). И как — вызвал?
Муж. Да, найдёшь их тут, как же!
Артём. А там телефон-автомат на углу...
Муж. Он не работает!.. Господи, о чем мы?.. (Обхватил голову.)
Эпизод 6.
Видение «Дома у Артёма»
4 года назад
Внезапный странный звук и — телефонный звонок. Артём подскакивает, как ошпаренный.
За спиной Артёма появляется Жена, в халате, без косметики, с полотенцем на голове, ищет расчёску, находит, начинает расчёсываться. Артём берёт телефонную трубку.
Голос Киры: Алло! Алло! Это я!
Артём (по-приятельски). Говорите, больной!
Голос Киры: А я песню придумала. Спеть?
Артём (в трубку, косясь на Жену). Я думаю, что это возможно сделать.
Голос Киры: А не убьёшь? За откровенность?
Артём (поёжившись, глядя на Жену). Пока не знаю.
Голос Киры (поёт):
Она — не женщина, она — помеха,
Она — обуза, она — препона!
Ну, угораздило влюбиться, вот потеха,
С моим-то стажем — в обход закона!
Она — не женщина, она — медуза,
Она — кувалда, она — амёба!
А от любви твоей моё пылало пузо,
Пылало всё во мне от пяток и до нёба!
Не покарай за откровенность строго —
Тебе без кожицы я суть свою несу, —
Моя последняя инстанция до Бога,
Мой предпоследний —
перед Богом — страшный суд!
Жена выхватывает у него телефонную трубку, слушает, несмотря на все его попытки забрать трубку.
Она — не женщина, она — повестка,
Она — прописка, она — квартира.
Она — вина твоя… а я — невесть что, —
Путь непройдённый. Целую.
Кира.
Жена набрасывается на Артёма. Скандал.
Жена. Ах, квартира?!! Ах, — прописка?!!
Артём. Подожди!.. Успокойся... Я тебе всё объясню...
Жена. Да уж, пожалуйста! У тебя же с ней уже сто лет как всё покончено! Ты же даже успел забыть, как её зовут!..
Артём. Конечно, забыл... конечно, покончено... понимаешь, она... я...
Жена. А какого же чёрта ты её выслушиваешь? У меня под носом?! Что?!! Остренького захотелось? Будет тебе остренько!!! (Набрасывается на Артёма, бьёт его, чем попало.)
Артём (отбиваясь от неё). Да подожди ты! Я тебе всё объясню!..
Запихивает Жену вместе с трубкой в холодильник, захлопывает дверцу холодильника, странный звук прекращается.
Эпизод 7.
Снова на даче
В настоящем времени
Муж (выпил, машет около рта). Слушай, посмотри, там закусить есть что-нибудь?..
Артём открывает холодильник — там лежит колбаса, он разрывает её пополам, половину отдаёт Мужу, Муж наливает, пьют.
Муж (скорчился, его трясёт). Нет... нет... не понимаю... нет...
Артём. Что не понимаешь? Угробил её — и…
Муж (стиснув зубы). Молчи... кретин!.. Нет... не верю... не может быть... Она живая!.. (Кидается к занавеске.)
Артём. Стой! Не надо!
Муж отдёргивает занавеску, звучит странный звук.
Эпизод 8.
Видение Мужа «Домашние радости»
3 года назад
Кира моет посуду, задумалась. Входит Муж, смотрит на неё, делает шаг в её сторону.
Кира (испугавшись, вздрагивает). Ой, это ты...
Между нею и Мужем тягостная пауза.
Муж. О чем ты думаешь?
Кира неопределенно пожимает плечом, потом включает радио. Звучит песня, на фоне которой разыгрывается такая сцена: в начале песни Муж выходит, хлопнув дверью.
Сквозь вечер в ночь тугим пунктиром
Протянут нервный разговор.
Твой призрак через холодильник
Переметнулся в коридор.
Артём, как наваждение, странно колеблясь, подходит к Кире, начинает что-то шептать, приставать, она отбрыкивается.
В глубине сцены возникает фигура, накрытая белой простынёй, и медленно приближается к Кире:
Прозрачный чайник из стекла,
В котором все процессы видно,
Насквозь раздетый — догола,
С разгорячённой сердцевиной.
Кира, тем временем говорит эфемерному Артёму какие-то колкости, выпроваживает его, он как бы растворяется в воздухе.
Набрякших мыслей поле боя
Всех наших близких из-за нас,
И мне подаренный тобою
Существованья диссонанс...
Кира резко поворачивается, намереваясь позвать Мужа, видит фигуру в белом, дико орёт от ужаса.
Фигура сбрасывает простыню — это Муж, улыбающийся, слегка сконфуженный. Кира, на подгибающихся ногах, ищет, обо что опереться, Муж подхватывает её.
Кира. Ой... Что же ты делаешь!? Ты что, ненормальный? Я же... ох... (Чуть не плачет.) У меня от страха ноги отнимаются... Ммм.. Так и заикой недолго оставить!
Муж. Ну, прости меня, прости, пошутил я! Мне просто страшно хочется тебя обнять, приласкать, пожалеть... А так — и повода нет, и ты какая-то чужая.
Кира. О, Господи!.. Пожалей меня, пожалуйста!.. Иди, я сейчас... (Плачет).
Муж выходит, задёргивает занавеску. Странный звук заканчивается.
Эпизод 9.
На даче
В настоящем времени
Муж отдёргивает руку от занавески. Его мутит, он садится на пол.
Муж (как бы оправдываясь). Я сегодня сон такой странный видел… Иду я вдоль железнодорожных путей, а вокруг лес — густой такой, старый… И вдруг меня обгоняет поезд и скрывается впереди, в лесу. А я иду, иду за ним и вдруг вижу, что эти рельсы уходят прямо в землю. А поезд только что по ним прошёл. Мне жутко так стало, я бегу назад, а рельсов этих уже нет… ни сзади… нигде, только лес этот... И тут я понимаю, что это — навсегда, что выйти из этого леса — невозможно, и что я тут один — НАВЕЧНО! И такая жуть... такая тоска...
Артём. Странно. А ведь я никогда не понимал, что она в тебе нашла... Ведь слова плохого о тебе не давала сказать...
Муж. А тебе этого вообще не понять. Ты и не трудись! Тебе же — что она, что жена, что тёлка любая — к кому хочешь присосёшься, как пиявка, выпьешь и отвалишься... Всё по фигу. Думаешь, я не знаю, до чего ты её доводил! Я же и откачивал её после твоих фортелей. Да она сама говорила...
Артём. Чего?!. Ладно врать-то!
Муж. А что это ты так встрепенулся? Она говорила. Во сне. Да она и наяву иногда говорила… так, как бы про себя… слова, фразы. А я слушал... Да… однажды пошутить хотел… залез вот в этот шкаф. Она вошла — и всё как будто спорит... себе под нос что-то бормочет, а я сидел-сидел, да и решил незаметно выйти. Дверца скрипнула, а она как закричит...— и в обморок.
Артём. Ну и шуточки у тебя, боцман!
Муж. Да что я! Куда уж мне! У тебя-то шуточки покруче! Она тут как-то болела, так много чего в бреду наговорила!
Артём. Мало ли чего в бреду наговорить можно!..
Муж. А что ж испугался?
Артём. Хватит мне мозги пудрить. Бред — он и есть бред!
Муж. Ошибаешься!
Артём. Ну — и что же она говорила?.. Если не секрет.
Муж. Тебе как — дословно?
Артём. Ну — поближе к оригиналу.
Муж. Да пожалуйста! Ближе некуда. В авторском исполнении. (Пауза.) Может, выпьешь ещё — для храбрости?..У меня тут вещичка одна... При себе носил — как раз ей хотел дать послушать. (Оглядываясь на занавеску, достаёт диктофон.) Вот. Записать умудрился, правда, не с самого начала. (Включает диктофон.)
Голос Киры: …Жена! Чёрт, лицо!.. Опять не было лица!.. Я никак не могу запомнить твою жену... Видела ведь несколько раз, и даже близко, но каждый раз она... как-то растворяется в памяти без остатка... (Кашляет.)
Слушай, а как же это ты умудрился жене своей тогда, на гастролях, по телефону говорить (мне в глаза глядя, держа меня в руках голую, без отрыва, как говорится), что со мной всё давно покончено, что всё это было сто лет назад... отрекался, божился, а меня не отпускал!.. Я даже дар речи потеряла... Странно, как я не убила тебя тогда...
А самое смешное... — потом, когда ты руки заламывал, что предал меня, что это — всё! Конец, финиш... я вдруг так ясно увидела — не-ет!! — Какой там финиш?! — Начало это. Начало!!! (Кашляет) А ещё...
Муж (выключает, смотрит на Артёма). Ну? Как? Всё хотел спросить — а что, прямо вот так всё и было?
Артём. Не твоё дело! Не было этого, не было! Не было! Дальше давай!.. Что там дальше? (Орёт.) Включи! (Оборачивается на занавеску, тихо.) Дай послушать!
Муж. Всё. Проехали! Хорошего понемножку.
Артём бросается на Мужа, дерутся за диктофон.
Эпизод 10.
Видение Артёма «Репетиция новогодней программы»
2 года назад
Странный звук, потом — Клетчатов, высовываясь из-за занавески, делает Артёму знаки, чтобы он немедленно вышел на площадку.
Клетчатов. Ты что, охренел? Тебя тут все ждут.
Клетчатов открывает занавес — там фойе театра, идет подготовка к репетиции клоунады, по трансляции на сцене идет какая-то другая репетиция, Клетчатов делает трансляцию потише.
Артём выходит, долгим измученным взглядом смотрит на Киру. Они явно в ссоре. Клетчатов становится между ними, глядит на Артёма уничтожающе.
Клетчатов (Артёму). Одевайся, давай, скорее! А то совсем нюни распустил. Кстати, ты мирилку дописал?
Артём. Дописал! (Артём и Кира снова встречаются взглядами, она отворачивается.)
Клетчатов (снова встревает между ними, глядя на него с издевательской усмешкой). Принёс?
Артём (вызывающе). Принёс.
Клетчатов. Ну, так и давай в темпе, а то некоторые уже волнуются. (Глядя на Киру.) Видимо, любимый муж дома ждёт. (И снова, с лучезарной улыбкой, указывая Артёму на Новенькую, на этот раз — костюмершу.)
Новенькая — наивная, молоденькая, в веснушках, рыженькая и симпатичная, уже успевшая в Артёма влюбиться, страшно польщённая вниманием со стороны артиста, с готовностью помогает ему одеться и загримироваться, невольно провоцируя его на всевозможные вольности, которые он с нарочитым удовольствием проделывает.
Кира в костюме Снегурочки полушутя, полусерьезно пытается встрять между Артёмом и Новенькой.
Кира (Артёму). Слушай, объясни Клетчатову, какая должна быть выгородка!
Артём подходит к Клетчатову, они шушукаются. Клетчатов «накручивает» Артёма, пока Кира выясняет отношения с Новенькой.
Кира. Слушай, что ты к нему липнешь?
Новенькая. Я к нему — не липну. Это он ко мне липнет. (Смотрит на Киру удивлённо.) А почему Вы это? У Вас же муж есть!
Кира. А то, что у него есть жена, тебя не смущает?
Новенькая. Ну и что же? А может, он меня любит?
Кира. Да?!. Бедная девочка...
Слышен обрывок беседы Клетчатова и Артёма.
Клетчатов. Ну, у тебя совсем крыша съехала. Да ты же мужик, в конце концов… Нельзя же так зацикливаться на одной…
Артём (перебивает). Да знаю я! Отстань. (Подходя к Кире и Новенькой.) Всё готово. (Берёт Киру за плечи, ведёт к выгородке.) Прошу занимать места согласно купленным билетам!
На переднем плане Клетчатов в костюме рыжего клоуна поправляет два стула, жестом приглашая Киру присесть. Артём возвращается к Новенькой, предоставляя ей возможность дальше облачать себя в костюм белого клоуна.
Артём (Новенькой). А вы, девушка, не отвлекайтесь.
Кира. Ну, может, начнем уже?! Сколько можно?!!
Артём (продолжая демонстративно флиртовать). Сейчас, сейчас! Я должен привести в порядок лицо… и фигуру!
Кира. Твоя фактура — это не фигура —
Трагициничная карикатура!
Артём. Да!.. Загнула... И, тем не менее, вы там начинайте пока.
Клетчатов (делает трансляцию еще тише, усаживает Киру на стул, подсаживается к ней, пряча руку за спиной). Кирочка! Если бы ты знала, какая ты красивая!
Кира с улыбкой поворачивается к Клетчатову, и он рукой, которая была спрятана у него за спиной, мажет ее по лицу черным гримом, после чего ржёт, страшно довольный.
Кира. Клетчатов, ты что, больной?! У нас же сегодня сдача худсовету. Я полчаса красилась!
Клетчатов. А ты скажешь, что это твоя творческая заявка!
Кира (берет его «на понт», как бы вдруг что-то вспомнив). Ой, Клетчатов, слушай, чего скажу!
Клетчатов «купился», приблизился, Кира хватает его за уши и весь грим своим лицом смазывает на его лицо. В результате оба вымазаны, как трубочисты.
Клетчатов (обиженно). Ну, ты чего, Кир! Мы же сегодня худсовету сдаём!
Кира. А ты скажешь, что это у нас — парная творческая заявка!
Кира поворачивается к Артёму, видит фривольную картину — его и Новенькой.
Кира. Ну! Ты скоро?!.
Артём страшно кайфует от её плохо скрываемой ревности, продолжает якобы улаживать какую-то неполадку в костюме. При виде измазанной физиономии Киры, ржёт.
Артём. Да! Тебе идёт! Ну, ладно вам дурочку валять, начинайте уже!
Клетчатов (Кире). Ладно, давай начнем! Значит, ты говоришь мне «Пчелка, пчелка, дай мне меду!» Ну!
Клетчатов отворачивается, быстро набирает из стакана полные щёки воды, машет Кире руками, чтобы она говорила.
Кира (глядя в сторону Артёма). Пчелка, пчелка, дай мне меду!
Кира поворачивается к Клетчатову, тот брызгает ей в лицо водой из-за щёк, очень довольный, садится на стул, ржет.
На заднем плане флирт Артёма и Новенькой заходит совсем уж далеко.
Кира подходит к Клетчатову сзади, снимает с него шляпу, выливает ему на голову оставшуюся в стакане воду, нахлобучивает шляпу ему на голову, он перестал ржать.
Клетчатов (возмущенно — к Артёму). Слушай, ну что такое?!!
Кира (говорит одновременно с Клетчатовым). Ну, может, мы все-таки пройдем сцену полным составом?!!
Артём выскакивает к ним в развязанном тапочке, наблюдая за состоянием Киры, берет ее и Клетчатова за руки, соединяет их мизинчики. Достаёт листок с написанным текстом, отдаёт им.
Артём. Ну, сейчас, сейчас, вы только еще мирилку вот пройдите, а я — уже... (показывает на тапочек) сейчас...
Артём ставит Киру так, чтобы она не видела, что происходит на заднем плане.
Кира — на пределе.
Артём. Ну, давайте, — мирилку!
Кира и Клетчатов (хором, держась мизинчиками и пританцовывая, оба — злые до очертенения, но имитируют веселье).
Мирись, мирись, мирись
И больше не дерись!
А если будешь драться,
То я буду кидаться
Палками, мочалками,
Бетономешалками,
Вилками, бутылками
И сенокосилками!
А косилки ни при чём,
Буду драться кирпичом,
Кокосом, ананасом,
Подушкой и матрасом.
А матрасы улетят,
Они драться не хотят,
И не надо злиться,
Надо помириться!
К концу мирилки Артём и Новенькая скрываются за дверью, ведущей на чердак. Повернувшись, Кира видит, что их нет, а дверь на чердак закрыта изнутри на швабру.
Кира дергает дверь, все еще надеясь, что это шутка.
Кира. Слушай, хватит уже!.. Ну, перестань, слышишь?.. Выходи, давай, сколько можно ждать?!!.
Клетчатов (приближается к ней, стараясь оттеснить её от двери, доверительно). Да брось ты, Кир! Неужели ты его любишь? Он же, в сущности, подонок. Разве ты не видишь? То ли дело — я!
Кира разворачивается и начинает бить Клетчатова с остервенением, чем попало, с рыданиями и проклятиями, сметает его с дороги.
Клетчатов (защищаясь). Да, это страсть! (Отходит в сторону.)
Кира (озверев, кидается на дверь). Я убью тебя. Открой сейчас же, или я тебя убью!!! Мразь! Тварь! Я размозжу твою гнусную рожу! Я сотру тебя с лица земли! Урод!!! Скотина!!!
Кира ломится в дверь, орёт и бьется и, наконец, с размаху разбивает толстое стекло вдребезги, потом хватает какую-то тряпку, поворачивается, тряпка от её рук окрашивается кровью.
Кира отходит, чтобы разбежаться и выломать дверь, делает три стремительных шага, разбегаясь, внезапно падает. Артём изнутри открывает дверь, выходит.
Артём. Ты что?.. Я же пошутил…
Звук сирены скорой помощи. Картинка начинает крутиться, закручиваться. Всё ослепляется резким светом.
Звучат голоса, мелодии, то приближаясь, то удаляясь, многократно повторяющие отдельные слова, фразы, куски песен: «В пухлый миг…» Очень много крови… Говорите, больной… «вся дребедень…» Кира… Кира… Ну, уберите же наконец… «Расплавленное время…» Кровь, кровь остановить… я же говорил… «Репетируют завтрашний день…»
Занавеска оказывается закрытой. Странный звук заканчивается.
2 АКТ
Звучат голоса, мелодии, то приближаясь, то удаляясь, многократно повторяющие отдельные слова, фразы, куски песен: «В пухлый миг…» Очень много крови… Говорите, больной… «вся дребедень…» Кира… Кира… Ну, уберите же наконец… «Расплавленное время…» Кровь, кровь остановить… я же говорил… «Репетируют завтрашний день…»
Странный звук заканчивается.
Эпизод 11.
Снова на даче
Настоящее время
Муж. Нет... не понимаю... Да как она могла с тобой... Ты же — потаскун, клейма ставить негде — и она! Ведь ревнивая, как черт. Ох, и мучилась она! В голос орала. Сам слышал. Довелось как-то... В больницу-то она, кстати, тоже по твоей милости попала!
Артём. Ты-то чего не понимаешь? Ты что, не мужик, что ли? Это же — чушь все была, спорт! Чего тут не понять?.. Я на ней зациклиться боялся, прирасти, подсесть… она же — похлеще наркотика. Да что я тебе рассказываю?.. Ну, и власть, конечно... ох, какой же кайф чувствовать, что она — моя. Вся — моя, со всеми потрохами — моя! Не понимаю, как она вообще могла ревновать — она же знала — мне ни с кем никогда не было так, как с ней.
Муж. И не будет! Доволен? Накушался? Власти...
Артём. Да что ты заладил!.. (Вдруг срывается на истерический крик.) Она, что, по-твоему, овечкой была беззащитной? (Понизив голос.) Она тоже врезать умела ниже пояса... мало не казалось!...
В этот момент включается странный звук.
Эпизод 12.
Видение Артёма «На гастролях. Фойе гостиницы — у лифта»
1 год назад
Кира проходит через авансцену с букетом цветов, вытирая на ходу остатки грима, отдёргивает занавеску — там лифт. Кира уезжает на лифте.
Артём вскакивает. После небольшой паузы входят Клетчатов и Новенькая, уставшие после спектакля.
Клетчатов. Ты куда побежал? Ключи от номера — у меня, я забыл сдать. Так что без меня ты всё равно торчал бы под дверью.
Все вместе идут к лифту, подшучивая друг над другом.
Новенькая — реквизиторша, современная, своя в доску, без комплексов, кадрится с Артёмом, он вяло поддерживает игру.
Они вызывают и ждут лифт.
Новенькая (Артёму). Что-то ты меня сегодня мало любишь.
Клетчатов (обнимая Новенькую). На фиг он тебе сдался? Сегодня у тебя есть я!
Новенькая. Клетчатов, отвали! Ты — это ты, а он — это он (Кокетничает.)
Клетчатов (Новенькой). Не забудь, что мы сейчас придём к тебе ужинать.
Вдруг двери лифта открываются, а оттуда — Кира, в полном параде, в немыслимом наряде, в роскошной шляпе — на свидание!
Артём остолбенел, стоит ошарашенный.
Клетчатов. Ни фига себе! Ты куда это намылилась?!.
Кира. Это моя маленькая тайна! (Уходит сияющая, стремительная.)
Артём остаётся с отвалившейся челюстью, в полуобморочном состоянии. Артисты заходят в лифт, затаскивают и его.
Клетчатов. Последняя гастроль! Осторожно, двери закрываются, следующая станция — Чикаго! (Уезжают.)
Кира доходит до угла, убедившись, что её не видят, снимает шляпу, скручивает её, запихивает в сумку, из которой достаёт чёрный плащ, надевает, застёгивается, лицо её скрючивается в плаче, уходит.
Артём выскакивает из лифта.
Вслед выбегает Клетчатов, останавливает его. Артём спорит, мечется, фоном звучит песня.
Голос Артёма (песня):
Предаём, извиняемся —
всяко бывает.
Стынут ноги в реке,
утекает река.
Тот, спокойный, который внутри,
предлагает
Аргументы на уровне
«самдурака».
Я его утешениям верю — не верю.
Утро въедет будильником по уху —
брызнь!
Ощущение самой тяжёлой потери
За мою
двадцатисемилетнюю жизнь.
Артём убегает на поиски Киры.
В это время она выходит с другой стороны, ничего не видя, наревевшись всласть, утираясь, всхлипывающая, обмякшая.
Голос Артёма (песня): Ты — моё Оле Лукойе,
Ты — моё горе такое,
Ты — моё Лукоморье,
Зазеркалье и Муммитролье.
Клетчатов не сразу узнаёт Киру, потом задерживает, не пускает.
Голос Артёма (песня): Моё веселье застольное,
Моё похмелье рассольное,
Ты — моё нездоровье,
Хлеб с солью,
Пот с кровью.
Вбегает Артём, берёт Киру на руки.
Клетчатов уходит.
Артём. Прости, ну прости меня, идиота! Я не буду… никогда больше не буду! Не могу без тебя!!! Бессмысленно все и тупо… Ну прости, прости, если можешь! Что мне сделать, скажи?!! Хочешь, я на колени стану, хочешь — побей меня... Что угодно, но только прости!
Кира сначала отбивается, потом, не выдержав, порывисто обнимает его, приникает к нему, утыкается лицом в его плечо, всхлипывает, тем временем фоном звучит песня-дуэт:
Голос Киры (песня): Из разъятого смысла,
из измен отупенья,
Из убитого страха,
из прощения, из...
Чувство самого мощного
приобретенья
За мою тридцати -
с лишним - летнюю жизнь!
Голос Артёма (песня): Ты — мое Оле Лукойе,
Ты — мое счастье такое,
Ты — мое Лукоморье,
Зазеркалье и Муммитролье
Мое веселье застольное,
Мое похмелье рассольное,
Ты — мое нездоровье,
Хлеб с солью,
Пот с кровью.
Артём вносит её в лифт, ставит, внезапно двери закрываются, она уезжает. Артём задёргивает занавеску, садится на пол.
Странный звук заканчивается.
Эпизод 13.
На даче
Настоящее время
Артём вдруг, закрыл голову руками и расплакался, как ребёнок.
Муж (задумчиво). Да.... Ну и скотина же ты!..
Артём (не слыша Мужа, продолжая всхлипывать). Да во мне только от одного ее вида, от звука ее голоса все подскакивало, как сторожевой пес, в стойку полной боевой готовности. Я ведь шесть лет вокруг нее кругами ходил, а она меня к себе близко не подпускала. Тебя любила. Я себя трезво оценивал, никогда и надеяться не мог, что она может быть моей. Только на сцене нас все время режиссеры сводили. Ох, и хорошо нам с ней игралось!.. Вообще, у нас с ней все было на «ять»!
Идет к крану, чтобы умыться, включает воду.
Эпизод 14.
Видение Артёма «На сцене»
Полгода назад
Вдруг вместе со странным звуком за занавеской — шум падающей воды. Занавеска отлетает.
Следующая песня — это смешной номер с фейерверком переодеваний и мгновенных преображений, в котором Клетчатов — в образе Бога — регулирует их отношения. Жена и Новенькая в разных обличьях пытаются вклиниться, но не выдерживают конкуренции с Кирой, и Клетчатов наконец, побеждённый, выпроваживает их со сцены и уходит сам.
Артём постепенно втягивается в игру Киры и оказывается полностью в её власти.
Кира. Мне страсти водопад — не осушить,
Мне рокота его не заглушить.
Ох, как хочу тебя я заманить,
Тебе всех женщин в мире заменить, -
Миллиарды и тыщи
Беззащитных и хищных,
Инфантильных и зрелых,
Боязливых и смелых,
Мудрых и безмятежных,
Ласковых и небрежных,
Бескорыстных и хватких,
Ядовитых и сладких,
И порочных и строгих,
Толстых и длинноногих!
И была б для тебя это всё —
только я!
Я-я -я- я- я -я -я -я- я, я — твоя,
тонкая.
Обернусь на тебя тиражом несосчитанных глаз,
Одурманю каскадами самых немыслимых фраз,
Ошарашу тебя, изумлю, сколько выдержишь, раз,
Я ошпарю тебя, одурю миллионами ласк,
Нецензурными взглядами,
Наготой и нарядами
Недоступных и страстных,
Терпеливых и властных,
Хулиганок и смирных,
Трепетных и настырных,
Искренних и коварных,
Интриганок кошмарных,
Утончённых и пошлых,
Жёлтых и чернокожих!!!
И пускай, это всё буду я!
Ну, конечно — я!
Я- я- я- я- я- я- я- я- я, я — твоя,
нежная.
Я хочу, чтобы это была только я!
Можно, я?
Я- я- я- я- я- я- я- я- я, я — твоя,
сложная!
К концу номера Артём совершенно закружен и сбит наповал всей этой круговертью.
Занавеска задёргивается, странный звук заканчивается.
Эпизод 15.
На даче
Настоящее время
Артём сидя на полу, в забытьи, как бы вспоминая, читает стихи.
Артём. О, тихая грусть после ночи любви!
О, тайная, стыдная радость разлуки!
Ты смотришь в глаза, ты хватаешь за руки,
А я уже смылся, лови — не лови!
Пусти, говорю, доведёшь до беды —
С катушек сорвусь и рукам опять волю дам.
Нельзя без тебя, как нельзя без еды,
Но дай хоть немножко помучиться голодом!
Муж. Твои стихи?.. Да, не по зубам орешек! (Смеётся.) Слабо! Не по Сеньке шапка!
Артём. А тебе — по Сеньке! — По зубам! (Незаметно для Мужа придвигает к себе диктофон.)
Муж. Да что ты вообще понимаешь? Мы с ней прожили 13 лет, а ты...
Артём. Откуда ты знаешь, сколько я прожил бы с ней, если бы... (Мычит.)
Звучит странный звук. Замерли оба.
(Артём слышит) смех Киры и голос: А можно подать ходатайство?.. Или как это... челобитную?!. —
Когда я от тебя совсем уйду
Весёлой невесомою походкой,
А может быть, нечаянно упаду
Из своего высокого окошка,
Или меня, шутя, задушит муж
(В веселье необуздан он и дюж), —
Как будешь ты ласкать меня в бреду,
И убеждать побыть ещё немножко,
И бормотать такую ерунду,
Зарытый в простынях до подбородка,
Что не дай Боже, врубится жена —
Не выдержит и выбежит она.
Тут ты песнь свою песней застонешь,
Безутешен, раскаян, один —
Как любилось поспешно на лоне
Деловых и семейных руин...
Так то, что причитается на тризне,
Нельзя ли мне — авансом — и при жизни?!!
Странный звук заканчивается.
Артём. Какой же я кретин… ведь надо было просто развестись… забрать её у тебя… (Как бы очнулся вдруг. Незаметно для Мужа включает диктофон на запись.) Слушай, а ведь ты же душил её... раньше?..
Муж. Душил, душил! Да дурачился... я же не думал, что она... Я тогда решил — прикидывается: обмякла вдруг, как в кино, я её отпустил и пошёл чайник снять, а она потом приходит на кухню и говорит: «А ведь ты меня сейчас чуть не задушил». Я и не знал, верить ли... А сейчас — страшно — она как-то сразу посинела и стала выгибаться, хрипеть... Я даже сразу не понял, начал её трясти, звать...
Артём (потрясён). Как — сейчас? Когда?!
Муж понял, что проговорился.
Артём. Ты её — сейчас?!. Так она что — уже была?.. Стоп... Нет! Она же еще шевелилась… ну да, рукой...
Муж (обалдел в свою очередь). Как — шевелилась? Когда?
Артём, опомнившись, выключает диктофон. Муж видит это.
Муж. Ах ты дрянь! Записал?! Вот стервец!
Муж бросается на него, но, внезапно остановившись, бежит к ней, отдёргивает занавеску, потом — простыню.
Кира лежит — на её спине большое кровавое пятно, рядом — нож.
Муж. Так это ты! Ты! Ты её убил, сволочь! Ножом... зарезал... Ты... ты... я тебя... А я-то думал, это...
Муж хватает лежащее рядом полотенце, с максимальной осторожностью и быстротой берёт полотенцем нож и аккуратно заворачивает его в полотенце.
Артём (кричит). Это не я! (Спохватившись, закрывает рот рукой.)
Муж (озверело). А это ты на следователя ори. Отпечатки пальцев — вот они!!! Все тут! (Задёргивает штору.)
Артём. Я не хотел! Я нечаянно! Я не знаю, как это получилось... Она сама меня просила, дразнила, что я не могу... а я не хотел!!!.. Я и не собирался...
Муж. Говори, мерзавец, как ты ее... Как ты успел?.. Ох, я... а-а...
Муж наступает на него. Он отталкивает Мужа, отдергивает занавеску. Странный звук.
Эпизод 16.
Видение Артёма «На даче»
За полчаса до убийства
Кира спит, свернувшись калачиком.
Артём, с опаской оглядываясь, делает шаг к ней. Она просыпается, видит его, протирает глаза. Кира застигнута врасплох, явно не ожидала увидеть его, и ей неловко показываться в таком неприглядном виде, наспех пытается привести себя в порядок, старается быть не очень видной. Она растрёпана, глаза заплаканы.
Артём. Привет. (Она кивает оттого, что не может ничего выговорить.) Что, думала, я тебя тут не найду? А я вот и дачу твою нашёл…
Кира молчит, он подходит и садится рядом. Она сжимается и еле заметно отстраняется от него.
Артём. Что же ты на репетицию не пришла? Там все на ушах. Спектакль сегодня.
Кира быстро закрывает руками лицо, которое непослушно поехало в рыдающую гримасу. Потом отнимает руки, выдавливает из себя слова, стараясь говорить спокойно.
Кира. Я не могла. (И опять скривилась.)
Артём (обнимает ее, успокаивает). Ну, всё, всё...
Кира вдруг резко, как бы решившись себя отпустить, обнимает его, говорит порывисто, быстро.
Кира. Вчера опять было так паршиво, что выла и ревела в голос. Слава Богу, что муж уехал. Не знаю, что думают об этом соседи, наверное, опять решили, что кто-то помер. Я потому и рванула сюда. Здесь хоть не слышно никому. А когда… это начинается, я ничего не могу поделать — хочу тихонечко вздохнуть, а из меня — стон и вой под таким напором… Правда, тебе-то все равно не до меня... И как это ты вдруг приехал?..
Артём (отстраняясь). Вообще… это — не лучший тон, чтобы на меня повлиять.
Кира (собравшись). Трудно мне говорить с тобой... То ты выскальзываешь, как намыленный, то законопатишься весь…— так, что не прокопаешься... Я уже просто боюсь… Ведь не поймёшь, что для тебя — нормально, а что — угрожает твоей независимости... (Замолчала.)
Артём. Ну ладно, чего ты?.. Говори!
Кира. Я вот думаю — возможно ли вообще между нами какое-то продолжение?.. И снова — тупик.
Понимаешь, так много, как мне от тебя нужно, не нужно тебе. Так мало, как нужно тебе — не нужно мне. Прямо-таки революционная ситуация, когда верхи — не могут, а низы — не хотят...
Знаешь, эта наша любовь дала мне, пожалуй, больше, чем всё в жизни вместе взятое. Наверное, ради этого стоило родиться на свет. Только я совершенно не понимаю — что же это такое? Наваждение? Божий дар? Пытка?
Мне кажется, я стала… бомбохранилищем, которое того гляди взорвется. Не знаю, что делать… я больше не могу. Ты-то как?.. Тебе — ничего?.. Нормально? (Пауза.) У-у… Может, что-нибудь присоветуешь?
Артём. Да успокойся ты, не дергайся, не время сейчас. Подождем лучших времен.
Кира. А это ты какие времена имеешь в виду? Когда ты разведешься с женой? (Он невольно дернулся.) Или когда ты выйдешь на пенсию? Или когда мы уже совсем освободимся от своих земных дел... и тел?
Артём. Ну, зачем так драматизировать? Все не так уж плохо — у нас впереди — гастроли. Кстати, ты не забыла, что у тебя сегодня спектакль?!
Кира. Да, знаю, спектакль — вечером. А насчет гастролей — это ты серьезно? (Он смотрит недоумевающе.) Ну, ты даешь! Ты что, в самом деле, этот вздох… этот десерт считаешь временами? Понимаешь, я ведь не йог… не верблюд… не электроприбор…— ну не умею я включаться и выключаться только по мере надобности! Осточертела мне эта конспирация!!! Как я устала от своей вины перед мужем.
Я понимаю, каково мне будет — потерять его… и знаю, как я ему нужна. Но… с тех пор, как появился ты, он перестал быть для меня мужем. Когда он ко мне прикасается… у меня каждая клеточка ощетинивается… и становится дыбом… в позу глухой защиты. Так что развод просто...
Артём. Я не понимаю, зачем тебе развод? Надо оставить все, как есть!
Кира. Я все равно разведусь. Не могу... у меня с ним всё время ощущение... какого-то бессмысленного греха... измены… чего-то даже вроде кровосмешения. А с тобой всегда такое счастье, свет и радость... и свобода, где можно и нужно всё, что угодно! И, что смешнее всего, даже тени греха в этом нет, как у Бога на ладошке. Странно. Должно же быть — всё наоборот!..
Артём (тянется к ней). Ну и чего ты тогда все это устраиваешь? Ты пойми — нам же дико повезло, что мы нашли друг друга!
Кира. Да! Ты прав. Нам дико повезло. И поэтому я не хочу больше прятаться, месяцами ждать момента. Не хочу лихорадочно спешить, бояться, что застукают, спугнут, расскажут. Ну, пойми ты, я — живая… я хочу любить тебя в полную силу! У меня такой хронический, такой дикий голод по тебе... Я не могу больше… обходиться этими блокадными дозами! Да, я хочу, чтобы ты расстался с женой! Да, я готова уйти к тебе — насовсем или на время — как Бог даст. Все, хватит! Нужна — бери, не нужна — оставь и не трогай! Навязываться не буду.
Артём. Но я же говорил. Я люблю тебя! Но... Пойми: я — отдельный человек, ты — отдельный человек.
Она отошла, долго стоит в задумчивости, видит нож, берет его, протягивает ему.
Кира. А можно, я буду лучше «отдельной» колбасой (знаешь, есть такой сорт)? Можешь даже нарезать. И помельче.
Артём молча смотрит на нее, она продолжает протягивать ему нож.
Кира. Не понимаю, зачем ты каждый раз заново заводишь эту волынку? Опять возвращаешься ко мне, опять меня возвращаешь? Сначала танком проедешь, потом с земли соскребешь, и снова реанимируешь? Самолюбие, что ли, тешишь? Но если ты спокойно можешь отложить меня на месяц или больше,— почему бы не отложить, скажем, на год? Или на жизнь? Зачем тебе это? Не нужна — не утруждайся! Померла — так померла!
Артём. Все, хватит капризничать! (Пытается отнять нож, обнять ее.) Положи!
Кира. Я тебе его так отдам, только сделай доброе дело…
Артём. Хватит, я сказал! И запомни, все будет так, как было. Если мне жена таких ультиматумов не ставит, то уж тебе я этого точно не позволю. Я жил и буду жить так, как считаю нужным.
Кира. Жалко тебя… до боли, до дурноты жалко… как ты пыжишься доказать свою «независимость». Доказать, что ты бабник, что ты «свободен»! Тяжко смотреть на это, как на калек — с культями в переходах.
Я же видела тебя, — как ты любишь!.. Когда не боишься — любить.
А потом — снова и снова отрываешь меня, чтобы не прирасти, выкорчёвываешь! Экономишь себя… Скупо и убого. Парад неполноценности какой-то...
Артём. Замолчи! Замолчи!.. Или... я убью тебя!..
Кира (дает ему нож, поворачивается спиной). Сделай одолжение!
Артём (резко разворачивает её за плечо к себе лицом, смотрит прямо в глаза с ненавистью). Напрасно ты мне все это сказала!.. Хватит! Не буди зверя!
Кира. Да? А что ты можешь мне ещё сделать, чего не сделал? В каком еще дерьме извалять? Какую еще боль причинить? Чего лишить? Чего я еще не лишена? Убить, разве что? Так я тебе спасибо скажу!
Только ты ведь и этого не можешь! И вообще, я не помню ни одного твоего поступка за последние пару лет. Да, собственно, тебя уже и мужиком-то считать нельзя — только и ездишь на бабах, как блоха на собаках! Жена тебе, понимаешь — еда и квартира, поразвлечься — любая подвернувшаяся тёлка, я тебе — самолюбие потешить. Как же! «Меня так любят! Я такой необыкновенный!» Идиот! Вот если бы ты так любил!..
Ты хоть что-нибудь хорошее кому-нибудь сделал? Хоть кто-нибудь был с тобой счастлив... дольше получаса? Ты хоть кому-нибудь что-нибудь отдал? Ты можешь только брать, брать, брать, пользовать! На сегодня ты — обычный заурядный потаскун. Только и ждешь, что бабы вокруг совершат все в твою честь!
Меня — пять лет убиваешь, а взять и ножиком пырнуть — слабо! Знаешь, уйди! Уйди лучше! Видеть тебя не могу. Тошнит меня что-то...
Артём (остолбенел). Ну, ты и стерва!.. Я...
Он хватает нож, замахивается.
Она с готовностью поворачивается к нему спиной, подставляясь под удар.
Кира. Ну! Ну! Давай же, ну, что ты? Корчуй уж совсем, чего там!
Артём (стоит молча, потом бросает нож). Дура! (Выбегает. Кира опускается без сил.)
Эпизод 17.
Видение Мужа «На даче»
За четверть часа до убийства
После большой паузы входит Муж, резко открыв дверь. Видно, что он шел очень быстро, может быть, бежал.
Муж. Кира. Здесь... Слава богу, ты здесь.
Муж оглядывается, проверяет, нет ли тут кого-нибудь еще, убеждаясь, что Кира одна, подсаживается, начинает гладить её по голове.
Муж. Родная моя, как я без тебя тоскую… Мне нельзя от тебя уезжать. Я взял и сбежал от всех! Просто страшно, как много я о тебе думаю... так плохо мне никогда не было. Не понимаю, зачем все так... Я совсем уже ничего не понимаю. Любишь ли ты меня еще?
Она утыкается в его плечо.
Муж. Поедем домой, мне без тебя — вакуум. Дома — бурелом из стульев и одежды... и я один. И никто меня попкой в живот не толкнет, никто не поджарит меня сбоку, как печка. Киросинка моя.
Кира. Я сон такой противный видела. Как будто мне, ни с того ни с сего, отрезали ногу. Потом я ее приставила как-то и даже хожу на ней. Все меня обгоняют, разговаривают со мной, шутят, ничего не замечают, а я-то знаю, что — все! Кончено! — Ноги нет! Потом я говорю об этом тебе...
Муж. Господи! Какое счастье! Наконец-то ты не будешь от меня никуда бежать!
Кира. Ну, вот то же самое, слово в слово ты сказал и во сне.
Муж. Поедем домой. Поедем скорее!
Кира. Послушай... я страшно виновата перед тобой, но я не могу больше... не хочу ничего скрывать… Прости меня... Я пыталась с этим справиться… вытравить из себя...
Муж. Не понимаю, как ты…
Кира. Я сама ничего не понимаю. У меня никак в голове не умещается — что это со мной?.. Сволочь я последняя… самой от себя противно… Ты — лучше всех, роднее, ближе, но... Это… как ураган, цунами — я не в силах справиться... оно больше меня… Я жить не хочу…
Муж смотрит на нее, гладит по голове, разглядывает, она смотрит на него, у неё текут слезы.
Муж. Дурочка моя маленькая! У тебя же без меня совсем крыша уедет. Этот мерзавец все равно тебя бросит. Пойми, он же подонок и предатель. Как же ты этого не видишь? Посмотри, до чего он тебя довел!
Муж, разглядывая и гладя её по лицу, постепенно берет её за шею, обхватывает шею ладонями, и смотрит на неё, любуется ею, как цветком.
Муж. Ты только откажись от него, пошли его ко всем чертям, и я тебя прощу, и все у нас будет хорошо.
Ну, скажи, что ты его не любишь, а любишь меня, скажи!.. А если нет — то смотри у меня! (Шутя, делает вид, что душит её.) Ну, что молчишь? Будешь так ещё? Будешь? Будешь?
Где-то далеко раздаётся звук сирены скорой помощи или милиции.
Муж, продолжая держать её за горло, поворачивается в сторону звука, прислушивается.
Муж. Надо же, с чего это в нашу глухомань скорая заехала?.. А может, это милиция?..
В этот момент из неё вырывается хрип, потом она резко выгибается и обмякает в руках Мужа.
Муж, от неожиданности, чтобы не уронить, аккуратно кладет её, продолжая держать за горло. Потом начинает тормошить, бить по щекам, пытается поставить на ноги, но она падает.
Муж. Кира! Кира! Ты что!.. Перестань... Кира, очнись! Очнись! Кира! Очнись!!!
Муж поднимает её руку, другую, обе руки падают. Он открывает ей глаза, издает то ли крик, то ли стон ужаса, вдруг, вспомнив про скорую, бежит к двери.
Муж. Кирочка! Кира! Подожди, не умирай, я сейчас...
Муж выбегает.
Эпизод 18.
Видение Артёма «На даче. Убийство».
После паузы входит Артём. Молча смотрит на лежащую Киру. Молчание.
Артём. А я-то думал, что ты мне хочешь что-нибудь сказать. Извиниться, например. (Поднимает нож, поигрывая им, пытается шутить.) А то ведь я могу и… доказать свою состоятельность… на деле… если ты настаиваешь. (Молчание.) Ну, что молчишь? Вывалила на меня ушат дерьма и валяешься, как оскорбленная невинность!
Кира с трудом делает вдох и выдох, еле-еле поднимает руку, но рука падает.
Артём. Ах, ты на меня ещё руками махать! Вот зараза! Хватит тут сцены разыгрывать. Вставай давай...
Артём делает шаг в её направлении, спотыкается, падает прямо на неё, нож втыкается ей в спину. Артём в ужасе вскакивает, выдергивает нож. Кровь.
Артём. Кира! Кирушка!.. больно? Я не хотел... Я нечаянно, Кира... (Заглядывает ей в лицо, пытается заткнуть рану полотенцем, перевязать.) Кира! Кира, не умирай... Ты что!..
Артём открывает ей глаза, заглядывает, тормошит её, слушает дыхание, пульс, проверяет, жива ли. Начинает метаться в поисках зеркальца, находит, дышит на него, трёт, роняет, разбивает вдребезги, услыхав шаги, накрывает её простыней, задергивает штору. Его мутит, поташнивает.
Странный звук заканчивается.
Эпизод 19.
На даче
Настоящее время
Артём. А-а-а... Что же делать, что же делать... выходит, мы оба её... убили...
Муж. Ты — последний. Она ещё была жива.
Артём. С чего ты взял, может, это ты её задушил...
Муж. Ты сам сказал — она рукой на тебя махнула!
Артём. Да? Я сказал — рукой?..
Муж. Отдай диктофон, отдай!.. Ты же там сам сказал...
Артём. Там и про тебя много интересного! Пригодится... в хозяйстве! Если и сяду, то не один! Веселее будет.
Муж. Лучше отдай! Отдай, зараза, там же она… Отдай, а то…
Артём. А то — что?
Муж. Сейчас увидишь — что! (Начинает разворачивать завёрнутое в полотенце, лезвие ножа.)
Артём. А может, махнёмся?.. (Кивает на нож.)
Муж. Ну, иди, иди поближе... Ну, подойди, чего боишься? Вот он — свёрточек! Ну! Давай диктофон!
Муж, как бы протягивает свёрток, потом отдёргивает, пытаясь при этом выхватить диктофон.
Артём пытается проделать тот же трюк.
Муж. Ай-яй-яй! Не получилось! Ай! Какая незадача!.. Жалко, что она тебя сейчас не видит! Как хорош! Хочешь ещё и следы замести...
Муж осторожно обнажает остриё ножа, держа полотенцем за рукоятку так, чтобы не стереть отпечатки пальцев Артёма, и не поставить своих.
Артём. Да сам ты сволочь! Чистоплюй хренов! Что же ты мне целый час мозги полоскал? Уверен ведь был, что сам задушил её, а на меня — вешал!..
Муж. Ох, с каким удовольствием я бы тебя задушил своими руками... да только — зачем?..
Нож вполне готов к употреблению. Муж делает резкий выпад.
Артём отскакивает, но Муж успевает полоснуть его ножом по руке, в которой диктофон; на руке кровь. Артём вскрикнул, но диктофон не уронил.
Муж. Что вцепился в эту хреновину? Это тебе уже не поможет, кретин!
Артём внезапно бросается наперерез по направлению к двери, отталкивая Мужа, но Муж успевает сделать ему подножку.
Артём падает, Муж прижимает его к полу, держа над ним нож.
Муж. Ну что? Приехали?!
Артём. Что, всё-таки отсидеть решил?
Муж. С какой стати? Отпечатки на ноже — твои... Я твоих подвигов присваивать не собираюсь... С этим ножичком в руке тебя и найдут. Так что всё — по справедливости... Зачем нам суд да дело? Получишь всё прямо сейчас! Не отходя от кассы!
Муж замахивается ножом.
Артём успевает дать локтём Мужу под дых.
Пока Муж скрючился, выронив нож, Артём вскакивает, хватает нож, замахивается на Мужа, но тот вскочил следом.
Артём полоснул Мужа ножом по груди.
Муж. А! Скотина!..
Муж перехватывает руку Артёма с ножом, одновременно заламывает другую руку ему за спину, подставляет его руку с ножом к его же горлу, разворачивает лицом к шторе и сам, идя за его спиной, подталкивает поближе к занавеске.
Муж. Что, гад... Не дёргайся... боишься полюбоваться на дело рук своих?.. Ну, ничего... сейчас свидитесь...
Внезапно занавеска отдёргивается.
Артём и Муж одновременно дёрнули руку с ножом возле горла Артёма.
Артём издаёт истошный вопль, за занавеской — фигура в простыне, тут же раздаётся душераздирающий крик Мужа, оба падают.
У Артёма на шее — кровь.
Фигура в простыне медленно приближается, стягивает с себя простыню, там — Кира, бледная, перепачканная кровью, еле держится на ногах. Видит их обоих, окровавленных, лежащих на полу.
Кира. Что?!. Что вы сделали?!.. Нет!!. Нет!!. (Кидается к ним, боль в спине её останавливает, но она видит кровь у Артёма на шее.) Нет!!. Нет... (Трогает рану, стирает кровь, осматривает его.) Ты — живой?..
Кира отводит руку Мужа с ножом, рука безжизненно падает, нож отлетает в сторону; осматривает рану на груди Мужа.
Кира. Живой?!. Ты живой? (Тормошит то одного, то другого.) Ну, отзовитесь же!
Кира пытается приподнять одного — боль в спине не позволяет, потом другого, не выдерживает боли, хватает простыню, обхватывает ею себя со стороны раны на спине, затягивает, стонет от бессилия.
Кира. Нет! Нет!!! Только не умирайте... (Закрывает лицо руками, плачет, сгибается, подвывая и подскуливая.) Господи, Господи, нет... нет!!. Нет, пожалуйста, только не это!!!.. Пусть они будут живы!!! Пожалуйста!.. (Вдруг вспоминает.) Скорая!.. скорая...
Кира делает рывок, потом с трудом поднимается, встав предварительно на четвереньки.
Пока она медленно поднимается во весь рост, Артём и Муж одновременно приходят в себя и садятся, неотрывно уставясь на неё.
Кира, поднявшись, видит их сидящими. От неожиданности у неё вырывается вскрик вместе со смешком.
Кира. Ой... ха! Живые!!!
Они окаменели, смотрят на неё совершенно опупевшим взглядом.
Кира. Что это вы так?.. А... (Неожиданно для себя скроила им жуткую рожу, издав при этом чудовищный потусторонний смех.) Ах-ха-ха-ха-ха!!!
Оба мужика синхронно заваливаются в обморок.
Кира. А!.. Вы что, думали, что я — уже всё?.. (Подавив смешок.) Ой, больно... За привидение, что ли, меня держите?.. Родные вы мои! (Смеется, затягивая потуже рану простынёй, сгибаясь, постепенно опускается на колени.) Ну, вы даёте!.. Да живая я! Как это ни странно... живая! (Сквозь боль, смеётся.) «...Уж мы их душили-душили... »… резали-резали!..
Кира вдруг, испугавшись, ещё раз осматривает раны Артёма и Мужа, удостоверившись в неопасности, нежно укладывает на одну руку — голову одного, а на другую — другого, смеётся, прижимает, целует, нянчит их, как детей.
Кира. Аа-а, аа-а, аа-аа-аа-а... Живые... Родные мои... мы все — живые!.. Счастье-то какое! Надо же… какое это, оказывается, счастье… Ох!..
Кира плачет и хохочет сквозь боль, любуется ими и безудержно, самозабвенно хохочет до слёз всё сильнее и сильнее.
Кира. Ой, не могу!.. Ой!.. Батюшки, спектакль!.. На спектакль — не опоздать… (Смотрит на часы на руке Мужа.) Ёлки-моталки... Времени-то! Очнитесь! Ну, очнитесь, очнитесь же! Слышите?.. Братцы!.. Очнитесь! Скорее! (Звучит серена скорой помощи.) Скорая. Скорая!
Занавес
Стихотворные тексты И. Егоровой, кроме стихотворений А. Богатова:
1) «Я, как завистливый нищий...»,
2) Мирилка.
3) «Предаём, извиняемся...»
4) «Ты — моё Оле Лукойе...»
5) «О, тихая грусть после ночи любви...»
К оглавлению...
