ПРИГЛАШАЕМ!
ТМДАудиопроекты слушать онлайн
Художественная галерея
«Рисунки Даши» (0)
Старая Таруса (0)
Храм Преображения Господня, Сочи (0)
Дом-музей Константина Паустовского, Таруса (0)
«Рисунки Даши» (0)
Река Таруска, Таруса (0)
Москва, Ленинградское ш. (0)
Беломорск (0)
Дом поэта Н. Рубцова, с. Емецк (0)
Долгопрудный (0)
Москва, пр. Добролюбова 3 (0)
Северная Двина (0)
Дом Цветаевых, Таруса (0)
Москва, ВДНХ (0)
Москва, Центр (0)
Вид на Оку с Воскресенской горы, Таруса (0)
Ростов (1)

«Кому-то дальнему машу» (из цикла «Неудачница») Наталия Кравченко

article868.jpg
Солнца луч проблеснёт в тумане 
и уйдёт в облака, скользя. 
Жизнь – витрина, блестит и манит, 
только взять ничего нельзя.
 
Мне не выиграть по билету, 
не пристать к другим берегам. 
Неудача бежит по следу 
и прислушивается к шагам.
 
Чтобы сбить негодяйку с толку, 
я схвачу по пути такси 
и петлять буду долго-долго 
по раскисшей весной грязи.
 
Обведу её вокруг пальца... 
Но опять она тут как тут! 
Говорит: «Не зарься, не пялься. 
Ничего тебе не дадут». 
 
 
*** 
 
Жизнь моя – нескладица, нелепица. 
Как я ни леплю – она не лепится.
За что ни возьмусь – оно не ладится.
А потом за всё по полной платится.
 
Я банкрот, тупица и растратчица.
Плачется мне, плачется и плачется...
Вот куплю себе на рынке платьице –
будет мне не счастье хоть, так счастьице. 
 
  
***
 
И не верила, и не просила,
не боялась... но что-то никто
не пришёл и не дал, как гласила
поговорка. Ну что ж, а зато – 
 
всё! Цветаевские посулы
оправдались всему вопреки.
И мерцанье огня из сосуда
мне дороже дающей руки.
 
Но всегда, до скончания лет – 
чёрный список и волчий билет. 
 
 
***
 
Голубь стучится клювом в окно.
Я насыпаю птице пшено.
Так вот и я, тетеря,
стучалась в закрытые двери. 
 
Крыльями билась в чужое окно,
но тем, кто внутри, было всё равно.
Билась, теряла перья,
силы, года, доверье.
 
Но никто не открыл.
Иль не хватило крыл? 
 
 
***
 
Жизнь становится вчерашнею,
словно старое кино,
словно тапочка домашняя,
что разношена давно.
 
Горьковатый привкус опыта,
поиск истины в вине.
Мир отпетый, но не допитый,
чуть виднеется на дне. 
 
 
***
 
Обиды – на обед,
на ужин – униженья.
Коловращенье бед
до головокруженья.
 
Но помни, коль ослаб,
про мудрое решенье:
про лягушачьих лап
слепое мельтешенье.
 
Вселенной молоко
мучительно взбивая,
спасёт тебя легко,
вздымая высоко,
душа твоя живая.
 
 
***
 
Какой неохватный безудержный свет!
О мир-супермаркет, чего только нет
в витринах твоих шире моря!
Чего только нет там для горя!
 
Беда у ворот, перекрыт кислород,
все камни летящие – в мой огород.
Но блещут огнями витрины
и тянет туда на смотрины.
 
Какие хоромы, чертоги, дворцы!
А все продавцы – подлецы и дельцы.
Рекой изобилие льётся,
всё куплено, всё продаётся.
 
О мир-супермаркет, я вечный банкрот,
но вечно раскрыт удивлённо мой рот.
Я вся в твоей пагубной власти!
Чего только нет здесь для счастья!
 
Дожди, снегопады, деревья в цвету,
сиянье сгоревшей звезды на лету,
закаты, рассветы, объятья
и мамины старые платья.
 
Мосты и огни на другом берегу,
всё то, что сродни я в себе берегу,
любимые лица и тени,
и всё это можно без денег! 
 
 
***
 
Словно заначку зарою в душе
этого лета излишки.
Горечь они подсластят как драже
или «на севере мишки».
 
Их по карманам запрячу
и целый год не заплачу. 
 
 
***
 
Я ёжик, плывущий в тумане
в потоке вселенской реки.
Мне звёзды мигают и манят,
мелькают вдали маяки.
 
–  Плыви, ни о чём не печалясь, –
журчит мне речная вода, –
доверчиво в волнах качаясь,
без мысли зачем и куда.
 
Но только не спрашивай: «Кто я?»
Не пробуй, какое здесь дно.
Не стоит, всё это пустое,
нам этого знать не дано.
 
И лунный начищенный грошик
сияет мне издалека:
плыви по течению, ёжик,
и жизнь твоя будет легка.
 
 
***
 
Когда-то оборачивались вслед,
теперь порой не узнают при встрече.
Но сколько бы ни миновало лет – 
я лишь сосуд огня Его и речи.
 
Кто любит – он увидит на просвет
во мне – Меня, идущей по аллее.
Ну разве что морщинок четче след,
взгляд и походка чуть потяжелее.
 
Пусть незавидна старости юдоль,
настигнувшей негаданно-нежданно,
но не кладите хлеб в мою ладонь.
Пусть это будет «Камень» Мандельштама.
 
 
***
 
Где вы, катарсис, серотонин,
дом с белым садом, камин, мезонин,
всё, что желают в дни именин,
всё, что нам снится?
Что же на деле? Лживость икон,
замков руины, дура закон,
непобедимый в душах дракон,
старость, больница.
 
Где в парусах кумачовых корабль?
Где в небесах утонувший журавль?
Где обещания крибли и крабль,
сказочной щуки?
А на поверку – супы с котом,
светлое завтра где-то потом,
вечная сука на троне златом,
вечныя муки... 
 
 
***
 
Снова позвонили по ошибке.
Обознатки, я опять не та.
Свет луны рассеянный и жидкий
застилает ночи темнота.
 
И в глазах двоится неким фоном – 
то ли глюки, то ли сонный сбой – 
мой двойник с похожим телефоном,
но с иной удачливой судьбой.
 
Я не та. Хотя ещё живая.
Разочарованье. Немота.
Телефон звонит, не уставая.
Слишком поздно. Я уже не та.
 
Ну кому ещё во мне потреба?!
Что вы душу травите виной!
Телефон – связующая скрепа – 
между мной и миром за стеной. 
 
Словно разорвавшаяся бомба – 
нота до, взошедшая в зенит.
И не важно, мне или по ком-то
телефон как колокол звонит. 
 
 
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
 
Спи, мечта моя, вера, надежда
на всё то, что уже не сбылось,
что закрыло навек свои вежды,
что не спелось и не родилось.
 
Вам моя колыбельная эта,
чтоб не плакали громко в груди,
чтоб уплыли в целебную Лету
и не видели, что впереди.
 
Что не встретила, не полюбила,
всё, чему я сказала гуд бай,
засыпайте, чтоб вас позабыла,
баю-бай, баю-бай, баю-бай...
 
Все, кого не спасла от печали,
для кого не хватило огня,
засыпайте, забудьте, отчальте,
отпустите, простите меня.
 
Спи, несбывшеееся,
неродившееся,
баю-бай, баю-бай,
поскорее засыпай,
затухай, моя тоска,
струйка вечного песка,
не спеша теки, теки,
упокой и упеки,
холмик маленький, родной,
спи, никто тому виной... 
 
 
***
 
Из забывших меня можно составить город.
                                                                        И. Бродский
 
 Имена дорогих и милых – 
 те, с которыми ешь и спишь, 
 консервировала, копила 
 в тайниках заповедных ниш.
 
 И нанизывала, как бусы, 
 украшая пустые дни,
 и сплетала из строчек узы, 
 в каждом встречном ища родни.
 
 Был мой город из вёсен, песен, 
 из всего, что звучит туше.
 Но с годами теряли в весе
 нежность с тяжестью на душе.
 
 Столько было тепла и пыла, 
 фейерверков и конфетти...
 А со всеми, кого любила, 
 оказалось не по пути.
 
 Отпускаю, как сон, обиды, 
 отпускаю, как зонт из рук.
 Не теряю его из виду, 
 словно солнечно-лунный круг.
 
 Да пребудет оно нетленно, 
 отлучённое от оков,
 растворившись в крови вселенной,
 во всемирной Сети веков.
 
 Безымянное дорогое,
 мою душу оставь, прошу.
 Я машу на себя рукою.
 Я рукою вослед машу.
 
 Будет место святое пусто, 
 лишь одни круги по воде,
 как поблёскивающие бусы 
 из не найденного Нигде.
 
 Я немного ослаблю ворот, 
 постою на ветру крутом
 и – опять сотворю свой город 
 из забывших меня потом.
 
 
***
 
Под луной ничто не вечно.
Светится таинственно
неба сумрачное нечто
в обрамленье лиственном.
 
А внизу, под сенью крова – 
дней труды и подвиги.
Бурый лист, как туз червовый
мне слетает под ноги.
 
Ночь земле судьбу пророчит,
карты звёзд рассыпала...
Жизнь живёшь не ту, что хочешь,
а какая выпала. 
 
 
***
 
Надежда, стой, не уходи.
Ты где-то там, в просторах сирых,
то впереди, то позади,
и я догнать тебя не в силах.
 
Скажи мне, как тебя зовут?
А лучше нет, не говори мне.
Я буду просто слушать звук
из детской сказки: "крабле, крибле..."
 
Пусть ноет сердце под рукой – 
судьбы недоенное вымя,
своей надежде никакой
я снова выдумаю имя. 
 
 
***
 
    Девочка плачет…
    А шарик летит.
                         Б. Окуджава
 
Ах, кем бы притвориться,
чей облик бы принять,
чтобы заметил рыцарь
и захотел обнять?
 
У зеркала, вздыхая,
кручусь и так и сяк.
Чего-то не хватает,
какой-нибудь пустяк – 
 
подкрасить и подпудрить,
и блёклый локон взбить – 
чтобы мозги запудрить – 
заставить полюбить.
 
Ах, как эти уловки
наивны и смешны,
пути судьбы-плутовки
давно предрешены. 
 
Я знаю, это глупо,
и всё-таки кручусь,
подмазываю губы,
запрятываю грусть.
 
Какой-нибудь там шарфик – 
хоть что-нибудь с собой, – 
и возвратится шарик
из дали голубой.
 
Осуществятся грёзы,
сойдут на нет лета.
И я скажу сквозь слёзы:
как долго ты летал!
 
 
***
 
По пальцам листья перечти.
В прогалах просинь. Или проседь?
А лета не было почти.
Вслед за весною сразу осень.
 
Весна цветеньем наврала, 
плоды неловко бились оземь. 
А лето Лета погребла. 
Но у меня в запасе осень. 
 
 
***
 
Рисунок дня. Небрежный росчерк буден.
Заветный вензель на стекле судьбы.
Подарок фей. Кофейный штрих на блюде.
Что сбудется из этой ворожбы?
 
Ещё одна иллюзия издохнет.
Одною болью больше будет в срок.
Не сбудется судьба моя – и бог с ней.
Ведь главное – что было между строк.
 
 
***
 
Привыкать к стезе земной
пробую, смирясь.
То, что грезилось весной – 
обернулось в грязь.
 
На душе – следы подошв,
слякотная злость.
И оплакивает дождь
всё, что не сбылось.
 
Тот застенчивый мотив
всё во мне звучит,
что умолк, не догрустив,
в голубой ночи.
 
 Что хотел он от меня,
 от очей и уст,
 как в былые времена
 от Марины – куст?
 
 Неужели это миф,
 сон сомкнутых вежд, – 
 тот подлунный подлый мир
 в лоскутах надежд?
 
 В предрассветном молоке
 жизнь прополощу,
 и проглянет вдалеке
 то, чего ищу.
 
 
***
 
Мелькают лица: тёти, дяди... 
Мы все – единая семья. 
Махнуться жизнями, не глядя. 
Какая разница, друзья?
 
 Покуда не свалюсь со стула, 
 Сижу и знай себе пишу. 
 На жизнь давно рукой махнула.
 Кому-то дальнему машу. 
 
© Кравченко Н. Все права защищены.

К оглавлению...

Загрузка комментариев...

Храм Нерукотворного Образа Христа Спасителя, Сочи (0)
Беломорск (0)
Верхняя Масловка (0)
Москва, Малая Дмитровка (1)
Москва, Долгоруковская (0)
Москва, Центр (0)
Беломорск (0)
Поморский берег Белого моря (0)
Поморский берег Белого моря (0)
Старая Таруса (0)

Яндекс.Метрика

  Рейтинг@Mail.ru  

 
 
InstantCMS