ОНА и ЕЁ ГЕРОЙ
Вот представьте себе: катит по городу грузовик с опущенными бортами. В кузове - помост. В центре – парень в длинном плаще, полы которого намертво, но всё ж не очень надежно, прибиты к помосту. Спину парню подпирает шест, и к нему парня прикрутили веревками… Парень длинный, белобрысый и сам тощий, как жердь, правой рукой вцепившился в огромный меч, а левой, удерживая на сгибе локтя, судорожно прижимает к себе шестилетнюю девочку. Живую «скульптурную группу» покачивает в такт движению, и в лице парня явственно читается, как он мысленно твердит себе: «Умру, но не грохнусь… Подохну, но не выроню девчонку!..»
Рев моторов, шелест колес и ног, скандеж людских шеренг, и треск автоматов... и волнами – «ур-ра-а-ааа!»… и поверх всего бравурные марши… Театрализованное действо: «Взятие Берлина». Ах, да! Сперва – о том, что это было в особый день: 9 мая 1965 года.
Первый раз почти за двадцать лет в стране снова праздновался День Победы в Великой Отечественной. Сразу – 20-летний юбилей.
Сталин дал возможность отпраздновать Победу только один раз – в годовщину, в 1946 году. А потом надо было «воодушевлять» народы СССР на «трудовые подвиги». И это вправду было новым тяжким жертвенным подвигом людей: после войны, потерь, при нехватке всего, вытаскивать жизнь из разрухи, из отчаяний, из развалин и строить заново все – промышленность, города, сёла, семьи, отношения, души.
И в послесталинские времена тоже не праздновали. Хотя многие из новых высших правящих чинов все же прошли по-настоящему фронт и партизанскую жизнь, не поощряли ношение боевых наград. У фронтовиков их ордена и медали валялись по коробочкам и дальним ящикам комодов, а то и вовсе были игрушками-побрякушками их детей. Почему-Не праздновали годовщины Великой Победы и при надолго забравшем власть Хрущёве. Года за два до того, как его скинули, он вроде планировал что-то такое. Но не случилось.
Но сменилось время. При при новом советском главном – генсеке Брежневе решили праздновать годовщины Победы. Начали сразу с 20-летия этой даты.
И вот впервые тогда и в столице, и во всех главных городах республик, краев, областей провели парады – и военный, и гражданский. И почти везде использовали стандартный ход: после военного парада «мирную» колонну с транспарантами и флагами возглавляла передвижная театрализация истории – «штурм рейхстага в Берлине».
Первым медленно двигался грузовик, на платформе которого высился макет узнаваемого купола рейхстага. За ним бежали бойцы и офицеры в касках, в плащпалатках. Дымовые шашки затягивали пеленой небо. Бухали и пыхали вспышками взрывпакеты. Бойцы палили холостыми из автоматов… Постановщики не заморачивались точным воспроизведением исторических подробностями. Обмундирования - более позднее, не из времен войны. Обошлись почти без винтовок не было. Зато автоматов – тьма. И не ППШ или иные, соответствующие времени. Палили холостыми АКМ-47, а он появился через два года после войны. Треск очередей, дружное разноголосное «ура!»… шествие катилось по главной улице. Перед трибуной с начальством и почетными гостями бойцы «захватывали рейхстаг» - прыгали на платформу с куполом и водружали красный стяг. А за платформой с покоренным рейхстагом шла другая. На ней живой человек изображал статую – знаменитый монумент в Трептов-парке: советский воин разрубает огромным мечом свастику, а на левой руке держит спасенную девчушку. Факт, положенный в основу идеи монумента, - реальный, ну да сейчас не о том речь. А об имитации. В каких-то городах статую солдата изображал местный актер. А в других – кто-нибудь из «обычных» людей.
В нашем Ровно… Да, этот Ровно в Западной Украине, - одно из моих «родных мест». Наша семья в 1962 году переехала туда из Йошкар-Олы в Ровно А это тот город, в окрестностях которого действовал партизанский спецотряд Дмитрия Медведева. И в его рядах – отчаянный разведчик и диверсант Николай Кузнецов (по «легенде» - немецкий обер-лейтенант Пауль Зиберт). И в этих местах последние лесные схроны националистической УПА были ликвидированы относительно недавно – лет за шесть – семь до 20-летнего юбилея Победы. И внешне уже ничто не напоминало о тех годах кровавой внутренней междоусобицы в Украине.
Так вот, в нашем Ровно на грузовик в роли солдата с мечом и девочкой на руках водрузили самого юного актера-любителя – длинного, белобрысого и тощего Вовку Велигодского из десятого «Б», нашей 15-й школы.
Не потому, что он был сыном завуча. А потому, что временами играл в школьном театральном кружке. И личностью был по-своему яркой: то и дело он потрясал на уроках школу своими изречениями, которые потом расходились по всему небольшому городу.
Например, на уроке географии, посвященном американским прериям, на вопрос учителя: какая живность там водилась, Вовка Велигодский, поднапрягшись, ответил:
- Там туда-сюда мотались кодлы бизонов и шоблы индейцев. – Подумал еще и добавил: - А временами к ним подваливали за компанию и эти… своры мустангов! И индейцев.
Ну и вот. Вовку одели во всё красноармейское. На плечи накинули длинный плащ-палатку: он как раз помог скрыть тот шест, который воткнули в доски помоста на грузовике, привязав к этому шесту Вовку. Полы плаща раскинули пошире, натянули и прибили к помосту. В помост вбили огромный посеребрёный деревяный меч; он служил Вовке добавочной опорой. Крепеж такой все же был шаткий при движении машины в колонне… неравномерном, с дерганьями и внезапными торможениями! Понимая это, хотели и подошвы Вовкиных сапог приклеить к доскам. Но не успели. Или клея не нашлось.
« Спасённую из-под огня девочку» на левой руке Вовке изображала шестилетняя сестра кого-то из наших одноклассников. И все это, покачиваясь, поехало по главной улице.
Вовку рывками пошатывало. Но он держался крепко. Девочка обняла его за шею – как на памятнике, и, глядя прямо в серо-синие глаза под белобрысой чёлкой спросила:
- Не выронишь? А то моя мама тебе врежет лопатой по горбу!
- Не отвлекай, - ответил Вовка. – Езжай без трепа. Тихо. Гордо, как принцесса.
Когда небо заволокло дымами, грозно шибанули треском по ушам автоматы и загремело «ура!», Вовка стал белым, и побелел его кулак, которым он стискивал рукоять меча.
Но заволновался не он один. Посреди главной площади, на гостевой трибуне заволновались начальники и гости. Именно тут «ура!» зазвучало особенно громко. Автоматы трещали, заглушая музыку. Воодушевленные бойцы с красным флагом бежали к рейхстагу… Может, гостей на трибуне взволновал накативший на них дым от дымовых шашек. Но может, им почудилось, что штурмовать будут не макет рейхстага, а эту партийно-начальственную трибуну?
Всего-то лет шесть или семь как закончилась в этих краях «зачистка в лесах». А многие из тех, кто был на трибуне, в ней участвовали. И еще ходили среди людей слухи о подавленных силой оружия митингах и забастовке в Новочеркасске , в последние годы правления Хрущева. Да и в спокойную брежневскую пору у народа тоже накопилось немало неприятных вопросов к верхам.
Впрочем, может мне сейчас, задним числом, мстится какое-то особое судорожное шевеление на трибуне и тревожно-испуганные взгляды, летящие с нее в сторону солдат с автоматами и красным знаменем. Может, просто это дым разъедал глаза людям на трибуне, и они отворачивались от его клубов.
Ну, короче. Парад завершился. Рейхстаг взяли. Знамя водрузили. Салютуя, палили в небо. Вовка Велигодский живой статуей благополучно доехал до того места, где его освободили от пут и сняли с платформы. Сняли с него и девчонку. Но Вовкины заботы на том не кончились. Вечером ему нужно было выйти в школьном спектакле по какой-то военной пьесе – в роли командующего армией или даже фронтом. Надо было еще умыться. Переодеться – нацепить генеральские погоны. И загримироваться – приклеить усы. Почему-то девчонку Вовка не смог отдать в объятия её родителей. Или девчонка почему-то не захотела расставаться с Вовкой. Она почти не отрываясь смотрела – теперь не в упор, а снизу вверх - в серо-синие глаза под белобрысой чёлкой. И пару раз прошептала: «Я как принцесса!» И вдруг заявила:
- Та-та-та! Пули вж-вжжжж. А бомбы та-тах! А ты меня не выронил. Прям герой!
И, держась за руки, Вовка и «спасённая» девчонка помчались в нашу школу.
На спектакле, протолкавшись сквозь школьников, учителей и родителей, девчонка уселась в первом ряду. Потому все главные сцены – и с Вовкой в роли командующего – проходили прямо перед нею. А посмотреть было на что.
То и дело правый погон «генерала» отстегивался и съезжал с плеча. И едва Вовка успевал, принимая рапорты и отдавая приказания, водрузить погон на место, как отклеивался левый ус и свисал на губу.
Кто хоть немного причастен к театру, тому понятны чувства, которые в эти минуты испытывал на сцене Вовка. Его персонаж с пафосом произносит пламенные призывы, воодушевляющие бойцов на штурм последней, главной, вражьей твердыни, а у него то ус откле… отклеивается!.. то погон с плеча съезжает.
Девчонка болела за Вовку вовсю. Каждый раз, когда он побеждал непоседливый ус или погон, девчонка орала «Ура-а!» и «Би-ис!» и топала в восторге ногами. Девчонку едва не вытурили из зала. Но брошенный вскользь мучительно-горящий и умоляющий взгляд Вовки остановил руку его мамы-завуча.
Когда в финале спектакля наши снова взяли Берлин и все кончилось благополучно, и Вовка, прижимая одной рукой ус, а другою придерживая погон, вышел на поклоны, девчонка вырвала из рук мамы цветок и полезла на сцену – вручать своему герою. И Вовкины глаза из-под чёлки сияли во сто крат сильнее, чем когда он однажды получил по недоразумению единственную за время учебы пятёрку.
И вот что я вам скажу напоследок.
Наверное, каждой женщине, юной или пожившей, хочется хотя бы раз услышать: «Ты принцесса!» Но, может быть, еще важнее… для мирового равновесия!.. Чтобы в жизни каждого мужчины, матерого или юного, хоть раз, хоть на миг, пусть случайно, возникла бы женщина, которая, даже не обуреваемая любовными страстями, в восторге скажет ему:
- Ты – мой герой!
Москва, 16. 05. 2018 г.
ОКОЛОСЦЕНИЧЕСКОЕ
МЕТАТЕЛЬНЫЙ БУКЕТ
Кое-где любят швыряться букетами А кое-кто их даже ловит. Примета, дескать, такая: брошенный невестой в толпу на свадьбе букет какая девушка словит, та вскоре суженого обретет. Некоторые всерьез верят в приметы. Но…
Вот я вам расскажу случай.
На театральной свадьбе было или на премьере, что-то туманно. А, все ж на премьере!
Вышли артисты на поклоны. На последний, несрепетированный. Когда они уже за руки не держатся, чтоб руки были свободны и могли принять букеты, подарки.
Кто из зала протолкаться к авансцене не смог, те прямо через головы букеты так и кидали. И в разгар киданий один из последних букетных снарядов летел к одной из звездных актрис. У нее руки уже были полны цветочных вязанок. Но она и этот букет поймала!
Бэмс!
И не охнув, не матюкнувшись – навзничь. То есть, поймала обеими ладонями букет за черенки, но сам букетище извернулся ей прямо в голову, и она завалилась на спину. Красиво так. Будто в роли. Картинно! Но не встала. А вроде как впала в отключку.
Паника!
Это был первый вечерний показ. А через час - повторять. Причем, для очень важных персон. Короче. Прыскают на актрису водой. Суют под нос нашатырь. Дуют на неё. Обмахивают подолом её же платья... бесстыдники! Но тут уж было не до стыда - через час явятся новые гости, именитые, от них и гастроли зависят, и спонсорство…
Ежику понятно, что в букет был упрятан очень весомый сувенир. На лбу у актрисы, над левой бровью, синел и надувался офигенный фингал!
Достали подарок из букета. Флакон духов "Клима". Или еще круче. В те поры - большая редкость и ценность. Да мало ли, что там всего грамм 50, а то и меньше - тридцать. Вместе с флаконом - весомая гирька! Да еще пущенная мощной рукой. Чтоб долетела до цели. Так долетела же, и попала!
Не поклонник, а идиот! Нельзя было прямо в коробочке отправить? Она бы смягчила удар. А так, дубина, привязал ленточкой за горлышко прямо к стеблям между бутонами и запустил на траекторию. Законы баллистика, а также инерция движения, накопленная от кинетической энергии полёта... это вам не хухры-мухры! У этого поклонника не только рука была твердая, но и глазомер отменный, да и вообще - глаз-алмаз: флакончик прямо углом и влепился над бровью актрисе.
Сделайте опыт. Попросите кого-то из друзей зафигачить вам углом флакона в лоб. Я на вас посмотрю: через сколько времени вы сумеете очнуться для ответных действий.
... Хотели не выпускать публику из театра и вычислить по почерку: кто этот кретин или диверсант? Ну, то есть, там же, в букете, должна была быть и объяснительная. Ну, рапорт. Ну, послание в чувствах: дескать, так и так, "обожаю, целую, примите мой дар".
Так вот: не нашли записку! Когда эта оподаренная актриса успела записку изъять?! Обморочная же лежала! Все видели. Ни руками, ни ногами не дрыгала. И куда сумела спрятать? В интимность не вышло бы: её подолом ее и обмахивали. В декольте тоже никак. Потому что декольте ей распустили во всю ширь, для доступа воздуха.
Так никто ничего и не узнал. А ведь в театрах какие только тайны не выведывают!
Второй спектакль все же сыграли.
Это и есть беззаветное служение искусству: сам хоть помирай, но на сцену выходи. Хоть чучелом, хоть мумийкой. Но чтоб все было по школе. Правда, после второго показа актриса, прима театра, на поклонах вперед не выходила. А те, кто оказался в первой линии, были очень внимательны и прикрывали - кто, как футболисты во время штрафного удара, причинные места, а другие - слабое место, голову...
Это я всё не к тому, вера в приметы не доводит до добра. Я всего лишь насчёт того, что поаккуратнее надо быть во время метания и ловли букетов.
13. 08. 2017 г.:
АКТЕРСКИЕ ШТУЧКИ
Какой шум в городе! Премьера в любимом театре. В главных ролях обожаемые городом любимцы и любимицы. Постановщик – приглашенная модная знаменитость.
Столько слухов! Формальных и трактовочных сюрпризов ждут все. Театр полон. Чиновники. Спонсоры. Продвинутые зрители. Гости. Дружбаны. Родственники. Почитатели. Пресса. Телевизионщики – местные и подкатившие из столицы.
Все в ажитации.
Разве кто из нетеатральщиков понимает, сколько всего побочного и нервного накопилось во время репетиций и перед выпуском спектакля… Только люди сцены знают, чего стоит нервное напряжение перед выдачей новой постановки…
Среди прочих задумок режиссера – почти оригинальное решение сцены объяснения главной любовной пары. Как бы в саду. Она – на качелях. Он ее раскачивает и при каждом дополнительном подталкивании качелей изрекает нечто взывающе-любовное.
Выглядит это так. Он – на авансцене. Она – на качелях подлетает к нему. Он оборачивается к ней и, сказав что-то, отталкивает качели. Это как бы его несогласие с ней. Пока качели улетают с ней в глубину сцены и возвращаются, Он успевает обернуться к залу и что-то кинуть в простор, как бы взывая к справедливости небес.
Взаимопонимание никак не налаживается. И выглядит это так: Он взывает через рампу в сторону зала, воздев руки к небесам, а Она в это время подлетает к нему на качелях. Он оборачивается к ней, но Она на качелях улетает от него. Он поворачивается к залу и взывает огорченно к небесам – Она в этот миг подлетает к нему сзади на качелях, бросая едкую реплику ему в спину. Он оборачивается к ней – но Она опять улетает на качелях от него в глубину сцены. Ну и так далее: туда – сюда. Призыв – отказ. Упрек – ответ.
А чтобы качели неукоснительно подносили Ее к Нему, двое приставленных постановочным решением режиссера «людей от театра» в глубине сцены подталкивали качели, придавая им необходимое ускорение. Все было отрепетировано и рассчитано точно: ритм раскачки, амплитуда, то есть широта размаха качаний. Но по ходу премьеры этой парочке толкателей вдруг «попала вожжа под хвост» - захотелось выплеснуть эмоции.
Люди театра порой любят шуткануть не к месту и не к месту… Хотя как сказать.
Кратко перескажу внутреннюю, скрытую от посторонних, цепь интриг и переживаний. Один из толкающих жутко ревновал актрису, которая играла героиню на качелях, к актеру, который играл по пьесе ее возлюбленного. А актриса ревновала этого актера к приглашенной в театр молодой и манковой дирижёрке – в спектакле был живой оркестр; он играл в неглубокой оркестровой яме, между авансценой и зрительным залом.
И вот… В очередной раз толкатели поймали отлетевшую в глубину сцены на качелях героиню и толкнули… но почему-то гораздо сильнее, чем надо. В тот миг, когда Он повернулся к залу, взывая к небесам и к справедливости, Она на качелях полетела к нему… Актриса поняла, что полёт уже неуправляемый, и попыталась извернуться… и все же, вовсе не желая того, ногами сзади пихнула героя-любовника немного пониже спины.
Он, взмахнув руками, как крыльями, вспорхнул через рампу и – отчего люди не летают?! – пронесясь над оркестром, пал на грудь молодой дирижерке. Пюпитр снесло в сторону, а потрясенная дирижерка и не менее потрясенный актер, теснейшим образом обнявшись, слетели с дирижерского возвышения прямо под ноги первой скрипке.
Ах да, первая скрипка… Очень запоминающаяся и все еще как бы молодая женщина, с богатым прошлым и еще более богатыми планами на будущее. А она тоже ревновала того актера – премьера театра к этой пришлой, званой на раз дирижерке. И вот, слившись в непреднамеренных объятиях, дирижерка и актер-«изменщик» валяются у ног горюющей, но торжествующей первой скрипки…
Какая буря оваций в зале! Какие восторженные вопли «браво!» и «бис!»
Хотя никто не готов повторять-бисировать воздушный трюк. И я понимаю чувства участников старта, полета и приземления. Однако, все заинтересованные и страждущие оказались удовлетворенными в своих мучениях и страстях: и в жажде обладания предметом вожделений и страданий, и в торжестве мстительных чувств.
… На другой день – восторженные рецензии в местной прессе и еще больше восторгов в телевизионных и радиокомментариях : какая находка! Какой новаторский замысел! Истинно авангардная трактовка! Какой полет творческой мысли и фантазии! Сколько ассоциаций! Сколько тайных намеков и смыслов! Какая философия!..
Впервые и пресса, и начальство чиновное, и традиционалисты, и продвинутые зрители слились в едином мнении: да, порой и авангардизм возносит искусство к высотам духа и полету истинных откровений!
А вы талдычите: школа, по школе… система…
Главное – разбудить и возбудить воображение и чувства публики.
Контрабас же посочувствовал первой скрипке: подумай, могло быть и хуже! А если б эта парочка грохнулась тебе на колени?!
28. 08. 2017 г.
К оглавлению...
