На фоне заката,
на лоне природы
мы жили, казалось, у края земли,
когда по фарватеру шли пароходы
и сонные воды, как время, текли.
Судьба нагадала
навеки проститься
и мы выпадали из времени, где
над нами летали красивые птицы
и тени сновали по легкой воде.
Чем дальше по жизни,
тем сумерки ближе –
махни на прощанье рукой вдалеке.
Во сне запоздалом однажды увижу
огни парохода на тихой реке.
* * *
Лето кончилось, увы.
На березах и на кленах
поубавилось листвы –
желтых больше, чем зеленых.
Это горе – не беда,
это море – по колено:
время года никогда
не бывает неизменно.
Годы мчатся, как хотят,
за себя не отвечают,
листья по ветру летят
и земли не замечают…
В ДОРОГЕ
Природа на золото не мелочилась,
на музыку тоже; да, что говорить! –
такая прекрасная осень случилась,
и как же за это не благодарить?
Опавшие листья летят за машиной,
а память моя за годами летит
и чудятся за придорожной крушиной
воздушные замки моих Атлантид.
И музыка в них на закате играет,
и женщины там без печали поют,
а дети гербарий любви собирают –
осенней листве умереть не дают.
Я так благодарен судьбе и природе
за эти недолгие теплые дни!..
Зима на пороге,
душа на свободе,
а люди в дороге.
Но мы не одни.
* * *
Эта жизнь – одноколейка:
развернуться не дано.
Ни повтора, ни ремейка
на дурацкое кино.
Правда, мы не в Голливуде,
потому что не у дел,
и кина тебе не будет,
если кинщик заболел.
Значит, надо постараться,
чтобы горе не беда,
чтобы вовремя добраться
к пункту Б из пункта А.
И маячат, как попало,
телеграфные столбы,
да загадочные шпалы
по периметру судьбы.
* * *
Электричка уходит без четверти восемь.
Отпоют остывающие провода,
и потом на Земле начинается осень –
электрички уже не заходят сюда.
Постою, напоследок, у края платформы,
за которой неистовствует листопад,
по-осеннему низкие звуки валторны
долетают на Землю почти наугад.
Ни гроша за душой, ни души на перроне,
ни последнего пира во время чумы –
почему ничего не предвидится, кроме
долгой осени и бесконечной зимы?..
Электричка уходит без четверти восемь.
У ПОВОРОТА
Уже опадают последние листья
и, как заводные, летят облака,
а я вспоминаю приметы и лица
друзей, окликающих издалека.
По самому краю моих сновидений
они оставляют свои адреса
и неуправляемый ветер осенний
разносит оставшиеся голоса.
- Давай попрощаемся у поворота,
ведущего по лабиринту зимы,
как люди, стоящие вполоборота,
на пересечении света и тьмы.
* * *
…какое раздолье для скорби!
С.Г.
По всем углам неласковой Отчизны,
где трын-трава дороже, чем трава,
последние часы нелепой жизни
растратив на красивые слова,
мы вымираем, хуже тараканов,
и вылетаем задом наперед
из края одноразовых стаканов,
который без поэзии умрет.
СОЛДАТИКИ
Если сверху лучше видно,
то из космоса – вдвойне.
Мы под Богом, очевидно,
как солдатики на пне.
Как он, бедный, различает
наши злые существа,
что для Бога означают
солдафонские слова?
Не без умысла, чего там? –
но случается и мне
притворяться идиотом
на какой-нибудь войне.
Только не судите строго
ни себя и ни меня:
человек похож на Бога,
потому что выше пня.
В РЮМОЧНОЙ
Вот и встретились напоследок,
после порции беляшей,
двое, мудростью пятилеток
утомившихся алкашей.
Окончательно и бесспорно
обеспечены за труды
заварившие чай из корня
человеческой лебеды.
Говори же о чем угодно:
про нелепую жизнь свою,
про тяжелые сны в холодном,
детонирующем раю.
Как мы, Господи, постарели,
разглагольствуя на предмет.
Неужели, на самом деле,
даже времени больше нет?..
ПЕСЕНКА
Я вспомнил нехитрую песенку эту,
которую пел, когда был молодой –
слова разлетелись по белому свету,
как дым от костра над холодной водой.
Река унесла мои годы и беды,
костер догорел на пустом берегу,
а я никакую, достойную этой,
нехитрую песню сложить не могу.
* * *
Зачем, для какой стратегической цели
живую синицу в неволе держу?..
Опять журавли надо мной пролетели –
я шляпу снимаю и в небо гляжу.
Совсем невеселые мысли мелькают;
дурацкие мысли, по сути своей,
от важной работы меня отвлекают.
А вся-то работа –
считать журавлей…
* * *
Время движется к закату –
жизнь была и не была,
потому что маловато
субъективного тепла.
Человеку не хватает
женской ласки наперед:
счастья много не бывает,
а беды – наоборот.
Но перед заходом солнца
неизбывно хороши
капли нежности на донце
человеческой души.
* * *
Никто не знает наперед
ни про судьбу, ни про погоду;
свобода счастья не дает –
она дает одну свободу.
На склоне лет погоды нет
и хочется отдать, отчасти,
свой личный суверенитет
за человеческое счастье.
* * *
Отчего я сегодня с утра
заплутал у полонi печалi? –
даже спирт не идет на ура,
даже мысли во мне одичали.
То ли шапка на воре горит,
то ли дух по этапу восходит,
но постылая плоть говорит,
а пытливая кровь колобродит.
За душой – не копеечный флирт,
не пустая вода из-под крана,
а живой, неразбавленный спирт
из граненого злого стакана.
Разлетаемся… Et cetera,
по закону всемирной печали.
Не о том ли сегодня с утра
перелетные птицы кричали?
ЗВЕЗДА
К утру холодает.
И чудится, вроде,
костер догорел, а звезде невдомек,
что недолговечная ночь на исходе –
кукушка молчит и горчит кофеек.
Любимая,
нам уходить в одиночку,
но я тривиально доволен судьбой:
есть пара минут на хорошую строчку –
на память,
которая будет с тобой.
Сейчас я достану заветную фляжку –
налей до краев и звезду не туши:
возможно, судьба предоставит поблажку
на время любви,
на пространство души.
* * *
Как существо земное и ранимое,
лелеющее в будничной глуши
незримое (читай – необозримое)
пространство человеческой души,
я верю, что покинув эту бренную
планету, осознаю наяву
и обрету свободу и вселенную,
забытую во мне,
пока живу.
К оглавлению...
